Багровый барсук (джен)

Сайрусу потребовалось весьма много времени, чтобы очнуться. День после перешел в вечер, а затем и в ночь, а его глаза все еще не открывались. Время от времени он шевелился, и его общий вид продолжал улучшаться, но пробуждение ускользало от него.

Когда на второе утро он, наконец, пришел в себя, для жителей аббатства рассвет заиграл новыми красками. Золотое солнце, взошедшее высоко над верхушками деревьев, словно бы отразило радость зверей, дежуривших в лазарете над мышонком.

Сирил, конечно же, первым увидел, как веки брата дрогнули, а затем медленно открылись. Старший брат ни на минуту не оставлял Сайруса, и теперь его упорство принесло свои плоды. Проснувшись, Сайрус увидел мыша, что был ему дороже всех на свете.

Солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы утренние лучи через окно лазарета падали на кровать, где лежал Сайрус. На краткий миг его глаза наполовину открылись, а затем свет заставил его прищуриться до самых маленьких щелей. В конце концов, это был первый свет, который Сайрус увидел за два дня, и его зрению, как и всему остальному телу, нужно было время, чтобы прийти в норму. Пасмурный день, возможно, облегчил бы его пробуждение, но казалось правильным, что он возвратился к жизни, когда лето по-настоящему вступило в свои права.

Сирил схватил Сайруса за лапу.

— Сайрус! Это я, Сирил! Я здесь!

Сайрус прищурился и посмотрел на брата.

— Сир… я в порядке?

— Да! — Сирил улыбнулся, с трудом удерживаясь от того, чтобы не закричать от радости. — Да, ты в порядке. Все будет хорошо, Сай!

— Мне снился страшный сон, Сирил… звери дерутся… кровь…

Сирил задумался, стоит ли ему сказать Сайрусу, что это был вовсе не сон, когда сестра Аврелия поднялась с кровати напротив него и тут же оказалась рядом с Сайрусом, ощупывая лоб мышонка.

— Привет, сестра Аврелия, — слабо произнес Сайрус.

— Приветствую тебя, Сайрус, и с возвращением, — обрадовалась Аврелия. — Ты был вдали от нас некоторое время, и мы очень волновались. Но теперь я вижу, что ты вернулся.

Сайрус закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Я вроде как помню, что случилось, — пробормотал он. — Но все словно в тумане…

— И если повезет, так и останется, — сказала ему Аврелия. — Ни один зверь твоего возраста не должен сталкиваться с тем, через что тебе пришлось пройти. Лучше всего, чтобы это исчезло из твоей памяти и никогда не возвращалось, — она повернулась, чтобы взглянуть на Махуса. Меченосец подошел, когда Сайрус проснулся, но стоял в стороне, чтобы мышонок не смог его увидеть. Он вопросительно посмотрел на Аврелию, а та снова повернулась к своему пациенту.

— Сайрус, лис хочет взглянуть на тебя, но не волнуйся. Все в порядке. Он друг.

— Ты имеешь в виду... мистера Махуса? — Сайрус сосредоточенно сморщил лицо. — Да... Я помню его. Он хороший лис.

Махус улыбнулся и шагнул вперед:

— Я стараюсь быть таким. Сейчас я быстро осмотрю тебя, а потом я оставлю тебя наедине с твоими друзьями. Уверен, они все захотят навестить тебя, когда узнают, что ты проснулся.

Он откинул одеяло и слегка надавил лапой на перевязанную рану.

— Тебе не больно?

— Немного побаливает, но ничего такого, — ответил Сайрус. — Мне только очень чешется!

— Что ж, этого следовало ожидать. Постарайся не чесаться, Сайрус. Я знаю, что это легче сказать, чем сделать, но ты же не хочешь, чтобы рана снова открылась. Если уж совсем не можешь удержаться, почеши вокруг повязки, но не на бинтах и не под ними.

— Я буду здесь, чтобы постоянно следить за ним, не волнуйся, — заверила Махуса Аврелия.

Махус откинул одеяло, оставив достаточно места, чтобы Сайрус мог положить на одеяло лапы.

— Что ж, дела у тебя идут неплохо. Не думаю, что кто-то из моих солдат смог бы так быстро выздороветь, как ты. Отдыхай, и через день-два мы поставим тебя на ноги.

— Спасибо, сэр, — слабо улыбнулся Сайрус и посмотрел на Сирила. — Итак, это был не сон, да?

