Упала, очнулась - султанша! (джен)

Для меня никогда не было проблемой интеллектуально успевать за Сулейманом.

Да, он был чванливым маленьким говнецом, за что регулярно огребал по башке. Ну, справедливости ради, благородство, доброта и здоровый юмор тоже присутствовали в его характере, пусть скорее в роли второстепенных NPC. Но в итоге мы всё равно оставались друзьями — равными в шутках, подколах, пинках под зад и демонстрации знаний.

Поэтому однажды, обнаружив, что он говорит на итальянском какими-то непонятными фразами, я всерьёз забеспокоилась. А когда осознала, что это не единственные где-то вызубренные наборы слов, захотела свернуться калачиком от чудовищного микса зависти со страхом и зарыдать.

— Что с тобой? — насмешливо спросил Сулейман, вздёрнув бровь. — Не можешь поспеть за полётом моей гениальности, сестра?

Добродушное злорадство исчезло с его лица, когда он увидел мои опущенные плечи и поджатые губы. Брат присел рядом на тахту и спросил, заглядывая в глаза:

— Ты чего?

— Я не понимаю. Меня учат тому же, что и тебя, так почему ты знаешь больше?

— Ты уверена?

— Что ты... — осеклась я. А ведь действительно — программы никто не сравнивал с бумажкой в руках, учёба иностранному языку была скорее моей личной прихотью, к тому же упахиваться я никогда не собиралась. Это так, для саморазвития, а шехзаде в будущем будет с послами разговаривать, переговоры вести.

— Твою мать, — прошептала я, с ужасом хватаясь за голову.

* * *

— Госпожа, — поклонился Ибрагим. Мы столкнулись с ним в инжировом саду; я вышла прогуляться, а вот что он там делал, оставалось загадкой; я тут же озвучила этот вопрос.

— Шехзаде позволил мне немного отдохнуть, — пояснил юноша, старательно избегая поднимать взгляд с гравиевой дорожки.

— В таком случае, не буду мешать.

— Разве вы можете, — тихо сказал он.

Уже развернувшись было, чтобы уйти, я остановилась. Это зачатки чувств или мне показалось? Мог ли сокольничий брата быть настолько продуманным, чтобы за несколько лет начинать осаду? Ведь он понимал, что я уже вошла в брачный возраст, а за простого раба султаншу династии никто не отдаст. Значит, либо амбиции скрипача настолько велики, либо это лишь обычная вежливость. Хотя узнав о статусе Сулеймана, он должен был прикинуть перспективы, особенно с учётом того, что других законных наследников просто нет.

Блять, ну вот снова. Успокойся, Хатидже, успокойся.

— Ну, раз тебе настолько приятно моё общество, расскажи, как обстоят дела у моего брата. Я знаю, вы много общаетесь в последнее время.

— Шехзаде недавно начал увлекаться ювелирным делом, госпожа приказала нанять учителя. Иншалла, скоро многие прекрасные изделия увидят свет.

Мне стало стыдно. Хороша сестра — даже с послезнанием забыла о такой важной части жизни Сулеймана.

— Очень надеюсь, Ибрагим.

* * *

Стамбул. Топкапы.

— Вы не можете!

Эбру раздражённо закатила глаза. Хатун — крайне скандальная девка, не желавшая мириться с правилами и традициями гарема, уже второй год не давала никому покоя своим отвратительным поведением. Казалось бы, решение рядом: всыпать десяток-другой ударов на фалаке или продать, да и всё тут. Но рабыня являлась любимицей султана, что крайне усложняло дело.

— Убери руки! Я фаворитка падишаха!

Прискорбно, что гарем был не в лучшей форме, так как Валиде повелителя до его вошествия на престол не дожила, а мать старшего наследника была в санджаке, и всем заправляла Эбру, ункяр-калфа, обладавшая меньшим авторитетом. Однако она была человеком Айше Хафсы, а потому в Манису регулярно летели донесения о том, кто ходит по Золотому пути. Иногда приходили ответы, и последний содержал весьма однозначный приказ.

"Уже несколько лет хатун не может забеременеть, а проблем и скандалов производит огромное число, и следовательно, вреда приносит больше, чем пользы. В наказание за столь отвратительное поведение выдай её замуж."

