Хорошо подготовленный разум - The Well Groomed Mind  (джен)

Вооружившись базовыми и продвинутыми чарами, а также запомнив карту, я вошел в лабиринт за пять минут до Диггори, своего конкурента. На всякий случай, если они отслеживают наши заклинания, я пробормотал «Указуй» и побежал к Кубку. Лабиринт вилял и сворачивал много раз. Дважды я сознательно выбирал тупиковый поворот. Не стоит привлекать к себе внимание, следуя по точному маршруту.

Затем, когда я повернул направо, огненный мантикраб, наставил на меня жало, преградив мне путь.

— Impedimenta! — закричал я. Дезориентирующее заклинание отскочило от хитиновой оболочки. Я продолжал посылать проклятия и уворачиваться, отчаянно пытаясь вспомнить заклинание, которое поможет справиться с мантикрабом быстрее, чем он спалит меня до хрустящей корочки.

Тщетно. Хагрид вывел трижды проклятую химеру, скрестив Огненного краба и Мантикору. Защищенный со всех сторон антимагической хитиновой броней, он был неуязвим для любых заклятий кроме высших. Черт! Необходимо срочно что-то придумать. Мне нужен план. Ну, давай же Гарри, думай быстрее! Притвориться мертвым? Даже не смешно.

Если бы я только смог добраться до мягкого подбрюшья... Следя за мантикрабом периферийным зрением и крепко держа палочку в руках, я упал на спину и перекатился, смягчая падение. Мантикраб рванул на меня, открывая подбрюшье.

— Confringo! — закричал я. Тонкая оболочка не спасла его от взрывного проклятия и запустила мантикраба прочь как ракету. Внутренности химеры заляпали все вокруг, включая меня, толстым слоем слизи. Быстрое очищающее заклинание превратило ее в сушеную слизь. Второе заклинание убрало достаточно ошметков слизи, чтобы они не препятствовали движению. Сработали самоочищающееся чары на моих очках, и грязь исчезла.

Я побежал дальше по лабиринту. За несколько секунд до следующего стартового свистка я угодил в какой-то золотой туман и гравитация исчезла. Через две минуты после этого, я наткнулся на Сфинкса. Разгадав загадку, с которой справился бы и первокурсник, я убил двух богартов и еще одного мантикраба, прежде чем очутиться в центре лабиринта.

Я вздохнул с облегчением. Я сделал это. Я опередил остальных. Все шло согласно плану.

Внезапно чья-то тень упала на меня. Я развернулся на пятке, чудом избежав участи быть проткнутым насквозь акромантулом.

— Impedimenta. — Ничего. — Reducto. — Паук споткнулся, но продолжал ковылять ко мне. Я стал посылать больше проклятий. Разрывающее проклятие попало в панцирь, но не пробило его.

Та же участь постигла и взрывное проклятие.

Жвала поцарапали мне левое плечо. Его тут же охватили онемение и боль. Всплыли воспоминания о Запретном Лесе и Арагоге, список существ и наиболее эффективных заклинаний для их истребления. Барти указывает на изображение акромантула своей палочкой. Он говорит, что существует два эффективных заклинания против пауков: одно, чтобы опрокинуть паука на спину, а другое, чтобы убить его. Опрокидывание паука всегда бесит его. Если ты не собираешься захватить его живьем, убей его прежде, чем он встанет на конечности и убьет тебя сам.

Значит, придется убить проклятого паука наверняка.

— Arania occido, — сказал я. Из моей палочки вылетели яркие лучи света и пронзили паука насквозь, отчего тот пролетел через всю поляну и врезался в стену лабиринта. Паук дымился и не подавал признаков жизни.

Выбившись из сил, я схватил Кубок. Меня словно дернули крюком за пупок. Лабиринт закрутился на мгновение перед глазами и исчез. Голова взорвалась невыносимой болью и, к моему вечному огорчению, я вырубился.

Пришел в себя, кашляя и отплевываясь, а легкие горели как тогда, когда Дадли пытался утопить меня в туалете.

— Пить, — сказал я хриплым голосом. Кто-то поднес к моим губам склянку с зельем и вылил мне в рот густую жидкость, которая была на вкус как тухлые яйца, смешанные с рвотой. Я пытался побрыкаться, но мне зажали нос и заставили проглотить все зелье. Боль притупилась. Я моргнул и открыл глаза, увидев траву и чью-то обутую ногу. Попытался сесть.

— Отдохни минуту. — Я поднял голову и застонал. Червехвост. Я должен был догадаться.

— Что ты мне дал? — спросил я.

— Универсальное противоядие, — сказал кто-то детским голосом за него.

