Ложь за ложь (гет)

Алья направляет на них телефон.

— Готовы?

Адриан и Маринетт переглядываются. В настоящий момент они — Кот Нуар и Ледибаг, так что большее, что она может себе позволить, — это сжать его руку, дабы помочь разгладить парочку морщинок на лбу. Для него это, должно быть, непросто.

— Мы можем перенести на другой день, если хочешь, — тихо замечает она. — Или…

— Нет. — Он делает глубокий вдох, отнимая руку, и расправляет плечи, поворачиваясь к Алье лицом. — Я готов.

Алья кивает и выходит в прямой эфир.

* * *

Адриан (а точнее, Кот Нуар), не колеблясь, объявляет, что его отношения с Маринетт были фиктивными. Происходит это, правда, без привычной игривости и открытых, широких улыбок, но это нормально. Сейчас не время для шуток.

— Мне жаль, что я всем соврал, — говорит он. — Мне казалось, что проще притвориться, что у меня есть девушка, чем сказать то, что действительно необходимо, но совесть не позволяет мне продолжать лгать и дальше, в особенности когда эта ложь доставляет столько неприятностей двум моим хорошим друзьям. Вы, мои поклонники, тоже заслуживаете узнать правду.

Сделав вдох, он приступает к рассказу о дискомфорте, который доставило ему нарушение личного пространства: непрошеные приставания, сплетни и выдумки.

— Наши фиктивные отношения начались из-за лжи, — признаётся он. — Одна девушка сказала всей школе, что целовалась со мной.

— Это была Лила Росси, не так ли? — уточняет Алья. — Я учусь с ней в одном классе и помню тот день.

Он не отвечает: не в его правилах делать кого-то козлом отпущения.

— Да, — вмешивается Маринетт. — Это была Лила Росси. Мы с Котом Нуаром спасали её пару раз. — Не говоря уже о том, что сражались с ней, когда она превращалась в Вольпину и Хамелеона. — Мы можем лишь предполагать, что она решила, что подобное заявление привлечёт к ней внимание одноклассников, как было в тот раз, когда она соврала, что мы с ней — подруги.

— Верно, — кивает Алья. — Но тебе, Кот Нуар, эта ложь, разумеется, не понравилась?

Он качает головой.

— Я не целуюсь со всеми подряд просто так. Я бы никогда не стал так поступать. Также меня вывело из себя, что она посчитала, что это сойдёт ей с рук.

— Так, значит, ложь Лилы стала последней каплей? — спрашивает Алья.

— Получается так. Я просто… хотел передохнуть. На мой взгляд, никто не смог бы утверждать, что целовался со мной, или не стал бы приставать ко мне, если бы все считали, что я встречаюсь с Маринетт.

— Логично, — соглашается Алья.

— Но это не оправдывает мой поступок. Две лжи в сумме не дают правду. Я должен был поговорить с вами начистоту с самого начала, и мне жаль, что этот обман зашёл так далеко. Я надеюсь, что жители Парижа смогут простить меня, но даже больше этого я надеюсь, что вы сможете простить Маринетт. Она лишь пыталась быть мне хорошим другом. — Он закусывает губу. — Но я… ещё я надеюсь, что моя история заставит некоторых из вас пересмотреть своё поведение и вспомнить, насколько важно уважать чужие границы. Кот Нуар всегда на посту, чтобы защищать вас от акум, и я с радостью буду делать это. Но, как любому человеку, мне необходимо личное пространство. Прошу вас это понять.

Алья благодарит его за честность, а затем завершает интервью парой собственных комментариев.

— Вот и всё, — говорит она, опуская телефон. — Готово.

Он выдыхает.

— Хорошо, что всё позади.

— Ты справился на «отлично», — заверяет его Маринетт, легонько сжимая его плечо. — Я тобой горжусь.

— Спасибо. — Он поворачивается к Алье. — И спасибо тебе за помощь. Без тебя у нас бы ничего не вышло. Я уверен, что Маринетт сказала бы то же самое, если бы была здесь.

— Какая из меня была бы парижанка, если бы я отказалась помочь парижским героям? — подмигивает она. — К тому же, эксклюзивное интервью с Котом Нуаром и Ледибаг — превосходный материал для моего блога.

— Верно, — смеётся он.

