Перекресток ветров судьбы (гет)

— А что у тебя, Гермиона? Ты говорила про змееустов и метаморфов, да?

— Верно, — кивнула гриффиндорка. — Я буду писать про магические способности, которые передаются по наследству. Например, потомки Слизерина могут говорить со змеями. Это, конечно, не совсем о силе, но это наиболее известный дар, который можно использовать как пример наследуемой магии. И если есть один, должны быть и другие, верно?

— Вроде метаморфизма, — понимающе кивнула Луна.

— Да. Я знакома с одной метаморфиней, и она говорила мне, что в отличие от анимагии, которой может овладеть каждый, этому нельзя научиться, но способность может проявиться у детей.

Гермиона умолкла, решив дать Луне возможность озвучить очевидный вывод. Но ответа не последовало, так что гриффиндорке пришлось продолжить самой.

— Эм, ну и получается, что, создав семью с людьми, обладающими такими способностями, можно «усилить» родословную, — чуть неуверенно сказала она. — Это, конечно, не сила заклинаний, но при прочих равных условиях метаморфизм можно назвать наследственным преимуществом.

— Это… так просто, — пробормотала Луна, нахмурившись.

— Думаешь, профессор Тосака не примет такую простую идею как основу для работы? — зачастила Гермиона. — Мне тоже приходило это в голову. Я к тому…

— Нет! — перебила ее Лавгуд. — Я про другое… В смысле, это настолько очевидный способ усилить род, что… это почти гениально.

— Правда? Но твоя теория куда более интересна, — смущенно ответила Грейнджер.

— Моя теория — это просто теория, основанная на методе Гаррика Олливандера, про который я знаю далеко не все. Кроме того, его предки на протяжении веков просто делали палочки без подобных ухищрений, так что еще неизвестно, прав ли он, — отметила Луна, сильно удивив гриффиндорку отношением к собственной идее. — Я просто удивилась тому, что семьи, которые ценят чистоту крови, уже давно не делают то, о чем ты говоришь.

— Все потому, что они изначально неправильно выбрали свою цель.

Девочки были так увлечены беседой, что даже не заметили, как в ответ на безапелляционное заявление Гермионы прислушивающиеся к ним профессора уставились в их сторону, растеряно хлопая глазами. Такого они точно не ожидали.

— Ты о чем?

— Ну, они сосредоточены на «чистоте крови», — начала пояснять Гермиона. — С точки зрения тех пунктов, которые профессор Тосака писала на доске в конце урока, когда эту тему подняли впервые, старые семьи пытаются не допустить снижение положительной черты. Однако нет никаких доказательств, что «чистота крови» делает магию людей сильнее. Так можно ли вообще называть эту черту положительной?

— А, теперь понятно, зачем профессор Тосака спрашивала о графиках роста силы в течение поколений, — задумчиво протянула Лавгуд.

— Похоже на то, — кивнула Грейнджер. — Кроме того, пытаясь держать кровь «чистой» и заводя семьи только с другими чистокровными, они не могут уменьшить шансы появления отрицательных черт. Наоборот, в ограниченных популяциях шанс появления наследственных проблем только выше из-за кровосмешения. Рон как-то показывал мне свое генеалогическое древо, и если судить по нему, то он не такой уж далекий родственник Гарри и Драко Малфоя. По тем данным, которые я видела, получается, что большинство чистокровных семейств Англии достаточно плотно связаны между собой.

— Постой, так значит, что большинство людей здесь мои родственники? — спросила Луна, склонив голову набок.

— Вроде того.

— Тогда получается… что я потеряла и недодарила много рождественских подарков, — пробормотала рейвенкловки, нахмурив лоб.

— Мм, ага, — согласилась с ней Гермиона. — В любом случае, не похоже, что «чистота крови» соответствует хоть одному критерию из тех, которые представила профессор Тосака. Точнее даже, нарушает как минимум один. Я говорю о другом. Конечно, метаморфов в Англии мало, но если не ограничиваться в этом вопросе одной страной, то можно избежать проблем с инбридингом.

Луна понимающе кивнула.

— Значит, ты предполагаешь, что можно было бы измерять успех практики по количеству детей, которые унаследуют способность?

— Да, и еще по уровню владения метаморфизмом. Некоторые из них могут полностью преображать свои тела, в то время как у других способность может быть куда более ограниченной.

— Получается, что вся твоя работа будет по метаморфам? — спросила Луна.

