Хроники одного Города (джен)

— Не будь идиоткой и беги! — проорал мне в ухо Гаррет и скрылся из виду вслед за Орландом.

Я осталась одна посреди заснеженного и темного Торгового квартала. Колокол в часовне звонил, не переставая, и сквозь вой ветра я не смогла различить людские голоса. Только звон и вой окатывали меня, и с первого же шага я увязла в красном от крови сугробе. Я запнулась о чье-то тело, неловко выставила вперед руки и здорово ими проехалась по снегу.

Тело принадлежало стражнику. В его шее торчала стрела, и не было никаких сомнений, что он умер сразу. Сила удара оказалась такой, что он упал вниз со стены, где его мягко принял снег. Я отскочила от него и попыталась оттереть руки об одежду. Снег на ладонях таял, оставляя на коже красные разводы, и я плюнула — какая разница. Будто меня кто-то обвинит в его смерти. У меня стрелы — и те другие…

Вьюга бросила мне в лицо пригоршню колких снежинок, залепила ими глаза, рот, и я, не выдержав, бросилась под защиту стены. Нервы внутри натянулись, как струны, готовые вот-вот порваться.

— Как страшно.

Я прошептала это, когда запнулась еще об одно тело — живое, издавшее измученный стон от удара моих ног. А потом меня окутал мерзостный, гнилой запах, и я склонилась над вторым стражником. Он уже почти умер, бессильно зажимая руками большую рану на животе, и ничего не соображал. Я как-то оказалась рядом с ним, на коленях, смотрела на него и ничем не могла помочь. Ни позвать помощь, ни добить.

«Нужно бежать».

Все как-то сразу перестало быть страшным приключением, и я бросилась вглубь Города, туда, где я была нужна уже давно и где я смогу почувствовать себя уверенной. Где мне не будет так страшно. Я не боялась мертвецов, не боялась крови, хоть и не любила ее, но вся площадь Торгового квартала была усыпана трупами — вьюга чуть ослабила свои когти, всего на пару секунд, и я увидела, как сильно кровь пропитала снег. Увидела пятна тел и учуяла смерть, носившуюся над жертвами. Когда они успели? Мы уходили из Города, когда стемнело. Ворота были закрыты, улицы тихи и пустынны, все было хорошо. А сейчас темно до сих пор, а площадь превратилась в место побоища.

Когда они успели? Кто открыл ворота?

Стены, словно пытаясь меня задержать, появлялись передо мной из ниоткуда и исчезали в никуда, стоило отгородиться от них ветром. Голоса теперь разносились везде, сменив ровное гудение вьюги — чем дальше враги пробирались в Город, тем больше встречали сопротивления. Двое из них попались мне, когда улица свернула налево и закончилась тупиком с канализационной решеткой в мостовой. Изломанные пятна отарков метались посреди бушующего ветра и представляли собой прекрасную мишень. Они стали заняты прежде, чем увидели меня — одному в лицо прилетел мой огненный шар, и я еще долго слышала его крики, второго я откинула от себя об стену. И нырнула вниз прежде, чем поняла, что сделала. Крик боли звучал у меня в ушах до тех пор, пока я не столкнулась на узкой дорожке с куршоком. К счастью, он не посчитал меня необходимой целью, а только страшно зарычал, закрывая глаза уродливой лапой.

Огонь взял и его, и второй крик преследовал меня до конца хода. А наверху, в Южном квартале, где я вылезла, уже укрытая заклинанием, творилось что-то страшное. Мне показалось, что я очутилась в печи Строителя, где он переплавлял неугодных сынов — сквозь снежные потоки все было красным от форм Хаммеритов и крови. Они все кричали — громко, у меня чуть уши не заложило от мешанины звуков. Отарки — низкие, угловатые и бледные, были почти незаметны, но молоты находили их неизменно. Когда я пробиралась к площади с фонтаном, четверо или пятеро отарков навалились на рослого Хаммерита стаей, и пока я решала, помогать ему или нет, они почти растащили его на куски.

В небольшой щели между домиком стражи и стеной я попыталась взять себя в руки, чувствуя тошноту, страх и жар. Пока я пыталась встать, отарки потерялись среди вьюги и ветра.

«Беги».

И я побежала, держась стен и заборов, ныряя в канализацию и минуя большую часть бойни. Кругом было много всех, я путалась, когда выныривала на поверхность, в пятнах красного, синего и серого. Боялась вступать в бой и сталкиваться с кем-либо — я не была сильна в открытых боях. Гаррет мог вырубить меня, даже когда я нападала на него с магией, и что говорить о тех, кто обучен убивать.

