Лягушка Интриганка (джен)

Уильям отправился в свой клуб на следующий же день после визита Бастардфилда, откуда принёс новость о том, что виконт уже начал поиски адвоката, который взялся бы за его дело. И в клубе Уильяма желающих не было. Однако это вовсе не означало, что такового вообще не найдётся. Идея пускать всё на самотёк мне не нравилась, но это треклятое мероприятие, если по настырности Бастардфилда оно всё-таки состоится, необходимо было достойно пережить. Впрочем, это пока что можно было отложить — учитывая обстоятельства, это всё равно должно было произойти уже где-то в октябре, после моего возвращения в Лондон из маркизата. Потому что устраивать суд против меня там не рискнул бы никто.

Общими усилиями нам удалось разобраться с корреспонденцией Милвертона. Из писем было ясно, что в центре преступной деятельности стоит не он, а кто-то, обладающий куда более изощрённым умом. Милвертон был шантажистом и мошенником, и стоял довольно близко к главгаду, но сам определённо только исполнял приказы. В шифровках удалось разобрать более подробный план относительно имения Баскервиллей, так что можно было спокойно продумывать контрмеры — он был рассчитан на начало марта, и с этим можно было не торопиться.

Ещё один интересный план касался графини Кэдвик. Вот его можно было даже назвать гениальным, и до некоторой степени проходящим по грани законности. Ну, если изменить ключевой аспект его исполнения. Дело было в том, что при исчезновении известной картины по какой-либо причине её репродукции резко возрастали в цене. Да, копии не могли быть точными — делать такие художникам запрещено, ведь это всё равно, что писать подделку. Копии могли включать в себя часть картины или иметь другие размеры, однако в любом случае в отсутствие оригинала они становились более ценными сами по себе. И план загадочного главгада включал кражу «Моны Лизы» Леонардо да Винчи и последующую продажу копий. Если бы не кража, это было бы даже законно. Гипотетически, на чём-то таком можно было хорошо нагреть руки. Вот только портить или уничтожать предметы искусства ради денег было как-то немного… Но время подумать об этом тоже было — из-за продолжительного времени изготовления копий план был рассчитан на май.

А вот на тему армии писем не было. Вероятно, потому что Милвертон до них касательства не имел, так что и говорить с ним об этом было незачем. Я закончила разбираться с почтой аккурат к вечеру семнадцатого, и тут же отправила переводы остальным членам псарни. И тут во мне взыграла жадность. С учётом специфики планов, я посчитала, что мне будет лучше самой заняться этим, о чём я и сообщила в сопроводительных записках. Ну, это, разумеется, не означало, что мы не проведём ещё несколько совещаний по теме до того, как нужно будет начать действовать.

Немного напрягало только то, что ни в одной шифровке даже вскользь не упоминалось ничего, что указывало бы демонопоклонничество. Это могло означать, что Милвертон в подобное был не посвящён, а являлся только источником средств. Как и то, что подобных тем избегали в переписке, даже зашифрованной. Или, что было хуже всего, вся эта тусовка не имела никакого отношения к демонам, и я просто пыталась влезть в дела преступной организации. Хотя у меня всё же были основания для уверенности в том, что этот клубок чертил очень даже причастен.

Традиция кавалеру заезжать за дамой, чтобы куда-то отправиться, вызывала у меня несколько двоякое ощущение. С одной стороны это было эдаким проявлением заботы и внимания, а с другой — а как уехать-то, если понадобилось сделать это раньше кавалера? Впрочем, учитывая проведение мероприятий в Лондоне это было не так уж и важно — на большой бал или приём приезжало много людей, и если бы каждый прибывал на отдельном экипаже, то где их оставлять? Так что гости в любом случае отпускали кареты по домам с указанием, когда их нужно будет забрать.

Бал в доме графа Чизвика начинался в пять, так что ровно в это время за мной и приехал сэр Рональд. Наш с ним — а если быть точнее, конкретно мой — статус позволял мне заявляться на мероприятия с большим опозданием и уходить, когда заблагорассудится. Никаких целей на балу у меня не было, так что я собиралась только немного посветить там лицом, как пара сэра Рональда, а потом уехать. И я точно не собиралась там ни во что ввязываться.

