В твой мир из пепла (гет)

Отступление

История одной лисицы

Все разошлись и Пянь Жань тоже выскользнула из зала, надеясь остаться незамеченной, чтобы спокойно прийти в себя. «Но разве ее оставят в покое? — скривила губы лисица, почуяв приближение Е Цинъюя.

Его запах за последние месяцы стал почти родным, потому она почуяла его еще издалека, но сейчас ей не хотелось, чтобы он был рядом — сейчас ей хотелось побыть одной, разобраться в собственных чувствах, вспомнить и…забыть.

Поэтому она с раздражением и досадой спросила:

— Уговаривать пришёл? Или жалеть?

Цинъюй сделал к ней еще один шаг и тихо ответил:

— В тот день, когда мне было плохо, ты побыла со мной, разделила мою печаль и выпила мое вино. Сейчас пришел мой черёд пить твою тоску. Располагай мной как тебе потребуется.

Лиса хмыкнула и с насмешкой уточнила:

— Что, предлагаешь использовать тебя, чтобы забыться?

— Ну...нет — Цинъюй казалось смешался, но потом чуть выпрямился и заверил — Но если тебе нужно…

Пянь Жань фыркнула и произнесла, оценив его готовность на подвиги:

— Герой. Смотрю ты готов на всё — с сарказмом добавила она.

— Я… — растерялся Цинъюй, но лиса прервала его:

— Успокойся, шучу я — а потом вдруг запрыгнула на перила балкона и оттуда ловко забралась на крышу.

Подождав, когда Цинъюй, последовав за ней, оказался рядом, она негромко произнесла, идя по кромке крыши:

— Ты знаешь, хоть и прошло много времени, но я ничего не забыла. Вот только оказалось, что память без чувств — это совсем другое. Сейчас мои воспоминания наполнены эмоциями. Вина, обида, горечь, тоска, боль. Всё это переполняет меня и стремится выплеснуться наружу.

Дойдя до угла дома, Пянь Жань нагнулась и, покопавшись среди кровли, достала пару запечатанных кувшинов вина и с усмешкой добавила:

— Так что, просто напейся со мной и выслушай мой бред.

Цинъюй молча принял один из кувшинов и, после того как девушка стукнула о его бок кувшина своим, повторил ее действия — выпил вина прямо из горлышка.

Пянь Жань сделала несколько глотков, выдохнула и, ступив на парапет крыши, пошла вперед говоря:

— Впервые я встретилась с Цзян Жао у реки, той о которой рассказывала твоя сестра сегодня. Я купалась, а он поил коня, но я подумала, что он подсматривает. Обвинила его, не дала объясниться, избила и обозвала извращенцем — вспоминала она со слабой усмешкой — У него тогда было такое забавное выражение лица: смесь возмущения и вины, смущения и обиды. Благородные мужи такие потешные — рассмеялась она каким-то горьковатым смехом.

Сейчас ей было так больно, что хотелось кричать, но горло словно спазмом перехватило, так что даже говорила она сдавленно и тихо. Закашлявшись из-за колючего смеха, лисица глотнула вина из кувшина, а потом продолжила:

— Та река протекает так близко от столицы Шэна, что даже медленный человек дойдет оттуда до города всего за пол часа — рассуждала она — Он был так близко — подумала она вслух, и делая паузы, продолжила — Так близко… Еще бы чуть-чуть… Но он так и не дошел до нашего дома — сделав еще один глоток вина, она пролила немного и, небрежно утеревшись рукавом, добавила — А я так долго его ждала. Каждый день ждала и считала — повысила она голос, а потом прошептала с усмешкой — Хотела предъявить ему счёт, когда он придёт.

Сделав паузу, она проговорила:

— Прошло больше тысячи дней. Я ждала его три года! — с надрывом выкрикнула она и пошатнулась.

Цинъюй, всё время ее рассказа следовавший за ней молчаливой тенью, тут же подхватил ее и, прижав к себе, пробормотал:

— Знаю, ты очень долго ждала.

Пянь Жань устало прижалась щекой к груди парня, что поддерживал ее в своих объятиях, и меланхолично проговорила:

— Когда надежды на его возвращение угасли, я стала разыскивать его тело. Обошла многие места битв. Искала годами, но ничего. Тогда, когда я наткнулась на тебя, на перевале Цзя, я тоже искала его. Кто же знал, что он умер так — в шаге от города, в одиночестве. Прошло семь лет, и я заходила всё дальше. Всё дальше от того места, где он был. Смешно, правда? — с горькой иронией спросила она, прикрыв глаза.

Цинъюй сглотнул, судорожно вздохнув, будто и впрямь проглотил ее горечь, и ответил:

— Нет.

Лисица вскинула голову, одновременно отстраняясь, и резко спросила:

— Нет? Что «нет»? — и с вызовом добавила, ткнув кувшин с вином ему в грудь — Пей! Пей и слушай — и дождавшись, когда парень послушно сделал несколько глотков протянула — Расскажу тебе еще одну историю — и чуть пьяно хихикнула, ложась и лениво растягиваясь на краю крыши.