Сестра Аврелия отвела Махуса в сторону, оставив двух братьев одних.

— Ты притворяешься, — прошептала она, — или ты действительно думаешь, что с ним все в порядке?

— Думаю, опасность миновала, — уверенно заявил Махус. — Если бы зараза начала распространяться, мы бы уже заметили ее. А внутри нет никаких признаков кровотечения. Возможно, ему понадобится еще несколько дней, чтобы прийти в себя, но в остальном я сказал ему правду.

— А если он будет чесаться? — с некоторым беспокойством спросила Аврелия.

— Не думаю, что это будет так уж плохо. Он все еще очень слаб и, вероятно, в ближайшие несколько дней будет больше времени спать. К тому же его будут часто навещать другие рэдволльцы, что будет отвлекать его. В общем, я бы сказал, что худшее уже позади.

— Я очень на это надеюсь, — мышь-целительница взглянула на Сайруса. — Наше аббатство в большем долгу перед тобой, чем мы когда-либо сможем тебе отплатить, Махус. Ты вернул одного из наших детей с самого порога смерти… чего никогда не смогла бы сделать я, да и настоятельница Ванесса тоже. Ты воистину добрый и благородный зверь — никогда не думала, что скажу это лису!

— Все меняется, сестра, — кивнул Махус. — Все меняется.

* * *

Землеройка Фиткин управлял небольшой паромной баржей на берегу широкого потока, протекавшего через Западные равнины с востока на запад. Он переправлял путешественников с одного берега на другой, но не дальше вверх или вниз по течению. Некоторые паромные землеройки жили прямо на своем судне, но Фиткин держал на южном берегу землянку с бревенчатой крышей. Там он хранил все товары, которые получал за свои услуги. Снаружи его дом, возможно, и не привлекал особого внимания, но Фиткин жил так же богато, как любая паромная землеройка на равнине.

Его обычными клиентами были одинокие странники, или группы по два-три зверя. Поэтому Фиткин оказался в некотором замешательстве, когда из утреннего тумана вынырнули облаченный в доспехи барсук и восемьдесят боевых зайцев и выжидательно уставились на него.

— Ты паромная землеройка? — пробасил барсук.

— Ну, — Фиткин махнул на себя лапой, — я — землеройка. А вон там — паром. Как ты думаешь?

Барсук протянул лапу к эфесу своего меча, а затем медленно опустил ее. Не улыбаясь, он сказал:

— Я вижу, что ты живешь один, и, наверное, слишком много сезонов, если судить по твоим манерам.

— Никогда не нуждался ни в ком, кроме себя, — вызывающе заявил Фиткин, оглядывая ряды зайцев и обнаруживая, что их не так-то просто сосчитать. — А тут целая армия, — заметил он.

— Я — лорд Уртфист из Саламандастрона, а это зайцы моего Долгого патруля. Мы направляемся в Рэдволл и, возможно, на войну.

Фиткин почесал челюсть.

— Рэдволл. Это то место, где водятся мыши и белки? Сам я там не бывал, но молва о них разнеслась далеко. Полагаю, они приличные звери. А вам чего от них надобно?

— Я не враждую с честными зверями, — сказал Уртфист. — Скажи мне, какие новости ты получал из Страны Цветущих Мхов за последние дни?

Землеройка пожал плечами.

— Вы с этой шайкой — первые чужаки тут за две недели. А че, там что-то случилось?

— Да. Кое-что, — Уртфист отошел от Фиткина и отвел Тревеллера и майора Саффорда в сторону. — Что вы думаете об этом? — спросил он их.

— Этот тип вредный, подстать землеройкам, — ответил Саффорд. — Не могу сказать, что я высокого мнения о его гостеприимстве. Возможно, нам стоит научить его уму-разуму.

Тревеллер покачал головой.

— У нас нет времени на такое, дружище Сафф. К тому же нам здорово повезло, что мы нашли землеройку так далеко на западе. Это сократит день или два нашего похода. А поскольку нам нужен этот парень, чтобы переправить нас через ручей, предлагаю не обращать внимания на его дурные манеры и заняться делом.

— Похоже, он ничего не знает ни о моем брате, ни о том, что происходит в Рэдволле, — сказал Уртфист. В его тоне прозвучал вопрос к зайцам.