На бал я поехала в бежевом платье в мелкий голубой цветочек и рюшечки. Спасибо, хоть подол был не совсем баба на чайник. Сэр Рональд помог мне забраться в его карету, и лошади медленно потащились вперёд. А всё потому, что нам, как оказалось, нужно было кое-что обсудить.

— В салоне кто-то пустил неприятный слушок, — поморщился сэр Рональд. — И я пока не знаю, кто именно.

— Меня больше интересует сам слух, нежели то, чьи уста его извергли, — скривилась я.

— Он о вас и вашем секретаре, — он отвёл взгляд, сложив руки на груди. — Между вами якобы что-то есть.

— Ай, когда наступят времена, в какие никого не будет интересовать, что происходит в чужой постели? — я недовольно покачала головой. — Между мной и Уильямом есть только рабочее соглашение. А тем, кто выдумывает иное, заняться нечем.

— Допустим, я это знаю, — сэр Рональд кивнул. —Знаю, что вы так заняты, что вам пришлось бы свидание за месяц согласовывать. Однако слухи уже есть. Нам надо найти решение.

— А вы не были знакомы с Уильямом раньше? — я нахмурилась.

— Почему же? — он склонил голову набок. — Он преподавал право, когда я учился в колледже. Правда, всего год. Я так понял, ему нужен был период преподавания, чтобы как-то подкрепить свою квалификацию. Я тогда подумал, что сблизиться с юристом — хорошая идея, так что немного подружился с ним. И втянул его в карточные игры. Он ещё с тех пор должен мне одно желание, хотя насколько мне известно, в карты он больше не играет.

— Думаю, это потому, что он понимает, что может очень вляпаться с желанием, если снова будет играть с такой ставкой, — скептически заметила я. — Однако это хорошо. Почему бы вам не пустить, так сказать, контрслух? — я сощурилась. — Вы же можете сказать, что договорились о помолвке с графом ещё в июне, а чтобы за мной присматривать, попросили Уильяма поработать у меня секретарём. В уплату этого карточного долга.

— А эта мысль довольно удачна для всех нас, — сэр Рональд кивнул. — Так и скажу. Сегодня на балу будет практически весь свет, так что будет несложно распространить это быстро.

— Послезавтра я уезжаю в маркизат, надеюсь, что позже вы приедете ко мне охотиться, — я сжала переносицу и вздохнула. — Как не вовремя эта нелепица… Пока вы будете в Лондоне, сдержите, пожалуйста, неуёмную фантазию дворян.

— Разумеется, — он улыбнулся. — Всё же речь идёт о чести моей невесты, пусть и фиктивной.

— К слову, будет ли на балу Бастардфилд? — помрачнела я.

— Не должен, — беспечно улыбнулся сэр Рональд. — По крайней мере, сегодня в клубе открытые игры с большими ставками. Мне хочется верить, что он будет там.

— А кто же там играет, если, как вы сказали, весь свет будет на балу? — озадаченно нахмурилась я.

— Дельцы и торговцы, лица, не стеснённые в средствах, — его улыбка внезапно стала хищной. — Я разрешил поучаствовать Лау, а он не станет стесняться приглашать людей в свой игорный дом.

Я кивнула. По сути, игорный дом Лау был ничем иным, как притоном, где курили опиум, а подсадные шулеры обдирали гостей как липку. Люди с головой на плечах туда не ходили. Впрочем, насколько мне было известно, бизнес этот процветал под управлением Триад.

Мы наконец прибыли в особняк графа Чизвика. Общество там собралось весьма интересное — по большей части это была молодёжь лет так до тридцати. Когда мы с сэром Рональдом вошли в зал, танцы уже были в разгаре, однако нам всё равно не удалось остаться незамеченными. Если быть точнее, при нашем появлении оркестр внезапно стих, а к нам через весь паркет ринулся хозяин приёма.

Граф Чизвик был молодым повесой, едва унаследовавшим титул после скоропостижной кончины его престарелого отца. Причиной тому был банальный грипп, который его врач лечил настойками опиума, что, ясное дело, не помогало, а только усугубляло тяжёлое состояние. И теперь его место занял наследник без царя в голове, что провоцировало некоторую степень головной боли у членов псарни. Впрочем, сэр Рональд условно взял его на себя, будучи его другом, так что без веских причин в дела графа лезть никто не собирался. Тем более, что без работы никто из нас и так не сидел.