— Однажды Цзян Жао спросил меня откуда я пришла в мир смертных, и я ответила, что сбежала из Бездны. Он разумеется слышал об этом месте, но никогда не живущему там не понять, что это такое. Поэтому его вопрос «не побоялась ли я рисковать жизнью, чтобы преодолеть барьер ради вылазки в мир людей», только рассмешил меня — произнесла Пянь Жань и растянула губы в насмешливой улыбке.

Потом она отпила вина и продолжила:

— Ты учился в секте бессмертных и должно быть знаешь, что десять тысяч лет назад всех демонов вместе с их Владыкой Небесные боги заточили в Пустынной Бездне и никому было не пробиться сквозь ее барьер. Бывал ли ты там когда-нибудь? — спросила она своего слушателя.

— Не пришлось — ответил Цинъюй и помолчав добавил — Но знаю, что в последние годы всё чаще случаются прорывы и демоны проникают в мир людей. Вероятно, барьер не так уж и непроницаем.

Пянь Жань презрительно фыркнула и поведала:

— Когда-то тот барьер действительно был непреодолим, но шли столетия и страж слабел, а вместе с ним и барьер. Кажется, сейчас даже середнячки могут пробиться в образовавшиеся щели. Однако еще десять-двадцать лет назад пройти его могли только самые сильные демоны и то не без потерь.

Пянь Жань чуть приподнялась и, вздернув подбородок, гордо заявила:

— Я была девятихвостой лисицей — а потом слегка недовольно добавила — Но потеряла два хвоста при переходе.

Лиса хмуро потрясла свой опустевший кувшин и нахмурилась. Цинъюй же просто передал ей свой, почти полный и спросил:

— Как же ты решилась на это? Не жалеешь?

Пянь Жань довольно выдохнула, отпив сладкого вина, и ответила:

— Нет. Жизнь в Бездне и здесь — две очень большие разницы. Если подумать, то жизнь там и жизнью-то не назвать. Я ясно поняла это, когда выбралась и получила возможность сравнить — хмыкнула она и, глянув на Цинъюя, легла на спину и, уставившись в небо, проговорила — Вы, люди, даже не осознаёте того как вам повезло родиться в таком мире. У вас есть голубое небо и облака над головами. Днём светит тёплое солнце, а ночью ласковая луна освещает твой путь. Здесь никогда не бывает кромешной тьмы и такого холода как там, в Бездне. Воздух тут чистый и свежий, и почти везде приятно пахнет. Можно глубоко вдыхать, без опаски задохнуться, и спокойно выдыхать, не боясь поднять своим неосторожным дыханием тучи пепла вокруг себя и выдать свое местоположение.

Будто что-то вспомнив, Пянь Жань сморщила нос и, повернув голову к парню рядом, произнесла:

— В Бездне, знаешь ли, разница между днем и ночью почти неощутима. И там всегда нужно опасаться за свою жизнь, так как кто-то более сильный всегда может съесть тебя, пока ты слаб или неосторожен — а потом резюмировала — Вот почему между жизнью здесь и пребыванием в Бездне, демон всегда выберет рискнуть. Это различие в условиях жизни никогда не остановит демонов от попыток разрушить барьер и вырваться из Бездны, куда их заточили. Потому что лучше рискнуть своей жизнью, чем никогда не узнать, что такое настоящая жизнь — проговорила Пянь Жань и перевернулась с боку на бок, очень естественно при этом улегшись головой на колени Цинъюя.

Тот замер на несколько секунд, а потом несмело провел ладонью по спутанным волосам девушки и тихо спросил:

— Тебе, наверное, было очень тяжело выживать там, в Бездне? Ты как-то упоминала, что тебя выгнали из дома, стоило тебе впервые проявить силу.

— Мм… Не сложнее, чем многим другим там — немного сонно отозвалась Пянь Жань — Хотя свою силу я проявила достаточно рано. Происходя из довольно сильного рода, мне с рождения достались некоторые преимущества, но они же и были моим бременем. Будь я послабее и мне бы не пришлось так рано покидать семью, что давала кров, защиту и еду — поведала она, а потом села и более бодро продолжила — На самом деле поначалу я и не задумывалась о том, чтобы покинуть Бездну, я была рождена там, это было моим домом, единственным который я знала. И потом, в те времена не все сильные демоны рвались рисковать, чтобы сбежать из Бездны. Говорят, в самом начале, сразу после заточения, сильных демонов было больше, но все они постепенно пропали — рассказывала Пянь Жань тем тоном, что рассказывают страшные сказки — И поговаривают, что не от того, что им удалось сбежать, а по причине бесславной смерти. Эти слухи долго сдерживали других демонов от суицидальных попыток покинуть Бездну, но поколения менялись, слухи оставались слухами, и кто-то верил, что покинуть Бездну (и при этом не умереть или не лишиться всех своих сил) реально, а кто-то — нет. Но мне довелось точно узнать, что это возможно, а главное, я узнала ради чего стоит так рискнуть -сверкнула глазами лиса.

