Воронье царство (джен)

Рассвет смердел гарью и тревогой. Подкашивались ноги и накатывала тошнота лишь от одной мысли о том, сколько же сегодня будет загублено жизней да пролито крови. И еще паршивей становилось от того, что Риван не знал, какую во всем этом для него уготовили роль Бог-Ворон и Корвус. Верить, что последний сдержит слово и не попытается вовлечь жреца в свое колдовство, не выходило, какими бы искренними ни казались его слова на этот счет. Оставалось только надеяться, что удастся уйти с чистыми руками и совестью — кошмаров жрецу и без того хватит на всю оставшуюся жизнь.

К возмущению устроившегося на плече Као Риван накинул на спину заплечный мешок, по наставлению Хальварда забирая все необходимое сразу с собой, и нехотя поплелся за Арндис. Как и было оговорено, Халь встречал их на окраине клочка лагеря, занимаемого жрецами, но поначалу Риван и не признал друга. Больно уж непривычно, глумливо по отношению к его устоям смотрелась на груди солдата черная реильская сталь.

— Достал? — вместо приветствия стребовала Арни.

Хальвард молча протянул ей перекинутую через руку кольчугу.

Ловчая, всучив солдату свою оружейную перевязь с мечом, а жрецу — сайдак с луком и колчаном, ловко нырнула в короткую кольчужную рубаху без рукавов.

— Не жмет? — опоясываясь, фыркнула Арндис и постучала костяшками пальцев по выгравированному ворону на груди Хальварда.

— Привыклось, — спокойно ответил Халь и глянул на Ривана: — Может, тебя хоть в стеганку укутать?

— Не надо, — замотал головой жрец. — Не мое это.

— Я уже пыталась, но у него вон, — проворчала Арндис и кивком указала на Као, — броня из перьев. Вот прилетит шальной стрелой — будет твое.

— Не прилетит, — заступился Хальвард, улыбнувшись краешками рта. — Держись только за спиной.

Чувствуя себя крайне неловко, ведь ни Халь, ни уж тем более Арни не обязаны были рисковать собой, Риван с благодарностью кивнул, почесал недовольного вниманием ворона и последовал за своими защитниками прочь от лагеря. Туда, где под черными знаменами, во всю небывалую для севера мощь, выстроилось войско Корвуса.

Приближаясь, Риван опустил взгляд к земле, стараясь не смотреть ни на реильских солдат, ни в сторону долины, проглядывающей между плотными рядами фаланг. Знания, которыми поделился Корвус, тяжким грузом лежали на сердце, вынуждая чувствовать нечто сродни стыду перед теми, кто сегодня сложит головы, защищая богов.

— А их больше, — хмуро отметил Хальвард.

Жрец же еще сильнее втянул голову в плечи, ускоряя шаг, пока перед самым носом не возник высокий, в человеческий рост, деревянный помост.

— Мы же понесем большие потери, — наверху перед Корвусом мялся один из полководцев.

— Конечно, понесете, — невозмутимо ответил царь. — Чем хуже будет выглядеть отступающее войско, тем сильнее станет соблазн его догнать. Но не увлекайся, Торгест, мне нужно, чтобы вы оттянули гаршаанскую армию к нашим позициям, а не полегли костьми под Акташем.

— Но…

— Но? — сердито скривил рот Корвус и только сейчас увидел Ривана. Поманив того рукой, царь сдержанно проговорил: — Сделаю вид, что я этого не услышал, Торгест. Ступай.

— Да, Государь, — с вынужденным покорством склонил голову воевода.

Риван, пропустив понурого военачальника, сделал первый шаг на деревянную ступень и замер, оторопев от нахлынувших воспоминаний. Удержавшись, чтобы не обернуться трусливо на Хальварда и Арндис, жрец через силу прогнал мысли о том, что этот помост станет для него новым эшафотом, и рывком преодолел оставшиеся ступени, отчего Као, обиженно каркнув, спорхнул с плеча.

— Ну что, мой дорогой жрец, — насмешливо протянул Корвус, смерив Ривана долгим взглядом, — готов исполнить предначертанное?

— Что именно ты от меня хочешь?

— Поверь, о таком вслух не говорят, — тихо усмехнулся себе под нос колдун и строго добавил: — Два ока видят больше, чем одно. Знакомые слова, ведь так?

Жрец невольно поежился и обхватил плечи руками.

— Да, — не стал спорить он.