Около церкви святого Эдгара, мимо которой проходил мой путь, происходило что-то невообразимое — меня заглушили крики и проклятия, а потом тело скрутило от творящейся вокруг магии. Мельком я увидела вспышку красного и знакомый, коверкающий слова говор Язычников. Хаммериты, воспользовавшись нападением, уничтожали Язычников. Те, наверное, тоже не оставались в долгу, но я уже ничего не видела и не слышала. Мир утонул в замедленных звуках и тянущейся, ноющей боли. Я сжалась в углу, держа заклятие и стараясь удержать сознание. Возле меня что-то тяжело ударилось о стену и упало, задев меня теплой рукой.

Я открыла глаза и столкнулась нос к носу с Язычницей, она хватала ртом воздух и бессмысленно таращилась туда, где была я. Давление ослабло, и мысли потекли ясным потоком. Пока я очухивалась, глаза Язычницы остекленели, и тело безвольно развалилось на камнях.

Стены, арки, вездесущий снег привели меня в итоге к Старому кварталу, где неожиданно оказалось намного спокойнее, чем в Стоунмаркете. Я увидела мертвых отарков — зрелище оказалось не для меня, и я почувствовала тошноту. Их тела пришпилили к стенам, и теперь снег не мог замести их, как тех, кто остался на земле. Вьюга немного утихла, сдерживаемая высокими стенами старых домов.

Вход в Старый Квартал охраняла группа Хаммеритов, вооруженных молотами, и несколькими магами с привычными тростями, заканчивающимися рубинами. Я знала, что в книгах Строителя говорилось о них, что они усиливали заклинания, но мне самой никогда не приходилось проверять на практике это утверждение. Возможно, само за себя говорило наличие подобных вещей у Язычников и у Хранителей.

Чтобы пробраться мимо, мне пришлось взобраться на стену, рискуя упасть вниз, но ветер затих на пару минут, пока я обходила Хаммеритов. По стене я пробралась на крышу трактира, а потом спрыгнула вниз, дождавшись, пока патруль скроется с глаз.

Вьюга вела меня, заглушая мои шаги от Хаммеритов, покинувших форт Айронвуд, и не задумавшихся бы ни на секунду, прежде чем повесить меня вслед за отарками. Там же я встретила какого-то Хранителя, даже не пытавшегося скрываться, одного из наших ребят и, наконец, Мафусаила.

Вдали зазвучал бой, и туда помчались сразу четверо Хаммеритов. Я пропустила их и шикнула Мафусаилу на ухо:

— Я здесь.

Он ощутимо вздрогнул, а потом с силой схватил меня за локоть.

— Ну что?

— Книга у Хранителей. Сними с меня иллюзию, не хватило мне еще прятаться от молотов.

Мы зашли за угол, свободный от ветра, и я открылась, снимая заклятие. Мафусаил выглядел очень сосредоточенным, когда надавил мне на лицо рукой. Я ничего не ощутила, но, только взглянув на руки, поняла, что стала собой.

— Что мне делать?

— Пока они не прорвались — ничего, — он повел меня по улице. — А когда все начнется, будь с Салли. Сделай его невидимым и прикрывай, пока он будет делать свое дело. И не лезь сама в битву, ладно?

Меня окинул взглядом Хранитель, которого я заприметила раньше, и кивнул, будто узнал. Я поморщилась — осознавать, что теперь меня в лицо знают все Хранители, было не очень приятно. На его поясе я разглядела посох с белым, мутным камнем. Он был огранен какими-то узорами из тонких металлических нитей, но что изображалось, разглядеть не получилось.

— Ты видел Малыша? — спросила я. — Он должен был найти или тебя или… еще кое-кого.

— Да?

— В зависимости от того, кто в беде. Значит, к тебе он не прибегал?

— Не видел, дочка, но он бы мне пригодился. И тебе, пожалуй, тоже.

— Я не собираюсь ввязывать в драку, ты же сам велел.

— И я не собираюсь,— сумрачно сказал Мафусаил, и сильный порыв ветра прижал нас к стене, освобождая путь для летящего заклятия.

Вскрик прозвучал почти с противоположного конца улицы, затем еще один — яростный — привлек внимание Хаммеритов.

— Иди, найди Салли. Он должен быть на страже у входа в общину.

Я сорвалась с места, и на этот раз меня никто не задерживал. Я запрещала себе думать о том, к чему может привести мое лихачество и приказы Мафусаила и напоминала о клятве, которую ему дала давным-давно: подчиняться приказам. Они звучали не так уж и часто и я, признаться, не привыкла подчиняться им. Просьбам — сколько угодно.