Затем, наклонившись чуть вперед, словно делясь тайной, Пянь Жань поведала:

— В нашем клане жила одна древняя лисица, она помнила еще изначального бога демонов. Так получилось, что перед битвой, в которой Владыка пал, он самолично погрузил ее в целебный сон, так как та сильно пострадала, выполняя одно из его секретных заданий. А очнулась она уже спустя пять тысяч лет и на тот момент оказалась самой сильной демоницей среди всех лис и многих обитателей Бездны. Конечно, со временем, она постарела и ослабела, но давний страх и уважение к ней остались. К тому же, глав кланов очень манили ее знания и связи, ведь по сути, она являлась прародительницей клана лис и той, кто одной из первых поклялась в верности изначальному богу демонов. Я конечно же не сразу узнала ее историю, но так уж получилось, что я была приставлена к ней, чтобы ухаживать и служить.

— Потому что у лис тоже принято заботиться и почитать старших? — уточнил Цинъюй, слушая историю.

Лиса фыркнула:

— Что за глупости? Нет, у нас не приняты ваши людские традиции — ответила она и пояснила — Всё гораздо прозаичнее. Все знали, что Владыка демонов желал сохранить ей жизнь и не решались навредить ей, даже тогда, когда она ослабла. «А ну как Владыка вернется, а его приближенная погибла, накажет еще». Тем более эта старушка была весьма полезна своим даром предсказывать будущее. И вероятно имела и другие таланты, но была достаточно мудра, чтобы не демонстрировать все свои силы всем подряд, дабы не быть слепо использованной. Она не показывала всех своих умений и не давала того, что от нее просили сразу. Иначе интерес глав быстро бы прошел, а так она дозированно выдавала то, что от нее требовали в обмен на свое содержание — рассказывала Пянь Жань — К тому моменту, как меня послали к ней, она уже совсем не могла сама охотиться. Вот меня и приставили к ней, чтобы добывать ей еду, спрашивать чего она хочет и выведывать что она может за это дать клану. Как ты понимаешь я вовсе не была в восторге от этой навязанной работы, но со временем нашла свои плюсы в этом. В пещере где она жила всегда было тихо и спокойно, туда не забредали, негласно соблюдая границы, когда-то проведенные древней лисицей. Там я могла отдохнуть и немного расслабиться, не опасаясь, что меня кто-нибудь начнет задирать или захочет отобрать добычу — вспоминала Пянь Жань, а потом хихикнула, добавив — А еще меня очень привлекал ее необычный мех. Лафира, так ее звали, была уже полностью седой. Такая белая-белая лиса. К слову, она почти всегда пребывала в своем зверином облике потому что так она сохраняла больше жизненных сил и энергии и ей было теплее. Мне очень нравилось смотреть как таинственно серебрится в тусклом свете ее шубка и однажды я предложила расчесать ее. Та кажется удивилась, но позволила. Когда же она поняла, что я делаю это не потому что хочу что-то у нее выпросить, а просто получаю удовольствие от игры с ее мехом, то зафырчала и поведала:

— Знаешь, малышка, в былые времена те, кому приглянулась моя шкурка, уже улепетывали бы со всех ног, но сейчас мне это кажется даже забавным. На старости лет меня гладят словно кошку — закатила она глаза и покачала головой.

— Да кто бы посмел в былые времена возжелать вашу шкурку? — удивилась Пянь Жань, ведь слышала, что раньше та была очень сильна.

— Знамо кому — охотникам — ответила Лафира и пояснила — Что людские за зверьем, что бессмертники за демонами — многие из них пытались подловить меня. Но никому не удалось — кровожадно улыбнулась она и облизнула свои клыки.

— А Владыке? — любопытно уточнила Пянь Жань.

— Хм, Владыке моя шкура была без надобности — махнула хвостом белая лисица — И спас он тогда меня мимоходом, решая свои дела, но коль уж спас так решил использовать, а я свои понятия чести имею и благодарной умею быть, вот и поклялась служить. Что уж он углядел во мне, может моя прямота ему глянулась, а может отсутствие амбиций, но приблизил к себе и давал особые задания — поведала Лафира, а потом вздохнула — В одном из них чуть и не погибла. Может лучше погибла бы — задумчиво протянула она и с тоской огляделась — Не пришлось бы тогда свои кости сушить здесь столетиями — пробурчала она и прикрыла глаза, больше не отвечая на вопросы юной Пянь Жань.

Пянь Жань настоящего потянулась и, повернувшись на бок, продолжила свой рассказ о прошлом:

— Потом, в один из вечеров, я вспомнила упоминания об охотниках и спросила Лафиру какие же безумцы хотели ее шкурки лишить и как она с ними расквиталась. Тогда она понемногу и начала рассказывать свою историю — как жила среди смертных много тысяч лет назад.

*

— Тогда я была я еще совсем юной и глупой, вот совсем как ты сейчас — хмыкнула Лафира и продолжила — Но достаточно сильной, чтобы не попадаться простым смертным. Люди живут недолго, но и за свою короткую жизнь успевают порой такого наворотить, что ни людям, ни демонам покоя нет, да и богам только дивиться остается. Чего только стоит их блажь — отлавливать лисиц-демонов и требовать от них службы — оскалив зубы проворчала она, а потом вернулась к поднятой теме:

— Так вот, в один из таких неудачных дней, я затаилась среди сугробов снега, намеренно поменяв цвет своей шкуры на белый. Это сейчас я седа, а тогда могла любой цвет принять, хоть огненно-красный, как пламя, хоть черно-синий, как глубокая ночь. Снега в полях в тот год было не очень много, но мне, с учетом моей маскировки, хватило.

