Упала, очнулась - султанша! (джен)

— Жасмин, — приказала я. Рабыня взяла флакончик, полила себе на руки и принялась аккуратно наносить на мою спину, равномерно распределяя, ладонями массируя кожу. Мёге, стоящая рядом, наблюдала за этим процессом в качестве гаранта безопасности, если со мной захотят что-нибудь сделать. Лале была снаружи, у дверей, зорко следила за всеми, кто приближается, и в случае чего должна подать сигнал. Обе девушки вооружены кинжалами, с которыми умеют более-менее сносно обращаться, но специально обучать их нет возможности — у Селима шпионы в санджаке Сулеймана. Не должно быть ни одного нарекания со стороны шехзаде, а тренирующиеся служанки не входят в ряд обычных атрибутов дворца.

Сегодня я велела подготовить классический хаммам — с паром, жаром и прочими прелестями истинной турецкой бани. Хотелось, чтобы тепло смягчило боль.

Единственный человек, которого можно поставить на первое место — это ты сам. И никто другой. Как жаль, что до меня всё доходит очень медленно.

Я — член правящей династии Османов. Меня зовут Хатидже-султан. Людей империи, которые стоят выше меня по положению, можно пересчитать по пальцам одной руки. Даже сёстры чуть-чуть, совсем слегка, но ниже, потому что младше. При прочих равных моё слово станет решающим. Я имею все возможности устроить себе счастливую жизнь, и я это сделаю.

Рабыня закончила наносить жасминовое масло на спину, и теперь бережно разминала мои плечи, аккуратно отодвинув в сторону волосы. Я прикрыла глаза, наслаждаясь процессом.

— Госпожа, какой запах желаете для волос?

— Оставь жасмин.

Спустя час, выйдя из бани, распаренная, горячая, я кивнула Лале и мы втроём отправились на утреннее приветствие матери. Это было необходимостью, чем-то вроде чистки зубов — вроде не очень хочется, но нужно, иначе потом хуже будет.

— Валиде, — поклонилась я.

— Здравствуй, доченька, — похлопала она по сиденью рядом. — Благослови тебя Аллах, присаживайся. Мы так давно с тобой не разговаривали!

— Верно. Однако у меня есть одна маленькая просьба.

— Какая же?

— Ознакомьте меня с учётными книгами гарема.

Раз уж я тухну в одном дворце с ней, то хотя бы проведу время с пользой. Если меня научат обращаться с финансами — один шаг к получению власти над собственной жизнью будет сделан. К тому же имелись подозрения, что Хафса считает меня ребёнком, поэтому, возможно, если я покажу, что способна выполнять обязанности взрослого, она немного смягчит свою опеку.

Глаза Айше расширились от удивления.

— С чего вдруг такая просьба?

— Хочу помочь вам, взяв хотя бы этот пустяк на себя.

— Не стоит, дорогая, — ласково ответила мать, — я справляюсь.

— Не сомневаюсь, Валиде. Однако когда-то у меня будет свой дом, который потребует умения следить за отчётами, не лучше ли получать навыки под вашим чутким руководством?

Какое-то время помолчав, задумавшись, она кивнула и подала знак Дайе раскрыть одну из книг.

Я ухмыльнулась и подошла ближе.

* * *

— Повелитель принял решение взять меня в поход!

— Какое радостное событие, — равнодушно отметила я. — Ставить под угрозу жизнь единственного наследника так разумно.

Вспоминалась жестокая резня шиитов 1513 года, когда мой отец в Анатолии вырезал 45 тысяч человек от мала до велика, но дальше память подёрнулась туманом. Всё-таки уже шестнадцать лет прошло.

— Ты обиделась, — констатировал Сулейман.

Он сидел за столом, задумчиво рассматривая брошь, которую снял с чалмы. Красивый синий камень в обрамлении кучи мелких, словно пыль, красиво мерцал в полутьме заката, отражая огонь свеч.

— Верно.

Брат извлёк из ножен кинжал и дотронулся лезвием до украшения, оставляя крошечную царапину, появление которой можно было отследить лишь по звуку.

— На что?

— Почему ты не сказал мне о беременности фаворитки сразу?

