Руны (гет)

Проблемы накатывали на них, как волны во время шторма, и едва они успевали вынырнуть на поверхность, чтобы глотнуть драгоценного воздуха, как их снова накрывала новая.

Гномы хранили молчание, хотя ночь уже подступала. Вечерние часы тянулись медленно. Шпионы докладывали о спокойствии вокруг горы, но за лесом происходило нечто тревожное. Мар, которые следили за малейшими изменениями в Дол-Гулдуре, чтобы предсказать возможное появление второй армии орков, сообщили о подозрительных движениях в крепости. Казалось, там произошла стычка, но это были не орки, ни действия Лихолесья и не силы Фангорна, насколько было известно. В конфликт вмешалась третья сторона.

Из крепости тёмного колдуна донёсся грохот, напоминающий раскаты грома, а затем яркая вспышка озарила небо. Ясно было одно, что это не простое природное явление. Похоже, вмешался кто-то из Белого Совета*, и это предвещало беду. Совет вмешивался лишь в самых крайних случаях, а значит, ситуация была чрезвычайно серьёзной.

Трандуил нахмурился, обдумывая услышанное. Шпионы продолжали наблюдать за лесом, надеясь получить больше информации. Эннесиэль приказала удвоить бдительность и быть готовыми к любой неожиданности.

На улице началось движение, не связанное с подготовкой армий эльфов и мар.

— Что это за шум? — рявкнул Трандуил.

В этот момент в шатер ворвался Гэндальф, его серая мантия развевалась на ветру, а глаза горели волнением. Он появился как раз в тот момент, когда Эннесиэль и Трандуил обсуждали недавние события. За ним вошёл зараженный тревогой мага Бард.

Эннесиэль обернулась. Её зажженый взгляд встретился с изумлённым Гэндальфом, который, похоже, не ожидал увидеть наследницу Великого мара так близко. Трандуил тоже обернулся, его лицо выражало смесь удивления и раздражения.

Волшебник выглядел потрепанным и изможденным. Эннесиэль, которая сначала недовольно отнеслась к его внезапному и бестактному появлению, теперь с удивлением и сочувствием наблюдала за ним. Ей вдруг захотелось предложить ему присесть.

Гэндальф не стал тратить время на церемониальные приветствия, легко поклонился и шагнул вперёд настолько твердо, насколько позволяли его ослабленные ноги. Его голос был низким и тревожным:

— Вам придётся отложить вашу стычку с гномами, — произнёс он, его голос дрожал, то ли от волнения, то ли от глубинной усталости. — Грядёт война. Отродья Дол-Гулдура уже в пути. Вы все в смертельной опасности!

Лица Лесного короля и Королевы мар синхронно переменились, словно кто-то дёрнул за невидимую нить. Их мысли, казалось, зародились одновременно. Еë глаза, до этого строгие и внимательные, смягчились, а на губах появилась едва заметная улыбка. Та же снисходительная улыбка, с которой взрослые реагируют на попытки детей обмануть их. Она скрестила руки на груди.

— Вам что-то известно? — спросил Бард. Его взгляд стал несколько более серьёзным.

Трандуил усмехнулся, но в его голосе не было ни капли веселья. Он грациозно поднялся со своего места и прошёл к столу с напитками.

— Я вижу, ты ничего не знаешь о волшебниках, — сказал он, и, налив вина в бокал, подал своему союзнику.

Гэндальф, казалось, слегка огорчился, что предложили не ему. Глаза Трандуила сверкнули холодным светом, а в голосе сочилась ирония:

— Они как зимний гром, принесённый ветром, —продолжил Трандуил. — Грохочет вдалеке, вселяя напрасную тревогу. Но иногда гром — это всего лишь гром, — одарил он мага укоризненным взглядом и раздражённо выдохнул.

Он указал Гэндальфу на бокал, но тот легко потряс ладонью, отказавшись. Проигнорировав слова короля, маг продолжил:

— Не в этот раз. Армия орков на подходе. Они воины, их готовили к войне. Наш враг призвал все свои силы!

— Зачем им нападать? — спросил Трандуил, его лицо выражало скептизм.