— Я бы хотела написать больше, но не нашла упоминаний ни о каких наследуемых способностях кроме метаморфизма и змеиного языка, — наморщив лоб, призналась Гермиона. — И последнее сложно назвать впечатляющей способностью. Ну, если не считать возможности болтать с василисками.

— Ты же вроде оцепенела из-за одного на втором курсе, да? — вспомнила Лавгуд.

— Ну… да, — согласилась девушка. — Я к тому, что разводить василисков незаконно, так что и способностью змееуста в полной мере не воспользоваться.

— Внутренне око, — вдруг выдала Луна.

— Что? — растерянно переспросила Гермиона.

— Внутреннее око. Думаю, это наследуемая способность.

Гермиона уже открыла рот, чтобы ответить, но почти сразу закрыла, не издав ни звука, и задумалась. На ум пришло то, как она бросила прорицание на третьем курсе. Ей до сих пор было легко вспомнить то раздражение, разочарование и обиду на снисходительное заявление Трелони о том, что она родилась с совершенно слепым внутренним оком.

Ее тогда это очень сильно задело. Но как соотнести с этим нынешнюю работу и то, что она вообще знала о пророчествах? Гарри рассказывал ей о сбывшемся предсказании, которое Трелони сделала в конце третьего курса, — получается, она не просто мошенница, верно? Значит ли это, что Трелони превосходит других из-за врожденной способности? Это будет соответствовать тому, что Гермиона хочет написать в своей работе.

Так в каком же случае ее мысли верны? То неприятие идеи невозможности научиться чему-то из-за врожденных талантов или нынешняя работа о ровно противоположном?

Гермиона Грейнджер ненавидела ошибаться.

* * *

— Альбус.

Услышав голос своей заместительницы, Дамблдор отвлекся от проекта по рунической магии, над которым работал вместе со своей командой. И благодаря тому, что очень хорошо ее знал, директор сразу заметил, что Минерва чем-то сильно недовольна.

— Давайте возьмем небольшой перерыв, — предложил он ученикам и, дождавшись согласия, поднялся из-за стола.

Покинув комнату, профессора вошли в ближайший пустой класс, чтобы переговорить за закрытыми дверями.

— Что-то случилось, Минерва? — спросил Дамблдор, посмотрев на нее поверх очков.

МакГонагалл мгновение помолчала, после чего глубоко вздохнула и спросила:

— Вы понимаете, что Тосака делает с нашими учениками?

— Хм, возможно, сперва поясните, о чем речь? — предложил Дамблдор.

В ответ на это Минерва коротко изложила суть дискуссии между Луной Лавгуд и Гермионой Грейнджер, которую она услышала немногим ранее.

Когда она закончила, директор спокойно кивнул и спросил:

— Считаете, что в этом есть что-то плохое?

— Гермиона Грейнджер — одна из самых талантливых волшебниц, каких мне доводилось обучать за всю мою карьеру, пожалуй, даже более талантливая, чем Лили Эванс, — нахмурив брови, произнесла МакГонагалл. — И теперь, несмотря на то, что сама является магглорожденной, она выдвигает теорию, за которую с жадностью ухватится большинство последователей идей чистокровности! Да, по-моему, в этом определенно есть что-то плохое!

— Итак, значит, вы видите в их идеях зерно истины. Именно поэтому вы так расстроены, верно? — предположил Дамблдор. — Теории мисс Лавгуд и мисс Грейнджер действительно кажутся правдоподобными.

— Конечно нет! — резко начала протестовать волшебница, больше полагаясь на эмоции, чем на логику.

Альбус же отстраненно задумался об общем и самом опасном аспекте этих теорий: они были полностью основаны на общеизвестных фактах, а не на информации от иномирян. Даже если гости замка завтра исчезнут, Луна Лавгуд и Гермиона Грейнджер могут продолжить развивать эти идеи.

Директор мысленно вздохнул.

Итак, начало положено.

* * *

Осторожно отойдя от двери, Драко начал заново прокручивать в голове то, что услышал. Похоже, эти иномиряне добились успеха там, где провалились все чистокровные семьи Британии: убедили грязнокровок в важности крови.

Даже маглолюбцы начинали видеть истину.

Темный Лорд будет рад об этом услышать.

* * *

21 октября 1995 года, суббота.

Волшебный мир.

Шел первый матч по квиддичу между командами факультетов Гриффиндор и Слизерин.

— Значит, участникам запрещено колдовать во время матча? — спросила Сакура, кутаясь в куртку. Прохлада шотландской осени норовила забраться даже под теплую одежду, а высокие трибуны поля для квиддича еще и продувались со всех сторон.

