Гарри Поттер и Портал в Ад (гет)

На встречу ребятам с видом хозяюшки-хлопотуньи выбежала Винки — на ней было повязано чистое полотенце.

— Мистер Гарри Поттер! Мисс Ундина! Я вас жду — господа Фред и Джордж предупредили, что вы сегодня будете! Ужин готов, — защебетала она.

— Спасибо, Винки! — ответил Гарри. — Мы поедим позже. Скорее, это уже будет завтрак…

Винки исчезла, а Гарри предложил Уне осмотреть дом. Они вошли в один из залов. Летний ремонт и старания домового эльфа сделали своё дело: комната не казалась нежилой. Наоборот, чувство уюта охватило ночных путешественников. Стены бежевого цвета, светло оранжевые атласные занавеси на высоких окнах, лилии в напольной вазе, весёлый огонёк в камине – лучшего и желать было нельзя.

— Вот это гостиная — в ней я принимаю посетителей, — сказал Гарри, играя роль светского хозяина.

Он снял с Ундины мантию и беретку. Потом не удержался и поцеловал её.

— Показывай дальше, — подтолкнула его девушка.

Они перешли в другую комнату. Эта комната была поменьше, но не менее уютной: большие кожаные кресла, между ними шахматный столик с расставленными чёрными и белыми фигурами, на стене старинный гобелен с изображением единорога…

— Это комната для отдыха — я здесь обычно расслабляюсь, — сказал Гарри и довольно нагло поцеловал Уну.

— Подожди, Гарри, разве так хозяева показывают гостям дом? — спросила со смехом девушка.

— Именно так, это такой добрый старинный обычай.

И они пошли дальше по комнатам.

— Это моя библиотека — я здесь почитываю разные магические опусы, — представлял парень.

— Это мой кабинет — здесь я пишу свои мемуары и деловые письма.

— Это комната для моих друзей, здесь они прикалываются надо мной.

— А вот в этой комнате я, обычно, сам прикалываюсь над гостями...

И в каждой комнате они целовались. Сначала девушка со смехом вырывалась из рук Гарри и бежала в следующую комнату. Но постепенно её сопротивление ослабевало. И вот Унди сама тоже стала обвивать шею юноши руками.

— О! Это потрясающе! — сказала девушка, когда они вошли в белую комнату, над которой потрудились в своё время близнецы.

— Это комната, где Фред и Джордж поднимают людям настроение, — сказал Гарри.

— А это ваша компания? — спросила она со смехом, указывая на изображения на стене.

Гарри попытался заслонить спиной тот момент, где они с Роном превращаются в собачек Гермионы. Но, как оказалось, слишком поздно.

— Так-так... — протянула девушка, и её настроение заметно упало.

— Ну это же только шутка! К тому же это было ещё до тебя, — стал оправдываться парень.

Девушка поджала губы. Тогда Гарри не придумал ничего лучше, чем поднять её на руки под обрушившемся со стен звездопадом. Так он перенёс её в следующую комнату, оказавшуюся тоже замученной искусством близнецов.

— Вот это мне больше нравится, — сказала девушка, выгнувшись так, что теперь смотрела на стены наоборот, откинув голову и заложив за неё руки.

Было в её позе что-то до такой степени вейловское, что парень предпочёл осторожно опустить девушку на пол, вместо того, чтобы окончательно свихнуться. И внутри него сейчас бушевал такой же адский огонь, как и на стенах. Девушка, воспользовавшись свободой, пошла в следующую комнату.

Комнат на трёх этажах оказалось так много, что фантазия Гарри на представление каждой из них скоро истощилась. Тогда в ход пошли фразы типа:

— В этой комнате я Ундину буду называть только Унди...

— В этой комнате я буду называть тебя только Марией или Мари...

— В этой комнате я буду называть тебя только Флоранс или Флори...

— А вот это моя спальня, — сказал Гарри перед белой полированной дверью.

Он хотел уже открыть дверь, но что-то его удерживало от этого...

— Нет, Унди, туда мы не пойдём. Там висит портрет Финеаса Нигеллюса, бывшего директора Хогвартса. Если он нас увидит, сейчас же настучит Дамблдору.

Они спустились в кухню. Винки там не было. На большом деревянном столе, освещённом горящими свечами в чёрных подсвечниках, ребята увидели оставленный для них ужин. На одном блюде возвышалась горка румяных пирожков, на другом – пирожные, покрытые розовым кремом и кувшин молока. Но совсем другой голод снедал сейчас Гарри. Он обнял Ундину. К этому времени голова у него до такой степени кружилась, что он начал воспринимать окружающее через какую-то пелену. Сердце бешено колотилось, лицо всё горело. Гарри казалось, что даже своими руками уже управлял не он, а кто-то другой. Руки сами по себе стали вытворять чёрт знает что. Ундина отстранилась от него, внимательно оглядела и сказала:

— Сядь. Подожди минутку, — она быстро просмотрела кухонные шкафчики, что-то смешала в пустом кувшине, стукнула по нему своей палочкой, затем наполнила содержимым большой кубок, украшенный рубинами, и дала Гарри.

— На, выпей, — повелительно сказала девушка.

Глаза её сверкали как огоньки, отражающиеся на поверхности напитка.

— Не бойся, это не яд.

— Из твоих рук я и яд готов принять, — ответил парень.

Он положил свои ладони поверх рук Уны и так, не отнимая её рук, стал пить. Прохладная жидкость стала ощутимо растекаться у Гарри внутри.

— Что это? — спросил он.

— Успокаивающее зелье... Гарри, я вижу, что тебе стоит немного прийти в себя. Доводи себя до такого состояния, когда закончишь школу!

Гарри только хотел обидеться, как почувствовал, что на него наваливается усталость.