Я повернул шею и увидел уродливого ребенка со змеиными чертами лица, сидящего позади меня. Он выглядел как плод противоестественной связи Джаббы Хатта с нагом, — точно такой же, как и в моих снах. Отвратительно, одним словом

— Здравствуй, кузен, — поздоровался я с ним как можно спокойно.

— Привет, Гарри, — тепло ответил он. Потом обратился к своему лакею:

— Зелье, Червехвост!

Червехвост (идеальное имя для трусливой и хныкающей крысы) стремглав бросился к деревянному столу, взял флакон и протянул его мне. Озадаченно рассматривая его, я поискал этикетку.

— Это нивелирует кровную защиту на два часа — ответил «ребенок» на невысказанный вопрос.

И тут до меня дошло. Нерушимая клятва ведь требует пожатия рук. Если бы он коснулся меня, пока защита была по-прежнему активна, магия уничтожила бы его тело или мое собственное. А я еще на первом курсе выяснил, что защита может причинить мне боль так же, как и ему. Я приподнялся на локте и собрался попросить нож или... Моя палочка лежала рядом со мной. Почему они не отняли ее? Я ожидал чего-то подобного.

Я потянулся было за ней, но остановился, бросив быстрый взгляд на Волдеморта, и получил от него осторожный кивок.

— Сколько капель нужно?

— Три.

Я уколол палец, добавил ровно три капли крови в зелье, встряхнул флакон, чтобы смешать его и протянул Червехвосту, который передал его своему господину. Прошло несколько минут, прежде чем моя головная боль исчезла.

— Боль прошла, — сказал я облегченно.

Волдеморт присел на землю рядом со мной и положил свою руку на мою.

— Сейчас, — сказал он, — Червехвост будет выступать в качестве нашего связующего.

Его тон подразумевал, что он бы предпочел кого-то другого. Я был с ним полностью согласен, но у нас не было выбора. Чем меньше людей знает о нашей сделке или его текущем состоянии, тем лучше. Он пожал мне руку удивительно сильно для ребенка. Червехвост встал на колени рядом с нами и направил палочку на наши руки.

— Кто будет первым? — спросил я, нервно облизывая свои губы. Неужели я на самом деле собираюсь это сделать?

— Я, — вызвался он.

— Нам придется использовать истинные имена, да? — спросил я, взглянув на Червехвоста.

— Конечно, — прошипел он на парсельтанге. — Даже если кто-то насильно прочитает твою память, есть шанс, что он ничего не поймет. Я искренне сомневаюсь, что другой змееуст переведет все для него.

— Томас Марволо Риддл-Певерелл, граф Уичвуд, также известный, как Темный Лорд Волдеморт, клянешься ли ты, что намеренно не убьешь и не покалечишь ни умственно, ни физически, Харальдра Иакомуса Эванса-Поттера? — произнес уговоренные слова я.

— Клянусь.

Языки пламени окружили наши руки и связали их огненными лентами.

— Клянешься ли ты, что не прикажешь своим сторонникам, включая прошлых, настоящих и будущих Пожирателей Смерти, чтобы они калечили физически, пытали или убивали Харальдра Иакомуса Эванса-Поттера; клянешься ли ты, что не попытаешься похитить его и не наймешь кого-нибудь другого для этого?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты, что накажешь или убьешь любого, кто попытается причинить ему вред?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты, что будешь защищать Харальдра Иакомуса Эванса-Поттера как его Рaterfamilias, пока он не достигнет 30 лет?

— Клянусь.

Огненные ленты, что связывали наши руки, сменили цвет на убийственно-зеленый. Я дернул было руку назад, но он держал меня крепко, пока пламя не исчезло.

— Семейные дела. Я объясню позже. — Затем он протянул руку, и я вынужден был пожать ее во второй раз. Червехвост все еще стоял на коленях рядом с нами, держа палочку, направленную на наши руки. Пот капал с его лба.

— Харальдр Иакомус Эванс-Поттер, клянешься ли ты, что намеренно не убьешь и не покалечишь ни умственно, ни физически Томаса Марволо Риддла-Певерелла, графа Уичвуда, также известного, как Темный Лорд Волдеморт?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты, что не направишь оружие против него?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты, что не будешь сообщать подробную информацию о семейной магии или делиться своими секретами ни с кем без его позволения?

— Клянусь.

Серебряный росчерк промелькнул в пламени, окружавшем наши руки. Его хватка усилилась. Я, слишком очарованный пламенем и ощущением эйфории, не вырвал свою руку. Клятва ощущалась как теплое одеяло и не душила меня. Когда Гермиона клялась не выдавать мою тайну, то сказала, что почувствовала резкую нехватку воздуха. Барти позже объяснял, что чувства субъективны и зависят от нашего желания принести клятву. Если ты склонен нарушить обет, то почувствуешь себя неуютно. Мне было интересно, что чувствовал человек, сидящий рядом со мной. Чувство удушья или просто тепло?