Вдали снова закричали, и ветер принес лязги металла, разносившиеся по пустынному кладбищу угрожающим предупреждением. Я пробиралась через заснеженные могилы и старательно вытравливала из себя мысли. Лучше вообще не думать, пока работаю с Салли. Он был старше меня на несколько лет, молчалив и скрытен. Я не знала, откуда он пришел к нам, но какое-то время думала, что он — один из бывших механистов. По крайней мере, я была уверена, что он до сих пор питает к Каррасу большую любовь. Салли умел убивать как никто из нас и не умел ждать. Приказ, отданный Мафусаилом, создан был специально для него.

Я нашла Салли, когда отарки прорвались в Старый квартал и вдали засверкал огонь. Салли был ошарашен, но кивнул, когда я проговорила ему приказ Мафусаила.

— Ты не очень похожа на зомби, — сдержанно сказал он, когда мы возвращались назад.

— А я не очень-то и умерла. Ты ведь не видел мое тело. Не спрашивай, Салли, все очень запутано.

Вьюга ударила с новой силой, стоило нам войти под своды Старого квартала, помела по узким улицам страшно воющим ветром, и мы исчезли, надежно скрытые заклятием. Я была готова молиться тому, кто замесил в моей крови несовместимое и дал такое надежное убежище. Я следовала за Салли, нырнувшим в беспорядочную битву, словно сом в реку. Его видела я одна и не могла не оценить, насколько он хорош. Мне пришлось пару раз взмахнуть кинжалом, когда я оказывалась в опасной близости от отарков, но ни разу не достигла своей цели. Враги падали от руки Салли, и я опускала кинжал.

В конце концов, когда мы задержались у ворот Колыбели Шейлбридж, я смогла оглядеться. На первый взгляд битва была беспорядочным хаосом, отарки появлялись из ниоткуда, прикрытые вьюгой, появлялись группами, но они были меньше и на этот раз встретили сопротивление, организованное чуть заранее. Хранитель в арке показывал что-то такое, что я никогда не видела. Вокруг него вьюга мела небольшой ураган, пожиравший отарков белым пленом. На миг снег краснел и снова возвращался к исходу. На что стали похожи стены арки, я предпочла не задумываться. Чуть ближе к нам сцепились с отарками, забыв о вражде, Хаммериты и два Язычника.

От Колыбели за спиной веяло могильным холодом и тьмой, она радовалась смерти, витавшей этой ночью над Городом свободным полетом. Но я все же прижалась к воротам, следя взглядом за Салли. Он поддел рукой одного из отарков, сумевших пройти мясорубку Хранителя, и вогнал длинный кинжал в сердце. Он упал, ничего не осознав, и следом за ним умер второй. На третьего налетел яростный Хаммерит, и тяжелый молот с чавкающим звуком пробил угловатую голову. В следующий миг я схватилась за ручку ворот Колыбели, стараясь хоть как-то дать понять Салли, что дело плохо. Где-то рядом творилась сильная магия, и она снова накрывала меня, замедляла мир. Красиво и грациозно, но очень медленно, Салли приблизился ко мне и давление чуть ослабло.

— Ранили?

— Нет, здесь где-то сильный маг. Он мешает, — говорила я тоже медленно.

Не Хранитель и не Язычник, задевающий отарков простыми огненными шарами.

— Тогда идем…

У трактира давление совсем ослабло, и Салли снова исчез в кровавой толпе. Но я все равно чувствовала огромный, давящий молот чужой магии. Он был от меня недалеко, но явно не в Старом квартале, и если меня так скрутило у Колыбели, то, вероятно, соваться в Олдейл мне не стоит. Я махнула Салли вглубь квартала и воткнула в полумертвого, но еще не сознающего этого отарка кинжал.

Он умер, а мне стало не по себе.

— Не ходи к Олдейлу, — шепнула я, когда мы пробирались к очередной арке. Потом нас захватила толпа, и плотная ткань на моем плаще затрещала от случайного кинжала. Руку тотчас зажгло болью, и я разозлилась — всадила в какого-то отарка кинжал, хотя до этого пообещала себе больше не убивать. Кто-то тут же закричал «невидимка», и мы поспешили выбраться из толпы. Я получила сильный удар по лицу от замахивающегося Хаммерита, толкнула на меч стражника случайно попавшего под руку отарка и почувствовала на ногах что-то горячее.

Потом мир снова чуть замедлился. Я бы не сильно заметила, не наблюдай я за верткими отарками, и прямо перед нами замертво упал Змей — замерзший до кончиков пальцев. А Хранитель умчался дальше, не заметив нас так же, как и мы не заметили Змея. Мир вернулся обратно, и с моих плеч рухнуло что-то тяжелое. Шаги стали легче.

