Братство Плотвы (джен)

Примечания:

Саундтрек:

Битва с гаураданами — Maurice Jarre, Terreur Dans Les Roseaux (OST Red Sun)

Конец Каилина — Basil Poledouris, Head Chop (OST Конан-Варвар)

Подлинное сокровище — John Williams, Reunion (OST Jane Eyre)

Вот уже несколько часов ведьмак и дунаданы брели по темнеющим лесным тропам Эмин Уиала, не встречая вокруг ничего, кроме поросших мхом стволов и валунов да порожистых речушек, спускающихся в серебристый Эвендим через множество водопадов. Птицы начали умолкать, и даже заката не было видно — его закрыли склоны Сумеречного угорья. Геральт держал руку на эфесе стального меча на случай, если темнота выманит из своих убежищ каких-нибудь опасных обитателей заповедного края.

— К западу от нас Амон-Мот, большая гора, заселённая великанами. Обычно они не лезут в дела мелочи вроде нас, но иногда спускаются сюда охотиться или валить деревья — и тогда держись, — пояснил многоопытный Куланг.

— Мне приходилось биться с великаном на острове Ундвик, — ответил Геральт. — И смею уверить — мы можем идти спокойно. Нас достаточно, чтобы завалить даже крупного гиганта.

— Одного, — уточнил Каленглад. — А в окрестностях Амон Мот легко может оказаться, что они навалятся на нас втроём. Или даже вчетвером. Бывали случаи...

Но несмотря на беспокойство следопытов, на их маленький отряд гурьбой наваливались только комары. Если бы у ведьмака и его товарищей были их лошади, они бы хотя бы прошли это царство маленьких кровопийц быстрее — но увы, Плотва и другие кони остались на восточном берегу.

"Комары, комары, не тревожьте солдат, — вспомнил Геральт одну из любимых армейских песенок Вернона Роше, — пусть солдаты орлом посидят".⁽¹⁾

Наконец, когда тёмно-синим стало не только небо, но и вообще всё вокруг, в конце тропы показались огоньки. Ведьмак и Куланг настороженно выдвинулись вперёд с обнажёнными клинками — это вполне могла оказаться стоянка гаураданов или разбойников, — но выяснилось, что они вышли к Укромной Лощине, просто со стороны леса.

— Mae govannon. Вот и снова вы, отчаянные дунаданы, — поприветствовала отряд Эрхиэль. Воинственная эльфка была изукрашена свежими ранами.

— Это поработали те гаураданы, о которых говорил Феррод? — Каленглад указал на следопыта, который принёс их отряду на юг весть об исчезновении Лютика.

— Они, — печально подтвердила эльфка. — Мы отбились, но один из ваших людей, Надфарон, пал смертью храбрых. Теперь он покоится под во-он тем камнем. А Лютик...

— Вот именно. Куда пропал Лютик? — цельнометаллическим голосом спросил Геральт, понимая, что с профессором элоквенции здесь может случиться всё, что угодно.

— Он пустился в бега в лес ещё до того, как мы успели отвести его к Долговетвеню. Потом мы с Ремменильфом прошли по его следу и... — начала Эрхиэль.

— Кто такой Долговетвень? — переспросил ведьмак. Эльфка начала несколько путано объяснять ему про энтов — "пастырей деревьев", похожих на друидских дубочудов из Каэд Мырквида.

— Понятно. Кто-то вроде лешего или лесного тролля, но дружит с вашими.

— Судя по следам, в конце концов Лютик повстречался с Долговетвенем , — добавил Ремменильф. Тут лекарь помрачнел и сказал. А потом они оба направились на север. В самое логово гаураданов, Дол Хедир.

— "На вершине Дол Хедира, за стеною водопада...", — припомнил Куланг. — Он откуда-то узнал про подсказку. Но как он подбил на это вашего Долговетвеня? Дереву-то на что арнорские реликвии?

— Долговетвень всегда сетует, что гаураданы мутят воду для приготовления своих ядов, которые потом поставляют Ангмару. Тяжко ему от такой ноши, ибо он — древняя сущность, приставленная защищать эти леса, и чувствует всю боль Эмин Уиала и Равноталья, — объяснил Литуифин. — Словом, у энта с волколюдьми свои и давние счёты.