После бурных приветствий и восторженных комплиментов я сначала отвальсировала с сэром Рональдом, а потом оказалась в паре с графом в мазурке. А потом меня хладнокровно бросили в зале, удалившись в курительную для кулуарной беседы. Ну и пусть их — если сэр Рональд займётся слухами вот прямо сию секунду, я скорее выиграю, чем проиграю. Да и танцевать мне не больно-то и хотелось. Я убралась в дальний конец зала, где устроилась на небольшом диванчике и вяло осматривала остальных гостей. Сэр Рональд не солгал, сказав, что здесь собрался весь свет, но у меня не было причин делать здесь что-то, поскольку семена на балу Шарлотты мы уже посеяли, и незачем было лезть до того, как появятся всходы.

Я задумалась, почти отключившись от реальности. Скорый отъезд приблизил и время покушения, а это значило, что мне стоило максимально детально всё продумать, чтобы ненароком план моего убийства не увенчался успехом. Я уже передала с Бальтазаром некоторые инструкции относительно лошади графу Фантомхайву, и оставалось надеяться, что по крайней мере первая фаза плана продёт так, как я рассчитывала. Но даже так, я никак не могла выбросить мысли об этом из головы.

— Леди Габриэль!

У меня дёрнулся глаз. Среди тех, кто здесь присутствовал, так меня мог называть только сэр Рональд. И если он не подрезал себе связки, пока был в курительной, обращался ко мне определённо кто-то другой. Точнее, другая.

— Здравствуйте! — широко улыбнувшись, рядом со мной на диван плюхнулась моя ровесница. — Я так хотела с вами познакомиться!

— Вот как… — пытаясь собраться с мыслями, отозвалась я. — А кто вы?

— Кейтлин Вэтфилд, я дочь барона Вэтфилда из Дербишира, — она продемонстрировала мне буквально все свои зубы. — Перед балом Шарлотты я слышала, что среди дебютанток мы с вами самые юные, и мне ужасно захотелось поговорить. Ведь в свете остальные дамы старше, и мне с ними сложно, а вы совсем как я.

— Леди Муркивинд, — слабо улыбнулась я. — Или «Ваше сиятельство». Полагаю, вы в Лондоне совсем недавно?

— Да, мы с отцом приехали меньше месяца тому, — она кивнула. — Но почему вы говорите обращаться к вам так, будто титул у вас уже есть?

— Потому что он у меня есть, — я склонила голову набок. — Мои родители… Так случилось, что я осталась единственной наследницей отца, и её величество лично пожаловала мне титул. Поэтому я уже не дочь маркиза, а сама маркиза.

— Ах, вот оно что, — как-то сникла мисс Вэтфилд. — Вы поэтому так рано дебютировали?

— А вам не кажется, что это не совсем приличный вопрос? — она меня раздражала, и я не совсем понимала тому причину.

— Ой, простите, — она повинно опустила голову, но уже через секунду снова с улыбкой смотрела на меня. — Но разве всё это важно? Мы с вами ровесницы, а потому вполне могли бы подружиться!

Я молча уставилась на неё. Её родители определённо преследовали какую-то цель, когда везли это юное создание на дебют в раннем возрасте. И мне почему-то казалось, что корень этого мероприятия уходил куда-то в деньги. Девушек теперь нечасто выдавали замуж столь рано, если того не требовали обстоятельства, как, например, мои. У мисс Вэтфилд же родители определённо были. По крайней мере отец. А потому торопиться с замужеством дочери у него могла быть только одна причина — дефицит средств. При хорошем раскладе он мог выдать её за аристократа побогаче, чтобы она не знала бед. При несколько худшем это вполне мог оказаться и мезальянс, в котором бедная дворянка выходила замуж за богатого дельца. И мне бы стоило немного разузнать об этом. И возможно, найти способ извлечь какую-то выгоду. Однако продолжить разговор нам не дали: мисс Вэтфилд села так, что мне пришлось отвернуться от зала, так что я не заметила, как к нам подошли ещё леди. А они в свою очередь не могли видеть моего лица.