Тревеллер осмотрел окружающую местность. На севере, востоке и юге виднелись лишь холмистые равнины, изрезанные то тут, то там холмиками или рощами деревьев. Позади них на фоне западного неба возвышался горный хребет, подножие которого они только что обогнули.

— До Страны Цветущих Мхов еще не меньше дня пути, милорд. Два или три дня до самого Рэдволла, и то только если мы не сбавим скорость. Ваш брат, должно быть, сосредоточил свои силы в Рэдволле и окрестностях. Не слишком удивительно, что он до сих пор не добрался досюда.

Майор Саффорд поддержал мнение Тревеллера.

— Гораздо лучше столкнуться с землеройкой-грубияном, чем с ордой хищников, во?

Уртфист все еще сомневался.

— А как насчет беженцев? Если преступления моего брата в Рэдволле так ужасны, как сказал Браудер, то они должны бежать оттуда. Почему же этот землеройка не видел ни одного из них?

— Может быть, дела там обстоят еще хуже, чем мы предполагали, — предположил Саффорд. — Наверно, Его Кровавость не позволяет ни одному зверю покинуть его.

— А может быть, — добавил Тревеллер, — они пытаются продержаться, пока мы не прибудем туда, чтобы помочь вернуть Рэдволл.

— Тогда мы не должны больше здесь задерживаться, — Уртфист шагнул вперед и обратился к Фиткину. — Ты переправишь нас на северный берег.

Глаза Фиткина слегка расширились, и он еще раз окинул взглядом огромное скопление зайцев.

— Всех?

— Мы — армия. Я не оставлю ни одного из своих солдат.

— Хм... сколько же их всего?

— Восемьдесят один заяц, и я.

— Мой плот выдержит около десяти таких… придется везти вас по отдельности, так что всего получится девять переправ. на это уйдет почти весь сегодняшний день, но да, думаю, я смогу это сделать. Что у вас есть?

— В смысле?

— Что у вас есть? Я не предоставляю бесплатных услуг, знаете ли!

Лорд-барсук был потрясен.

— Мы выполняем миссию помощи добрым зверям, попавшим в беду, а ты… ты хочешь извлечь из этого выгоду?

— Ваша миссия меня не касается. Никогда не ввязываюсь ни в какие войны и тому подобное, это ваше личное дело. Я переправлю любого, у кого есть товар, а те, у кого его нет, пусть сами строят себе лодки!

Уртфист стиснул зубы, и в его горле зародился угрожающий гул. Тревеллер быстро встал перед своим хозяином и спросил Фиткина:

— Что бы тебя устроило? Мы — военный отряд, путешествующий налегке, и у нас нет ничего лишнего.

— Военный, да? — задумался Фиткин. — Тогда вы, должно быть, несете пайки. Еда для меня полезна, как ничто другое. Свежая, вестимо, я бы хотел, чтобы еда хранилась долго. Обычно я рассматриваю и одежду, но у вас, здоровенных зайцев, нет ничего, что подошло бы старине Фиткину. А вот хорошее оружие — это то, что мне всегда пригодится для торговли, а у вас, похоже, его в избытке…

— Никакого оружия! — прорычал Уртфист. — Нам понадобятся все копья, древка и клинки, когда мы доберемся до Рэдволла, а может, и задолго до этого.

— Но ведь сначала вам нужно туда добраться, не так ли? — самодовольно заметил Фиткин. — А для этого нужно пересечь этот ручей. Если вам плевать на мои условия, вы всегда можете идти пешком. Через полдня пути, или через день, или, может быть, через два… кто знает?

— Он может взять немного нашей провизии, сэр, — заметил Тревеллер. — В стране Цветущих Мхов можно найти продовольствие. Нам хватит только на то, чтобы проделать остаток пути через Западные равнины, где выбор не так велик. Нам нужна эта лодка, милорд.

Уртфист молча стоял с минуту, все еще пораженный жадностью землеройки. Наконец он произнес:

— Хорошо.

Но красный оттенок в его глазах свидетельствовал, что настроение у него по-прежнему опасное.

— Ну что ж, начнем, — Фиткин потер лапы, осматривая зайцев. — Восемьдесят голов, на одного выйдет…

— Во, подожди! — запротестовал майор Саффорд. — Тебе следует считать переправы, а не зайцев.

— Ты ничего не знаешь в таких делах, зайчатина, — насмешливо фыркнул Фиткин. — Тяжелый паром всегда труднее тянуть. Лишняя работа для моих лап, а значит, и плата побольше!