— Я долго думал, — удовлетворенно кивнул Корвус, — что он хотел этим сказать. Да, мы оба, выходит, наполовину слепы, ты на «той стороне», а я... — махнул он рукой перед зияющим тьмой левым глазом. — Но как это использовать, я не знал. Пока не вспомнил об одной руне, которая так и зовется — «око». Не уверен, как это сработает, да и сработает ли. Но мы ведь и не узнаем, если не попробуем, согласен?

Риван обреченно вздохнул. Спрашивает еще, измывается, будто жрец вправе что-то решать. Отвернувшись, Риван все-таки зацепился взглядом за будущее поле боя. Армия Корвуса заняла пологий склон, а с помоста и вовсе открывался прекрасный обзор на долину, по ту сторону которой от края до края раскинулось войско Гаршаана. Десятки червленых знамен подтверждали слова Хальварда. Их больше, гораздо больше.

— Ты был его гласом, пора стать моим взором, — обратил обратно внимание жреца Корвус и с довольством сощурился, понимая, что снова угадал, о чем промолчал ранее Риван.

Тем временем на помост поднялся Раунхильд, а с два десятка жрецов остались робко топтаться возле лестницы. Одарив Ривана коротким хмурым взглядом, не проронив ни слова, старший жрец протянул своему царю тонкий нож.

— Дай руку, — поманил Корвус, но Риван лишь крепче вцепился в свои плечи. — Не бойся, я помню о своем обещании. Я больше тебе не наврежу.

По-прежнему колеблясь, Риван все же вложил в протянутую ладонь свои пальцы. Колдун кольнул один из них кончиком ножа и потянул к своему лицу. Риван, будто завороженный, смотрел, как его кровью Корвус на ощупь очертил меж собственных бровей простой полукруглый символ.

— Закрой глаза, — велел он, отпустив ладонь жреца.

Риван подчинился, вздрогнув, когда чужая рука поймала его подбородок, а холодный кончик пальца коснулся лба. От медного запаха тотчас закружилась голова.

— А теперь узри, — услышал он восторженный голос Корвуса. — Ты же видишь то же, что и я?

Риван распахнул глаза. Мир вокруг поблек. Долина, горы, холмы, все лишилось цвета, посерело. Но не опустело. Будто бы они и все враново войско вмиг очутились на «той стороне».

Жрец в немом изумлении уставился на Корвуса.

— О, — довольно ухмыльнулся тот. — Теперь ты еще больше похож на меня.

Ривану не нужно было видеть собственного лица, чтобы догадаться, о чем говорил колдун. Жрец с силой зажмурился, завертел головой, будто это могло помочь отогнать наваждение, ведь не бывает так, нельзя видеть одновременно и Солиум, и его изнанку. А после поднял глаза к небу, необычайно светлому для «той стороны» и обомлел.

Над реильским лагерем во всем своем величии, расправив исполинские тени-крылья, возвышался Бог-Ворон. Никогда прежде Риван не видел его столь могучим, настолько вздымающимся ввысь над землей, но сердце кровью обливалось от понимания, каких жертв стоила эта сила.

Корвус проследил за взглядом Ривана.

— Так вот ты какой на самом деле, — проговорил он тихо.

— А каким ты видел его раньше? — не удержался от вопроса Риван.

— Ожившим истуканом, — Корвус осмотрелся, с неподдельным упоением разглядывая «ту сторону», неприкосновенность которой защищал всю свою жизнь. — Смотри.

Колдун указал на долину. Перед рядами гаршаанской армии жрец различил белые силуэты. И нет, это не светлые доспехи сверкали на солнце, да и не светило солнце на «той стороне». Это были души тех, кого Риван встретил на изнанке мира, когда Провидица изгнала его из собственного тела. И так же, как в прошлый раз, с неба к земле опускался тонкий луч, скрываясь где-то за войском южан.

— Дети Сола, — вздохнул жрец, не отрывая глаз от блеклой линии. — А это она, Провидица.

— Уверен?

— Я видел этот луч, когда она выбросила меня на «ту сторону», по нему и пришел к своему телу.

Корвус вновь ухватил Ривана за подбородок и развернул к себе.

— Добудь мне ее голову, — пугающая искра промелькнула в его взгляде.

— Я? — опешил Риван, пытаясь отстраниться, но Корвус сам его отпустил.

— Я не прошу убивать, просто укажи на нее моим солдатам.

— По-твоему, это не одно и то же? — возмутился жрец.

— Риван, она ведет в наши земли Ткача, — объяснять очевидное Корвуса явно раздражало, но он держал себя в руках. — Пожирать наших богов.