— Матушка велела...

— Сулейман, ты уже не ребёнок! — вышла из себя я. — Сколько можно, на каждый чих будешь у маман разрешения просить?

Он помрачнел и холодно уставился прямо в глаза. Кажется, кое-что было лишним.

— Я сам решаю, что и у кого спрашивать.

— Подумай логически, — процедила я. — Либо ты боялся, что что-то пойдёт не так, то есть не доверял и не был полностью уверен во мне, либо очень хотел сказать, но из-за приказа маменьки сдерживался. Так как второй вариант ты только что с негодованием отбросил, остаётся первый. И после этого ты чему-то удивлён?

— Но я же сказал тебе заранее! Никто, кроме нас четверых, об этом больше не знает!

— Да ты хоть представляешь, что со мной было бы, если бы я вместе со всеми узнала? — сорвавшись на крик, заорала я. Две слезы снова тёплыми каплями сбежали по щекам, перед глазами всё расплывалось, в носу появились сопли. Ещё немного, и начну шмыгать, так что пора закругляться. — А ведь представляешь, иначе бы молчал! Не подходи ко мне в течение трёх дней и не заговаривай, хочу всё обдумать!

Развернувшись, я вылетела из покоев брата и бросилась к себе.

— О Аллах, — перепугалась Лале, стоящая в коридоре, — что произошло?!

Я всхлипнула, утирая слёзы широким рукавом. Не сейчас, Хатидже, не сейчас. Султанша династии не может позволить себе проявление эмоций в общественном месте, пусть это даже безлюдный коридор. К счастью, наши комнаты недалеко, дойдя до них, я хлопнулась на диванчик и стала изливать душу.

— Мой брат скрывал от меня кое-что очень важное, а теперь даже не понимает, в чём проблема!

— Но как ты узнала, Хатидже? — спросила Мёге. Бойкая девушка сторожила покои, чтобы не подсыпали и не подложили чего, а то мало ли. В её верности можно не сомневаться.

— Он сам сказал.

— Разве это не искупляет его вины? — осторожно произнесла Лале. — Если только он не врал тебе.

— В том-то и дело, что лгал! Прямо в лицо, понимаешь? Я спрашивала, что произошло нового, он говорил "ничего", не раз и не два! А мы пообещали, мы поклялись никогда, никогда не врать друг другу! — сорвалась на громкое восклицание я, шмыгнув и стушевавшись от собственной резкости.

Сулейман влюбился, но скрыл это от меня.

Девушки промолчали. Ответственность за своё будущее решение лежит исключительно на мне, и выбрать я должна сама.

— А что именно он утаил?

Я открыла было рот, но прикусила язык. Скажу сейчас — предам брата, к тому же, конечно, маловероятно, но всё же — поставлю под угрозу жизнь своего племянника, да и его матери тоже.

Умные девчушки догадались, что я скрываю важный секрет, и Лале успокаивающе положила руку на плечо.

— Не переживай, мы понимаем.

* * *

Сулейман раздражённо отпихнул от себя лежащее на столе украшение и принялся ходить по комнате, размышляя. Что её так обидело? Причём очень сильно, до слёз, а такое бывало крайне, крайне редко.

— Ибрагима ко мне!

Юноша Сулейману нравился. Нет, ну не в том, конечно, смысле, на который часто намекала Хатидже, но с ним можно было вести беседы. Он был достаточно образован в некоторых вопросах, чтобы говорить на равных, и недостаточно затюкан, чтобы бояться высказывать собственное мнение. Да и привязанность Шах добавляла плюсик в карму.

— Господин, вы звали меня?

— Да. Проходи, садись, — остыл шехзаде, — давай поговорим. Скажи, у тебя была любовь?

— Нет, не довелось ещё, — обалдел от такого поворота Ибрагим, — но почему вы спрашиваете?

— Скажи, что женщине нужно для счастья?

— Полагаю, ваше внимание и возможность подарить наследника.

Внимание. Подразумевает участие в жизни человека, а чтобы оно не было неприятным, необходимо...

"Либо ты боялся, что что-то пойдёт не так, то есть не доверял и не был полностью уверен во мне, либо очень хотел сказать, но из-за приказа маменьки сдерживался".