— Верно, помимо самого полета во время матча нельзя применять никаких Мистерий, — подтвердил Флитвик. — Ну, разве что кроме специального перечня пассивных чар для некоторой защиты от погодных условий.

Сакура кивнула и повернулась к Широ. Он сидел рядом и внимательно смотрел на поле.

— Ты видишь снитч? — спросила она.

— Да, — коротко ответил он.

— Что?! — громко воскликнул Флитвик, привлекая внимание окружающих. — Вы видите снитч?

— Он там, — указал Широ куда-то вдаль. Его палец четко двигался вслед за перемещением крылатого шарика размером с грецкий орех. Сакуре пришлось укрепить глаза, чтобы увидеть, куда он указывает.

— Возможно, вам стоит попробовать сыграть, мистер Эмия, — предложил профессор чар. — Если у вас так легко получается следить за снитчем, то из вас получится отличный ловец.

— Думаю, нет, ведь я использовал магию, — беспечно ответил Широ.

— Правда? Это какие-то следящие чары? — поинтересовался Флитвик.

— Нет. Я просто укрепил свои глаза.

— Да? — теперь в голосе профессора чар было неприкрытое любопытство. — Вы случайно не планируете как-нибудь научить нас этой магии? Держу пари, многие были бы рады избавиться от очков. И я тоже.

— Лучше не стоит. Это довольно опасно и, к тому же, не может окончательно решить проблему плохого зрения.

— Эх. Так и знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — посетовал Флитвик. — А насколько опасно?

— Если ошибиться в исполнении, то глаза могут атрофироваться… или взорваться.

— Полагаю, это сравнимо с нашей трансгрессией, — ответил профессор чар, легко проглотив жутковатые подробности. — При ошибке можно легко расщепить себя.

— Расщепить?

— Ага. Забыть на другой стороне части тела или даже внутренние органы.

Эта информация отвлекла Сакуру от ее наблюдений за золотым мячиком. Похоже, в этом мире тоже существуют весьма привередливые Мистерии. Любопытно.

* * *

Сейбер сидела на трибуне в стороне от общей массы зрителей и внимательно следила за полетами. Как раз сейчас Гарри Поттер резко поднялся вверх, уходя от бладжера, и вошел в крутое пике, устремившись за снитчем.

— Неплохой маневр, — отметила Райдер, незримо составлявшая компанию своей коллеге.

Сейбер молча кивнула в знак согласия.

* * *

В другой вселенной после этого матча должна была произойти некая ссора, благодаря которой у Амбридж должен был появиться повод ввести новый образовательный декрет, дающий ей власть над выдачей наказаний за проступки в стенах школы.

Но это была не та вселенная.

После личной встречи с Темным Лордом жизненные приоритеты Драко Малфоя претерпели значительные изменения, поэтому данное событие так и не произошло.

* * *

В гостиной Гриффиндора шумело бурное празднество по случаю победы, гремела наколдованная музыка, звенели бутылки сливочного пива и взрывались хлопушки близнецов. Каждый развлекался, как только мог.

Немного подустав от всего этого, Гарри решил покинуть сборище пораньше и лишний раз просмотреть карту мародеров. Кроме того он не хотел мешать Рону и Гермионе играть в свои «скрытые» поглядывания друг на друга. Может быть, они хоть сейчас сдвинутся с мертвой точки? Хотя, конечно, не ему судить.

Но вернемся к карте. В обычной ситуации он бы уже рассказал друзьям про последние открытия относительно Медузы и Сейбер, но в этот раз Гарри решил потворствовать шутливой просьбе Распределяющей шляпы. Хотя ему самому было очень любопытно, что это за невидимка и что такого в настоящем имени Сейбер.

Упав на кровать, парень активировал карту и принялся искать в мельтешение разных имен интересующую его пару.

Спустя несколько минут поисков Гарри наконец обнаружил Медузу.

Она была рядом с Луной Лавгуд.

* * *

22 октября 1995 года, воскресенье.

Волшебный мир.

Ярко светило утреннее солнце, щебетали птички, а троица учеников шла по тропинке в сторону хижины Хагрида.

Еще вчера вечером во время последнего обхода Рон с Гермионой заметили свет в окнах домика на опушке Запретного леса, но время уже было позднее, поэтому ребята решили не давать Амбридж лишних поводов сделать гадость. Но вот как только наступило утро, трое друзей быстро перекусили в Большом зале, после чего сразу направились в гости к полувеликану. Позже они еще планировали попасть в Хогсмид на очередной марафон уроков от Сириуса и Ремуса, так что надо было спешить.