— Азог Осквернитель решил атаковать гномов, чтобы захватить Эребор. Это стратегически важная гора, ведущая в земли Ангмара, — взволновался Гэндальф.

Трандуил поднял бокал, но вино в нем так и не коснулось губ. Его взгляд, холодный и проницательный, скользнул по Гэндальфу.

— Я вижу, ты не в курсе последних новостей, — сказал он, смакуя каждое слово.

Гэндальф прищурился.

— Ты всегда был защитником слабых, не так ли, Митрандир*? — вздернула бровь Эннесиэль. — Но у тебя странная способность помогать только тогда, когда это соответствует твоим собственным интересам. Твоя армия орков... где она сейчас? — спросила она, прекрасно осведомленная о тишине вокруг.

Её слова повисли в воздухе, как ледяные иглы.

Маг замер, глаза заметались по лицам присутствующих. Кажется, он начал догадываться, что их безмятежное спокойствие не является простым проявлением равнодушия. Его длинная седая борода затряслась, переняв его возмущение.

— С каких пор вы цените мой совет так низко? — наконец выдавил он и обратился к Трандуилу: — Что я по твоему задумал?

— Ты пытаешься спасти своих друзей гномов. Меня восхищает твоя преданность им, — пожал плечами Трандуил, признавая очевидное. — Но тебе не удастся переубедить меня. Нам давно известно о планах мордоровских отродий, потому мы здесь, — его голос стал ледяным, а глаза — бездонными.

Эннесиэль напряглась, ощущая как тяжелеет атмосфера.

— Зря Гэндальф пришёл сюда, — пронеслось у неё в голове.

Король подошёл в плотную к магу и прошептал, почти не разжимая губ:

— Ты начал это, Митрандир, и сделал уже достаточно. Так, прошу простить меня, если я это закончу.

С этими словами Трандуил резко развернулся и вышел из шатра к караульному, оставив за собой звенящую тишину.

— Лучники на местах? — спросил эльфийский король.

— Да, милорд, — подошёл тот.

— Передай мой приказ. Никого не впускать и не выпускать из этой горы. Если кто шевельнется или попытается улизнуть — убить его. Пусть отряды занимают свои места.

Эльф поклонился и направился передать слова короля дозорным.

Волнение охватило Гэндальфа, и его лицо, уставшее и изборождённое морщинами, ещё более скривилось. Его взгляд метнулся по лицам окружающих, ища хоть малейший признак поддержки или понимания, но все молчали.

— Мы осаждаем её, пока они не сдадутся, хоть пускай помрут там с голода, — продолжил холодно король. — Время гномов вышло.

* * *

Эльфы и мар выстраивали оборону города, а объединенная армия готовилась на выход к Эребору. Снег лениво кружил в воздухе, а земля была укрыта плотным слоем инея. Эннесиэль отлучилась, чтобы проверить готовность своей армии. Она собрала командиров отрядов элементалей на короткий совет.

Королева мар шла по разрушенным улицам, покрытым белым покрывалом, и её сапоги с хрустом раздавливали искрящиеся снежинки. Лёгкий запах зимы — свежести и холода — наполнял воздух, контрастируя с её сосредоточенным выражением лица.

По улицам с тихим шелестом тянулись ряды эльфов, направляясь за ворота города и формируя там ровный строй.

За последним углом виднелся шатёр. Но, ещё не завернув туда, Эннесиэль услышала тревожные нотки в голосе, которые с каждым шагом становились всё громче. Она прислушалась. К её досаде, источник тревоги был именно там, куда она направлялась.

Внутри шатра царил туманный полумрак, разбавленный лишь слабым светом фонарей, развешанных вдоль стен и её взгляд сразу же остановился на расслабленно сидящем в своём кресле Трандуиле, лицо которого выражало глубокую задумчивость и даже некоторую печаль. Заметив её, его взгляд заметно потеплел.

Эннесиэль на мгновение остановилась в проходе, наблюдая за Гэндальфом, который ходил по задымленному от табака шатру. Его серая борода подрагивала в такт шагам, а руки размахивали так, будто он дирижировал невидимым оркестром. Глаза мага горели огнём энтузиазма и тревоги, словно две яркие звезды, готовые взорваться, а голос, монотонный и настойчивый, казалось, проникал в каждую щель, вызывая у неё раздражение, словно звон колокольчика у самого уха.