Саффорд посмотрел на поток. Фиткин устроил обычную паромную переправу: тяжелый канат был обвязан вокруг пней на обоих берегах, так что плот можно было переправить через реку, просто потянув за веревку, привязанную к палубе.

— Мех возьми, наши лапы гораздо крепче твоих, — сказал Саффорд. — Если хочешь, мы все сделаем сами. Это должно дать нам право скидку, во?

— Я — паромный землеройка, — отрезал Фиткин. — И никакой заячий отряд не будет мешать мне зарабатывать на жизнь. Я сам переправляю каждый плот. Вы можете помогать сколько угодно, но плата будет та же.

Уши Саффорда уныло поникли.

— Ну, это вряд ли справедливо, парень.

— Хочешь переплыть — будь добр, — отозвался Фиткин.

Для Уртфиста это было слишком. Он встал между Тревеллером и майором Саффордом, двигаясь со скоростью своего гнева, и поднял Фиткина с земли за воротник, прежде чем землеройка понял, что происходит.

— Твоя жадность обернулась тебе боком, — прорычал Уртфист на испуганного паромного зверя. — Мы могли бы щедро вознаградить тебя, но теперь ты не получишь ничего! На меня возложены великие дела, и я не могу тратить силы на ничтожного грубияна. Проваливай!

С этими словами Уртфист швырнул Фиткина в отверстие его маленькой лачуги. Изнутри раздался приглушенный треск и грохот. Уртфист подошел к хижине и уперся массивными лапами в бревна крыши. Напрягая всю силу, он потянул за край крыши, пока та не поддалась и не рухнула вниз над дверным проемом, запечатав Фиткина внутри. Несколько мгновений Уртфист стоял неподвижно. Его грудь вздымалась от напряжения.

— Майор!

— Да, сэр?

— Начинайте делить Патруль на группы по десять человек. Мы сами переправимся на пароме.

— Да, сэр! А что с нашим дружком? — Саффорд протянул лапу в сторону лачуги.

— Он может сам выкопать себе выход. Он нам не понадобится.

— Как скажете, милорд.

Саффорд быстро вернулся к строю. Уртфист молча смотрел на северо-запад через ручей, где лежал Рэдволл.

Саффорд подошел к Уртфисту.

— Мы готовы начать, сэр.

Барсук кивнул.

— Вы с Тревеллером отправитесь с первой группой. Я хочу, чтобы дальние берега были тщательно разведаны, прежде чем я отправлю туда остальных. С этого времени мы должны быть еще более бдительными, чтобы не нарваться на засаду. У моего брата могут быть силы, поджидающие нас в любом месте между этим местом и Рэдволлом.

— Да, сэр… хотя Тревеллер говорит, что на равнинах не так уж много укрытий. Поэтому большому отряду будет трудно застать нас врасплох.

— Это также означает, что мой брат сможет увидеть наше приближение с большого расстояния, — напомнил Уртфист своему командиру.

— Ну, мы не устраивали эту заварушку, но ни один заяц хочет ее пропустить, — Саффорд оглянулся на хижину Фиткина. Изнутри не доносилось ни звука, и нельзя было с уверенностью сказать, пережил ли землеройка приземление туда. — Мне приходит в голову, сэр, что, когда последние из нас переберутся на другой берег, паром будет не на том берегу, на котором должен быть этот мерзкий тип. То есть он будет на одном берегу, а его лодка — на другом…

— Если он так сильно хочет вернуть свой плот, пусть плывет за ним, — без всякого сочувствия ответил Уртфист. — А теперь давайте отправимся в путь. Рэдволл ждет нас, и мой брат тоже.

* * *

Уртфист очень удивился бы, узнав, что его брат на самом деле находится в трех днях пути к югу от Рэдволла и в целом дне пути к югу от Уртфиста и его зайцев, хотя и далеко на востоке. Пока Уртфист спорил с Фиткином, войска Уртблада повернули на запад, чтобы отправиться к побережью, а оттуда — в Саламандастрон.

В общем направлении их похода пролегала некая тропа, но ее трудно было назвать настоящей дорогой, как ту, по которой они шли три предыдущих дня. Она петляла и поворачивала под пологом леса, сквозь который то и дело проглядывало голубое летнее небо. По обеим сторонам пути вплотную росли деревья, и их корни тянулись к тропе, превращая ее в бесконечную череду спусков и подъемов. Во многих местах трава, мох и сорняки росли почти на всем протяжении тропы, из-за чего она практически исчезала. В то утро продвижение армии значительно замедлилось, ведь по такой местности солдаты должны были ступать осторожно. На такой неровной почве очень легко было подвернуть лодыжку или сломать ногу.