— Как увлекательно, — донёсся надменный голос у меня из-за спины. — Одна незрелая деревенщина нашла себе компанию из другой такой же.

Если бы это было анатомически возможно, мне бы пришлось искать свою челюсть где-то под диваном. Потому что такой вопиющей наглости в свой адрес я, которая Габриэль, не слышала, собственно, никогда. И первой мыслью, мелькнувшей в моей голове, было вовсе не осознание дерзости говорившей, а вопрос, в какой мир нас вообще занесло. Это ведь не тот, где милая и наивная героиня из деревни собирает вокруг себя гарем из самых богатых и влиятельных мужиков, и романтика так сильно туманит всем башни, что ставит государство на путь разрушения? Ведь нет же?

Пока я обдумывала эту внезапную идею, моя голова медленно повернулась на звук, и взору моему предстали три девицы лет двадцати. В не самых дорогих и модных платьях и отнюдь не изысканных и роскошных украшениях.

— Это вы сейчас обо мне? — я удивлённо захлопала глазками. А очень хотелось поставить её на место.

Сохранять невинное выражение лица оказалось очень сложно. Оказывается, для того, чтобы успешно играть дуру набитую, надо обладать недюжинным интеллектом. Тем временем девица смерила меня взглядом и вздёрнула нос.

— О ком же ещё? — надменно фыркнула она. — Мы все здесь незамужние леди, и я вас старше. Мой отец — барон Беннет, и я вас старше, так что вы определённо не смеете мне указывать.

Я должна была сдержаться, к чему прилагала большие усилия. Потому что скандал в мои планы совершенно не входил. А так хотелось ткнуть её в свой титул и повозить, как нашкодившего котёнка. И пока я обдумывала, как бы мне так выйти из этой ситуации, к нам подлетел граф Чизвик.

— Ваше сиятельство, — он подал мне руку. — Сэр Рональд попросил привести вас на балкон.

— Граф, вы, кажется, опережаете события, — назидательно заметила мисс Беннет. — Эта леди ещё не замужем.

— Так ведь у маркизы Муркивинд и свой титул имеется, — граф удивлённо посмотрел на неё. — Разве могу я иначе обращаться при этом к её сиятельству?

— Сэр Рональд ждёт, — я поднялась, оперевшись на руку графа. — Нам следовало бы поспешить.

— Да, конечно, — улыбнулся он мне, как будто напрочь забыв о других особах.

Впрочем, он не повёл меня через зал сквозь толпу танцующих, а сравнительно неторопливо двинулся вдоль стены, чтобы не помешать своим гостям. Несколько секунд он озадаченно хмурился, а затем всё же повернулся ко мне.

— Надеюсь, эти леди не слишком вас огорчили, ваше сиятельство? — я вопросительно изогнула бровь. — Я бы не сказал, что хорошо знаком со всеми гостями, но мне всё равно неловко...

— Нет причин для волнения, — мягко отозвался я. — Я ведь только дебютировала, а потому моё лицо пока не так известно, ведь прежде я почти не вела светской жизни. Посему, полагаю, мне стоит просто забыть об этом маленьком происшествии.

— Как и говорил сэр Рональд, вы очаровательно милы, — слегка склонил голову граф. — Надеюсь, вы станете моей гостьей снова и украсите бал, когда я решусь устроить его снова.

— Если в то время буду в Лондоне, — кивнула я.

Перед выходом на балкон лакей графа набросил мне на плечи шаль — всё же был сентябрь, и погода стояла прохладная. Вместе со мной граф выходить не стал, так что снаружи мы с сэром Рональдом оказались наедине. Я подошла к балюстраде и остановилась рядом со своим женихом.

— Вам не следовало брать шаль, — заметил он. — Мне полагалось одолжить вам свой смокинг.

— Чтобы замёрзли вы, а не я? — скептически поинтересовалась я. — Мне не очень нравится забота о других в ущерб себе.

— Вы слишком прагматичны, — усмехнулся сэр Рональд и повернулся ко мне. — Вашему будущему мужу придётся нелегко. Уверен, у вас высокие стандарты.