Салли затащил меня за старый бочонок и сел прямо на деревянный пол, тяжело дыша.

— В порядке?

Я кивнула, забывшая к тому времени о руке, и села рядом с ним.

— А ты?

— Ага.

Мы просидели минут пять, и Салли снова кинулся к группе Хаммеритов, которых осаждало слишком много отарков. Меня уже тошнило от происходящего, но я загнала мысли подальше.

Вьюга мела острыми снежинками, впивающимися в лицо холодными иглами, залепляла глаза врагам, бросалась холодом в лицо своим. Я вдруг огляделась и не увидела ни одного мирного горожанина. Куда они все подевались? Попрятались? Женщины — вероятно, а мужчины? Невозможно поверить, что не нашлось ни одного, пожелавшего взяться за оружие. Это было просто невероятно. Я потерялась во времени, но не слишком удивилась, когда сквозь порывы ветра и снега небо чуть посветлело.

Снова зазвучали колокола, торжественно пробиваясь сквозь вой и крики, и стало легче. Ночь кончилась, хоть и не закончилась вслед за ней битва, но надежда, нужду в которой я тщательно забывала, засияла потускневшими звездами. Салли снова остановился передохнуть, и я увидела, что он истекает кровью.

— Я отведу тебя к целителю!

Он помотал головой, но слушаться я его не собиралась и потащила к форту Айронвуд. Пришлось снять с нас заклятие и швыряться в отарков огнем, рискуя задеть людей. Но терять из-за потери крови Салли я не собиралась.

На нас напало двое, и, чтобы отбиться, я отпустила Салли, который этим тут же воспользовался — ударом смахнул с пути отарка, а второго я впечатала в стену, сбив с ног Язычника.

— Идем!

Он покачал головой и скрылся за повтором, невероятно ловко уворачиваясь из моего захвата, для опасной раны.

— Стой!

Салли я больше не видела этим утром.

* * *

Когда я осталась одна, неожиданно почувствовала себя очень уязвимой. Кровь внутри кипела, а крики, стоны, другие звуки пугали. Я снова скрылась с глаз остальных и застыла у стены, не зная, что делать. Приказ Мафусаила помог сосредоточиться на задаче и отрешиться от всего остального. Сейчас, когда Салли, захваченный экстазом, почувствовал опасность и сбежал, я ощутила себя одинокой и ненужной.

Потом в голове снова всплыло имя Мафусаила, и я бросилась в нашу деревню. Если он не собирался участвовать в битве, он должен быть там — если, конечно, и туда не пробрались отарки.

Кладбищенский снег темнел надгробиями и телами, но их было мало.

Мои шаги сторожевые заметили, когда я подошла почти вплотную к ограждению, и я открылась им, ожидая неминуемых вопросов. Но все прошло благополучно, меня уже видели рядом с Салли и смотрели спокойно, хоть и злобно. Я их могла бы понять, но не сейчас, когда сердце билось слишком сильно.

— Мафусаил здесь?

— Давно нет. Где Салли?

— Он ранен, но сбежал от меня, когда я пыталась его притащить сюда. Я поищу…

Простая мысль последовать за ним пришла мне в голову только сейчас. Хоть он и сам меня покинул, я все же должна была его прикрывать и заботиться, пока не оставлю его в безопасности.

— Мы сами. Серьезно ранен?

— Не похоже, двигается резво, но крови вытекло много.

Страж — я его не знала, он, очевидно, был новеньким, махнул мне рукой в сторону Старого квартала.

— Он шел в Олдейл, когда я его видел в последний раз. С ним были трое наших.

— Салли ушел в сторону прохода к Стоунмаркету, — поколебавшись, сказала я и пошла назад. Соваться в Олдейл мне было глупо — только если оттуда убрался тот маг, что доставал меня даже в Старом квартале. А вот поверить в то, что туда отправился Мафусаил, я могла — это было очень на него похоже. Там же, надо полагать, было и большинство Хранителей. Эти ребята не любили пропускать все самое интересное.

Впрочем, это изначально могли быть Хранители.

Нога вдруг подкосилась, и я упала в снег. Уже почти рассвело, и я увидела, как на белом снегу оказались капли крови. Когда меня успели поранить?

— Трикстерова рожа, как это не вовремя!

Не задумываясь, я нанесла на рану обезболивающую мазь и перевязала прямо поверх брюк.

