Киберпанк для Учихи. Перезапуск (гет)

Наама лежала без движений и смотрела в потолок. Сердце гулко и часто стучало в груди, в висках и в каждой клеточке тела. Около получаса назад она проводила Итачи и легла, чтобы поспать до тренировки. Ведь сегодня предстояло начать работу над ее возвращением и познакомиться с человеком, который поможет с перемещением.

Сегодняшняя ночь окончательно расставила все по местам. Итачи согласился отбросить прошлое и последовать за ней, куда угодно. Он волновался, как примут его родители Наамы после всего, но собирался отстаивать свои права быть с ней.

— Неужели я сделала это? — пробормотала Наама вслух.

Она думала, Итачи откажется, найдет тысячу и еще миллион причин, чтобы продолжить свой аскетичный путь, где придется жертвовать собой до тех пор, пока от него ничего не останется. Наама считала, его чувство вины не позволит согласиться, но оказалась неправа. Итачи тоже хотел быть с ней. Хотел так сильно, что не выпускал из объятий несколько часов. Они дважды ходили в душевую комнату и обратно в кровать, прежде чем хоть немного успокоились. Словно умирающие от жажды путники, которые наконец нашли чистейший родник. Они пили и не могли утолить жажду, лишь глубже окунаясь в студеную воду с головой. Если бы не предстоящая тренировка, пожалуй, они не вылезали бы из кровати весь день.

Наама с трудом села и потянулась. Заснуть так и не вышло. Несмотря на усталость, силы переполняли ее, а на душе было тепло и спокойно. Теперь наконец все действительно хорошо! Не возникало даже малейшего сомнения. Вот удивятся родные, когда она вернется вместе с Итачи и все расскажет! Они полюбят Итачи и будут ему благодарны. Ведь он оберегал ее и помогал. Да, натерпелась Наама изрядно, но он не бросил ее и выполнил свое обещание.

Впрочем, слишком рано представлять, как все будет. Надо заняться тренировками. Наама решительно встала. Свою одежду пришлось искать на полу так же, как недавно она искала одежду Итачи. Наама вызвалась одеть его и сто раз пожалела — так не хотелось его отпускать… Щеки тут же запылали от воспоминаний, а сердце застучало чаще. Она совершенно не ожидала от обычно сдержанного Итачи такого напора. Иногда он словно терял контроль и не отдавал отчета собственным действиям. В такие минуты Наама едва не задыхалась, зараженная его сумасшедшим желанием.

Наама мотнула головой. Лучше пока оставить фантазии и заняться делом. Она накинула халат и выглянула в окно. Так и есть, Кимико и Шисуи уже сидели на скамейке.

Пришлось надеть рубашку с высоким воротником и длинными рукавами, чтобы скрыть следы недавней страсти. Наама неловко заулыбалась сама себе — подобные отметины остались и у Итачи. Она вышла на улицу и отправилась в сопровождении друзей на тренировочную площадку. Шисуи выглядел бледным и замученным.

— Ничего не поделать, — назидательно отчитывала его на ходу Кимико. — Вчера тебе было слишком хорошо, вот теперь расплачивайся! Это ж надо же, тайком от всех напиться! Не думала, что ты способен на подобное.

— Ох, я ничего не делал, — пробормотал Шисуи и виновато сгорбился. — По крайней мере, я не помню.

— Не ругай его, Кимико. — Наама решила признаться. — Это моя вина. Шисуи был таким милым, я не смогла удержаться.

— Что? — Оба уставились на нее круглыми от удивления глазами.

Наама пожала плечами и пошла вперед.

— Настоящий шиноби должен уметь делать все на свете, — хихикнула она. — Вдруг на задании пригодится?

— Наама, ты жестока, — простонал Шисуи, но слегка воспрянул духом. Видимо, он в самом деле думал, что успел набедокурить в тайне от самого себя.

Они пришли на площадку, где Наама гуляла с Итачи сегодня ночью. Он уже был там и стоял, привалившись к одному из тренировочных столбов. Сердце дрогнуло, Нааму бросило в жар. Ей хотелось подбежать к Итачи, обнять, но правильно ли поступать так на виду у всех? Он просил вести себя на людях сдержанно, а не как при ее родителях. Значит, надо держать себя в руках. Но как сделать это?

— Что случилось? — Наблюдательный Шисуи заглянул в лицо. — Наама, ты покраснела. Тебе нехорошо?

— Все отлично! — выпалила она. — Просто жарковато сегодня…

— Да? Я не заметила, — удивилась Кимико. — Здравствуйте, Итачи-сан.

— Здравствуйте, — произнес он, и ноги подкосились от его низкого голоса.

Наама едва удержалась, чтобы не опуститься на землю. И как тренироваться в таком состоянии?

— Итачи, привет! — Она попыталась выглядеть буднично.

Как же так? Почему нужно скрывать чувства? Вот если бы она могла обнять его сейчас, поцеловать, ей стало бы легче! Или нет? Ох, им совершенно не хватило времени!

— Привет. — Он улыбнулся и будто судорожно вдохнул.

— Что произошло? — Кимико заметила напряжение между ними. — Вы же не поругались?

— Нет! — воскликнула Наама. Это называется совсем по-другому… — Да мы вообще не ругаемся! Да мы… Ох…

Итачи медленно пошел к ней.

— Определенно что-то случилось, — прошептал Шисуи, обращаясь к Кимико. — Но не будем их трогать.

— Хорошо, — согласилась она.

Итачи остановился на расстоянии вытянутой руки.

— Шисуи, ты говорил, у тебя есть свободная комната, — начал он. — И предлагал мне остановиться там, пока твой дядя на длительной миссии.

— Говорил, — кивнул Шисуи.

— Твое предложение в силе?

— Разумеется. Но разве ты сейчас не у Хокаге?

— Ты мог бы временно одолжить эту комнату нам с Наамой? — спросил Итачи с таким серьезным и спокойным лицом, словно говорил о задании. — У нее в комнате слишком много вещей и маленькая кровать.

— А? — Кимико отступила на шаг и покраснела.

Шисуи вначале открыл рот, но тут же широко улыбнулся.

— Конечно! Мне тоже будет веселее! А то такой большой дом и пустует.

— Спасибо. — Итачи кивнул. — Наама ты не против? Я не спросил твоего мнения…

— Н-не против, — пробормотала Наама. Он же говорил скрывать свои чувства перед другими. Или она что-то не так поняла? — Поможете мне перенести вещи после тренировки?