Хатун не звали в покои уже почти две недели, лучшего момента сложно будет дождаться.

— Султан накажет вас, казнит! Отрубит головы!

— Возможно, — скрывая улыбку, согласилась ункяр-калфа. Вчера вечером она с очередным отчётом по делам гарема предстала перед падишахом, и как бы между делом спросила, даст ли он своё высочайшее позволение выдать замуж одну его наложницу, фаворитку. Селим задумался на минуту, а затем кивнул, так как девушка ему уже изрядно надоела своей ревностью, требованием любви, почёта, а также еженедельными обещаниями вот-вот забеременеть и родить сыночка с последующей детализацией, как его будут звать, как он будет выглядеть, в каких чудесных покоях они будут жить и так до бесконечности.

— Но ты этого уже не увидишь.

Хатун, вещи которой уже складывали в сундуки, яростно оглядела комнату фавориток и подскочила к вздрогнувшей Эбру, крепко вцепившись в её предплечье.

— Я беременна!

— Ты так почти каждый месяц говоришь, стоит только крови задержаться хоть на час, хватит лгать.

— А проверь. Проверь! Отведи меня к лекарше, вы обязаны!

— Да ты хоть знаешь, что с тобой сделают, если ты врёшь?

— Лучше смерть, чем разлука, — пафосно ответила наложница, сжав кулаки и одарив ненавидящим взглядом калфу, которая даже не шелохнулась.

* * *

— Ты хорошо справляешься, — довольно сказала матушка.

— Благодарю, Валиде, это всё ваши наставления.

Арифметика проста до крайности, справился бы даже пятиклассник. Но честное слово, за нормальный калькулятор я бы душу отдала! Считать чиселки в столбик просто, но когда ты этим занимаешься два часа подряд, начинает мутить.

Я, наверное, с грехом пополам смогу интегрировать даже сейчас. Знаю, как обращаться с матрицами, квадратичными формами. Тензор инерции, Сулейманчик, знаешь, что такое? А я сука знаю, потому что наш преподаватель по физике отправил в академ почти половину курса. Могу сделать сайт, но кому это нахер надо? Сиди считай, сколько надо заплатить за десять метров зелёной шёлковой ткани из Бурсы, и не выгоднее ли купить больше жёлтой, но подешевле. Полезнее будет. Учитывай при этом, что какую-то часть выкинет даже самая лучшая портниха. Сделала? Умничка. А теперь сено для лошадей, зарплата слугам, премии, финансовые наказания, когда раб что-то испортил, лекарства, выбросить или срочно продать продукты с заканчивающимся сроком годности, деньги наложницам, запас на новых, которые поступят в следующем месяце...

Повеситься можно.

Хотя было в этом что-то приятное, такое чувство контроля, когда знаешь, чем живёт дворец. Что вон тот евнух, который стоит возле двери, несёт службу хорошо, а его сосед — хуже. Калфа оштрафована за слишком позднее возвращение из города, две подравшиеся девушки проданы на невольничий рынок.

— Тебе уже шестнадцать, — ласково произнесла Айше. Дайе, стоя рядом, с крайне благодушным видом смотрела на свою госпожу, а я, сглотнув, ожидала подставу.

— В твоём возрасте я прижимала к груди своего Сулеймана, — улыбнувшись, вздохнула мать.

Нет. Нет. Нет. Нетнетнетнет. НЕТНЕТНЕТ.

— Думаю, тебе пора замуж, дочка.

СУКА!

Так, ладно, спокойствие, только спокойствие. Скорее всего, она ожидает от меня бурных протестов и уже приготовила несколько убойных аргументов, включая "потому что я так сказала, ты обязана подчиниться", поэтому подыграем.

— Кто же удостоился чести понравиться вам? — с максимально возможным равнодушием спросила я.

Брови матери взлетели вверх, и она быстро переглянулась с Дайе. Та выглядела удивлённой, но молчала. Ну всё, точно скандала ждали.

— Решение будет принимать наш повелитель.

