Wish You Were Here (джен)

Сор-Ан не пошёл на тренировку вместе с Рен-Саем. Девушка со стены вызывала смесь жалости с омерзением, и он просто не хотел видеть тех, кто вешал её туда.

Мир окончательно свихнулся. Мир сошёл с ума.

За обедом все вели себя как обычно, словно не было ни переворота, ни Морни — так звали эту арзачку. Пехотинцы ели совершенно спокойно. Учёных ещё не разбудили. За офицерским столом Оро-Эн травил анекдоты, Эн-Рал смеялась, Ол-Кет читал какой-то толстый талмуд, Мон-Со смотрел прямо перед собой.

Из лётчиков были только Рен-Сай, Тин-Мор, Мей-Кион, Ни-Дей и Сол-Дит. Капитан морщился и то и дело прикасался пальцами к вискам, остальные были невозмутимы. Сор-Ан пил компот и старался не смотреть на мясо в своей тарелке.

— Командир сказал, после обеда будет общий сбор, — сообщил шестой.

— Разбор полётов будет, — вздохнул Ни-Дей. — Как допустили, почему не уследили… Я вот за ужином заснул, а кто-то вроде как раньше.

— Меня ещё днём яблочным соком напоили, — поделился Мей-Кион. — Видимо, некоторых раньше в порядке эксперимента усыпляли. Мне только интересно: почему один Лон-Гор память потерял?

— Может, ему доза больше досталась? — пожал плечами Сол-Дит.

Тин-Мор, который явно знал ответ, не стал его разубеждать.

После обеда лётчики собрались в тени четвёрки Сол-Дита. Сюда же прибежали оба ранвиша. Сор-Ан принёс им несъеденное мясо — зверей едва ли мог смутить освежёванный труп.

Мон-Со смерил каждого лётчика своим фирменным тяжёлым взглядом и хмуро поинтересовался:

— Что думаете о ситуации?

Они молчали долго — секундная стрелка на часах Рен-Сая описала не меньше семи кругов. Наконец высказался Тин-Мор:

— Полагаю, нам следует ужесточить контроль над техниками.

Все, не сговариваясь, посмотрели на стену замка.

— Не настолько, — буркнул шестой.

— А насколько? — въедливо уточнил Мон-Со.

— Эм-м… Более тщательно гипнотизировать? Так, чтобы ни одной мысли не оставалось.

— Остальные что думают? — обратился комэск к молчащим лётчикам.

— Я бы предложил рассмотреть все способы взаимодействия и выбрать наиболее эффективный, — произнёс Мей-Кион и пояснил: — Я вчера обновил установки своему технику, но то ли напортачил, то ли… Короче, я с ним вечером поговорил, потом его загипнотизировал, и теперь мне кажется, что я с трупом работаю.

— В каком смысле? — не понял его Сол-Дит.

— Арнис под гипнозом и Арнис без гипноза — это два разных человека.

— Человека, — повторил Мон-Со.

— Ну-у… — Мей-Кион замялся на мгновение и выпалил: — Я сейчас скажу крамольную вещь, но без гипноза он именно что человек. И это… мерзко.

Сор-Ан понял, что двадцать первый имел в виду, — он сам испытал такое же чувство, когда над Гудвинией отзвучали последние строки «Песни о Соколе». Помнится, он тогда чуть не расплакался, как ребёнок.

— Согласен с Мей-Кионом, — сказал Рен-Сай. — У меня тут была возможность понаблюдать за арзаками без гипноза… пока мы по лесу прятались… — немного неуверенно соврал он. — Если заходить со стороны банального прагматизма, то арзаки без гипноза куда эффективнее загипнотизированных.

— Да-а? — тут же заинтересовался Мей-Кион.

— Это идея отчётливо революционного толка, — заметил Тин-Мор.