— Даже со столь могучим энтом гаураданы могут справиться, навалившись толпой — они сами крепки, жилисты и не боятся смерти, — задумался Каленглад. — А учитывая, что где-то здесь бродит ангмарский колдун соглядатай... Им точно понадобится наша помощь.

— Сначала мы должны передохнуть, подкрепиться и отдать последние почести Надфарону, — напомнил Феррод. Большинство дунаданов кивнуло в знак согласия.

— И дались вам, Edain, эти каменные плиты с бессмысленными загадками, — проворчала Эрхиэль.

— Сами хотели бы знать, почему все с ума из-за них посходили, — пожал плечами Геральт.

В стойбище гаураданов на травянистой, почти лишённой деревьев площадке у Быстрых водопадов вечером разгорались костры. Воины, накинув шкуры волков и перчатки-"когти", исполняли на четвереньках сложный обрядовый танец, больше похожий на нильфгаардские занятия по строевой подготовке — готовились к ночной охоте на всё живое, что окажется на лесных тропинках.

Заскрипело полуотёсанное бревно, служившее людям-волкам мостом через Быстрый ручей — по нему двигались два основательно промокших и сердитых человека в эриадорском платье. Будь это не Воронве Гондорец и его верный помощник Перси Алройд, их конец был бы скорым и мучительным. Но этих двоих племя знало давно и хорошо.

— У-у-у-у-у! — издал приветственный вой гаурадан, бывший, очевидно, старшим над воинами. — Волки рады видеть Южный Ворон! Южный Ворон железо приноси?! Южный Ворон отравы забирай?!

— Южный Ворон камень смотри. Который заморские черти оставляй, — в тон гаурадану ответил бандит-гондорец.

— Мы тебя камень не пускай. Большой шаман от Морды приходи, сам камень хотей, тебя ругай. Ты у него палка забирай, — лающим голосом сказал ему оборотень. Воины-охотники, завершившие ритуальный танец, стали бросать на Воронве очень недоверчивые взгляды, и видно было — в случае чего они возьмут сторону "большого шамана", а не его.

— Так что же Каилин прячется от меня, если он среди вас?! Пусть сам выйдет, и я поговорю с ним как мужчина с мужчиной! Помню, однажды в Лонд-Кирионе... — но тут похвальбу Воронве прервал, собственно, долгожданный им ангмарец.

— Ты звал меня, Воронве Гондорец? — с ехидным оттенком превосходства в голосе сказал головорезу Каилин, не поднимая с лица багрового капюшона.

— Да, Каилин Ангмарец! Чтобы посмотреть, как теперь ты будешь диктовать мне условия, когда твой волшебный жезл у меня! — Бандит махнул было жезлом, но тут вспомнил, что он вообще-то в прошлый раз не сработал, и рука с орудием колдовства застыла в воздухе.

— Что-то пошло не так, о хитрейший из воинов Эвендима? — издевательски спросил Каилин, сделал к Воронве несколько шагов и произнёс заклинание на Чёрной Речи. Откуда ни возьмись, словно бы из самого жезла просочилось на воздух затхло пахнущее изводье и начало душить Гондорца призрачными руками. Гаураданы отпрянули в ужасе. Алройд схватился было за меч, но ангмарец остановил его:

— Ещё одно движение, и вы оба присоединитесь к этому изводью за гробом! Видите ли, мои маленькие друзья, жезлы и посохи всех волшебников на службе Железной Короны заговорены на прикосновение большого пальца хозяина — так что в руках врага они бесполезны! Поэтому... — ангмарский колдун приостановился, задумавшись, что ему теперь делать с Воронве, — поэтому у тебя теперь есть несложный выбор: издохнуть бесславной смертью или исполнять то, что велено мною как полномочным представителем его бессмертия Мордирита!

— Твоя взяла... Ангмарская сволочь... — прохрипел бандит.

— Превосходно. Первое: судьбу сокровища и размер твоей доли — если таковая будет — определяю я. Второе...

Но тут со стороны чернеющего сумеречного леса в отсветах костра показалась фигура, более всего похожая на огромное сучковатое дерево без листьев. Дубочуд шагал совершенно бесшумно, что особенно нервировало гаураданов. Они на всякий случай отступили к костру и сплотились вокруг Каилина, некоторые неуверенно завыли.