— Хорошо! — Шисуи явно повеселел. Даже его цвет лица обрел более здоровый вид, чем прежде. И чему он, интересно, радуется?

— Всем привет! — услышала Наама за спиной знакомый голос, и колени подкосились, но теперь от испуга.

Она быстро обернулась. На площадку в сопровождении Какаши шел Обито в серой простой одежде и без маски. Старую рану на левом глазу закрывала повязка. И что он тут забыл?

— Здравствуй, Наама. — Он улыбнулся. — Помню, ты предлагала отправиться с тобой «подлечить душу».

— Да что ты говоришь? — возмутилась она. — После того, что ты сделал… Да я тебя!

— Ты права. — Он печально свел брови. — Я не заслуживаю прощения. Но я попытаюсь помочь тебе. Техника Какаши хороша, но все-таки у него мой глаз, думаю, у меня получится лучше.

Наама оглядела собравшихся: кажется, никто, кроме нее, не видел ничего странного.

— Хокаге решил помиловать его, — объяснил Итачи. — Теперь Обито — шиноби Конохи с некоторыми ограничениями.

— Что?! — Наама всплеснула руками и с непониманием покосилась на Обито. — Ты чуть не угробил столько людей, а тебя вот так запросто прощают?!

— Так жаждешь моей смерти? — Обито развел руками. — Ну что ж, ничего не поделаешь.

— Да при чем тут смерть! Я не могу понять ваш глупый мир.

— Хокаге-сама принял во внимание его обстоятельства, — продолжил Какаши. — Настоящий Мадара наложил на него печать, которая управляет чувствами, подстроил смерть Рин в прошлом и манипулировал действиями Обито. Мы освободили его от печати, и Обито помог нам. Поэтому не беспокойся, все в порядке.

Наама села на землю и покачала головой. Слишком много потрясений за последнее время!

— Какое странное место… Итачи, давай поскорее уйдем отсюда. Я приложу все усилия к тренировкам.

— Ты пойдешь за Наамой? — Какаши удивился.

Итачи скрестил руки на груди.

— Да, — подтвердил он. — В конце концов, тут я больше не нужен.

* * *

Тренировки на рыбе длились целый день, прежде чем Наама наконец смогла привести первую рыбешку в чувства. Увидев, как трепыхается в руках ожившее существо, она испытала смешанное чувство восторга и страха. Ведь теперь ей предстояло провернуть то же самое с человеком. И не с кем угодно, а с Обито. Наама очень хорошо помнила его жестокие слова и грубые руки на своей шее, помнила, как он предлагал отдать ее своим бывшим товарищам для забавы. Пусть сейчас он изменился, но такое запросто не забывается. В конце своего заточения Нааме казалось, что она привыкла к Обито, поняла его намерения, даже привязалась. Наверное, ей тогда отшибло голову от одиночества. Обито был единственным, кто с ней разговаривал, поэтому она тянулась к нему бессознательно. Теперь же дело обстояло иначе. Она пережила рядом с ним один из самых страшных и унизительных моментов в жизни, она была перед ним беззащитной, с обнаженной и вывернутой наизнанку душой.

Вечером после тренировки он преградил ей дорогу, отрезав от идущего впереди Итачи.

— Постой, — попросил Обито. — Могу я поговорить с тобой несколько минут?

Другие лишь на мгновение обернулись и продолжили путь, оставив Нааму один на один с ее недавним мучителем.

Наама подумала, что обязательно выскажет Итачи позже свое недовольство, но впадать в панику сейчас не было смысла, да и выглядело бы глупо. Собрав остатки воли в кучу, она подняла взгляд на Обито.

— Я знаю. — Он опустился перед ней на колени. — Я столько ужасного сделал… и не заслуживаю прощения. Ни твоего, ни чьего-либо еще. Я был бы счастлив умереть и отправиться вслед за Рин прямо сейчас, но… Если уйду, не искупив хотя бы часть злодеяний, она не примет меня.

Он вымученно улыбнулся.

— Пожалуйста, позволь помочь, так я стану ближе к своей новой цели. — Его голос звучал хрипло, а здоровый глаз поблескивал от навернувшихся слез. — Оглядываясь назад в свою жизнь, я вижу что-то хорошее только в детстве. Но я хочу наполнить свое сердце снова. Наполнить его другими людьми и заботой о них. Знаю, звучит пафосно и эгоистично, но я правда хочу этого. Наама, ты можешь ненавидеть меня, я заслужил. Но прошу, не бойся!

Наама напряженно сглотнула. Перед глазами возникли воспоминания, как он вжимал ее в стену, как смотрел, будто прожигая насквозь, как волочил за руку в туалет по холодному полу. Она не ненавидела Обито, ей действительно было жаль его, но он прав — она боялась. Странно, последние дни в пещере она думала, что страх исчез, а Обито — единственный почти близкий для нее человек, но сейчас руки похолодели и вспотели.

— К-как мне забыть все? — пробормотала Наама. — Думаешь, это легко?

Она обняла себя, по телу пробежала дрожь. Обито продолжал стоять на коленях.

— Я понимаю… — Его плечи опустились. — Если тебе станет легче, можешь ударить меня. Можешь сделать со мной все, что тебе захочется. Только, пожалуйста, перестань бояться. Клянусь, я больше никогда не причиню тебе вреда.

— Ударить? — меланхолично повторила Наама и вообразила, как бьет Обито кулаками, хватает его за волосы и дергает в разные стороны, как плюет наконец в незащищенное маской лицо. Она хихикнула вначале тихо, а потом рассмеялась в голос. Если она поступит так, пожалуй, ее сочтут за чокнутую. Но, кроме прочего, ей не хотелось так себя вести. Не хотелось делать больно тому, кто страдал всю жизнь. И странное дело — когда она смеялась перед Обито вот так открыто, а его лицо при этом выглядело растерянным и смущенным, страх немного отступал.

— Почему смеешься? — пробормотал он.

— Можно, я больше не буду плакать рядом с тобой? — выдавила Наама, когда успокоилась.

Обито совсем по-детски улыбнулся и почесал затылок.

— Конечно. Возможно, раньше я умел шутить, но сейчас у меня с этим небольшие проблемы, так что…

— Не обязательно шутить. — Наама замахала рукой. — Я просто постараюсь привыкнуть к твоему присутствию, хорошо? И встань в конце концов с колен!

Обито поднялся.

— Спасибо за доверие. — Теперь он низко поклонился.