*

— Так вот я и узнала о том, что такое снег — сделала отступление от рассказа Пянь Жань и мечтательно произнесла — Какой он белоснежный, искристый, пушистый и холодный. Что он идет с неба и всё вокруг покрывает белым полотном. Старая лисица сказала, что снег похож по цвету на ее шубку сейчас, он сверкает как радужные алмазы на солнце днем, и мерцает и серебрится под светом луны ночью. Мне очень интересно было самой увидеть, что такое солнце, луна и снег, чем отличается день от ночи — прищурилась лиса, но потом отпихнула руку Цинъюя и вздохнула — Но тогда еще было не время бежать и я продолжала слушать.

*

— Обычные люди меня конечно бы не нашли, но на мою беду среди группы охотников был один бессмертный заклинатель. Тонкий-звонкий, а на глаз приметливый.

*

— Кстати, она потом особо подчеркивала, когда учила меня уму разуму, что от любого сектанта надо держаться подальше — снова отвлеклась от пересказа Пянь Жань и процитировала — «Если встретила человека и поняла, что это заклинатель, обладающей духовной силой, то лучше сразу сбежать, не вступая в битву. Так как кто его знает неопытный он, потому что выглядит зеленым юнцом, или на самом деле имеет многие лета самосовершенствования и сильнее чем ты». Ну так вот… — произнесла Пянь Жань и продолжила рассказ Лафиры.

*

— Коварно не показав, что заметил меня, он подошел почти вплотную и лишь тогда кинул петлю из своей ци — проговорила Лафира — Потом правда отпустил, когда узнал, что я не людоед какой, а приличный горный дух и могу обращаться в человека. Однако…в итоге оказался тем еще мудаком — в сердцах сплюнула старушка — Ему мало было обмануть мой ум, он решил обмануть мое сердце. Поэтому запомни твёрдо — не вздумай верить ни одному бессмертнику. Добром оно не закончится!

*

Со временем всё это стало регулярным — процедуры Пянь Жань по уходу за мехом старой лисы и ее рассказы:

— Я размеренно расчесывала ее мех, а она делилась историями из своего прошлого — рассказывала Пянь Жань Цинъюю — Так собственно я и узнала о том, что Барьер Бездны не всегда будет непреодолим и то, что я, став девятихвостой лисицей, смогу преодолеть его. Также она поведала мне о том мире, что был за Барьером, о том, как там было приятно жить.

*

— Хотя, конечно, не без проблем. Опасностей везде полно — предупредила Лафира после того как красочно расписала преимущества жизни за Барьером.

*

— Она предупреждала, советовала, учила — говорила Пянь Жань, вспоминая Лафиру — За что я ей была благодарна и искренне помогала чем могла в ее нуждах.

— К слову, про то коварство бессмертных заклинателей — вдруг хитро усмехнулась Пянь Жань и проговорила — Не сразу я узнала почему она так сильно не любит их. Однако, почти уже перед самым моим уходом она рассказала.

— Оказалось, давным-давно у нее был роман с заклинателем одной из бессмертных сект — тоном сплетницы поведала Пянь Жань — Она полюбила его и ушла из родных гор вместе с ним в людские земли. И даже вышла за него замуж, а потом выяснилось, что он просто захотел оставить ее в семье из-за ее дара предсказателя. Заставлял ее предсказывать будущее для клана, чтобы извлечь выгоду из текущих и будущих сделок или избежать убытков. И сбежать она не могла, так как согласилась на особые узы, что связывали их жизни. Прошли годы и Владыка демонов зачем-то пришел в клан ее мужа и убил там всех. Искал какой-то артефакт. Узнав кто она, он развеял заклятье уз, утягивающих ее вслед за муженьком, и предложил ей службу.

— Так в чём разница? — вдруг спросил Цинъюй — И ее муж-заклинатель и Владыка демонов — оба хотели, чтобы она служила им и предсказывала будущее ради них.

— Разница есть — вскинув палец вверх, уточнила Пянь Жань и пояснила — Один обманул ее чувства, заставив служить, а другой, не скрывая своих намерений, предложил сделку. Так Лафира и стала служить Владыке. Да только на тот момент уже была беременной. Избавляться от собственного плода для любой лисицы табу. Владыка же за верную службу обеспечивал ей безопасность, да и ее детям обещал надежное будущее. Так со временем и организовался клан лис-демонов — сказала лисица — В первом поколении почти все обладали даром предвиденья: кто слабым, а кто сильным. Но позднее, из-за войны богов и демонов многие сильные члены клана погибли. Слабые же выжили, однако были заточены в Бездне вместе со всеми остальными демонами. Обладая привилегированным положением приближенных к Владыке, они долгое время сохраняли высокий статус, но годы шли они ушли в тень, решив не вступать в борьбу за власть с другими демонами, а просто дождаться, когда Владыка демонов возродится и, расставив всё по местам, вернет им былую славу. К самой старой лисице, Лафире, прислушивались, она заверила всех что тот вернется, но не скоро. Менялись столетия, в возвращение Владыки верилось всё меньше, да и самой древней лисице стали хуже доверять, однако продолжали присматривать, на всякий случай.