— Доверие, — пробормотал задумавшийся Сулейман.

— Простите?

— Ничего. Ты мне очень помог, спасибо.

* * *

Три дня спустя.

— Госпожа, — склонилась темноволосая девушка в простом, но добротном светло-зелёном платье. — Вы меня звали?

— Да, проходи, садись. Пора сделать важное объявление для гарема, Фюлане, — дружелюбно обратилась Валиде.

Я внимательно осмотрела наложницу. Хороша, как и все в гареме — некрасивых туда попусту не брали, но ничего сверхъестественного. Не писаная красавица явно. Чем же она смогла зацепить брата? Возможно, была первая влюблённость, как у Мустафы с Эфсун. Либо же девушка брала не оболочкой, а внутренним содержанием. Сидящая рядом Фатьма заинтересованно вскинула бровь, ожидая пояснений. Матушка позвала нас троих, как я теперь поняла, чтобы познакомить с будущей невесткой.

— Мои дорогие дочери, — проговорила довольная Айше, — это Фюлане-икбал. Она носит под сердцем ребёнка Сулеймана. Иншалла, у нас родится здоровый шехзаде!

Бейхан удивлённо распахнула глаза, но спустя секунду радостно заулыбалась.

— Поздравляю! Да дарует Аллах этому дитя долгую и счастливую жизнь!

— Благодарю вас, госпожа, — мелодичным голосом ответила рабыня.

— Поздравляю, — искренне сказала я, глядя на живот девушки. Там, внутри, рос и развивался мой племянник. Кровь от крови, плоть от плоти. Сулейман, может, и кусок говна, но родители у нас общие, поэтому во всяком его ребёнке немалая доля и моего генома. А кровь так и вообще полностью одинаковая.

— Поздравляю, — присоединилась Фатьма, — полагаю, Валиде, вы устроите сегодня праздник в гареме?

— Верно, — кивнула она. — Пусть все знают, что Фюлане-икбал готовится шехзаде Сулейману сына подарить!

Девушка улыбнулась и склонила голову.

* * *

Этим же вечером брат присел рядом со мной. Праздник начинался, и шехзаде решил ради такого случая посетить женское царство. Я слегка отвернулась, чтобы он понял, что ещё не прощён, но никто из гарема ничего не заподозрил. Лишние слухи ни к чему.

— Извиняться не буду, — заговорил он после недолгого молчания, наблюдая за танцующими рабынями, — но я понял, что сделал не так.

— Время покажет, — ответила я. — А сейчас иди и удели время беременной... — чуть не сказала "жене", но вовремя осеклась, — наложнице. Негоже в такой день оставлять её одну, да ещё и ради сестры.

Одарив меня укоризненным взглядом, он некоторое время посидел рядом, а потом действительно ушёл. Но не к Фюлане, которая проводила его расстроенным взглядом, а вообще. Куда-то там в свой кабинет. Интересно, что Ибрагима на празднике ещё не было... хотя, в общем, это я туплю. Он сейчас ещё никто, не успел сдружиться с Сулейманом до степени побратимства, да и должность сокольничего тоже особого авторитета не даёт. Я мысленно ухмыльнулась. Шах продолжала страдать по недоступному юноше, чем очень озаботила Бейхан. Поначалу сестра не восприняла детское увлечение мелкой по-серьёзному, считая, что это один из обычных капризов наподобие "хочу игрушку!!!", но когда время шло, а ничего не менялось, она забеспокоилась. Даже пыталась поговорить с Ибрагимом, но когда поняла, что он сам в отчаянии, впала в недоумение.

В общем, ситуация так себе, и скрипач на минималках ещё ноль без палочки с точки зрения династии, чтобы его пускать в святая святых!

Я обвела взглядом сидящих вокруг рабынь, погружённая в свои мысли, как вдруг осеклась. Что-то знакомое, на грани смутных воспоминаний, но определённо где-то увиденное. Дежавю? При более внимательном осмотре увлечённых танцующими девушек причина быстро стала ясна, как день.

— Гюльфем, — прошептали мои губы без участия мозга.

Примечания:

Как ваши дела? :D