— Я не понимаю только одного. — Наама скрестила руки на груди. Ей все еще было неловко рядом с ним, странно видеть его без маски, в обычной одежде и в спокойном окружении. Но она заставляла себя выглядеть расслабленной. Не потому, что доверяла Обито, она доверяла Итачи. Он оставил ее рядом с ним, значит, уверен. — Когда в пещере я убеждала тебя, ты был словно непробиваемая стена. Как так быстро изменился?

— Все из-за техники Итачи. — Обито коснулся прикрытого глаза. — Изанами. Эта техника была создана, чтобы восстановить запутавшееся сознание. Ценой зрения в одном глазу он использовал ее на мне…

— Так вот, о ком он говорил! — Наама вспомнила. — Один глаз он отдал, спасая меня, а другой тебя…

— Да. — Обито слегка улыбнулся. — Так что, можно сказать, мы связаны и своими жизнями обязаны одному человеку.

* * *

Наама ждала от Итачи такой же неудержимой страсти, но на этот раз он был нежен и осторожен, словно она вся состоит из тончайшего хрусталя. Наама невольно отвечала тем же, но была удивлена.

— Что с тобой сегодня? — тихонько спросила она, когда они сидели, обнявшись, во внутреннем дворике под луной. — Вчера ты был другим.

Так хорошо было сейчас, так безмерно радостно. Казалось — еще немного, и Наама просто растворится в этом чувстве. То же самое испытывают ее родители, когда сидят вдвоем перед своим глупым сериалом? Такое чувство действительно реально?

— Вот как? — Итачи слегка смутился. — И как тебе больше нравится?

— Ну-у-у. — Наама прикусила губу от смущения. — Пока не знаю…

— Пока? — Он улыбнулся.

— А тебе? — сгорая от смущения, уточнила Наама.

— Я тоже… — Итачи отвернулся, его голос звучал неуверенно и хрипло. — Еще не определился.

Наама тихо рассмеялась.

— Тогда придется проверять, — бодрым тоном заявила она, встала, приподняла его лицо руками и поцеловала в губы. Вначале нежно, мягко, едва касаясь и чуть отстраняясь, если он подавался навстречу. А потом напористо, открыто, слегка прикусывая то его нижнюю, то верхнюю губу. Оторвалась от него резко, решительно.

— Ну как? Что скажешь? — Наама села снова рядом, буквально заставив себя успокоиться. Кончики пальцев покалывало.

Итачи повесил голову и напряженно сглотнул, плечи его опустились. Неужели опять что-то тяготит? Может быть, ему тяжело покидать Коноху? Долг, которому он подчинялся с детства, не так просто нарушить. Деревня для него все. Сможет ли он оставить ее вместе с прошлым позади и пойти вперед навстречу будущему?

— Все нормально? — прошептала Наама, боясь услышать, что он передумал идти с ней.

— Не нормально, — не подняв головы, ответил он, и Наама вздрогнула. — Сейчас все настолько хорошо, что я не могу поверить. Раньше я постоянно думал: попал ли я в мое прошлое или нет. Но теперь это не имеет значения. Даже если это параллельный мир, я все равно счастлив. В моем мире и в моем времени я уже ничего не сумел бы сделать. Мое возвращение не принесло бы им ничего хорошего. Да, Саске остался без моих техник, но ведь я был его последним родственником. Возможно, он подумает, что убил меня, и его глаза пробудятся без моей помощи. Я слишком сильно давил на него всю жизнь. Я бесконечно виноват перед братом. Я столько совершил ошибок…

— Тш-ш-ш… — Наама прижалась к его плечу. — Ты человек, Итачи. А люди совершают ошибки. Иногда они ужасны, иногда непоправимы. Но жизнь идет своим чередом, и надо стремиться к хорошему. Помнишь, я уже говорила? Человек рождается не только для страданий. Прошу, прими это и живи. А я буду рядом с тобой.

— Судьба невероятно щедра ко мне. — Он освободил руку от объятий Наамы, обнял ее сам и поднял голову. — Сегодня полная луна?

Наама расслабилась и посмотрела на небо.

— Еще нет, — произнесла она. — Наверное, завтра или послезавтра будет полная.

— Как твоя татуировка? — Итачи медленно прошелся кончиками пальцев вверх по ее правому плечу, по ключице и спустился по грудной клетке к месту, где располагался рисунок.

— Она словно немного стерлась и потускнела. — Наама не раз думала об этом. — Мне кажется, это после барьера. И вообще, когда я освобождаю большое количество энергии, частички кристалла будто стираются. Наверное, как с настоящим кристаллом. Когда мы используем его энергию, он начинает разрушаться.

— Почему раньше не замечала этого?

— Раньше я не пользовалась резервом. Только накапливала чакру. Впервые я по-настоящему открыла резерв в пещере. И тогда же почувствовала жжение в груди.

— Ты можешь сказать, сколько стерлось?

— Около половины.

— Выходит, когда рисунок сотрется полностью, твои способности к впитыванию чакры уменьшатся? — Итачи поглаживал кожу в месте татуировки легкими массирующими движениями. В его объятиях было так тепло и уютно…

— Вероятнее всего. — Наама потерлась щекой о грудь Итачи и прислушалась к биению его сердца. — Я надеюсь, что мне хватит сил для открытия портала.

— Завтра попробуешь напитать Обито чакрой. — Дыхание Итачи щекотало макушку. — Сегодня Какаши вернет ему глаз, и его способность переносить через пространство усилится.

— Да ладно? — Нааму передернуло. — Вот так просто вытащат глаз и засунут в другой череп? Мамочки, что за место!

Итачи тихонько рассмеялся.

— Изначально это был глаз Обито. Удивительно, как у Какаши он прижился… Надеюсь, у нас все получится в кратчайшие сроки.

Последние слова он сказал с толикой грусти. Все-таки покидать это место ему будет тяжело.

* * *

— Ох, мамочка! — Наама не сдержала вскрика. — Это же мой дом! Обито, это мой дом!

Тот стоял, упершись одним коленом в землю и выставив руки вперед. В паре метрах от него искрил открытый портал. По лицу Обито струился пот, руки дрожали от напряжения. Сосуды на глазах полопались. Но он сумел открыть проход между планетами на расстояние в несчетные сотни световых лет! Все, что нужно было Обито, это вновь заглянуть в голову Наамы и напитаться чакрой. Какаши создал клона, который тут же перешагнул на ту сторону. Проход заискрил сильнее и захлопнулся. Обито рухнул на землю.

Сегодня весь день Наама работала над переносом энергии в тело Обито. Благодаря тайным тренировкам в пещере она научилась лучше контролировать свои силы. Но чтобы открыть портал, потребовалось огромное количество чакры. Наама истощила всю природную энергию в округе.