Подойдя к двери, Гарри немедленно постучался.

— Иду! — раздался знакомый рокот с другой стороны. Дубовая дверь открылась, и перед учениками предстала огромная фигура Хагрида. — Гарри! Рон! Гермиона! Рад вас видеть! Заходите!

Но ребята и не подумали следовать приглашению, пораженно застыв, уставившись на лесничего. Лицо Хагрида походило на один сплошной синяк с кучей ссадин и порезов. Левый глаз почти заплыл от гематомы чуть выше виска, а к правой стороне лица лесник прижимал кусок сырого мяса зеленоватого цвета. То еще зрелище.

— Хагрид, что с тобой?! — обеспокоенно воскликнула Гермиона. Сириус говорил, что Хагрида отправили дипломатом в племя великанов на континенте, но что же с ним могло случиться? Его избили и вышвырнули вон?

— Что случилось? — вторил ей Гарри.

— А, это ничего, — сказал Хагрид, с некоторой осторожностью выходя на крыльцо. — Не беспокойтесь.

— Ага, «не беспокойтесь». Ты себя хоть в зеркало видел? — спросил Рон.

— Говорю же, все нормально… э-э, да.

Ребята заметили, что Хагрид уставился на что-то за их спинами, и тут же повернулись в ту сторону и увидели, что к хижине приближается профессор МакГонагалл в сопровождении профессора Мато и Сейбер. Последняя несла какую-то большую корзину.

— Уверена, что профессор МакГонагалл тоже скажет тебе, что это не «ничего», — сказала Гермиона, снова посмотрев на полувеликана.

Хагрид только удрученно вздохнул, печально глядя на приближение заместителя директора. Когда МакГонагалл подошла достаточно близко, чтобы разглядеть лицо преподавателя УЗМС, она заметно посуровела и ускорила шаг, обогнав своих спутниц.

— Рубеус, вы немедленно отправляетесь к Поппи, — сходу заявила она, подойдя к Хагриду. — Мерлин мой, что вообще с случилось? — спросила профессор трансфигурации, переходя к менее важной теме.

— Я в порядке, да, — угрюмо пророкотал гигант.

— Верю, — сухо произнесла волшебница. — И именно поэтому вы приложили к лицу кусок протухшего мяса.

— Он не… э-э… протухший. Это драконий стейк. Соки вытравят всю иф… инфекцию, вот. Все знают, что им можно лечиться, да, — ответил Хагрид, указав свободной рукой на кусок зеленоватого мяса. К несчастью, из-за этого неосторожного движения ему пришлось прислониться к стене хижины, охнув от боли, тем самым выдавая куда более серьезные раны, чем видимый синяк. — Эм, ладно, наверно не совсем… э-э… в порядке. Но зелья и заклинания все равно на мне плохо работают.

МакГонагалл тяжело вздохнула.

— Возможно, я бы могла помочь, — предложила подошедшая к ним профессор Мато.

Хагрид удивленно посмотрел на незнакомку, и МакГонагалл их представила, попутно подтвердив, что они действительно из другого измерения.

— Хотите вылечиться, мистер Хагрид? — улыбнувшись, спросила профессор Мато.

— Эм, можно просто Хагрид, — смущено пробасил он. — И, ну…

— Из-за своего… наследия, Хагрид обладает некоторой устойчивостью к магии, — пояснила профессор трансфигурации.

— Понятно, — кивнула профессор Мато. — У меня есть некоторый опыт в исцелении тех, кто обладает высоким сопротивлением. Не возражаете, если я попробую?

— Э-э… хорошо, — ответил Хагрид, не совсем понимая, на что соглашается.

* * *

Чтобы приступить к лечению, Хагрид, МакГонагалл и Мато зашли в хижину, а ребята остались ждать снаружи вместе с Сейбер.

Охранница молча стояла, держа свою корзину. Очень ровно стояла. Словно на каком-то официальном мероприятии, но все равно создавалось впечатление, что для нее такое положение — самая естественная вещь в мире.

Соседство заставляло ребят немного нервничать.

— Мы прервали какую-то важную встречу между вами и профессором Хагридом? — в конце концов, нарушила молчание мечница.

— Нет-нет, мы просто зашли в гости, — зачастила Гермиона. — А мы вам не помешали? — добавила она спустя секундную заминку.