— Хватайте верёвки и тащите его в костёр! Это лишь жалкий выживший из ума энт и... Ба, мой старый приятель Лютик! Какими судьбами?! — по лицу ангмарца пробежала змеиная улыбка.

Гаураданы, схватив верёвки и арканы, бросились выполнять приказ, но Долговетвень ударом одной руки-лапы сшиб сразу трёх, другой — ещё двух. Некоторые волколюды повалились спинами в костры и, скинув с себя шкуры, принялись кататься по земле, женщины лили на них воду.

— Хум-хуум, теперь вы ответите за свои пакости в моём лесу! — проскрипел энт.

— Сопротивление бесполезно! Клад принадлежит союзникам свободных наро... Э-э, а это уже нечестно! Берегитесь, милсдарь Долговетвень! — крикнул виконт де Леттенхоф.

Лютик заметил, что несколько гаураданов забрались на утёсы над водопадом и натягивают тетивы луков со стрелами с горящими наконечниками. Ещё через миг все они полетели в дубочуда.

— Запомни, мальчишка, — крикнул Лютику Каилин, — против силы всегда найдётся другая сила! — И захохотал, но смех его напоминал карканье воронья над убитыми воинами Арведуи.

— Так я и думал, — сказал Геральт, заметив за рекой отблески огромного костра. Предположение ведьмака, что "Кошка" ему на этом деле не понадобится, оправдалось.

— Что там у них? — командирским голосом спросил Каленглад. — Видишь Лютика или Долговетвеня?

— Дубочуда вижу... Зараза! Он горит! Бежит к водопаду. А за ним увязались гаураданы с луками.

— Действуем немедленно. Я беру Уйрода и Брангиля и прикрываю лесного друга эльфов. Вы с Кулангом и Астиулом оттянете волколюдов на себя. Остальные — займите положение у моста, в бой вступать по моему знаку! — Каленглад, когда настала пора командовать сражением, ощутил себя в родной стихии.

Геральт и его напарники-дунаданы не стали медлить и заняли бревно-"мост" раньше, чем группа гаураданов в боевой раскраске синими полосками успела его оттащить. Ведьмак успел принять эликсир "Пурга", и как раз вовремя — дикари атаковали их троицу всем скопом. На этот раз гаураданы были вооружены не только фирменными "когтями", но и мечами ангмарского производства.

— Спасибо твоему дружку Воронве, — сказал следопыт Астиул, спихивая в бурлящий в темноте поток одного из волколюдов. Другого проткнул насквозь Куланг, а большая часть остальных попала под ускоренные "Пургой" удары Геральта. Вскоре путь на другой берег был расчищен.

"Вернон Роше их бы прибил уже просто за издевательство над своим отрядом", — подумал ведьмак, глядя на убитых гаураданов. Потом, прислушавшись и различив что-то за шумом водопадов, сказал,

— Похоже, у милсдаря Долговетвеня тоже всё неплохо. Вперёд!

Стоянка гаураданов была уже совсем рядом — настолько, что Геральту и следопытам уже бросались в нос запахи выделанных шкур и жарящегося на костре мяса.

— Курва мать... Человечина, — вынес диагноз ведьмак. — Значит, не врут сказки.

— Будем надеяться, что это не был Лютик, — ответил Куланг. Тут их внимание перетянули на себя странные звуки со стоянки, перешедшие вскоре в многоголосый вой.

— Враг побери! Как я мог забыть, что они оборотни! — воскликнул Астиул и вновь вынул меч из ножен. Теперь на них неслось два десятка воинов-гаураданов, перекинувшихся волками — а в этой форме они были так же сильнее обычного волка, как беорнинги сильнее медведя.

Первая волна атаки схлынула, оставив после себя аж шесть или семь убитых оборотней — троица выстроилась спиной к спине, не давая ликантропам зайти или запрыгнуть сзади. Ведьмак в очередной раз заметил, что в Средиземье оборотни почему-то не требовали серебряного меча.

Но времени на сравнительный анализ механик чёрной магии у Геральта не было — вожак уцелевших пронзительно взвыл, и вскоре к гаураданам примчалось, вывалив языки из пастей, подкрепление. Битва завязалась снова — и тут со стороны водопадов в ответ на вой зазвучал рог Каленглада.