— Ох, эта техника высосала из меня все силы… — пробормотал Обито. — Ну что там, Какаши? Развей уже клона.

— Не могу. — Какаши мотнул головой. — Я слишком далеко от него и совершенно не чувствую с ним связи. Подождем, когда он развеется сам.

— А так можно? — Наама удивилась. — А если он не захочет?

Все рассмеялись, даже Итачи.

— Ну вы чего? — обиделась Наама.

— Клон — это моя копия. Я же понимаю, что мне нельзя делать этого. К тому же клон не сможет существовать долго отдельно от оригинала с таким количеством чакры, которое у него есть.

Наама села на траву рядом с Обито.

— Ты как? — Она протянула платок к его лицу и вытерла лоб. — Очень тяжело?

— Итачи, уверен, что стоит идти с ней? — усмехнулся он. — У тебя же нет ни шанса. Без глаз ты ее быстро потеряешь.

Наама фыркнула и отодвинулась.

— У вас не принято быть вежливыми? Заботиться о людях?

— Только вчера ты проклинала меня, а сегодня заботливо вытираешь мне лицо. — Обито ухмыльнулся. — В нашем мире такая откровенная забота — почти признание. Так что будь осторожна, а то передумаю и оставлю тебя тут, а Итачи ничего мне не сделает.

— Зато я сделаю! — Наама нахмурилась и сжала кулаки. — Что за привычка дурачиться? Давай уже, отрабатывай свои зверства, как обещал.

Тот тяжело вздохнул и опустил плечи.

— Извини.

— Ох… — Какаши, стоявший до этого задумчивый и напряженный, отшатнулся и растерянно заморгал. — Ничего себе…

— Что? Что такое?

— Это очень необычное место. Наама, все в порядке. Клон развеял технику, не попался никому на глаза. А не возьмешь меня вместо Итачи? — тихонько рассмеялся он.

— Эй, Какаши! — крикнул Обито. — А ну хватит девушек отбивать! Посмотрите на него, красавчик загадочный нашелся! Наама, не обольщайся, под маской у него совершенно обычная физиономия.

Теперь рассмеялась Наама. Она понимала: все это несерьезно, ей и самой иногда хотелось пошутить над строгой серьезностью Итачи. Вот и сейчас все веселились, а он хмурился.

— Как твоя татуировка? — спросил он.

Наама оттянула ворот и опустила взгляд туда, где вместо яркого поблескивающего ранее рисунка осталось блеклое пятно. Так вот, что его беспокоит… Она посмотрела на Итачи. Неужели он никогда не отвлекается?

— Пока на месте. — Наама вздохнула. — Но снова уменьшилась.

— На сколько? Можешь сказать в процентах?

— Ну-у-у… — Наама попыталась рассчитать. — Может быть, пятнадцать или двадцать процентов.

— Выходит, у нас еще пара попыток, — прокомментировал Какаши. — Надо все рассчитать, иначе, боюсь, неоткуда будет брать чакру. Мы утром попробовали с Джираей и его режимом отшельника, но у него не хватает контроля природной энергией. А взять такое огромное количество чакры можно только из Джуби, но эти создания вряд ли поделятся.

— Хватит и одной. — Наама не понимала, почему они тревожатся, ведь все получилось. Сегодня она отдохнет как следует, завтра соберет энергию и вечером уже отправится вместе с Итачи домой!

В это просто не верилось. Неужели все плохое закончилось? Да, она подружилась со многими, но ее дом в другом месте. Было бы здорово побывать когда-нибудь тут снова, но ведь они вернутся тайно. Тайно исчезли, тайно вернулись. Мир Итачи останется в изоляции от Альянса. Но, может быть, это к лучшему? Кто знает, чем бы обернулось вмешательство в их нестабильное общество?

— Я буду скучать по всем вам! — выпалила Наама и всхлипнула. На глаза навернулись слезы от переизбытка чувств.

— Даже по мне? — Обито опять дурашливо хихикнул.

Сентиментальный настрой тут же испарился. Наама схватила с земли небольшую ветку и кинулась на Обито, вознамерившись преподать ему урок.

Удар пришелся по плечу и спине. Наама думала, что Обито вскочит, начнет жаловаться или опять дурачиться. Но он не сдвинулся с места и смотрел на нее прямо и открыто, будто сдался на милость. Неужели из-за вчерашних слов?

— Сумасшедший, — пробормотала Наама, отбросила ветку и отошла сама. Да за кого он ее принимает?!

Какаши снова рассмеялся. Итачи молча смотрел перед собой невидящим взглядом, скрестив руки на груди.

* * *

Обито шел позади Наруто поздно вечером из дома Шисуи. Наама устроила прощальную вечеринку для всех, с кем успела подружиться. Удивительно, но Обито почему-то вошел в их число. Было так странно вновь оказаться в месте, полном жизни и счастливых улыбок, что Обито чувствовал себя чужаком. Он старался быть незаметным, и это не потребовало больших усилий. Все время на виду был Наруто — джинчуурики Девятихвостого. Шумный, энергичный мальчишка старался завладеть всем вниманием собравшихся, особенно Наамы.

Обито помнил его новорожденным крохой. Они с Минато запечатали в нем Лиса прежде, чем умереть. Наруто никогда не знал своих родителей, хоть те и отдали за него жизни. И виной тяжелого детства этого ребенка был Обито. Сколько жизней тогда прервал Девятихвостый демон? Хирузен распорядился не распространятся, оставив для основных жителей Конохи Обито Учиху жертвой хитроумных интриг Мадары. На него наложили печать контроля, и этим ограничилось наказание. Но вина Обито от этого меньше не стала.

— Ты чего плетешься за мной? — Наруто обернулся и сердито уставился на него.

— Просто, — произнес Обито. — Уже поздно, детям не стоит разгуливать по улице в одиночку.

— Ну да, — буркнул мальчик.

— Ладно, — сдался Обито. — Я хотел составить тебе компанию.

— Мне? — Мальчишка вскинул удивленный взгляд, но сразу нахмурился, засунул руки в карманы и сгорбился.

Обито догнал его и протянул руку. Наруто смотрел огромными удивленными глазами несколько секунд, а потом нахмурился еще сильнее.

— И скажешь, что посмеялся, ага. Или у тебя руки в грязи.

Обито улыбнулся и провел ладонью по лицу.

— Нет, просто мне тоже одиноко, — произнес он и протянул руку вновь.

— Да? — Наруто с опаской взял его ладонь.