— Червехвост, заканчивай подготовку зелья. Гарри, насколько хорошо ты знаешь парсельруны?

— Я только что закончил «Язык нагов» и теперь перевожу «Божественное Исцеление», но доктор Лидс забраковал большую часть моей работы, после того, как ознакомился с ней.

Он протянул мне лист пергамента.

— Как много ты можешь прочесть?

Изучая трикветру с парсельрунах, я поджимал губы. Парсельруны предвосхищают современную цивилизацию, и ученые разделились во мнениях, откуда они произошли. Смешивать их с символикой древней Скандинавии казалось странным выбором, но это подходило нашему наследию. Я узнал внешние руны. Они ссылались на материнскую кровь и родственные связи, но центральные руны озадачили меня.

— Я понимаю вот эти, — сказал я, проведя по ним рукой.

— Символ завершения. Нарисуй их на земле палочкой. Я возьму на себя центр.

В то время как Червехвост закидывал ингредиенты в огромный котел, Риддл и я вырезали руны на земле. Затем, Риддл осмотрел мою работу. Он сделал несколько поправок и подозвал меня.

— Ты уверен, Гарри?

— Да, сэр.

— Червехвост, пошел вон!

Червехвост взвизгнул от неожиданности и отполз подальше. Риддл снял свою маленькую мантию, носочки и обувь. Потом махнул рукой и его ноги зависли в нескольких сантиметрах над землей. Затем он беспалочковой магией избавился от своей одежды. Так как Червехвост был на приличном расстоянии от него, Риддл протянул руки ко мне.

Я скривился. Неужели он всерьез полагает, что я отнесу его? Он нахмурился. По-видимому, да. Вздохнув, я подхватил его на руки, стараясь держать подальше от себя. Что теперь?

— На будущее запомни, Гарри, ребенка так не держат.

Я бросил на него свирепый взгляд. Он издевается надо мной?

— Заклинание на оборотной стороне пергамента. Добавь семь капель крови в котел. Опусти меня в зелье и произнеси заклинание на парсельтанге.

Я покрылся потом от напряжения. Как я должен держать его, пока добавляю свою кровь в зелье? Я наклонился, чтобы поставить его на землю.

— Нет. Грязь может испортить зелье.

Черт. Чувствуя себя донельзя глупо, я пытался пристроить его на своем бедре, не касаясь его тела щекой.

— Ты что, никогда не держал ребенка до сих пор, Поттер? — процедил он.

— Нет.

— Советую поскорее научиться. — Он обернул свои ножки вокруг моей талии, цепляясь за меня, как клещ. Я, нехотя, обнял его, придерживая как мог, пока колол себе палец и добавлял кровь в котел. Светло-зеленое зелье зашипело и превратилось в ослепительно белое. Затем я бесцеремонно сбросил его туда.

Потом перевернул пергамент и прочитал:

— «Кровь семьи, добровольно отданная мной, возроди моего кузена».

Простое заклинание оказало мгновенный и неожиданный результат. Котел зашипел. Жидкость вскипела и нормальная человеческая голова, но безволосая, как у новорожденного младенца, поднялась из жидкости. Темные глаза Волдеморта встретились с моими.

— Палочка, — прошипел он.

Я пошарил глазами вокруг в поисках запасной палочки. Ничего.

— Возьми у Червехвоста. Мне нужна твоя.

Я колебался. Отдать ему свою палочку не было частью сделки, но я не стал качать права. Молча протянул ему свою палочку. Он взял ее, покатал между пальцами и преобразился.

Его нос запал и втянулся обратно в лицо, переносица исчезла, а ноздри превратились в щели. Голубой цвет покидал его глаза, пока радужка не стала полностью красной. Зрачки сузились и превратились в вертикальные кошачьи прорези. Его губы исчезли, делая его рот похожим на черный провал, наполненной острыми белыми зубами. Но к тому времени, когда он вышел из котла, превратился из демонического существа, достойного голливудских фильмов ужасов, в обычного лысого мужчину.

— Червехвост, мантию!

Червехвост метнулся к нам и опустился на колени, протянув ему аккуратно сложенную черную мантию и белую костяную палочку. Волдеморт быстро оделся.

Риддл покатал палочки между пальцев и выпустил несколько заклинаний с каждой.

— Интересно, — сказал он, возвращая мою палочку. — Лишь незначительное сопротивление.

— Червехвост, приберись здесь и возвращайся обратно домой.

— Да, мой Лорд.