Бард, стоя в этом кружочке несчастных, с завидным терпением и уважением выслушивал мага, но в глазах блестела насмешка.

Трандуил, наблюдая за Эннесиэль через плечо Гэндальфа, едва заметно закатил глаза, выражая усталость от нескончаемой болтовни мага. Казалось, Гэндальф говорил без остановки, ведь как Эннесиэль ушла, так и вернулась в разгар его речи.

Внезапно Гэндальф замолчал, обратив внимание на смену настроения Трандуила. Король сделал вид, что все также заинтересованно его слушает и волшебник начал новый виток своего монолога. Бард, заметив приход Эннесиэль, усмехнулся, уловив её раздражение.

Она тихо пшикнула, отметив, что Гэндальф не теряет попыток убедить их остановиться. Её пальцы сжались в кулаки, и Эннесиэль едва сдерживала порыв чтобы просто уйти, оставив их спорить. Но, поймав на себе жалостливый взгляд Трандуила, она вздохнула, покачала головой и медленно направилась к своему месту рядом с королём.

Гэндальф умолк, заметив изящный жест Трандуила, который протянул руку в приглашении присесть. Услышав лёгкий шорох расшитого костюма Эннесиэль за своей спиной, волшебник с надеждой взглянул на неё. Но её суровое лицо охладило его пыл, и он, отвернувшись, снова принялся пускать в воздух клубочки дыма.

Королева опустилась на кресло, чувствуя, как напряжение в шатре становится почти осязаемым. Дым от трубок, которые волшебник курил, висел в воздухе едким и густым полотном.

Гэндальф подождал пока она устроится, а затем снова продолжил свою речь, его голос стал ещё более настойчивым и громким.

— Бард! — воскликнул он, потеряв надежду уговорить эльфов.— Тебе по душе всё это? Золото настолько важно для тебя? Хочешь заплатить за него кровью гномов?

— До этого не дойдёт, — уверенно сказал Бард.

— Чем, по-твоему, мы здесь занимаемся, Митрандир? — спросила спокойно Эннесиэль, сидя со скрещенными ногами и не сводя взгляда от своего покачивающегося носка сапога.

Она бросила на него взгляд своих золотых глаз и Гэндальф нахмурился. Отвлекся, глядя куда-то в пустоту, и, глубоко затянувшись трубкой, выпустил в воздух облако дыма.

Эннесиэль насупилась. Раздражённо махнула рукой, словно отгоняя назойливых мошек и облачко дыма тут же, как юркий зверёк, выбежало из шатра через полу, унося за собой и остальную табачную дымку, окутывающую пространство.

Все в молчании проводили его взглядом.

Гэндальф рассеянно провёл рукой по своей длинной бороде.

Кажется, все, кто находился здесь, вздохнули с облегчением, стараясь втянуть в лёгкие как можно больше свежего воздуха.

Но Гэндальф не разделял их облегчения. Он снова нахмурился, осуждающе глядя на свою трубку, которую всё ещё держал в руках. Губы скривились в недовольной гримасе и он с явным нежеланием потушил её, аккуратно стряхнув пепел на землю.

— Ты не единственный, кто тревожится о будущем нашего мира, — продолжила она. — Мы не покинем это место, пока не убедимся, что гора выдержит натиск орков и люди получат то, на что они имеют право. Гномы тогда отвергли нашу помощь, и, насколько мне известно, тебя не было рядом с ними в тот момент. Они отправились в Эребор в одиночку, не задумываясь о последствиях своего выбора.

Её голос стал жёстче.

— Их жадность и жажда власти привели нас к этой точке, — напомнила Эннесиэль. — Люди лишились своих домов. Это их ответственность. Но Торин, вернув свою отчизну, кажется, забыл о чести. Я больше не намерена терпеть их поступки. Мы — воины, которые подняли этот мир из праха. И если ради его спасения мне придётся стать для гномов вечным врагом, я готова на это. Словно это что-то изменит. Я не могу позволить им и дальше разрушать всё, что мы создавали с таким трудом.