«Все знали, что Лафира перед самой битвой выполняла какое-то важное секретное задание для Владыки демонов — вспоминала про себя Пянь Жань — Именно она заверила всех, что он вернется, так как была участницей ритуала, в результате которого божественная суть Владыки с частью его памяти, закрепилась в этом мире. Вот почему все были уверены, что тот обязательно возродится».

«Со временем статус Лафиры стал скорее почётным, но не особо важным — размышляла про себя Пянь Жань, почти засыпая — Но самой древней лисице кажется и не нужно было больше, — она просто доживала свой век, вспоминая прошлое, не стремясь выслуживаться перед новыми главами или давать более точные сведения по своим давним предсказаниям».

Когда Пянь Жань приставили к ней, Лафира словно увидела в ней молодую себя, поэтому учила как выживать наверху, как хитрить, делилась с ней своей житейской мудростью и накопленными знаниями — готовила к «вылету из гнезда». Она часто напоминала юной лисице, что стоит убегать от заклинателей, что можно использовать смертных себе на пользу, но по возможности не причиняя вреда, чтобы не привлечь внимания, но никогда не раскрывать им себя, чтобы они не стали использовать ее силы.

— Именно она заверила меня, что я смогу покинуть Бездну и найду свое счастье среди людей, «а даже если нет, так наверху всяко лучше жить, чем в Бездне» — бормотала сквозь сон Пянь Жань — Зная, что мне нужно стать девятихвостой лисицей, а на тот момент я была лишь трехвостой, я усердно культивировала, копила силы и мечтала, как увижу тот прекрасный мир, о котором уже столько всего услышала и заочно полюбила — улыбнулась Пянь Жань и, уткнувшись носом в живот Цинъюя, продолжила во сне вспоминать, видя себя словно со стороны.

Пянь Жань усиленно занималась и благодаря своему усердию довольно скоро смогла стать пятихвостой. Тогда ей и вовсе отказали от дома, теперь она должна была сам обеспечивать себя. Благо старая лисица приютила ее у себя — та жила вместе с ней в пещере и продолжала ухаживать за ней. Главу клана это устраивало — не нужно было выделять никого за уходом за старухой, а за ответы на возникающие у клана вопросы старая лисица стала требовать предметы для получения сил. Эти предметы сама она не использовала, а дарила юной лисичке-помощнице. Таким образом, та быстрее могла развивать свои силы.

Сама она заверяла Пянь Жань, что уже настолько стара, что сила, поглощенная из предметов, всё равно надолго в ней не удержится — утечёт из тела как песок, сквозь пальцы. От Лафиры же в свой срок Пянь Жань и узнала, что самые лучшие силы можно получить, испив последний глоток жизни, который выделяется при смерти человека. Однако, рассказав об этом, Лафира предупредила, что если та часто будет так делать снаружи, то след из умерших приведёт к ней. Поэтому Пянь Жань уяснила для себя, что так делать можно только в крайнем случае.

Когда старая лисица умирала, она уговорила Пянь Жань поглотить ее последний вздох, чтобы разом достичь уровня девятихвостой лисицы. Тогда-то она из семихвостой и превратилась в лису с девятью хвостами. При переходе барьера Бездны эти два хвоста, подаренные смертью наставницы, исчезли, но Пянь Жань не слишком сожалела — легко пришло- легко ушло.

А задерживаться с уходом она не стала, так как главы кланов лис уже начали присматриваться ко ней. Кто-то желал заполучить себе сильную лису посредством брака, чтобы получить столь же сильное потомство. Кто-то верил, что древняя лисица передавала ей свои знания и научила предсказывать будущее, а значит Пянь Жань должна занять ее место предсказателя в клане. Но в планах молодой лисицы не было намеренья оставаться в Бездне ни в каком качестве.

Цинъюй пошевелился, желая удобнее умостить Пянь Жань, и невольно вырвал ее из дрёмы, а та, потянувшись всем телом, словно и не было сонного перерыва, продолжила свой рассказ:

— Когда я только вырвалась из Бездны, меня всё поражало. Хоть я и знала кое-что по рассказам Лафиры, но всё же слушать рассказы об этом одно, а видеть своим глазами — совсем другое.

Пянь Жань поморщилась, вспомнив как у неё в первое время от яркого света болели глаза и она, непривыкшая к такому освещению, какое-то время вынужденно жила в пещере в горах у близко подступавшего леса. Тогда ее и стали называть дикой лисицей из диких холмов. Она редко выходила из пещеры тогда, ведь нужно было адаптироваться к новой среде, привыкнуть к множеству незнакомых звуков, яркому свету, множеству различных запахов, ветру.

— В основном я делала вылазки ночью — говорила Пянь Жань — Мягкий свет луны мне нравился гораздо больше слишком ярого солнца — хмыкнула она, припомнив, что нескоро еще глаза привыкли к дневному светилу и перестали слезиться.

— Попервости я выбиралась из своего укрытия наружу только ради охоты — продолжала она — А мои первые контакты с людьми выходили не слишком удачными. Кто-то заметил меня, когда я купалась у лесного озера и распустил слух о лесной деве, при этом добавив отсебятины о моих якобы волшебных свойствах. Дураков полно — развела она руками и с усмешкой добавила — Они и хлынули в леса на мои поиски. Долбоклюи — презрительно фыркнула Пянь Жань, а потом продолжила — Другие превратили деву в демоницу, знамо дело жестокую и требующую немедленного уничтожения — пошла волна незадачливых охотников на нечисть.