Обито крепко пожал ее и бодрым шагом пошел вперед, но краем глаза не переставал наблюдать за реакцией Наруто. Мальчишка с недоверием посмотрел на свою ладонь и побежал следом.

— И что это значит? — бухтел он.

— Просто буду помогать тебе, — пожал плечами Обито. — Как если бы я был твоим старшим братом. Буду помогать с тренировками и другими вещами. В общем, знай, я теперь на твоей стороне.

— Правда? — Глаза Наруто округлились. — Это шутки такие?

— Вовсе нет. — Обито почесал затылок. — У меня, конечно, мало опыта в общении с детьми, да и характер у меня не самый легкий, но теперь я буду приглядывать за тобой.

— Это тебя Наама попросила? — Наруто улыбнулся.

— Да, — соврал Обито. Так мальчишке будет проще довериться.

— Знаешь... — Наруто остановился и серьезно продолжил: — Если тебе не хочется, то не нужно. Наама ведь все равно не сможет проверить.

— Я ведь сказал, что тоже одинок. — Обито остановился. — Так что мы оба поможем друг другу.

Наруто прищурился, потом махнул рукой и, выпятив грудь, зашагал с важным видом вперед.

— Посмотрим, на сколько тебя хватит, — самодовольно заявил он.

— Не переживай, я сам не идеальный.

Обито шел следом и думал — это самое маленькое, что он может сделать для Наруто. Придет время, и он расскажет Наруто правду. Обито был готов к его ненависти, и умереть от его руки будет нисколько не стыдно. Но это будет потом, когда Наруто вырастет, окрепнет и заведет друзей. А пока Обито будет приглядывать за ним и не позволит страдать в одиночестве.

* * *

Наама долго решала, что возьмет с собой из подарков, и несколько раз перекладывала узелок. Вещей не должно быть много, только то, что можно взять в руки. С Хокаге поговорить удалось коротко, потому что он все еще был очень слаб. Но Наама заставила Шисуи написать разборчивым почерком подробно все претензии насчет Наруто.

— Ты же будешь приглядывать за ним? — обратилась она к Шисуи.

— Конечно. — Он радостно улыбнулся. — Мы с Кимико будем навещать его в свободное время. Думаю, сейчас нам всем будет проще обратить внимание на то, что происходит вокруг.

От радостного волнения Наама не могла найти себе места. Минуты тянулись невероятно медленно. И хоть прощаться с друзьями было грустно, она так соскучилась по дому и родным, что готова была прыгать от радости. В свободные минутки она собирала чакру в резерв и к вечеру была полностью готова.

Они пришли на тренировочную площадку вместе с Итачи. Кроме Обито и Какаши, там больше никого не было. Итачи настоял, чтобы провожатые не приходили, иначе можно отвлечься в самый неподходящий момент.

Накачав Обито чакрой, Наама приготовилась. Сердце забилось в неровном гулком ритме. Она взяла Итачи за руку.

— Прощайте, друзья, — произнесла она. — Спасибо вам за все. Будьте счастливы!

Какаши улыбался, а Обито лишь напряженно хмурился — слишком трудно ему давалась эта техника. Наама радостно направилась вперед и в момент, когда почти шагнула в портал, почувствовала, как Итачи дернулся, собиравшись высвободиться из ее руки. Наама рефлекторно сжала сильнее, остановилась и обернулась. Итачи выглядел так, словно передумал идти и хотел отправить ее одну.

— Ты чего? — Наама замерла. Руки похолодели.

— Какаши, отправь двух клонов, пожалуйста, — с озабоченным видом произнес Итачи. — Татуировки Наамы должно хватить на еще один раз. Надо удостовериться.

— Итачи! Пошли! — воскликнула Наама. — Вчера уже все проверили!

Но Какаши только кивнул и создал двух клонов. Ее никто не слушал. Клоны шагнули в портал, тот захлопнулся. Наама поправила мешок с сувенирами на плече и нетерпеливо дернула Итачи за руку. Но он лишь коротко мотнул головой.

— Ты помнишь, когда нас засосало в портал в твоем мире, с нами были сектанты? Трое, кажется. Но мы оказались тут одни, — произнес он. — Куда делись остальные?

Наама задумалась.

— Не знаю…

Какаши вдруг упал на колени и тяжело задышал.

— Что произошло? — Наама подбежала к нему. — Какаши?

Он закрыл глаза руками и не сразу поднял голову.

— Чернота, невиданный холод, давление такое, что разрывает тело на кусочки.

Я не понял, что это было.

— Так и знал… — Итачи кивнул. — Нужно больше чакры для перемещения нескольких тел. В тот раз нам с тобой повезло прыгнуть первыми.

Наама смотрела туда, где только что светился портал, и отказывалась верить в услышанное.

— Получается, если шагнем вдвоем, один из нас может потеряться и погибнуть?

Итачи кивнул.

— Я подозревал это и раньше. Но надо было проверить.

Наама мотнула головой. Мешок соскользнул с плеча и свалился на землю.

Что-то разбилось.

— Почему ты молчал? — пробормотала она. Смысл услышанного доходил постепенно. — Почему не сказал сразу?

Итачи печально улыбнулся.

— Не хотел, чтобы ты все время думала об этом, — ответил он тихо. — Давай, Наама, используй свои последние силы, чтобы отправиться домой. Обито, потерпи еще немного.

— Как скажешь… — вздохнул тот. — Наама, мне нужна чакра.

Она смотрела на «товарищей» и не могла понять, почему они не выглядят удивленными.

— Вы что, все знали? Вы все… — Она отступила на несколько шагов и обвела их пальцем. Радостное возбуждение уступило место замешательству и страху. Она была так счастлива последние дни, неужели этому счастью не суждено сбыться?

— Вы все… Я ненавижу вас!

Она развернулась и побежала к дому Шисуи. Ну разве может счастье в один миг превратиться в отчаяние? Как так? Почему… Вот почему она видела у Итачи то задумчиво-печальное выражение на лице. Не из-за того, что он не хотел оставлять Коноху. Он понимал, что не сдержит слово, но не хотел расстраивать раньше времени. Кто знает, может быть, он даже планировал подтолкнуть ее в портал?

Влетев в дом, Наама упала на незаправленную постель лицом вниз.

— Как же больно! — простонала она сквозь слезы, скомкав подушку. — Ненавижу! Ненавижу тебя, идиот! Ненавижу!

Она выкрикивала ругательства сквозь рыдания и стучала кулаком по матрасу. Только утром они лежали здесь, и Наама строила планы по обучению Итачи в своем мире. А он обнимал ее и со всем соглашался. Наглый, бессовестный лгун! Хуже его нет никого на свете! Почему именно такой человек украл ее сердце? Почему ей не плевать на него? За что ей все это?..