Гэндальф, погружённый в глубокие раздумья, бросил на неё быстрый взгляд. Его лицо скрывала тень недовольства, но в глубине глаз мерцало сожаление, которое он тщетно пытался скрыть. Эннесиэль, напротив, сияла, как яркое пламя.

Трандуил, наблюдавший за ними, выпрямился с живым интересом. В его глазах горел азарт, смешанный с любопытством. Он молчаливо бросал взгляд с Гэндальфа на Эннесиэль, пытаясь уловить каждую деталь, каждое едва заметное движение.

Гэндальф вздохнул:

— Им не следовало идти в гору одним, — покачал головой волшебник, — Мне пришлось отправится на битву с хозяином крепости и я приказал им ждать меня у Эребора. А когда вернулся, дело уже было сделано. Я подвел их и Вас.

Он хотел было опять поднести к губам трубку, но досадно осекся, вспомнив, что потушил её.

— Но что, если среди них есть те, кто не хочет войны? —тихо спросил Гэндальф, его глаза умоляли о понимании.

— Ты выбрал не ту сторону конфликта, Митрандир, — ответила Эннесиэль твёрдым голосом. — Если тебе так дороги гномы, иди и поговори с ними. Возможно, они прислушаются к тебе. Но мы будем охранять гору до последнего, — продолжила она. — И будем осаждать гномов, пока они не сдадутся. Тебе, наверняка, известны мои методы. Ни одна каменная стена не устоит перед моей решимостью. Так что если кто-то из них осмелится поднять оружие против нас, он погибнет.

Гэндальф склонил голову, его лицо потемнело от глубокой печали. Несомненно, он осознавал всю тяжесть положения и сложность переговоров с гномами.

— Милорд Трандуил, Миледи Эннесиэль, — зашел эльф в шатёр с поклоном. — Мы нашли в городе гномьего хоббита.

Трандуил и Эннесиэль переглянулись. Их лица оставались непроницаемыми, но в глазах мелькнуло лёгкое удивление.

Кудрявый хоббит вошёл в шатёр. Он улыбнулся и смиренно поклонился.

— Бильбо Бэггинс!— воскликнул радостно Гэндальф.

Король и королева Лихолесья устремили свой взор на низкорослого гостя. В их глазах читалось недоумение, смешанное с подозрением.

Неужели он опять применил свою уловку, чтобы пробраться незамеченным мимо колдунов, охраняющих вход в город?

— Если я не ошибаюсь, это тот полурослик, что выкрал ключи от темницы из под носа моих стражников, — дуновением ледяного ветра проговорил Трандуил, откинувшись на спинку кресла.

Бильбо, услышав это, конфузливо осадился. Его улыбка исчезла, и он опустил взгляд, словно виноватый щенок. Его маленькие угольные глазки забегали, избегая холодного взора эльфийского короля.

— Да-а... — робко протянул хоббит, его голос был тихим, почти неслышным. Он отвёл взгляд в сторону, стараясь не встречаться с глазами Трандуила. — Прошу прощения, — смущённо произнёс мужчина, чей рост едва доходил до уровня ребенка лет семи. Его щеки залил румянец.

— Тебя послали гномы? — спросила Эннесиэль.

— Если честно, я тут по личным причинам, — признался Бильбо, стараясь звучать уверенно, хотя внутри него все дрожало.

Бард, скрестив руки на груди, нахмурился:

— И чего ты хочешь?

Хоббит глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями.

— Мне давно пора на Запад, — начал Бильбо, нервно теребя свой плащ. — Видите ли, мне положена часть этих сокровищ. И лично я готов рассмотреть все ваши требования. Я дорожу своим домом. А орки, честно говоря, наводят тот ещё ужас. Я согласен вычесть из своего дохода то, что по справедливости причитается Вам, и лишь после этого отсчитать свою долю. Я отлично знаю Торина Дубощита и уверяю вас, он будет сидеть на этой куче золота и голодать до тех пор, пока вы не уйдёте отсюда!

Бард лишь усмехнулся в ответ, не сводя глаз с Бильбо.

— Пусть, раз ему угодно, — сказал он.