— А уж добытчиков ценных мехов вообще было не счесть — закатила она глаза и пояснила причину — Так как чтобы не попадаться в виде человека я преимущественно начала выбираться на охоту лисой. А потом наступила зима — сказала Пянь Жань и помолчав добавила — Зверья в лису поубавилось. Боялись меня видимо и мигрировали подальше, а может просто выбили их всех. Пришлось мне выбираться в ближайшее поселение за пропитанием. Да и не ради жизни в пещере я выбиралась из Бездны, а ради комфортной жизни среди людей — ухмыльнулась девушка, припоминая свои мысли-эмоции в то время.

— Поначалу я старалась обращаться за помощью к женщинам, ища среди них сердобольных — рассказывала Пянь Жань, перебирая пальцами край своего наряда и склонив голову набок усмехнулась сама себе — Видно повлияли-таки рассказы о коварстве и похотливости мужчин, поэтому от них старалась держаться подальше, во избежание. Но…тут моя красота сыграла со мной злую шутку: женщины неохотно принимали незнакомую девицу в доме, а ну как уведет мужа или сына? Однако, я быстро уяснила, что чтобы получить помощь нужно выглядеть перед ними слабой, жалкой, болезненной, а еще лучше раненой. Тогда некоторые из них соглашались пустить меня к себе и в холодные дни я могла жить в тепле, изображая умирающую — со смешком сказала лисица.

— Но кто тебя ранил? — с тревогой спросил Цинъюй.

Пянь Жань подняв брови повернула голову и, взглянув на парня, ответила ему:

— Я сама себя ранила, дурачок — а потом добавила, заметив хмурую реакцию Цинъюя — Да что ты так переживаешь, на мне же всё быстро заживает — отмахнулась от терзаний излишне, на ее взгляд, переживающего парня, и подняв палец вверх подчеркнула — Зато будучи раненой я получала массу плюсов, например, это давало мне возможность быть в тепле и не опасаться охотников — со значением проговорила она и озвучила то чего опасалась в то время — А засыпая лисицей я рисковала проснуться в клетке. Ну его — махнула она рукой, считая очевидным какой вариант лучше выбрать.

— Значит ты избегала всех мужчин в то время — начал было Цинъюй задумчиво, но был перебит.

— Какое-то время я избегала мужчин, да — произнесла Пянь жань — Но однажды пришлось принять помощь одного из них. Тогда я и заметила, что он заботился обо мне гораздо тщательнее прочих женщин. Был предупредителен, внимателен, любезен. Я видела, что я ему очень нравлюсь — скривив губы сказала лиса и добавила — И всё было отлично пока я болела, но, когда я выздоровела, он видно захотел оплаты и напившись накинулся на меня.

Пянь Жань сжала губы, вспомнив этот неприятный момент своей жизни. Когда тот мужик внезапно навалился на нее среди ночи и впился в губы, она не почувствовала ничего кроме отвращения, зато отлично почувствовала его жизненную силу и почти рефлекторно потянула на себя.

— Тогда я признаться отреагировала машинально, защищаясь и неосторожно выпила его полностью — признала лиса неохотно и продолжила — После того случая я покинула то поселение и больше не задерживалась ни в одном поселке больше месяца-двух. Мужчины как пчёлы на мёд тянулись ко мне — усмехаясь протянула лисица — Мне и искать не нужно было, они сами предлагали помощь. Попервости я еще плохо контролировала себя и порой выпивала возжелавших моего тела полностью, но со временем научилась брать ровно столько, чтобы незадачливый ухажер просто терял сознание и засыпал, давая мне уйти от него до того момента пока он не очнулся — равнодушно рассказывала Пянь Жань, рассуждая про себя: «Мужчинами пользоваться было довольно выгодно, они ухаживали, дарили подарки, кормили, давали кров, оказывали помощь по обустройству на новом месте».

— Я путешествовала ни с кем и нигде долго не задерживаясь, но мысли о том, что пора бы осесть всё чаще посещали меня — говорила Пянь Жань — Тогда я уже подобралась почти к столице Шэн и подумывала купить себе дом на скопленные средства, но не знала куда и к кому обратиться с такой просьбой.

Всё же совсем наивной она не была и понимала, что ее могут просто обокрасть или обмануть, подсунув не то что требуется. Также она понимала, что постоянно менять места проживания утомительно, к тому же со временем почти никто не умирал после прекращения отношений с ней, а некоторые из ее ухажеров могли рассказать о коварной демонице, лишающей их жизненных сил, ну и, как водится, преувеличить свои страдания и убытки. Они всего лишь немножко слабели, а то что дарили отдавали добровольно. Так что сама себя лисица преступницей не считала. Однако осознавала, что молва и слухи далеко не всегда проигрывают справедливости, а скорее наоборот. Так вдруг кто-нибудь особо обиженный заявит, что она их души лишить хотела и обокрала до нитки. Пянь Жань разумно опасалась. Тем более давно уже хотела выбрать хорошее безопасное место и осесть.