То есть вы даже никого не подобрали? Чисто спихнуть надоевшую дочурку, получить лишнего сторонника для и без того единственного наследника? Заебись, просто блять прекрасно!

И врач, который говорил Валиде, что брак может ухудшить мою душевную болезнь, такой: ну да, ну да, пошёл я нахер.

— Я напишу письмо, уверена, падишах найдёт подходящего пашу.

Ты — награда, Хатидже, не забывай. Ты не личность, ты вещь, которую жалуют подданому наравне с титулами и золотом.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, прикладывая дикие усилия, чтобы не разреветься прямо здесь или не начать орать. Вцепилась в тонкий шёлк платья до боли в ладонях. Да уж, накрываются все мои мечты медным тазом. Как говорится, если хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах.

— С вашего позволения, я пойду к себе.

— Тебе нехорошо? Позвать лекаря? — забеспокоилась мать.

— Нет, — с гигантским усилием воли нацепив на лицо улыбку, ответила я. — Просто хочу всё обдумать.

— Да, конечно, — сделала позволяющий жест Валиде, — сегодня вечером мы поужинаем все вместе.

Надо сказать, Сулейман стал иногда пропускать совместные вечерние приёмы пищи, потому что проводил время со своим гаремом. Оно и логично — молодому парню гораздо приятнее наслаждаться прекрасной наложницей, чем рассказывать маме и младшим сестричкам, как у него дела.

К слову о нём.

Кивнув ждущим возле дверей Лале и Мёге, я решительно направилась к покоям брата, благо путь занимал минут десять от силы.

— Госпожа, — равнодушно сказал евнух, стоящий у дверей, — шехзаде сейчас не может вас принять, он занят.

— Доложи обо мне, это срочно.

— Но шехзаде со своим гаремом.

— Доложи. Обо мне. Немедленно, — повторила я, выходя из себя. Решается моя судьба, а какой-то раб тянет время!

Наклонив голову ещё ниже, он постучал, потом еще раз, и, дождавшись наконец раздражённого "Да!", вошёл внутрь. Спустя несколько минут тихого бубнежа внутри дубовые двери распахнулись и в коридор выпорхнула молодая девушка в одном халатике, склонившись так, что волосы заслоняли почти всё лицо, и быстро ушла.

"Гюльфем" — равнодушно отметила я про себя, нетерпеливо ожидая, когда же наконец этот плод любви слизня и черепахи по имени Сулейман разродится ответом.

Выйдя из комнаты, евнух отступил в сторону, освобождая проход, и я, подав знак девочкам остаться, шагнула за порог.

— Что случилось? — раздражённо спросил брат, демонстративно стоя спиной в одной рубашке и что-то там делая руками. Видимо, ковырял свои камешки.

— Меня выдают замуж.

Я оказалась права, потому что в ту же секунду рубин с пинцетом грохнулись на пол, а Сулейман, крутанувшись на пятках, прорычал:

— Что?!

* * *

— К сожалению, ты не беременна, — вынесла вердикт акушерка. Глаза наложницы начали наполняться слезами, она шмыгнула носом и открыла рот, собираясь что-то сказать, но аги быстро подхватили её под руки и ловко направили к дверям.

— Слава Аллаху, — вздохнула Эбру, затем кивнула евнухам, собираясь выйти следом за ними и упирающейся рабыней.

— Мне нужно обсудить с вами поставки трав, дело не терпит отлагательств.

— Ну что ещё случилось?

— Она ждёт ребёнка, — перешла на шёпот лекарша, дождавшись, пока закроются двери и стихнут звуки шагов. Эбру вздрогнула и ошарашенно посмотрела на женщину. Айше-султан регулярно присылала деньги для подкупа слуг, как оказалось, не зря.

— Но ведь её кровь была вовремя, как такое возможно?

— Иногда случаются скудные выделения в нужные дни, которые можно принять за кровь. Но на самом деле это не так. Шейка матки плотно закрыта, что является однозначным признаком беременности.

— Никах уже завтра, никому ни слова.

— Разумеется.

Примечания:

Следующую главу намереваюсь написать побыстрее. Спасибо за отзывы — всё читаю и стараюсь воплощать в жизнь! Правда, получается так себе, но это уже другой разговор :)