— Что-то только я самого Иснана не вижу, — продолжал противиться Риван, хотя в глубине души понимал, что иного исхода и быть не могло.

— А ты приглядись получше, — ответил Корвус и поднял голову вверх.

И только сейчас Риван понял, что тот самый, необычайно светлый для «той стороны» небосвод оказался не чем иным, как белесым паучьим брюхом.

— Боги...

— Они самые, — невесело усмехнулся колдун.

— Ты уверен, что это сработает? Что он отступит, если потеряет эту… нить? — жрец с отвращением понял, чем являлся этот луч.

— Я надеюсь. Вирфус! — вдруг окликнул Корвус одного из закованных в вычурные латы реильцев. — Когда будешь готов, с тобой отправятся эти двое, — указал он на Ривана и Хальварда, который так и стоял с Арндис у лестницы, но тут же, криво улыбнувшись, поправил себя: — Трое. Они укажут тебе цель.

Рябой военачальник учтиво склонил голову, принимая приказ.

— Корпус под его командованием воспользуется преимуществом возвышенности и обойдет долину с фланга, — пояснил Корвус Ривану, говоря спешно, с пылом, от волнения иль излишнего воодушевления. — Если Торгест меня не подведет и оттащит гаршей от Акташа, то Вирфус ударит им в тыл. Просто. Не дай. Ей уйти, — заключил Корвус и выдохнул. — Это все, что от тебя требуется.

— А солдаты с ней справятся? — спросил жрец, хотя уже понимал, что колдун, как и прежде, до их встречи, принимал решения исключительно на свой страх и риск.

— Справятся, — Корвус обвел рукой долину перед собой. — Сегодня у меня будет много работы, а у «той стороны» — богатый урожай, но, поверь, ни один взвод не останется без моей поддержки. А я рассчитываю на твою помощь, мой дорогой жрец.

Риван вновь поднял глаза к черному колоссу, укрывающему реильцев своими крыльями, к мощному, решительно вскинутому белесому клюву, осознав, что впервые видит обе глазницы вороньего черепа. Но каким бы сильным ни казался Бог-Ворон за их спинами, его могущество блекло перед закрывшим небо Ткачом судеб.

— Хорошо, — согласился Риван. — Я укажу на нее.

— Ну, а ты? — повернулся Корвус к Раунхильду. — Готов?

— Нет, — смуро отозвался тот, но тем не менее достал из-за пояса еще один нож и поманил собратьев на помост.

— И это жрецы, которых мне послал Бог-Ворон — без уговоров и шагу не сделают, — хохотнул колдун, расстегивая манжеты да закатывая рукава, после чего снова обратился к Ривану: — Не теряйте время, готовьте лошадей и отправляйтесь.

Риван подчинился и едва ли не бегом спустился вниз.

— Что он с тобой сделал? — ахнула Арни и, с неприязнью поджав губы, обхватила лицо жреца, как только он оказался в пределах ее досягаемости.

— Все хорошо, — Риван взял ее руки в свои. — Нам надо ехать. Халь?

Но Хальвард не отреагировал. Мрачный будто туча, он, не отрываясь, наблюдал за тем, что происходило на помосте.

Пока подозванные врановые жрецы окружали царя и старшего собрата, Корвус подал Раунхильду оголенную руку и что-то тихо произнес, слышное только ему. Раун почти любовно огладил запястье колдуна, сжал его и, перехватив поуверенней нож, полоснул лезвием до самого локтя. Жрецы в тот же миг подставили под вытянутую в сторону руку медные чаши, не позволяя ни капле царской крови упасть на деревянный настил. Раунхильд обошел Корвуса и, недолго медля, проделал то же самое со второй рукой.

Следя за процессом, колдун заметил прожигающего его глазами брата и широко улыбнулся.

— Не бойся, Раун не даст мне так просто умереть, — усмехнулся он, за что получил в награду от упомянутого Рауна полный искреннего возмущения взгляд. — Да и не такой исход я обещал жрецу.

Не сразу в памяти Ривана всплыл их разговор. Смутившись, он отвернулся и увидел, что полководец, к которому Корвус их пристроил, уже готовился отбывать.

— Идем, — буркнул Риван и направился в сторону воеводы.

— О чем он? — взволнованно спросил Хальвард, догоняя.

— Он считает, что мне нужна его жизнь...

— Не нужна — могу я забрать, — фыркнула рядом Арндис.