— Наама, — голос Итачи заставил вздрогнуть. — Я виноват перед тобой.

— Почему?! — Наама резко села и развернулась. Он опустился на колени рядом с их спальным ковриком, как называла это Наама. — Итачи, как можно быть настолько тупым?! Ты не понимаешь, что такими новостями не бросаются?!

Итачи вздохнул.

— Прости. — Он повесил голову.

— Ты догадывался с самого начала? — Наама сжала кулаки. Слезы, не переставая, текли по щекам, боль в груди не унималась, живот крутило. — В ту ночь ты уже врал мне?

Он мотнул головой.

— Нет, той ночью я забыл обо всем на свете, — ответил он тихо после минутной паузы. — А потом, когда стали все планировать, вспомнил о пропавших сектантах. Наама, я бы правда пошел с тобой, но это невозможно. Не будем рисковать.

Наама стиснула его в объятьях так крепко, как только могла.

— Ненавижу! — бормотала она ему в шею. — Ненавижу! Что ты сделал со мной?!

Она комкала его одежду, впивалась ногтями в спину и в плечи, чтобы и ему было также больно, как ей…

— Я знаю, — тихо шептал он в ответ. — Но тебя ждут уже очень давно. Твоя семья и твоя жизнь. — Его пальцы протиснулись между их телами и легли на татуировку на груди. — У нас все меньше времени. Кто знает, сколько она еще продержится. Если мы не успеем…

— Хватит! — оборвала его Наама и отстранилась. Она и без него знала, что не бросит родных. Не имеет права. Ее буквально разрывало на части от противоречивых мыслей. Что же делать? — Скажи, когда я уйду, ты будешь в порядке?

Итачи несколько секунд молчал, а потом улыбнулся.

— Я буду в порядке, — ответил он, и его слова звучали искренне и открыто. — Ты дала мне больше, чем я заслуживаю, поэтому со мной все будет хорошо. Возвращайся домой и будь счастлива.

Она упала на спину в мягкое одеяло, раскинув руки в стороны. Сил не осталось даже на слезы.

— Оставь меня, пожалуйста, — пробормотала она и закрыла глаза.

Итачи медленно вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

* * *

Шисуи вложил в руку Итачи гуиноми с подогретым саке. Он слышал, как Наама ругалась и плакала, а теперь узнал причину.

— Поверить не могу, — пробормотал он. — Я думал, все получится.

— Я тоже надеялся, — подал голос Итачи и выпил, не закусив.

Сейчас он походил на Джирайю. Шисуи никогда не видел, чтобы Итачи пил. Тем более один.

— Судьба всего лишь возвращает то, что я заслужил, — произнес он и медленно нащупал рукой керамическую бутылочку. — И, надо сказать, в довольно мягкой форме.

— С тобой все будет хорошо?

Итачи прикрыл лицо свободной рукой, словно скрывал слезы.

— Нет, Шисуи… — тихо проговорил он. Бутылка в его правой руке треснула и рассыпалась, осколки вонзились в ладонь, алкоголь залил поднос и смешался с кровью. Но Итачи будто не заметил и, сжав кулак, ранил себя лишь сильнее. — Я готовился к этому, понимал, что, скорее всего, так и будет. Но…

Шисуи раздражался от собственного бессилия. Он не понимал, что сделать или сказать.

— Как только представлю, как она попадает в очередную проблему или связывается с опасными людьми… — бормотал Итачи. — Она такая открытая, любопытная, добрая… Кто повстречается ей? Полюбит ли? Сделает ли ее счастливой? Эти мысли не дают покоя, Шисуи. Мне страшно упускать ее из виду. Хм… странно прозвучало от слепца.

— Не-а. — Шисуи вздохнул и достал из кармана платок. Он потянулся к его ладони, но едва коснулся, Итачи тут же убрал руку.

— Я хотел бы оберегать ее, хотел бы оставаться рядом и слышать ее голос, знать ее мысли, чувствовать ее тело, — продолжал он, согнувшись. — Как странно. Ведь полгода назад я мечтал лишь о смерти. А теперь мои мысли наполнены жизнью. Не до конца, но мое прошлое начало отпускать меня, Шисуи. Рядом с ней мысли о том, что я из другой реальности, отдаляются.

— А ты не просил Нааму остаться с тобой тут?

— Остаться? — Итачи откинулся назад и опëрся на руки. Его окровавленная ладонь тут же испачкала пол. Но он снова не заметил, или эта боль отвлекала его? — Когда-то она сказала, что даже любовь всей жизни не заставит ее остаться в этом жестоком мире.

— Но ведь тогда вы не были так близки, разве нет? — Шисуи вновь коснулся его раненой руки, как бы намекая, что пора бы заняться ею, но Итачи не отреагировал. Он словно пребывал в собственных мыслях. Его невидящий взгляд был устремлен вверх к сияющим звездам.

— Если бы Кимико пришлось выбирать между тобой и семьей, — сказал он. — Ты попросил бы остаться? Если бы знал, что забираешь ее навсегда.

Шисуи задумался на минуту. Кимико уже стала дорога ему, хоть он не совсем осознавал свои чувства. Но если представить…

— Не знаю… Я… — пробормотал он неуверенно. — Наверное, нет.

— Наама забудет меня и будет счастлива, — уверенно произнес Итачи и сел ровно. — Ее родные встретят дочь и перестанут волноваться. Это главное.

Шисуи смотрел на Итачи, и становилось больно. Надо было обработать руку, но стоит ли сейчас отвлекать его? Позади послышались легкие шаги — Наама шла по коридору к ним. Неужели, она все слышала? Но Шисуи не чувствовал ее присутствия рядом.

— Шисуи, — строго произнесла она и протянула руку за платком. — Мне нужна бумага и ручка.

— Сейчас принесу. — Он поднялся и вручил платок Нааме. Вероятно, она разберется с этим лучше. Итачи молча сидел, даже не повернулся. — Тебе помочь? Ты ведь плохо пишешь на нашем языке.

— Я хочу сама, — решительно заявила Наама и присела рядом с Итачи. Она взяла его раненую руку, медленно разжала пальцы и принялась вынимать осколки. — Кажется, я говорила, чтобы ты при мне не причинял себе боль.

— Это вышло случайно, — ровным и совершенно спокойным тоном отозвался Итачи. Да, он умел контролировать эмоции. Только Шисуи видел, как тяжело ему сейчас. Нааме же Итачи наверняка казался сдержанным и даже холодным.