— Я сейчас тоже революционную идею выскажу, — вступил Сор-Ан. — Помните, после чёрных камней меня к арзакам ночевать отправили? Так вот, во сне гипноз не действует, и они становятся такими же как мы. Я проснулся среди ночи и такого наслушался…

— Поделитесь? — спросил Мон-Со.

Сор-Ан кивнул. Вообще-то, он привирал: арзаки тогда шептали что-то на своём языке, и он не понял ни слова. Всё то, что Сестра хотел рассказать, не далее как вчера поведал Камир.

— На самом деле это просто какие-то обрывки воспоминаний. — «Которые просочились в состоянии бодрствования, иначе как бы Камир об этом узнал?» — У кого-то из них перед самым Днём Возвышения дедушка оправился от тяжёлой болезни. У кого-то младший брат не хотел идти на праздник, но его уговорили. Кто-то в тот вечер сделал своей девушке предложение. Дальше… Это уже не про техников. Вей-Кану пришлось выкупать своих жену и сына и регистрировать их в качестве личных рабов…

— А регистрация ребёнка-раба — неслыханный геморрой, — вставил Мей-Кион и объяснил: — У меня мать — директор арзакской школы-интерната. Вечно злая, когда новеньких присылают.

— А ещё первое вайо — день рождения нашего Элара. Представьте, как живётся человеку, родителей которого в тот день расстреляли — а они, как я понял, оба полукровками были.

— Ты — зло известное, — хмыкнул Тин-Мор. — Эскадрилья не один день твой пассаж про напарника и товарища обсуждала!

— Мы, в отличие от арзаков, свободны. Несу любую чушь, какую захочу! — негодующе фыркнул Сор-Ан.

— Сол-Дит, Ни-Дей, вы ещё не высказались, — напомнил Мон-Со.

— Наш разговор свернул не туда, — произнёс Ни-Дей. — Мне казалось, мы будем обсуждать то, как могло случиться восстание, а не отношение к арзакам в целом.

— Обсуждать причину логичнее, чем следствие, — проговорил Сол-Дит. — Мой полковник, вы тоже пока ничего не сказали.

— Что ж, — вздохнул Мон-Со, — надеюсь, мой техник не сильно обидится на то, что я выдам вам его тайну… Ему забыли стереть память в День Возвышения. Он помнил, что был свободным, помнил, что сам летал.

— Арзак? — перебил комэска Тин-Мор.

— Когда мы вытаскивали от чёрных камней Сор-Ана, за штурвалом сидел Ирлен. Сор-Ан, как видите, до сих пор жив.

Четырнадцатый вытаращил глаза: Мон-Со ни с того ни с сего доверил технику вести вертолёт, чтобы вытащить лётчика?

— Я тогда полез вас в кабину затаскивать и не смог вернуться к себе, — пояснил комэск.

А, это вынужденная мера. Понятно.

— Но я не об этом хотел сказать, — продолжал Мон-Со. — Вы помните, как они… мы выявляли тех, кого загипнотизировать не удалось?

— Мой полковник, почти все, кто сейчас здесь, родились уже позже. Я в тот день стоял в почётном карауле за самоволку, — хмыкнул Сол-Дит.

— Я там был, — вдруг заявил Тин-Мор. — Выбирали нескольких арзаков и убивали их при всех. Тех, кто проявил эмоции, куда-то уводили.

На слове «убивали» все снова посмотрели на стену. Там словно темнело красное пятно, но это было всего лишь наваждение — стену давно уже помыли.

— Тогда выбрали его дочь, — прозвучал в установившейся тишине голос Мон-Со.

Сор-Ан вспомнил, как нашёл в карантине смятый рисунок. Его пытались выкинуть, но он вывалился из заполненной корзины.

Маленькая арзачка, милая темноволосая девочка с озорным взглядом и доброй белозубой улыбкой. Может, этот рисунок сделал как раз Ирлен?

— Если бы мою дочь убили у меня на глазах, я не смог бы стоять смирно, — заявил Сол-Дит.