— Совсем нет, — я мотнула головой и тоже улыбнулась. — Он всего лишь должен не уступать наружностью мужчинам, работающим на меня, а умом — мне самой. Вдобавок его должна устраивать вторая роль.

— С такими критериями… — он мрачно покачал головой. — Боюсь, вам будет сложно найти такого человека.

— Вы позвали меня обсудить мой брак? — я клонила голову набок.

— Нет, — сэр Рональд пристально посмотрел на меня и вздохнул. — Совсем нет. Я почти уверен, что вы найдёте нужного вам человека, даже если он во всём мире такой один. Я хотел вас видеть из-за слухов. Их распустила одна молодая леди. Я сам позабочусь об этом, так что к вашему возвращению с охоты ваша репутация будет чиста, как первый снег. Собственно, я уже начал работу. Граф Чизвик тоже знаком с вашим секретарём, что весьма упростит дело.

— Хорошо, — я кивнула. — Не говорите мне, кто та леди, чей язык слишком длинён, а фантазия бурна. А то я могу сделать что-нибудь необдуманное.

— Что-нибудь очень хорошо продуманное необдуманное, — поправил он, усмехнувшись. — Потому что я вообще сомневаюсь, что вы способны на необдуманные поступки.

— Вы меня переоцениваете, — хмыкнула я.

— Кто-то должен, — сэр Рональд коснулся моей руки. — Для баланса.

— Идёмте танцевать, — я вздохнула. — Если пробудем здесь ещё немного, это уже станет неприличным.

— Конечно, — кивнув, он подставил мне локоть, и мы вернулись в зал.

Домой меня вернули в девять. Я сослалась на строгого дядюшку так, чтобы это услышало достаточное количество людей, и куда тише добавила, что моё более продолжительное пребывание может поставить некоторых гостей в неудобное положение. Уточнять, что я бы лично очень постаралась поставить некоторый особ в это самое положение, я не стала.

До отъезда оставалось всего два дня, а поскольку планировалась открытая охота — что означало большое количество гостей — оставить кого-либо в особняке не представлялось возможным. Потому и сборы были куда более суетливыми, чем обычно. С самого утра дом стоял на ушах, и чтобы не мешать прислуге делать свою работу, мы с дядей заседали в его кабинете. Офелия оказалась занята отъездом, а Уильям вообще уехал в свой клуб. Отослан был, если быть точнее. Вымышленную историю его пребывания в моём доме я наскоро пересказала ему после завтрака, и он определил разумным навестить сэра Рональда, а потом вернуться к нашему нелепому вопросу с Бастардфилдом.

— Я много размышлял о том, что делать в гостиницами, — задумчиво протянул дядя, откладывая какие-то бумаги. О его будущем назначении ещё даже ни единого слушка не было, так что я понятия не имела, что за горы документов он постоянно просматривал. — И я полагаю, мне стоит озаботиться большим количеством реформ.

— Например, каких? — я вопросительно изогнула бровь.

— Например, поменять форму персонала, — он нахмурился. — Я думаю, следует отказаться от чёрного цвета, чтобы персонал не выглядел так же, как личная прислуга. И ещё мне кажется, что стоит продумать сезонность.

— Хм… — я пристально посмотрела на него. — Думаю, это неплохая мысль. Думаю, на стоит обратиться на фабрику для изготовления большого заказа. А ещё я думаю, что стоит выбрать свой цвет для каждого филиала. И ещё он должен быть достаточно спокойным и благородным, чтобы подходил и мужчинам и женщинам.

— То есть? — дядя склонил голову набок.

— То есть никакого розового в цветочек, — я мотнула головой. — Скажем, электрик для Брайтона, изумрудный для Бата и бургунди для Лондона. Более насыщенный для тёплой ткани зимней формы и более светлый для летней. И разумеется, каждый должен хорошо сочетаться с белым. Мы не сможем отказаться от передников, чепцов и сорочек.

— Тогда сначала нам ещё нужен будет модельер, который придумает, как будет выглядеть форма, — кивнул дядя. — Ведь будет правильно, чтобы одежда разного персонала отличалась.