— А я хочу лишь справедливого наказания, — договорил Риван, умоляюще посмотрев на ловчую.

— Взгляни на него, — остановился Хальвард и схватил жреца за локоть, разворачивая. — Думаешь, он не достаточно наказан?

Корвус так и стоял, расставив в стороны окровавленные руки, в то время как врановые жрецы с наполненными чашами один за другим сходили с помоста и тонкой вереницей стекались к рядам реильского войска. Риван не знал, чему удивляться сильнее: отрешенности на лице Корвуса, отдающего последние силы, или отточенности действий братьев, ступающих от солдата к солдату и выписывающих кровью на кирасах незамысловатые руны.

— Я думаю, они с Богом-Вороном и без нас разберутся. А нам нужно добраться до Провидицы.

— Вот это мне больше по душе, — хмыкнула Арндис. — Чем это мерзкое колдовство.

Вирфус, если Риван правильно запомнил его имя, посмотрел на подошедших чужаков так, словно уже успел забыть про наказ царя. Но быстро спохватился, востребовал приметы цели, а затем велел кому-то из солдат подвести лошадей. Дождавшись, когда часть его конников и он сам лично получат кровавое благословение, полководец скомандовал выступление.

Следуя за колонной, устремившейся в обход долины, которая то пропадала, то вновь выглядывала из-за огибаемых холмов, жрец старался не упускать из вида нить паутины, связывающую Ткача и Провидицу. А в одном из просветов он успел разглядеть, как черным оползнем со склона, вперед реильской конницы, хлынули хищные тени. С ужасающей скоростью они пересекли дол и схлестнулись с блеклыми силуэтами, нещадно сминая те на своем пути, рвясь к врагу из плоти и крови. И сразу же над полем боя взвыли боевые сигналы, отозвавшиеся в сердце острой тревогой — армия Корвуса перешла в атаку.

Очередной виток за возвышенность — и колонна замерла. Неразличимая с поля боя, выстроилась в ожидании положенного часа. Вот только он не торопился наступать. Томительное бездействие выжигало мысли, притупляло чувства. Но, как Риван ни силился, он не мог понять, чего хотел больше: чтобы все как можно скорее закончилось или провести остаток вечности здесь, на краю битвы, лишь бы не становиться ее частью.

— Скажи, жрец, — вдруг оказавшись рядом, спросил рябой полководец, — мудрый бог присматривает за нами сегодня?

— Да, — отозвался Риван и взглянул на возносящуюся на горизонте тень Бога-Ворона, возле которой он увидел еще одну, меньшую, но столь же грозную. — И не он один, — тихо добавил жрец.

— Он здесь? — встревожилась Арндис.

— Да, — повторил Риван.

Арни насупилась, уставившись в холку своего коня, видно, не в силах решить, радоваться ей или сердиться. Потом прижала руку к груди, где под рубахой и кольчугой покоилось ее ожерелье, и, легко улыбнувшись, кивнула жрецу.

Раздался рев труб и крики: «Отступают!». Риван закрыл глаза, глубоко вздохнул, выдохнул и, крепко стиснув поводья, вжал пятки в бока коня, нагоняя Арндис и Хальварда, пристроившихся к последним перемахивающим увал рядам. Добравшись до вершины, они втроем остановились, и Риван мысленно поблагодарил Вирфуса, выбравшего для своего корпуса столь далекую от основного поля боя позицию, и пелену «той стороны», съедающую краски. За то, что жрец почти не различал смерти, посеянной в доле. Почти.

Пехота Гаршаана действительно ушла от стен Акташа и прижимала реильское войско обратно к северному склону, где ее, в свою очередь, встречали оставленные в резерве полки. Ведомые же Вирфусом воины, как и планировал Корвус, нацелились неприятелю в тыл. Вот только численное превосходство все еще играло против реильской армии. С занимаемой высоты, Риван увидел, как без вреда для основной атаки, широкий строй гаршей развернулся лицом к нападавшим и встретил их со столь яростным напором, что впору было усомниться, кто кому устроил ловушку.

Даже ничего не смыслящий в военном деле жрец понимал, что атака реильцев захлебнулась. Уйти бы, а не с ужасом наблюдать, с каким остервенением люди убивают друг друга, но Риван не мог. Ведь ведущая к Провидице нить отделилась вслед за этим самым строем. Колдунья была здесь, защищала спины своих солдат, так близко и в то же время так недосягаемо.