— Будучи уже у границ столицы я решила искупаться и переодеться из пыльного наряда в запасной — рассказывала Пянь Жань — Тогда-то я и встретила Цзян Жао. Несмотря на то, что я несправедливо обвинила его, он не стал злиться, а, когда мы разобрались в недоразумении и познакомились, даже предложил помочь мне с поиском подходящего дома и обустройством — вспоминала лиса.

Тогда она, можно сказать, уже привычно согласилась принять мужскую помощь, а Цзян Жао оказался из довольно обеспеченной семьи. К тому же, как позже выяснилось, имел хорошие связи в городе, ведь служил в элитных войсках, а его репутация честного человека располагала к себе людей — он был уважаем и простым людом.

— С его поддержкой дом нашелся довольно скоро — поведала Пянь Жань — Отличное расположение, доступная цена (хотя сейчас подозреваю он тайно изрядно добавил к моей сумме) и главное возможность ремонта, такого как мне требуется: арки при переходе комнат и окна были скруглены, чтобы больше напоминать родную нору, а также значительно расширены, чтобы впустить в дом больше света и воздуха. Позднее мне даже устроили теплые полы, разместив под досками специальные плиты, отдающие тепло, если напитывать их духовной силой — довольно прищурилась девушка, вспоминая как терпеливо и тщательно создавала свою уютную норку.

— Цзян Жао подарил много всякого для дома, на новоселье, да я не сильно и сопротивлялась — с улыбкой рассказывала девушка — Во-первых, я уже привыкла, что мужчины одаривают меня подарками, а во-вторых, он нравился мне, в-третьих же, он оказался очень полезным.

«Удачное знакомство» — думала она.

Она прекрасно видела, что я нравится этому смертному, но не замечала таких низких чувств как похоть, вожделение и жажда обладать.

Он смотрел на нее чистым прямым взглядом, редко улыбался. Он вёл себя с ней не совсем так как другие: никогда ничего не просил, не пытался остаться на ночь, не прикасался сам и избегал моих касаний.

— Он всегда смущался, когда я шутливо пыталась его обнять или поцеловать в знак благодарности — со смехом говорила Пянь Жань — Его реакции были такими забавными, что я часто специально делала что-то его смущающее. Но даже мои провокации не меняли его отношения. Он не тащил меня в постель, не хватал руками, не отпускал сальных шуточек. Не знаю умел ли он вообще шутить. Всегда серьезный, собранный, вежливый. Благородный муж, одним словом. Тогда я впервые узнала, что это вообще такое — скривив уголок губ сказала лисица и продолжила — Он уважительно относился ко всем, предупредительно обходился со мной, дарил цветы, сладости. А когда узнал, что я любым пирожным предпочитаю мясо стал приносить именно мясные подарки — облизнувшись вспоминала Пянь Жань, а потом вздохнула и поведала:

— Однажды я купила вино и намеренно задержала его допоздна. Уговорила выпить со мной.

Пянь Жань слегка нахмурилась, а потом произнесла:

— К этому моменту мне казалось, что мы уже слишком долго общаемся. Я стала радоваться его редким визитам, не понимала своих чувств, но знала точно, что не желаю влюбляться в человека. Решив, что он просто нерешителен, стесняется и сдерживается, решила сделать первый шаг сама -напоила и затащила в постель. Начав же целовать его неожиданно почувствовала сопротивление — усмехнулась себе лисица, вспоминая.

*

— Что такое? — удивилась Пянь Жань, почувствовав, как мужчина под ней осторожно отстраняет ее руки и не дает себя поцеловать.

— Так нельзя — выдавил из себя покрасневший парень и сжал губы.

— А как можно? — усмехнулась лисица — Только не говори, что только после свадьбы — пошутила она и неожиданно получила серьезный ответ:

— Конечно.

*

— Тогда я не восприняла всерьез его слова — сказала Пянь Жань, лениво покачивая ногой, сидя на краю крыши — Просто позабавилась его серьезности и решительности в вопросах близости между мужчиной и женщиной. Такие парни мне тогда еще не попадались — хмыкнула она и хитро покосилась на сидевшего рядом Цинъюя.

— Только после моего легкомысленного согласия на брак он позволил себе чуть расслабиться, и мы какое-то время целовались — болтала лисица, не замечая, как потемнело лицо Цинъюя — Однако дальше он не позволил зайти ни себе ни мне — фыркнула Пянь Жань. «Такой смешной» — подумала она тогда, отпуская его в ту ночь.

Лиса глотнула вина из очередного припрятанного на крыше кувшина и продолжила:

— А потом через неделю он пришел со свадебными дарами. Это обескуражило меня. Ну какая еще свадьба? Я демоница, а он человек — бормотала захмелевшая девушка и смотрела на своего собеседника с ожиданием, как бы приглашая его согласится с ее доводами. Цинъюй молчал, смотря куда-то вперед и сжимал свой кувшин вина в руке.