— Нет. Мы всего лишь решили зайти представиться и поблагодарить мистера Хагрида за выделенное место для стоянки наших мотоциклов, — произнесла Сейбер и немного приподняла корзину. — Сакура решила угостить его домашней выпечкой, а профессор МакГонагалл навела на корзину чары расширения пространства.

— Сложное заклинание, — отметила Гермиона. Насколько она знала, это были одни из тех чар, применение которых контролировалось Министерством.

— Я предполагала, что оно будет сложным, — сказала охранница. — В нашем мире искажение пространственной реальности — непростая и редкая практика.

— Искажение пространственной реальности? — растерянно повторил Рон. — У вас это так называется? Но это не редкость. Волшебники используют его всюду.

— Полагаю, подходы к магии в наших мирах кардинально отличаются, — произнесла Сейбер, медленно кивнув. — Надеюсь, профессор Мато и профессор Тосака вскоре изучат ваш подход к решению проблемы.

Ученики переглянулись, не зная, что сказать, ведь они все видели, что иномиряне не способны использовать магию волшебного мира.

— Сейбер, а профессор Мато медведьма, да? — решила сменить тему Гермиона.

— Это не ее основная специальность, но она владеет некоторыми целительскими мистериями, — ответила женщина. — Кроме того, Сакура прошла курсы фельдшера.

— Понятно, — кивнула Грейнджер.

— Это какой-то подвид врача или медсестры? — тихо спросил Рон у Гарри.

— Первая помощь при чрезвычайных ситуациях, — пояснила Сейбер, видимо, все равно услышав его. — Фельдшеры оказывают первую помощь и обеспечивают выживание пациента до тех пор, пока их не доставят в больницу.

— Получается, профессор Мато на самом деле не доктор? — чуть нахмурившись, спросил Рон.

— Верно. Ее обучение было не столь глубоким, как у врачей, изучающих какие-либо конкретные области.

— Понятно… — пробормотал Рон, обеспокоенно глянув в сторону хижины.

— Но ей уже доводилось спасать жизни. Уверяю вас, мистер Хагрид в надежных руках, — добавила охранница, заметив его взгляд.

Это замечание успокоило гриффиндорцев.

— А как профессор Мато справится с сопротивляемостью магии? — продолжила расспросы Гермиона.

— Не думаю, что она знает, — шепнул Рон подруге.

Осознав свою ошибку, девушка чуть стукнула себя по лбу. Сейбер же сквиб!

— Ой, простите, — быстро извинилась она. — Я, наверное, потом спрошу у профессора Мато…

— Скоро вы сами поймете, как, — ответила Сейбер на вопрос, проигнорировав извинения. И как по команде от хижины разошлась мощная волна сырой силы. Все трое детей широко открытыми глазами уставились в сторону дома Хагрида. От количества свободной праны, казалось, словно сам воздух загустел.

— Что происходит?! — панически воскликнула Гермиона.

— Профессор Мато преодолевает магическую устойчивость мистера Хагрида, — невозмутимо ответила Сейбер.

— Но это невозможно, — сказал Гарри. — Чтобы преодолеть магическое сопротивление великана, необходимы совместные усилия нескольких волшебников.

— Да, профессор Бинс говорил об этом на уроке, — кивнула Гермиона, не отрывая взгляда от хижины.

— Так значит… мистер Хагрид великан? — спросила Сейбер.

Гарри замер на месте, осознав, что выдал чужой секрет. Хотя, происхождение Хагрида и было в некоторой степени общеизвестным фактом из-за статьи Скитер, так что все не так плохо.

— Он полувеликан, — уточнил Поттер. — Это проблема? — нахмурившись, спросил он, ухватившись за новую мысль.

Рон и Гермиона растерянно покосились на друга, не понимая, почему его тон стал таким резким.

— Почему это должно быть проблемой? — спросила Сейбер, склонив голову набок.

Гарри понадобилась пара мгновений, чтобы сформулировать ответ, в котором не было бы лишней информации.

— Вы раньше брали в плен великанов? — наконец спросил он.

Пауза.

— Одного или двух, — спокойно ответила Сейбер.

— Ухты, это впечатляет! — воскликнула Гермиона.

Рон согласно закивал.

— Да я бы помер от страха, если бы встретил великана.

Сейбер и Гарри молча смотрели друг на друга, не реагируя на эти реплики.

Прежде чем кто-то успел продолжить разговор, из дома донесся возглас Хагрида.

— Ого! Все вылечилось!