— Да, наверное, — согласилась я. — В маркизате есть небольшая швейная мануфактура, но вот модельера на ней нет. Загрузка у них маленькая, так что заказать там можно будет без затруднений. Однако… Поздновато ты подумал об этом — будет сложно найти специалиста за день.

— А я навёл справки, — улыбнулся дядя. — В Лондоне сейчас прозябает без работы один итальянский портной. Он был вполне успешен в Милане, но обстоятельства вынудили его эмигрировать, а здесь он оказался не у дел. Я подумывал обратиться к нему. Его имя Джованни Люминозо.

— Хочешь навестить его завтра? — он кивнул. — Тогда сразу предложи ему постоянное место на мануфактуре. Если маркизат пойдёт по тому пути, к какому я прилагаю усилия, без работы там никто не останется.

— Остаётся только найти поставщика тканей, — сощурился дядя. — Хотя он же есть… Мистер Бартон. Его торговая компания поставляет ряд товаров для «Роял Пэлэс». И я уже встречался с ним по поводу египетского хлопка.

— Это, кстати, хороший материал для летней формы, — я кивнула. — Только нам нужно будет найти, где его покрасить.

— Я хорош в химии, — усмехнулся дядя. — Думаю, я смогу разработать стойкие красители.

— Будем держать это дежурным вариантом, — кивнула я. А через мгновение засандалила себе ладонью по лбу. — Если у тебя выгорит, можно будет целую новую индустрию создать!

— Не беги вперёд паровоза — у нас ещё со стеклокерамикой ничего никуда не сдвинулось, — помрачнел дядя.

— Ну, в поместье мы пробудем по меньшей мере три недели, и говорить, что эксперименты ты начнёшь с нуля, не совсем верно, — я поморщилась. — Тем более, что даже при условии нахождения технологии вот прямо сию секунду, приступить к производству получится только через несколько лет. Ведь начинать придётся со строительства завода. Почему бы не озадачить чертежами мистера Дэвидсона, который всё ещё в поместье и, вероятно, некоторое время будет достаточно свободен?

— И, видимо, мистера Хардмана тоже придётся подключить, ведь на строительство мне понадобится гора документов и разрешения, — кивнул дядя. — А что за индустрия, о которой ты упомянула?

— В маркизате есть… Точнее, была ткацкая мануфактура, — я глубоко вздохнула. — Её не удалось сохранить — прежний хозяин предпочёл всё бросить, чем остаться на земле, где лендлорд я. Оборудование там есть, но всё, надо думать, немного захирело. Однако ткать там можно. Если мы сможем найти поставщика хлопка, там можно будет делать канву для вышивания и собирать наборы… Нужен будет только ещё художник и типография… Правда, всё это не будет иметь смысла без возможности химического окрашивания ниток, шерстяных и хлопковых…

— Кажется, абсолютно для всего нужен художник, — усмехнулся он.

— А как иначе? — я склонила голову набок. — Если рынок ориентирован на тех, кто покупает по принципу внешнего вида товара, то это и стоит брать за основу маркетинга.

— Тебе бы книжки писать, — продолжил потешаться дядя. — То, что для тебя очевидно в силу понятно каких обстоятельств, здесь может стать настоящим прорывом.

— Здесь писать книжки — занятие, отнимающее слишком много времени, — я покачала головой. — И если уж на то пошло, то коммерчески успешными такие книжки будут, если их напишешь ты. В эти времена.

— Заняться мне больше нечем, — фыркнул он. — Считай меня жадиной, но в данной ситуации я бы предпочёл использовать свои знания на практике, чтобы получить как можно больше выгод до того, как подобные приёмы станет использовать кто-то ещё. И, откровенно говоря, настоящими секретами успешного успеха ни один человек делиться не будет. Просто потому, что зачастую эти секреты больше одного раза не срабатывают.

— Тогда давай используем всё, что можно, и всё, что пока ещё не запрещено, — я улыбнулась.

Тут должен был зазвучать злодейский смех, но вместо него раздался стук в дверь — Бальтазар пришёл позвать нас к обеду. Хотя на мгновение мне показалось, что демон слышал наш разговор и очень даже поддерживал идею навариться на всём, на чём только можно. И уж конечно на том, что по разным причинам в скором времени будет нельзя.