— Ты должен пообещать, что позаботишься о себе. — Наама выглядела уверенно и спокойно, хоть глаза все еще были красными и опухшими. Она тоже скрывала свои чувства или просто устала плакать?

— Обещаю. — Итачи позволил ей заниматься его царапинами.

Шисуи все-таки отвернулся и пошел за бумагой. В конце концов этим двоим осталось так мало времени.

* * *

Итачи не мог заснуть, сколько ни пытался. Вчера все казалось куда проще. Он думал, что Наама шагнëт в портал, и он просто отпустит руку. Она вернется домой, а он останется тут. Наама не узнает причину, возможно, даже возненавидит. Зато ей будет проще забыть и отбросить мысли о нем. Но теперь ей придется уйти, зная причину их разлуки. И было больно не только за себя. Итачи чувствовал, как страдает Наама. Радость, которую она излучала последние дни, исчезла. От нее на физическом уровне ощущалась тоска и боль.

Итачи не представлял, как будет обнимать ее этой ночью. Имеет ли право? Вчера он отдался собственным желаниям без зазрения совести, а сегодня испытывал жгучий стыд и неловкость. Наверное, если попытается приблизиться, Наама решит, что он просто похотливый негодяй. У него тоже не было настроения, но хотелось запомнить ее лучше, насладиться последними часами.

Видимо, Наама была другого мнения. Она который час царапала что-то, зачерчивала, рвала бумагу и снова писала. «Прощальное письмо», — так объяснила она.

Когда Наама закончила, то вышла во внутренний дворик. Итачи чувствовал волнения ее чакры — вероятно, копила силы. Мешать ей не имело смысла. Вернулась Наама уже под утро и тихонько легла рядом. Ее рука проскользнула под одеялом и обняла его за талию.

— Я не смогу прочитать твое письмо, — произнес Итачи первое, что пришло в голову. Тишина между ними казалась невыносимой. Удивительно, ведь раньше именно он был тем, кто молчал. Но тогда ее звонкий голос не затихал ни на минуту.

— Когда-нибудь же тебе сделают операцию, — тихо ответила она. — А если не захочешь ждать, можешь попросить любого человека, которому доверяешь.

Итачи повернулся на бок, обнял ее и крепко прижал к себе.

— Прости, — прошептал он. — Если бы только я не допустил нашего сближения, сейчас тебе…

— Хватит! — возмутилась Наама. — Неужели эти несколько дней, что мы провели вместе как пара, тебе не понравились?

— Понравились, — Итачи крепче прижал ее к груди. Она не проклинает его? Почему так спокойна?

— Тогда нечего жалеть, — прошептала она, обдав его грудь горячим дыханием.

— Пора собираться. — Итачи поцеловал ее в макушку.

Наама попрощалась с Обито и Какаши, не забыв обозвать их злостными лгунами, и подошла к Итачи. Молча она провела по его щеке кончиками пальцев.

— Я никогда тебя не забуду, — проговорила она.

Итачи прикрыл глаза, положил свою руку поверх ее, прижал к щеке сильнее. Мягкая теплая ладонь сейчас выскользнет из его руки и больше он никогда не сможет почувствовать ее. Но он сможет возвращаться в памяти к этим минутам и лелеять их в собственном воображении.

Итачи протянул руку к ее лицу и ощутил на кончиках пальцев влагу.

— Не плачь, — попросил он и смахнул слезинки. — Обещай быть счастливой.

— Обещаю. — Она проговорила уверенным голосом, и Итачи подумал, что все-таки Наама — сильная девушка.

После вчерашней истерики он боялся, что уговорить ее отправиться будет сложнее. Боялся и одновременно надеялся, что Наама захочет остаться.

Хотя бы попытается. Вот таким жадным он стал…

Итачи провел по ее щеке пальцами, стараясь запомнить ощущение мягкой нежной кожи.

— Эй, давайте скорее. — Обито уже открыл портал. — У нас мало времени, я не выдержу долго.

— Иду. — Она отстранилась, — До свидания.

Наама прошла вперед, портал зашипел и схлопнулся.

— Не «до свидания», а «прощайте», — раздался слева печальный голос Какаши.

— Эх, — вздохнул Обито и, судя по шуршанию внизу, развалился прямо на траве.

— Какаши, я, как и обещал, отдам твой глаз.

— Что за глупости, это твой глаз, Обито, — недовольно пробурчал Какаши.

— Нет, твой, — голос Обито тоже был наполнен грустью. — Ты распорядишься им лучше меня. И это мой подарок тебе, забыл? Ты же считаешь меня своим другом, правда?

— Обито! Не веди себя как ребенок. — Какаши фыркнул и зашагал прочь.

— Я уже давно не ребенок, — буркнул ему в ответ Обито.

Итачи слушал их перепалку, а сам подставил лицо навстречу солнечным лучам. Странное чувство одолевало его. Чувство, что не будет как прежде и он лишился очень важной части самого себя. Итачи так привык к теплу, которое дарила ему Наама… Как теперь жить без него?

— Ну вот теперь мы оба одинокие, брошенные своими возлюбленными, — хмыкнул Обито и добавил грустным тоном: — И они обе ушли в другой мир, как иронично. Только твоя будет жить и здравствовать, так что я тебе очень завидую.

Итачи опустил голову.

— Спасибо, — произнес он. — Что собираешься делать теперь?

— Я… — начал Обито и замолчал.

Чутье заставило Итачи напрячь изо всех сил слух.

— Да ладно?! — вскрикнул Обито. Сомнения промелькнули на секунду, а потом пришло осознание.

— Наама? — переспросил Итачи хриплым голосом, вслушиваясь в легкие и медленные шаги. — Когда ты научилась?

— В пещере Акацки, — робко ответила она. И от ее голоса голова пошла кругом. Они же только что попрощались навсегда! — Думала, вдруг пригодится, да и делать нечего было…

— Ты что, дурочка?! — Обито вскочил. — Ты вообще не соображаешь, да?! Ты что, нас клоном одурачила? Понимаешь, это был последний раз?! Последний!

— Знаю. — Ее голос точно выжег все внутренности.

Итачи отступил на шаг, не веря собственному слуху.

— Простите. — Она подходила ближе. — Но кричать не нужно, я все хорошо обдумала, и я…

— Наама! — Итачи сорвался. Его почти трясло. Злость, обида, радость, стыд за нее, ненависть к самому себе — все смешалось и выплеснулось наружу.