— Север помнит! — донёсся из кустов боевой клич, и на выручку рванул ещё пяток следопытов. С прибытием подмоги процесс стачивания гаураданской рати ускорился, и минут через десять три оставшихся волколюда, поджав хвосты, отступали к родным скалам.

— А теперь — скорее в стойбище, — сказал Куланг. — Пока Каилин не прислал за нами новую стаю.

— Не пришлёт, — убеждённо сказал Геральт, утирая со лба пот. Прямо над ними с дикой скоростью и не менее диким воплем пролетел ликантроп. За ним — другой, а третий ещё и обмочился в полёте, к большому неудовольствию ведьмака.

— Это значит, что ваш друг-дубочуд работает, — пояснил охотник на чудовищ феномен природы, сплевывая с губ гаураданскую неожиданность. — Зараза!

Обе группы соединились в стойбище, которое Долговетвень уже успел порядком разметать и потоптать. Женщины — гаураданки пытались сопротивляться следопытам, ведьмаку и энту наряду с уцелевшими мужчинами, но Знаки Геральта и лапы дубочуда сделали их слишком сильными противниками.

— Хруум-хуум, — грозно сказал Долговетвень. — Долго же вы, голые-люди-волки-в-синюю-полоску, пакостили в лесу, выжигали поляны, вымачивали свою отраву в реках, чтобы всякие бурарум из Ангмара смачивали вашей хуруум-хруум свои стрелы! Теперь я, хранитель этого леса, возбраняю вам показываться в Эмин-Уиале. Ступайте обратно на север!

— Гаураданы больше нам не опасны, — сказал Каленглад и крепко пожал ведьмачью руку. — Этой ночью ты заработал высокую награду от стражей Аннуминаса, Геральт из Ривии.

— Это-то всё хорошо... — задумчиво ответил Белый Волк предводителю дунаданов Эвендима. — Но Лютика нигде нет.

— Мы нашли тут одного малого, непохожего на гаурадана, — сказал Уйрод, вместе с ещё одним следопытом таща за руки бледного и трясущегося человека в обносках ост-фородского платья.

— А, Перси Алройд! — воскликнул Куланг. — Много ты попортил крови честным людям на всем побережье!

— Ээээ... Ууу.. Мм... Не виноват я! — не соображая даже, за что, оправдывался подручный Воронве.

— Ничего, Перси. Ты нам поможешь, — сказал ведьмак, утираясь от мочи гаураданов чьей-то шкурой и складывая свободной рукой знак Аксий. — Говори, куда Каилин и Воронве, мать их, увели Лютика?!

— Повторяю вопрос: куда ты дел клад, орочий выкидыш, пёсий хвост, крысиная жопка, скотина, мразь...

Убедившись, что и под искомой плитой ничего нет, Воронве рванулся выбивать из Лютика информацию руками, ногами и лопатой одновременно, с такой яростью, что даже ангмарцу стало несколько не по себе.

— Вряд ли дунаданская погань просто так пролезла бы сюда. Или этот дурачок, — урезонил его Каилин. Колдун цепкой рукой схватил трубадура за подбородок и минуты две-три пристально смотрел ему в глаза, после чего отшвырнул так, что Лютик больно треснулся головой о плиту: — Не трать на него силы. Он знает не больше, чем мы.

— Пришибить эту паскуду, господин?! — предложил Гондорец, который уже смирился с новой ролью прихвостня при Каилине.

— Зачем? У меня есть мысль получше...

— Ты в ловушке, Каилин! Освободи нашего друга-менестреля и сдавайся, иначе мысль получше полетит с твоих плеч вместе с головой! — крикнул поставленным командирским голосом Каленглад.

— Геральт! Милсдарь следопыт... — крикнул Лютик, но Воронве на всякий случай заткнул ему рот своей обмоткой многолетней выдержки.

— Ведьмак. Ты явился сам, со всем своим сбродом, — тоном хозяина положения продолжал Каилин. — Ты жестоко заблуждаешься, думая, что поймал нас в ловушку.

— Ну-ну. Мы все тут уже готовы к вашим чародейским штучкам, — сказал Геральт.