В небе раздалось громкое карканье. Вернулся Као, и теперь Риван видел его тем, кем он являлся на самом деле. Пока ворон описывал круги над головами, каждому взмаху его крыльев вторила густая тень, будто бы он одновременно находился и в Солиуме, и на «той стороне». А затем, с тем же пронзительным кличем, Као устремился к лучу. По земле же вослед ему ринулась знакомая до боли тьма, бросаясь на каждого гарша, обрывая короткими касаниями жизни, прокладывая путь.

— Туда! — неожиданно для самого себя скомандовал Риван и сорвал с места своего коня, направляя в образовавшийся проход.

Немногие оставшиеся в седлах реильцы, воспрянув духом при виде поддержки от своих царя и бога, влились в тот же строй, пронзающий ряды неприятеля, едва ли понимая, куда он ведет. По обе стороны от Ривана, казалось, на расстоянии вытянутой руки мелькали лица. Озлобленные. Напуганные. Редкие отзвуки звона стали доносились сквозь непрекращающиеся крики боли. Страха. Но вмиг все изменилось.

Воздух наполнился неожиданной свежестью, как перед грозой, а в кожу впились тысячи ледяных игл. Не успел Риван вспомнить эти ощущения, как оглушительный треск похоронил все иные звуки, а всадников перед ним, всех, без разбора, реильцев, гаршаан, раскидало в стороны. Тени, зачищающие путь, разлетелись в клочья, а Као с болезненным вскриком взметнулся ввысь.

Второй волной из-под Ривана выбило коня.

От удара о землю мир окончательно потемнел, из легких вышибло остатки воздуха, и что-то мерзко хрустнуло в груди. Но больнее всего гремела тишина.

Риван открыл слезящиеся глаза и увидел полы светлого хитона, а затем и саму гаршаанку, с чьей темной кожи на жреца равнодушно взирали белые змеи. Риван отполз в сторону и поднялся на нетвердые ноги.

— А, это ты, чистая душа, — широко улыбнулась Провидица, приближаясь. — Как жаль, что время разговоров вышло. Но я с удовольствием вкушу его скорбь о тебе.

Риван попятился, но чуть не споткнулся о тушу лежащего на боку коня. Ожидавший вновь потерять связь с явью и своим телом жрец не сразу увидел, как в руке гаршаанки что-то сверкнуло. А когда заметил, стало поздно.

— Пр-р-рочь! — обреченно воскликнул Као над головой.

С губ сорвался стон и жгучая боль разорвала сердце. Опешив, Риван опустил затуманенный взгляд на рукоять, невесть откуда взявшуюся в его груди. Холодное лезвие обжигало нутро, с каждым ударом сердца причиняя невыносимую боль. Мешалось, не давало вдохнуть. С глаз сорвались новые слезы, во рту загорчила медь. Что же это? Жрец обхватил рукоять ослабевшими пальцами. Вот такую судьбу уготовил для него Бог-Ворон? Как же мешалось... Риван потянул. Хлынула кровь, обагрила руки, напитала рубаху. Но задышалось легче. А сердцу больше ничто не мешало отбивать свой набат. Риван поднял взгляд.

— Что? — в недоумении тихо спросила Провидица, отступая на шаг назад. — Что ты такое?! — взревела она.

Риван выставил вперед руку с зажатым клинком, не зная, хватит ли у него сил сделать хотя бы шаг. Но на ладонь тут же опустилась чья-то перчатка. Провидица перевела ошалелый взгляд, скривила гневно губы, вскинула руки. Но опоздала. Тяжелое лезвие меча одним ударом отсекло ей голову.

В мир тут же вернулись звуки. Далекий шум боя, вопли и стенания умирающих окружили Ривана. Он бросил кинжал и обернулся.

— Ты как? — Хальвард, держа в одной руке окровавленный меч, второй попытался придержать шатающегося друга.

— Арни? — взмолил жрец, ища взглядом ловчую.

— Она в порядке, — успокоил его солдат и развернул в другом направлении. — Более или менее.

Арндис сидела на земле, неестественно подвернув ногу, на перепачканное лицо из-под волос стекала кровь, но, слава богам, она была жива.

— Вы посмотрите на него, — засмеялась Арни сквозь слезы. — В него тут ножиками тычут, а он о других беспокоится.

Не без помощи Халя Риван сел рядом с Арндис и, обхватив лицо девушки руками, прижался лбом к ее лбу.

Халь протянул Арни кусок светлой ткани, кажется, оторванный от хитона Провидицы. Сложив ткань в несколько раз, ловчая крепко прижала ее к ране на груди Ривана.