Он схватил ее за плечи, сжал изо всех сил, тряхнул. Все еще не верилось. Может быть, это не Наама, а лишь иллюзия? Но ее ни на что не похожий сладковатый дурманящий запах доказывал обратное.

— Как ты могла?! — закричал он. — Наама! Мы через столько прошли ради этого момента! Теперь все в пустую, понимаешь?! Ты больше никогда…

— Я знаю! — Она крикнула в ответ, но не вырывалась. — Знаю!

— Ты столько твердила о том, как хочешь вернуться. А твои родные? Понимаешь, что чувствуют люди, когда теряют тех, кого любят? Понимаешь ты это?!

— Я понимаю, — ответила она и всхлипнула. — Но все ваши старания не прошли даром. И мои родные не останутся в неведении. С этим клоном я…

— Письмо… — Итачи отпустил ее плечи. По телу пробежал озноб, и мелко затряслись руки. — То письмо… Ты писала его не для нас.

— Не для вас, — жалобно отозвалась Наама.

— Какая же ты… дурочка… — колени подкосились, Итачи рухнул на землю.

Всепоглощающая ярость превратилась в пыль и растворилась, не оставив и следа. Опустошенность была теперь его внутренностями. Но где-то в глубине этой пустоты теплился огонек.

— Это мой выбор. — Наама опустилась рядом, ее руки прошлись по его плечам. — Итачи, в письме я подробно написала обо всем, что произошло. Написала о тебе, написала о том, как ты хотел вернуть меня. Они поймут, не могут не понять. Когда узнают, что я жива и под защитой, им станет легче.

— Легче? — Итачи опустил голову. Почему сердце стучит так часто? Почему в глубине души трепещет радость? — Ты ничего не понимаешь, глупая…

Наама прижалась к нему, и тепло, превратившееся в крошечную песчинку, разрослось до пламени. Воля огня. В этот момент, когда та, кого он полюбил, бросила все ради него, он ощутил настоящее значение знаменитой фразы. Это чувство, надежда, стремление защитить самое дорогое, желание созидать, дарить тепло другим и с радостью принимать тепло в ответ. Люди, скрепленные этим чувством, никогда не ступят на путь тьмы, потому что их сердца полны того самого тепла, которое они успели впитать. Не одержимость объектом вожделения, а ласковое доверие…

— Я думала всю ночь, — ее голос звучал близко, ее дыхание чувствовалось на шее. — И поняла одну вещь: если оставлю тебя сейчас, буду сожалеть об этом до конца дней.

Итачи не мог быстро принять то, что она сделала, не понимал, зачем так поступила, но глупое сердце рвалось наружу от облегчения и радости. Горячие слезы сами катились по щекам. С трудом удержав эмоции под контролем, он обнял Нааму и прижал к себе.

* * *

Коринор неизвестно как долго шагал взад-вперед по раздражающе белой комнате, где временно остановился с Крауном. Ноги разболелись, голова закружилась, но он не мог остановиться. Словно пойманный в клетку зверь, Коринор метался из стороны в сторону. Также метались и его мысли. То, что рассказала Саима, повергло его в шок и поменяло целиком всю операцию. Краун был очень расстроен и не знал, что делать. Он отправился на совет искателей миров. Принять решение в одиночку он не мог, да и не имел права. Расстояние до Наамы оказалось практически недостижимым. Кристалл, который перенес их в другой мир, был огромен. Выделит ли начальство Крауну такой ценный элемент? Стоит ли оно того?

— Бедная, моя бедная девочка, — простонал Коринор, остановился и ударил кулаком по стене. — Я не верю, что все хорошо, не могу поверить. Этот мир ужасен! Тебе нельзя оставаться там… Вот если бы только я узнал раньше… Бабушка, почему ты хранила в секрете?! Как ты могла?! Письмо… Написанное рукой Наамы письмо… Ты хранила его почти девять звездных периодов, ты не предотвратила несчастье, а своими руками бросила свою внучку в руки этого монстра!

— По твоим словам, Наама сама написала письмо. — Краун появился в дверях неожиданно.

— Тебе не понятно?! — Коринор не хотел повышать голос. — Этот подонок заставил Нааму написать. Я видел первую страницу — буквы расплылись в некоторых местах. Она плакала, когда писала его!

— Так, ладно. — Краун вошел в комнату и сел в кресло. — Я озадачил совет, будут думать.

— Как долго ждать?

— Мы в принципе можем попытаться открыть портал с нынешним объемом энергии, но тогда попадем в параллельный нам временной отрезок. И…

— Нет! — крикнул Коринор. — За эти годы с ней может случиться что угодно… могло. Проклятье! С ней уже все это произошло! Если вообще она еще жива…

Коринор опять зашагал по комнате. Его руки дрожали.

— Послушай, время — относительно. — Краун выглядел тоже озадаченно. Похоже, он даже не спал сегодня. — Мы еще не до конца освоили это измерение. На таких огромных расстояниях время — совершенно другое понятие. Даже для каждого объекта оно течет по-разному.

— Но его нельзя повернуть вспять!

— Ну как тебе сказать?..

— Краун, прекрати успокаивать меня! Я знаю, ваш чертов совет думает только о выгоде, он не станет тратить баснословные ресурсы, чтобы попытаться выловить в каком-то ином отрезке времени одного единственного человека!

— Не отрезке времени. — Краун помотал головой. — Нам нужно зацепиться за состояние.

— Ты несешь бред!

— Ладно, покричи. — Краун откинулся в кресле. — Тебе это нужно. Но я скажу только одно — совет заинтересован. Мы вообще с подобным сталкиваемся впервые. Но если смогли они разорвать ткань Вселенной подобным образом, почему мы не можем?

— Параллельный мир? — обреченно произнес Коринор.

— Возможно. Давай, подождем еще немного. Завтра нам скажут решение.

— Ты говорил, нельзя «баловаться» кристаллами. Мы из-за этого запрещаем использование кристаллов неведомственными структурами. И хочешь сказать, что твои пойдут на подобный риск? Не обнадеживай меня…

Коринор бессильно опустился на пол. Как поверить в то, что у Наамы все хорошо и ее никто не обижает? Если она осталась с этим человеком на дикарской планете, даже если он не жесток с ней, рано или поздно ей придется… Коринор замотал головой и положил руки на ладони. Ужасные мысли лезли в голову одна за другой.

— Как же я ненавижу его! — процедил он. — Если достанем их, я разрежу его на кусочки!

Краун встал и протянул таблетку в белой упаковке.

— Тебе надо поспать. Завтра поговорим.