Не дождавшись реакции от собутыльника, лисица махнула рукой с кувшином, немного расплескав и продолжала рассказ:

— А Цзян Жао? Он методично продолжал подготовку к свадьбе. Решал какие-то организационные вопросы. Готовил, как он говорил, достойный меня выкуп, брал отгулы на службе. И однажды он просто привел меня в управу, где нас и расписали. До конца поняла, что происходит только когда Цзян Жао перенёс меня на руках через порог и назвал своей женой — чуть севшим голосом пробормотала Пянь Жань и надолго замолчала, вспоминая тот вечер. И ночь.

*

Она так растерялась тогда, что не сразу отреагировала на дальнейшие его действия. «Странно: обычно я всегда была смела рядом с ним, а он робок, но сейчас мы словно поменялись местами» — мелькало в ее мыслях. Пянь Жань всё еще осознавала, что кажется стала женой, а они уже разделили свадебное вино и сели на кровать.

Он долго смотрел на нее, держа ее ладони в своих, поглаживая их большими пальцами, потом медленно потянул на себя, одновременно чуть склоняясь. Когда его губы накрыли ее, она словно проснулась. Очнувшись от своего ступора, лиса вздохнула и вспомнила, что всё это может быть просто спектакль, а даже если и нет, то какое это имеет значение? Их сущности не изменятся, они по-прежнему демон и смертный.

«И всё же жаль — подумалось Пянь Жань — Мне понравился этот город, и дом, и этот парень, но пришло время уходить. На миг прикрыв глаза, Пянь Жань прогнала сожаление в сердце и, перекатившись по кровати, легла сверху на мужчину и с закрытыми глазами страстно ответила на его поцелуй. А когда открыла их, начала тянуть жизненную энергию Цзян Жао.

Когда тот, под воздействием ее магии, начал засыпать его руки ослабли и упали на кровать. Он больше не обнимал ее, а она больше не целовала.

Пянь Жань лежала на его груди, слушала как стучит его сердце и вздыхала. Она знала, что ей пора уходить, но хотела еще хоть немного побыть здесь, в своем гнездышке, рядом с этим парнем. В итоге, сама не заметила, как заснула.

А утром ее ждала неожиданность — Цзян Жао уже очнулся. Он смотрел на нее, накручивая прядь ее волос на палец. Пянь Жань замерла, чертыхнулась про себя.

Что ж, сама виновата. Вчера она осторожничала, боялась переборщить, опасалась сильно навредить ему — наверное, поэтому недобрала, в результате чего тот и проснулся раньше нее.

Лиса напряглась: «Чего он ждет? Хочет обвинить ее? Напасть? Не мог же он не заметить вчера того как она забирала его энергию?»

Но Цзян Жао просто продолжал лежать рядом, задумчиво смотреть на нее и не спешил мстить.

В тот день она и узнала, что оказывается Цзян Жао давно понял кто она и не был против, что она поглотила его энергию. Даже предложил сам делиться ей раз это так нужно для ее жизни. Отказавшись от такой любезности, Пянь Жань тогда коротко пояснила, что это не так уж необходимо. Просто она так защищается, чтобы незаметно уйти.

Цзян Жао расстроился и переспросил действительно ли ей нужно уходить сейчас?

Вздохнув Пянь Жань огляделась и решила пока не торопиться сбегать, раз уж конфликта удалось избежать, а этот парень кажется верит ей, несмотря на то что узнал ее природу.

«Возможно он решил, что она так осторожничала с ним потому что он ей на самом деле понравился? Ну, не буду переубеждать, тем более это не такая уж и неправда — хмыкнула про себя лисица и с удовольствием оглядела свой милый дом, с предвкушением представляя, как будет здорово пожить здесь еще немного.

Со временем Пянь Жань и правда стала чувствовать к Цзян Жао всё большую симпатию и привязанность. Даже любовь.

*

— Я по-настоящему захотела прожить с ним счастливую жизнь, как обычная пара — глухо говорила Пянь Жань Цинъюю, устроившись на его груди — Сколько бы нам не было отведено. Я даже начала подумывать как продлить его жизнь, предлагала ему варианты, такие как культивация бессмертного ядра или менее долгие, но более сложные демонические пути. Цзян Жао чаще всего просто отшучивался. Не отказывался, но и не соглашался. Мне думалось, что со временем я смогу уговорить его, но… Тут как раз случился очередной конфликт с Цзин и началась война, его войско уходило. Провожая его, я видела, как он беспокоится обо мне и подумала, может он переживает, что я не смогу дождаться его и демоническая природа заставит меня искать другого. Тогда мне и пришло в голову отдать ему свои нити любви. Я вручила ему зачарованный мешочек с нитями и объяснила, что без них я не смогу никого полюбить, так что вся моя любовь останется в его руках. Пообещала, что дождусь его, а он пообещал вернуться поскорее. Но он так и не вернулся — горько добавила Пянь Жань и прошептала — Даже его тела не смогла найти, чтобы похоронить и закрыть эту страницу своей жизни — обрести покой, начать жить своей жизнью.

Пянь Жань говорила и говорила, пила вино, икала, смелась и плакала, а Е Цинъюй слушал. Наконец, она обессилила и, устроившись в его объятиях, какое-то время еще бормотала что-то невнятное, а потом заснула.

Цинъюй молча охранял ее сон и мрачно размышлял над тем, что теперь их ждет. «Может ли он как-то помочь ей пережить и отпустить? Или…призрак Цзян Жао вечно будет стоять между ними?»