— Можешь сказать себе спасибо, что взяла все с собой…

Боли особо не было, но нога подворачивалась, пока я не приспособилась. Светлеющее кладбище кончалось небольшой рощей и аркой, ведущей в форт. Я шла осторожно, держа кинжал перед собой, и старалась не шуметь, но бои кончились. Люди перевязывали раненых, жгли костры прямо на улицах, оттаскивали мертвых в кучи и выглядели усталыми.

Я сняла заклятие, и на меня тут же вскинулись стражники, однако, увидев, что я похожа на человека, тут же отвернулись.

— Все? — я задержала одного. — Это были все отарки?

Он молча покачал головой и кивнул в сторону Стоунмаркета, показывая, насколько я заблуждаюсь.

— Ты магичка? Иначе что делаешь здесь… Лечить умеешь?

— Не умею, но у меня есть мазь, она немного снимает боль… с небольших ран. Возьмите.

Бинты я, поколебавшись, не отдала. Боль болью, а перерезанные случайно вены — вещь очень страшная.

Стражник кивнул с благодарностью, и я пошла искать Салли, решив все же отдать приоритет именно ему. Мне почему-то казалось, что он не сможет далеко уйти, или его задержат свои на выходе. Глупо отпускать раненого в гущу боя, хотя, если раненого видишь в первый раз, сделать это легче легкого.

Я бы отпустила.

Я обошла весь Старый квартал, и к тому времени уже совсем рассвело, хотя вьюга вовсе не унялась и по-прежнему выла. Я обошла все дома, куда стаскивали раненых, и осмотрела мертвых. Салли не было нигде, и я признала свой полный провал.

Я не только не выполнила приказ того, кому поклялась подчиняться, но и бросила раненого друга.

А затишье вскоре закончилось, и в забаррикадированные проходы со стороны Стоунмаркета и Доков повалили помятые и чрезвычайно озлобленные отарки. Я, нисколько к ним не привыкшая, тут же спряталась в форте — все еще растерянная и непонимающая, что делать. Продолжить поиски Салли теперь казалось мне чистым самоубийством. А возможно и нет. Но его собирались искать наши, и пойдут наверняка те, кто умеет находиться в бою, в отличие от меня.

Сидя на скамье, молилась какая-то женщина. Она была запятнана кровью и тряслась от несдерживаемых слез, и, глядя на нее, я решила отказаться от поисков Салли. Мне бы лучше вообще спрятаться и пересидеть, но где-то там были Мафусаил и Гаррет. Не то чтобы я за них волновалась так сильно, но неуверенность здорово выбивала меня из колеи. Рядом с ними было спокойнее. Они знали, что делать.

* * *

Вход в Олдейл, украшенный замерзшими трупами отарков, безмолвствовал и больше не давил на меня страшной тяжестью и болью. Что случилось с теми, кто там колдовал, я не знала, но решала с полчаса, входить ли невидимкой в знакомый проход. Я понимала, что заклятие слетит с меня, стоит только потерять сознание. Но что мне было делать? Я пообещала себе подумать про это потом, когда осознаю по-настоящему, насколько же ущербным оказался мой характер, и двинулась в Олдейл, загадочной хранящий тишину.

* * *

В противовес воротам из Старого квартала, ворота в Старый квартал были украшены трупами стражи, Хаммеритов и одного Хранителя — я узнала мантию, но не поняла, почему на нем не было верхней одежды. В лицо Хранителя я вглядывалась особенно долго, но даже по фигуре было ясно, что это не Артемус и не Орланд. Смерть последнего оказалась для меня страшней смерти первого — по крайней мере, гибель Артемуса я могла пережить и физически и эмоционально. Но на стене висел лишь послушник, закоченевший на ледяном ветру.

Олдейл хранил молчание, и я не встретила ни единой живой души, поднимаясь по лестнице к площади перед трактиром. Скользкие ступени отливали замерзшей кровью, и я поразилась своему отсутствующему чувству времени — как могла теплая кровь заледенеть, если битва была совсем недавно? Я поднималась, держась за стены и боясь поскользнуться из-за подгибающейся ноги, поэтому лестница кончилась спустя долгую вечность.

Магия была разлита в воздухе почти как снег, поднимаемый порывами ветра. Стоило мне вынырнуть из-под защиты стен, как он скрыл от меня почти всю видимость. Город вздохнул у меня за спиной, взметнул особо хрупкий сугроб серебряной пылью и открыл на миг передо мной несколько неподвижных темных фигур. Они стояли на небольшой площади, до которой я просто не успела дойти, неподвижно. Но всего лишь миг, а потом мир взорвался огнем, гарью, болью и исчезнувшим воздухом.

Сквозь шум и гаснувшее сознание я услышала отчетливо знакомый приказ: «Малыш, уничтожь ее!».