— Подкрепись немножко, — сказала Уна и сунула ему в рот пирожок.

Она тоже взяла себе другой пирожок. Парень быстро проглотил свой и вцепился зубами в пирожок Уны, когда она поднесла его ко рту. Так они, смеясь, доели его. Когда их губы встретились, Гарри поцеловал девушку, но он чувствовал, что его голова уже прояснилась.

— Идём, отдохнём у камина, — предложила Уна.

Ребята устроились у камина в самой красивой комнате. Резная инкрустированная мебель на фоне золотистых стен, золотые канделябры с длинными тонкими красными свечами мягко освещали комнату, красные розы (какой запах!) в небольшой искусно плетёной корзиночке на низком стеклянном столе с золочёными ножками в виде змей – всё это умиротворяло. Ундина села в кресло, обтянутое тёмно-красным бархатом, а Гарри сел у её ног на ковёр. Девушка смотрела на огонь, а рукой взъерошивала Гарри волосы.

— Тебе нужно снять ботфорты, — сказал он.

— Да, — лениво ответила Ундина.

Тогда парень сам стал снимать с неё ботфорты. Когда её коленки оказались прямо под носом Гарри так же, как и тогда в комнате Винки, он сказал:

— Ундина, тебе не следует носить такие короткие юбки, — он поморщился, вспомнив как Драко, Крэбб, Гойл и даже Снейп смотрели на её ноги.

— Нет, Гарри, я это надеваю в тактических целях, — ответила девушка.

— Да— а?! — протянул он. — А какие тактические цели были у тебя, когда ты одела такую юбку на отборочный тур по квиддитчу?

— Какие бы они не были, я их добилась, — сказала Уна, со смехом глядя Гарри в глаза.

Он смутился, быстро встал, принёс плед и закутал им ноги девушки. Потом он опять опустился перед ней и, положив свой подбородок ей на колени, стал смотреть, как огонь отражается в глазах Уны. Но вскоре глаза девушки закрылись. Гарри сам чувствовал слабость во всём теле.

И вдруг комната как-то странно дёрнулась перед его глазами. Он увидел, что Уна сидит на кресле, но на ней было почему-то длинное кремовое платье. Юноша видел её совсем с другого ракурса. И вдруг он услышал детские голоса. Дверь распахнулась, и в комнату влетели два пухлых малыша. Это были мальчик и девочка, оба с чёрными взлохмаченными волосами и чёрными угольками-глазками.

— Мама! Мама! — наперебой закричали они и, отталкивая друг друга, подбежали к Ундине.

В руках они держали игрушечные мётлы.

— Мама, посмотри, что нам принёс папа! — кричали они.

— А ну-ка покажите, сорванцы! — нежно сказала Уна.

Мальчик вскарабкался к ней на колени и стал махать метлой у Ундины перед носом. Она отстранила его руку.

— Подожди, ты попадёшь мне в глаз!

— Мамочка, а ты будешь учить меня? — сказала девочка, залезая на метлу. — Я хочу быть охотником, как ты!

— А я хочу быть ловцом, как папа! — закричал мальчик, прыгая на коленях у Ундины.

— Подождите, а где папа?

— Папочка! — закричала девочка. — Мы тут!

Гарри услышал шаги и увидел, как дверь открывается... Нет, он не может это выдержать! Парень очнулся и так резко отшатнулся от кресла, что чуть не попал в огонь камина.

Ундина открыла глаза и села.

— Что случилось, Гарри? — тревожно спросила она, но тут её тревога сменилась подозрением.

Гарри ничего не мог сказать, он ошеломлённо уставился на неё.

— ТЫ ВСЁ ВИДЕЛ? — медленно выговаривая слова, спросила Ундина.

Он заметил, как краска стала заливать её лицо, и она закрыла лицо руками. Первый раз Гарри видел, что Ундина покраснела.

— Я догадывалась, что ты можешь видеть мои мысли ещё тогда на уроке, когда я пела, — сказала она сквозь пальцы.

Теперь Гарри самому стало стыдно, что он влез в её мысли, туда, куда его не просили.

Он поднялся, подошёл на коленях к ней, дотронулся до её руки и виновато сказал:

— Прости, Ундина... Я действительно не имел права видеть... Я ещё не научился контролировать это своё умение... Это вышло помимо моей воли... И вообще то, что я видел, это было... это было так потрясающе!

— Да? — Ундина быстро убрала руки.

Её глаза горели, она дышала с трудом.

— Да, — ответил Гарри. — Ты теперь знаешь, какой у меня огромный дом. Ты думаешь, я буду здесь всю жизнь жить один? Сегодня ты принесла счастье в каждую его комнату... Я хочу, чтобы ты всегда здесь жила со мной... Когда мы закончим Хогвартс...

Но Ундина закрыла ему рот рукой и сказала:

— Не давай мне никаких обещаний, Гарри. Вдруг ты не сможешь их выполнить. За два года многое может произойти.

Парень помотал головой:

— Никто не сможет мне заменить тебя, Уна.

Она опустила голову промолчав. Потом тяжело вздохнула и сказала:

— Нужно немного поспать.

Гарри проводил её в комнату, где летом спали Гермиона и Джинни. А сам пошёл в комнату, где летом спали Фред и Джордж. Но сначала он решил заглянуть к Клювокрылу. Близнецы устроили его в самой дальней комнате на верхнем этаже. Гиппогриф очень обрадовался приходу Гарри. После взаимных поклонов, парень сказал ему, проводя рукой по серебристым перьям:

— Клювик, у нас с тобой начинается новая жизнь.

Уже лёжа в постели Гарри подумал: " Интересно, что чувствовал Джеймс, когда я родился?.." С этим он и уснул спокойно.

Знал бы младший Поттер, что очень скоро наступит конец его безмятежной жизни!