Уртблад приказал сузить колонну по ширине тропы: теперь она была шириной всего по два-три зверя, но гораздо длиннее. Такое построение сделало их уязвимыми для атаки с флангов, но иначе солдаты на обоих краях колонны стали бы пробираться среди соседних деревьев, что еще больше замедлило бы армию. На данный момент скорость была важнее, так как вероятность встретить Уртфиста или любого другого грозного врага здесь, в густых лесах нижней Страны Цветущих Мхов, была невелика.

Винокур задумался, правильное ли это было решение. Если Уртблад и посылал передовых разведчиков, чтобы разведать путь вперед, или фланговых, чтобы уберечься от нападения с боков, молодой выдр об этом не знал. Однако ближе к полудню его невысказанный вопрос получил ответ.

Уртблад приказал войску остановиться на большой поляне, почти на холмистом лугу, посреди густого леса. На солнцепеке остановились только передовые части колонны, но каждый зверь на солнце или в тени был одинаково благодарен за этот короткий отдых от утомительного лесного марша.

Багровый барсук забрался на вершину холма и долго стоял там, немигающим взглядом осматривая чистое небо.

Винокур повернулся к отцу и капитану Сэйбруку.

— Что сейчас делает лорд Уртблад?

— Просто обычные отчеты разведчиков, — ответил Сэйбрук. — Мы постоянно делаем это на севере. Видимо, лорд Уртблад считает, что лучше продолжать делать это и здесь. Не могу сказать, что я его виню, учитывая, что его безумный брат, возможно, рыщет в этих краях. А вот и она!

Винокур проследил за взглядом Сэйбрука. С неба спустилась большая птица и приземлилась на кочку рядом с Уртбладом. Как и сокол Клистра, эта птица тоже носила на туловище жесткий камзол без рукавов. Ткань выглядела достаточно плотной, чтобы остановить стрелы, выпущенные на расстоянии: униформа и доспехи в одном лице.

Сэйбрук заслонил глаза лапой.

— Капитан Халприн, если я не ошибаюсь. Конечно, нам, выдрам, трудно различать наших птичьих товарищей. Даже когда они в униформе, они все выглядят одинаково. Но, да, я уверен, что это Халприн. Ни одно существо на ногах или крыльях не ускользнет от ее орлиного взора!

— Орел, говоришь? — Варнокур улыбнулся, игриво ткнув Сэйбрука в ребра. — По мне, так она больше похожа на коршуна!

— Ха! Ты меня поймал, старый речной пес! Ого, она уже улетает! Это не заняло много времени. Послушаем, что она сказала.

Уртблад спустился с холма, когда величественно машущая крыльями Халприн стремительно исчезала в западном небе. Несколько других капитанов вышли из колонны, чтобы послушать последний доклад.

— В пределах дневного марша от нашей нынешней позиции вражеских сил не видно, — объявил Уртблад с нетерпением ожидающим командирам. — Капитан Халприн заметила землероек к югу от нашего маршрута, но это не должно нас беспокоить. Примерно в полудне пути от нас есть еще одна поляна, похожая на эту. Халприн встретит нас там сегодня днем или вечером с дальнейшим докладом. Это все. Возвращайтесь в свои полки; мы немедленно возобновим поход.

Когда капитаны направились обратно к своим местам в колонне, Винокур зашагал рядом с Уртбладом.

— Скажите, милорд, — поинтересовался Винокур, когда они покинули поляну и снова погрузились в глубокую лесную тень, — вы знаете кого-нибудь из зайцев вашего брата?

— Прошло столько сезонов с тех пор, как я в последний раз был в Саламандастроне, что я не могу сказать. Возможно, некоторые из старших членов Патруля служили там, когда я был там, но, конечно, тогда они были довольно молоды. Но у моего брата было много сезонов, чтобы промыть им мозги, как мы видели в случае с Ханчеттом. Если кто-то из них и помнит меня, то, возможно, не таким, каким я был на самом деле, а таким, каким Уртфист хочет, чтобы они обо мне думали. Боюсь, там все может быть совсем иначе, чем когда я в последний раз был в Саламандастроне. Скоро мы это узнаем.