Маринетт лишь качает головой, но на её губах играет едва заметная улыбка.

Голос Альи смягчается.

— Но серьёзно. Я рада, что смогла помочь. Вы оба столько всего делаете для Парижа. Я правда надеюсь, что это интервью изменит положение дел. Вы заслуживаете возможность делать своё дело без назойливого внимания со стороны фанатов.

Он потирает шею, отводя взгляд.

— Спасибо, Алья.

Маринетт улыбается и выставляет вперёд обтянутый перчаткой кулак.

— Получилось?

Все трое стукаются кулаками.

— Получилось!

* * *

Маринетт сильнее прижимается к груди Адриана. Они сидят на её кровати, и его руки обвиты вокруг её талии, в то время как она листает комментарии в Ледиблоге на своём телефоне. Его подбородок лежит на её плече, чтобы тоже видеть экран.

После интервью прошло почти две недели. Как и ожидалось, реакция неоднозначна. Многие поддержали Кота Нуара. Некоторые же расстроились, что он соврал и притворялся, будто встречается с Маринетт. А потом есть ещё и такие, кто считают, что он не должен жаловаться на повышенное внимание, ведь он герой и известен своими заигрываниями, бла-бла-бла…

— Ты сломаешь телефон, если будешь так сильно его сжимать, — замечает он, усмехаясь.

Она ослабляет хватку.

— Я просто поверить не могу, что они винят тебя в том, как с тобой поступали те одержимые поклонники. Это несправедливо!

Он пожимает плечами.

— Люди думают, что хотят думать. С чего бы мне становиться исключением?

Её это совершенно не устраивает, но она знает, что он прав. Помимо таких людей, как её родители, Алья и Нино — таких, кто встанут на его сторону без лишних вопросов и рассуждений, — всегда будут те, кто обвиняют жертв, кто хотят оправдать неприемлемое поведение, или же те, кто не желают прислушиваться к голосу разума.

— Всё нормально, — говорит он, обнимая её крепче. — Честно. Главное, что все знают правду.

— Ну, а мне это не нравится. Тем, кто пишут такое, лучше надеяться, что их никогда не придётся спасать от акумы, потому что я не уверена, что захочу им помогать.

Он целует её в щёку, и она кожей ощущает его улыбку.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что злишься за меня, за то, что меня поддерживаешь. С тобой проходить через это намного легче.

Она поворачивается к нему лицом.

— Ты же не думал, что я брошу тебя разбираться со всем этим в одиночку, правда? Я ведь говорила, что мы заодно. — Она обхватывает его лицо и смотрит ему в глаза. — Это никогда не изменится, неважно, с кем или чем нам придётся бороться.

— Знаю. — Он улыбается ещё шире. — Мы с тобой против всего мира, да?

— Именно.

Выражение его лица меняется, и он подаётся вперёд, касаясь её лба своим.

— Я люблю тебя, Маринетт, — шепчет он.

— И я тебя люблю.

Они трутся носами, как кошки, пока её губы инстинктивно не находят его. Никаких сомнений, никакой неловкости. Целовать его кажется правильным: каждый раз она ощущает, будто возвращается домой. Она перебирает его волосы, открывая рот. Его руки оставляют мурашки на её спине, на плечах. Опьяняющее, вызывающее привыкание чувство.

Увы, их прерывает сигнал тревоги, оповещающий о нападении акумы.

Она отстраняется с обречённым полувздохом.

— Похоже, долг зовёт.

— Да будет тебе, миледи. Ни к чему так расстраиваться. — В зелёных глазах загорается игривый огонёк, а улыбку можно назвать исключительно плутоватой. — Мы всегда можем продолжить то, на чём остановились, позже. Преимущества костюма, знаешь ли. Пробираться сюда не составляет особого труда.

Она вспыхивает и впечатывает подушку ему в лицо, вызывая приглушённый смех.

— Давай уже перевоплощайся быстрее.

— Как пожелаешь.

Два перевоплощения спустя они оба выскальзывают через люк на крыше, дабы отправиться на борьбу с очередным акумой. Обычное дело для Ледибаг и Кота Нуара. Он улыбается, скача рядом с ней при помощи шеста, и она не может не улыбнуться ему в ответ.

Всё так, как и должно быть. Как будет всегда. И лучшее в этом то, что другого ей и не надо.