— И снова заблуждение, — Каилин наставил посох на своих противников и издал какой-то утробный, горловой, чревовещательный звук. Из посоха стало просачиваться мерзкое зеленовато-жёлтое облако, пахнущее горчицей. Когда облако достигло Геральта, Уйрода и ещё парочки стоящих впереди следопытов, то они ощутили чудовищной, противоестественной силы колотьё в глазах и горле, инстинктивно попятившись назад, пока ещё есть силы.

— Если это милое облако продержится над вами несколько минут, то вы издохнете в ужаснейших муках раньше, чем следует, — сказал Каилин из-за ядовитой завесы, мешавшей следопытам схватиться с ним и его прихлебателей. — Поэтому я отбуду в Ангмар без всяких препятствий с твоей стороны, ведьмак. И со стороны дунаданов. А твой любезный дружок менестрель станет почётным гостем Железной Короны. И если ты ещё раз позволишь себе пойти против наших интересов, его будет ждать безбрежное море страданий. Особенно столь любимые тобой части его тела...

— Далеко ты не уедешь, Каилин, — Геральт не знал даже, за что он больше его ненавидит: за собственное бессилие перед ядовитым газом, за издевательство над Лютиком или за похабные намёки, из-за которых некоторые стражи Аннуминаса нехорошо на него покосились.

— А теперь — прощай, ривянин... — Но отбытие Каилина несколько задержалось.

— Хрууум-хууум. Опять отсюда идёт одна грязь, одни яды, одна вонь, — скрипуче заворчал милсдарь Долговетвень. Воины Каленглада расступились, давая дубочуду дорогу.

— Проклятье, — зарычал ангмарец, явно не предусмотревший появление существа, которое будет выше его газовой завесы. Он начал плести новое заклинание, но древочеловек просто смахнул облако рукой в его сторону. Воронве успел отшатнуться и поползти куда-то через колючие кусты в темноту, а вот Каилин на какое-то время попал под удар собственного колдовства и, захлёбываясь выворачивающим потроха кашлем, рухнул на землю, выронив свой колдовской жезл. Магик всё-таки увернулся от Долговетвеня и попытался схватить Лютика, используя уже самый обычный кинжал. Но тут у Геральта возникла идея.

— А если вот так?! — ведьмак выхватил серебряный меч и вложил все силы, подстёгнутые "Пургой", в страшный удар по жезлу. В воздухе над разломанным артефактом заискрило, раздался хлопок, и отравляющий газ исчез, как будто и не было.

— Я и без него кое-что умею, паршивый ведьмак! — почти завизжал Каилин и, продолжая удерживать Лютика с кинжалом, свободной рукой пытался сложить ещё что-то, отступая вслед за Воронве.

— Я тоже, — ответил Геральт и сложил знак Игни. Кусты вспыхнули, как дрова в камине, отрезая ангмарцу путь к отступлению. Отшвырнув злосчастного виконта де Леттенхофа, Каилин с диким воплем бросился на ведьмака, выставив вперёд кинжал, но вскоре ощутил собственным горлом, что меч длиннее. На этот раз не серебряный, а обыкновенный стальной.

— Ни один прислужник Тьмы за последние три года не ушёл от этого клинка, — сказал Куланг, стирая с него кровь Каилина об голенище сапога.

— Ты вовремя, — кивнул ему ведьмак. — Лютик, ты в порядке?

— Не п-переживай, Г-геральт, — видно было, что барда до сих пор колотит от страха. — В а-абсолютном! С-слушай, я п-понимаю, что в-всё это с-сокровище — ф-фальшивка, ч-что здесь н-ничего н-нет, н-но дай хоть п-посмотреть, з-за чем мы з-здесь гонялись?

Ведьмак соскрёб с плиты лезвием меча многовековой мох, обнажая буквы. Куланг прочёл с выражением:

Конец исканиям лежит в начале.

Сокровище всегда там было,

Но вы его не замечали.

Воцарилось неловкое молчание. Геральт смотрел на камень витиеватым многобашенным матом.

— Кто бы это ни был, он славно поглумился над всем Эвендимом, — выразил общее мнение Каленглад.