— Напугал ты меня, — проговорила Арндис, размазывая свободной рукой слезы по щекам. — Слава богам, она не попала в сердце.

— Попала, — тихо ответил Риван и положил свою руку поверх ее. — Но если бы мог умереть, уже умер бы.

— Найти бы теперь коней, — устало сказал Хальвард, потрепанный вид которого так же оставлял желать лучшего.

Риван наконец решил осмотреться. Кроме них троих вокруг не было ни единой живой или не умирающей души. Видимо, все, кто остался на ногах после атаки Провидицы, решили эти самые ноги поскорее отсюда унести. Сама же она, обезглавленная, лежала неподалеку. Нить оборвалась, но брюхо Ткача по-прежнему затмевало небосвод. Оставалось надеяться, что дальше на север без своей кормилицы Иснан не сможет ступить.

— Склон не помог, — заметил Халь. Риван проследил за его взглядом, но с земли ничего не увидел. — Гаршей слишком много, реильцам не устоять. Нужно уйти хотя бы с дороги. Арндис я понесу. А ты сможешь идти?

Риван не успел ответить, как заметил приближающуюся со стороны увала, с которого они спустились в долину, пару всадников. Хальвард перехватил было поудобней меч, но тут же опустил руку, поняв, кто это. Корвус, обе руки которого были туго перевязаны, спешился первым. Следом — его верный жрец.

— Ого, — восторженно выдохнул колдун, окинув взглядом место стычки. — О, а вот и она. Рад знакомству, — широко улыбнувшись, Корвус кончиком сапога пнул отсеченную голову. Только после этого посмотрел на брата, жреца и ловчую. — И рад, что вы целы. Риван, нам с тобой предстоит еще один, последний шаг. Вставай, поехали.

— Ты разве не видишь, он ранен! — зарычала Арндис.

Риван обхватил ее трясущиеся плечи, успокаивая.

— Я в порядке. Быстрее закончим, быстрее уберемся отсюда.

— Не волнуйся, ловчая, — усмехнулся Корвус. — Я верну его тебе.

Риван поцеловал Арни в соленые от слез и крови губы и поднялся на ноги. Хмурый, пуще прежнего, но молчаливый Халь подставил плечо, помогая дойти до коней.

— Надо оставить одну лошадь, — жрец умоляюще взглянул на колдуна, когда Раунхильд протянул Ривану свои поводья. — Арндис не может идти.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Корвус и кивком указал на своего скакуна. — Раун, взглянешь?

— Взгляну, — отозвался старший жрец.

Все так же поддерживаемый Хальвардом, Риван влез на коня. Корвусу же разместиться на попоне за седлом помог Раунхильд.

— Сильно? — Риван вздрогнул, когда пальцы Корвуса коснулись края раны.

— Смертельно, — холодно ответил он и услышал сдавленный вздох над ухом.

Корвус убрал руку от его груди, взял поводья и пустил скакуна легкой рысью в сторону Акташа.

По приближении Риван увидел под стенами крепости невысокую, в сравнении с окружающими долину холмами, насыпь. А на ней дюжину высоких статных фигур, высеченных из камня. Впервые жрец встречал молитвенный холм, на котором расположились все боги Солиума, но дивиться этому не осталось сил.

Корвус спешился и верным шагом направился к истуканам. Риван сполз с седла и поплелся за ним.

— Вот она, истинная граница между севером и югом, — торжественно заявил колдун, раскинув в стороны руки. — Именно тут столетия назад заключили мир люди и боги, завершив, пожалуй, самую кровавую религиозную войну в истории Солиума. Дальше этой черты ни один северный бог не ступал, — Корвус замер перед идолом Бога-Ворона. — Ладно, чего тянуть. Поговори с ним.

Риван не стал ничего спрашивать, сел под ногами истукана, стянул со спины чудом не потерянный где-нибудь рядом с Провидицей заплечный мешок и выудил оттуда все необходимое для ритуала. Чиркнул огнивом и поджег травы прямо на голой земле, а перо окропил кровью со своей груди. Закрыв глаза, жрец втянул носом родной аромат трав. Успокаиваясь, сделал еще пару глубоких вдохов и открыл глаза.

Акташ пропал, как и пропали каменные идолы. А над холмом, над головой Ривана, все тем же могучим колоссом возвышался Бог-Ворон. Склонив голову, в дорогой сердцу одноглазой маске, он воззвал к своему жрецу:

— Время пришло. Открой путь на юг. Верни мне душу моего сына.