Капитан во время подготовки к экспедиции женился на журналистке, которая снимала репортажи с космодрома. В день, когда экипаж укладывали в криокапсулы, она позвонила и сказала, что родила дочь. Сол-Диту, насколько знал Сор-Ан, сообщили об этом только на подлёте к Беллиоре.

— Мой полковник, так вы перешли на сторону арзаков? — полуутвердительно уточнил Мей-Кион.

— Вы устроите в экипаже репетицию гражданской войны? — одновременно с ним выпалил Тин-Мор.

— Я лишь хочу узнать ваше мнение.

— Я за себя скажу, — вздёрнул голову шестой. — Я ненавижу арзаков и не нахожу ничего преступного в том, чтобы врезать кому-нибудь за косяки. Но! Но. Мы — менвиты, гордая нация с великой историей. Нас так учили. Нам говорили, что офицер — лицо нации. И то, что кто-то из нас уподобляется урхайским выродкам, — позор всего народа. Да, я ненавижу арзаков. Но если вы, полковник, прикажете, я буду бороться за них.

Тин-Мор замолчал, и в тишине раздались несколько сухих хлопков. Комэск позволил себе улыбнуться и в том же высокопарном тоне ответил:

— Великолепно! — и едко добавил: — Образцовое перекладывание ответственности, лейтенант Тин-Мор. Я такого не слышал с тех времён, когда курсант Кау-Рук сваливал на меня уборку в комнате, а сам шёл в библиотеку.

— Мой полковник, а расскажите что-нибудь из тех времён! — попросил Рен-Сай. Он и его ранвиш скроили совершенно одинаковые умоляющие лица, и семнадцатый добавил: — Вон как раз мымра марширует, крамолу выискивает…

Действительно, со стороны замка приближалась, с достоинством избранницы неся швабру, интендант Эн-Рал.

Мон-Со на миг закатил глаза, но всё же заговорил:

— Ладно, вот вам случай с первого полёта. Ситуация — обычнее некуда: самолёт шёл по полосе и не взлетел. Что было в рапорте курсанта-летчика: «Самолет выехал за пределы взлетно-посадочной полосы, проломил забор, врезался в дерево, после чего потерял управление».⁽¹⁾

Ухмыляющиеся лётчики, конечно же, догадывались, как звали курсанта.

Эн-Рал прошла мимо, едва ли не вытянув в их сторону ухо. Очевидно, байки из жизни курсантов её не заинтересовали, и интендант не стала останавливаться.

— Крамолу по лагерю не разносить, — приказал Мон-Со.

— Есть! — отозвались лётчики.

Комэск встал и направился в сторону лазарета. Палевый ранвиш припустил за ним. Сор-Ан перехватил его и спросил у Рен-Сая:

— Может, Лон-Гору их показать? Он, конечно, не ветеринар, но звери на дереве висели.

Тин-Мор с хлопком закрыл лицо рукой.

— На это посмотри! — Сор-Ан сунул ему под нос перебинтованный ранвишевый хвост.

Зверь за это укусил его за руку.

— Вот теперь точно к Лон-Гору, — заявил ранвишу лейтенант. — Вдруг ты бешеный?

По морде зверька можно было прочесть всё, что он думает о Сор-Ане.

Лон-Гор заявил, что сначала должен осмотреть людей, и, пока ранвиши сидели на подлокотниках дивана, водил вокруг менвитов сканером.

— Вот странно: я этой штуки не помню, но помню, как она работает, — пробормотал он.

— Сканер изобрели в пятьдесят шестом, — сказал Мон-Со. — Эта версия, если не ошибаюсь, семьдесят первого. На момент старта экспедиции — сверхсовременная.

— С вами тремя всё в порядке. Полковник, настоятельно рекомендую вам носить повязку, иначе заработаете стойкую головную боль.