Разодранный в кровь колючками Воронве спускался по горным тропам, стараясь быть очень аккуратным — хоть небо на востоке и светлело, здесь, меж камней и корней на склонах Дол-Хедира, было ещё хоть глаз выколи. Теперь он уже в гробу видал все сокровища — хотелось только перебраться на обитаемый берег, а потом вообще бежать с озера куда угодно, хоть в Гондор сдаваться властям.

Но далеко убежать ему не довелось. В предрассветном тумане над Быстрым ручьём показалась человеческая фигура.

— Я Вилл Плясун. А ты тот, кто ответит за моего брата Билла.

— Конечно, приятно видеть, что вы всегда готовы прийти на помощь, но я бы предпочёл всё-таки доехать сам, — отнекивался Лютик.

— Не уговаривай, Лютик. По влипанию в истории ты превзошёл сам себя. Так что мы тебя сопроводим, — покачал головой ведьмак.

Три всадника — Геральт, Куланг и профессор элоквенции — подъезжали к перекрёстку Четырёх королей, где некогда начали эту сумасшедшую и никчёмную гонку. Вновь их встречали двухтысячелетняя статуя и самая первая из злополучных каменных плит.

— Одну минутку, Геральт! У меня появилась некая идея, — остановил бард коня и, спешившись, побежал к холерной плите.

— Лютик, bleadd... Только не это, — простонал ведьмак сквозь зубы. Виконт де Леттенхоф обшарил всю поверхность плиты и под конец закричал:

— Собратья по оружию! Уважьте последнюю просьбу народного кумира! Помогите мне поднять эту дуру и перевернуть — и больше я не пристану к вам ни с какими курвиными сокровищами!

— Это судьба, Геральт, — ухмыльнулся Куланг. Втроём менестрель, дунадан и Белый Волк перевернули белокаменную глыбину на оборотную сторону, вновь открыв миру перекопанный всеми кому не лень в поисках миража клочок земли.

— Вот он! Ох, не зря этот древне-арнорский загадочник писал свои вирши! Конец исканиям действительно здесь! Видите?! — воскликнул Лютик.

Действительно, на оборотной стороне толстой плиты был вырезан небольшой желобок со шпеньком, которого никто не замечал.

— Вот что значит внимание к поэзии! — Трубадур попытался сдвинуть шпенёк, но его пальцев, работавших всю жизнь со струнами лютни и завязками корсетов, на это не хватило. — Попробуй ты, Геральт.

Ведьмак ценой весьма болезненного напряжения сдвинул шпенёк, и часть плиты отъехала куда-то в сторону, открывая тайник.

— Пахнет отсыревшим пергаментом, — молвил Куланг. — Неужели какой-нибудь можновладец запрятал сюда свои грамоты на имения, надеясь, что после ангмарцев они будут кому-то нужны?

Геральт вместо ответа сунул туда руку — и вынул свиток. Затем другой. Третий. Четвёртый.

— Вроде всё сокровище. И вот за это ухлопали кучу народу, — сказал он, протягивая один из свитков Кулангу. Дунадан развернул его и принялся сосредоточенно читать, иногда хмыкая.

— Что там у тебя? — спросил Лютик. — Сказка про юного послушника и двенадцать дриад?

— Не угадал, менестрель, — ответил Куланг. — Это философические заметки создателя тайника. Размышления о нуменорском праве, о чести, о достойной дворянина смерти, о жизни, вселенной и всём таком прочем.

— Надо будет почитать, — сказал бард.

— Когда вернёшься к нам на Тиннудир, ты обязательно успеешь, — молвил следопыт. — Мои товарищи найдут достойное место, чтобы сохранить их от сырости и пыли.

— Для вас книги предков, пожалуй, сойдут за подлинное сокровище, — улыбнулся ведьмак. — А вот Воронве не оценил бы.

— Но каков Хамфри, старая скотина! — выбранился Лютик. — Обнаружил, что никакого клада нет, зато недурно заработал! На мне, на вас, на бандитах и вообще на половине края!

Лютик ещё долго бы возмущался, но тут гонец с Тиннудира прискакал за Геральтом и Кулангом. И началась совсем другая история.

1) IRL песня придумана Юрием Поляковым для романа "Замыслил я побег"

Вернуться к тексту