— Давайте повязку, — вздохнул комэск.

— Так, сейчас занесу данные осмотра в компьютер… — говорил Лон-Гор скорее самому себе, чем им. — Почему карточки в обратном порядке? Сор-Ан — норма по всем показателям. Рен-Сай — аналогично. Мон-Со…

Врач замер, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыбина.

— Полковник, вы — труп! — наконец выдал он. — Судя по данным диагностики после… ага, после вашего возвращения из боя, вы не могли выжить. Даже если бы выжили, лежали бы сейчас в реанимации и вышли бы оттуда в лучшем случае через два месяца!

Лон-Гор заметался по кабинету и вдруг резко замер в его центре, обхватив голову руками. Из носа у него потекла кровь. Он порывался что-то сказать, но не мог.

— Я лёд принесу! — крикнул Сор-Ан, кидаясь в подсобку, где стоял лазаретовский холодильник.

Когда он вернулся, комэск уже успел усадить Лон-Гора в кресло и пережать ему нос. Кровотечение остановилось. Лёд к переносице всё-таки приложили, но врач передвинул его на лоб. Выглядел Лон-Гор откровенно паршиво.

— У вас сейчас вид, как у Камира той ночью, — ляпнул Сор-Ан, хотя полковник сейчас даже не помнил, кто это.

— Я только что пережил то же самое, — тихо произнёс Лон-Гор. — Хоо… и не предполагал, что это так больно!..

— Мы позже зайдём, — сказал Сор-Ан и покинул кабинет, прихватив Рен-Сая и ранвишей.

* * *

— Ты вспомнил? — спросил Мон-Со, как только лейтенанты ушли.

— Не всё. Только то, что было на Беллиоре, — поморщился Лон-Гор. — Хотя это, наверное, самозащита мозга. Только что словно вся жизнь перед глазами промелькнула, а потом стёрлась, оставила лишь то, что нужно сейчас. Ничего, вспомню ещё. Сделай одолжение, помоги дойти до дивана.

Мон-Со практически донёс его на себе. Хорошо, что диван стоял буквально в двух шагах, иначе Лон-Гора бы совесть замучила — раненому пришлось спасать врача!

— Ты-то как? — осведомился он, улёгшись поудобнее.

— В норме. С Эларом поговорил, с Элли познакомился, с Кау-Руком подрался… Чуть Оро-Эна не пристрелил. Хочу всё-таки клуб по интересам, как его штурман назвал, воплотить в жизнь. Убийство Морни показало мне наше истинное лицо.

— Убийство? — опешил Лон-Гор.

— Ты сегодня на улицу выходил?

— Нет.

Того Лон-Гора, каким он был ещё минут пять назад, глобальные изменения общества основательно подкосили. Не хотелось видеть никого и ничего.

— Ты ведь уже в курсе всего, что проспал? — с деланой невозмутимостью уточнил Мон-Со, поставив чайник.

— Арзаки усыпили нас, а позавчера Эн-Рал проснулась и навела порядок.

— Примерно так. Тем, кто ей помогал, она предложила награду — любого арзака на выбор. Оро-Эн выбрал Морни, а она попыталась его зарезать.

Чайник взвизгнул, и Мон-Со замолк, неторопливо разливая воду по кружкам и закидывая туда кубики с заваркой. Он придвинул к дивану табурет, поставил на него кружку и прежде, чем Лон-Гор успел взять её, закончил:

— С неё живьём кожу содрали, а труп на стену повесили.

— Ч-что?..

Лон-Гор не знал, что думать. Как?! Как они докатились до такого?!

— Ты со мной? — спросил Мон-Со, выждав несколько минут и уточнил: — Второй переворот устраивать.

— С тобой, — решительно кивнул Лон-Гор и, перетерпев приступ головокружения, потребовал: — А теперь в подробностях обо всём, что было.

1) Байка из Интернета

Вернуться к тексту