— Так то оно так... — задумчиво протянул Бильбо. — Но зима уже на носу, и всем нам придется туго. — Вы что-нибудь слышали о Даине с Железных холмов? Кажется, у меня для вас плохие новости. Насколько я понял, его королевство всего в паре дней пути отсюда. И когда он подоспеет — жди неприятностей.

Бард нахмурился ещё больше.

— Зачем ты нам это рассказываешь? — спросил он. — Хочешь нас запугать?

— Нет, что Вы! — он всплеснул руками. — Я лишь стремлюсь избавить всех от возможных проблем. Вот, я принёс вам это...

Полурослик сделал несколько неуверенных шагов к королевскому столу. Эннесиэль напряглась, готовясь выпустить теневые щупальца для атаки.

Хоббит достал из жилетки небольшой сверток из ткани и положив его на стол осторожно развернул, словно боясь испортить то, что там лежало. Комната озарилась ярким сиянием белого камня, покрытого морозными звездочками.

— Это сердце горы! — привстал Трандуил с кресла. — Королевский камень.

Бард неуверенно шагнул ближе.

— И стоит по-королевски, — отметил он.

— Угу... — тихо и спокойно произнес Бильбо, словно его ценность не имела для него значения.

Но никто не осмелился прикоснуться к нему. Аркенстон был слишком совершенен, что казалось, был не реален, словно соткан из грез, и в его безупречной красоте таилось нечто пугающее. Возможно, именно он был причиной проклятия рода Траина.

— Откуда он у тебя? — с подозрением спросила Эннесиэль. Торин явно не знал о находке, раз хоббиту удалось ускользнуть из недр горы.

— Это моя четырнадцатая часть сокровищ, — непоколебимо ответил хоббит, встретившись с её взглядом.

Гэндальф тепло улыбнулся, его глаза сверкнули гордостью.

Эннесиэль немного прищурилась.

Этот хоббит был не так прост.

— Зачем ты его принёс? — поинтересовался Бард.— Ты ничего нам не должен.

— Это не ради вас, — с твёрдостью в голосе произнёс хоббит, но тут же осадился под тяжестью глаз, устремлённых на него. Он сделал паузу, а затем продолжил, но уже более робко: — Я знаю, что гномы упрямы. Они подозрительны, скрытны, а манеры вообще хуже некуда! Но они также невероятно храбры, добры и... очень преданны, — он грустно улыбнулся. — Я полюбил их всем сердцем и хочу спасти, если это в моих силах. Торин дорожит этим камнем больше всего на свете. Я думаю, что если Вы предложите его в обмен на условленное, он согласится отдать то, что принадлежит Вам. Тогда нам не придётся сражаться.

Все зависли в тишине. Трандуил кивнул с восхищением.

— Мудрый шаг для такого маленького существа.

* * *

Белый сокол, скользя в небесах, устремился к северным пределам, где его зоркий взгляд проникал сквозь завесу облаков, исследуя землю и обстановку. Даин Железностоп, подобно буре в ночи, мчался к Эребору, а с ним, его армия. Казалось бы, откуда у низкорослых гномов такая стремительность. По видимому, они действительно были воодушелены возможностью вернуть свои владения.

Что же толкнуло короля гномов на путь к Эребору, когда он не спешил на помощь в час битвы с драконом? Было ли это желание вернуть утраченное наследие своего брата на законное место? Не терзала ли его тревога за возможную смерть племянника, который в одиночку вступил в схватку со змеем во имя родной земли? Или, подобно многим, его разум был ослеплен блеском золота и драгоценностей?

Возможно, Торин тайком отправил послание королю, извещая о готовящейся осаде. Это могло объяснить его решимость не идти на уступки.

Трандуил уточнил, что Даин не был тем, кого можно было бы назвать мастером хитросплетений ума. Его действия, как правило, были прямолинейны и решительны, а молот в его руках часто становился первым аргументом в любом споре.

В воздухе повисло ощущение неминуемого конфликта.

Стратегия осады горы, тщательно продуманная и учитывающая силы людей, теперь претерпела значительные изменения. Появление армии гномов на горизонте требовало пересмотра всех планов и тактик. Теперь людям и эльфам предстояло не только противостоять угрозе извне, но и найти способ объединить усилия, чтобы противостоять и неожиданным союзникам, чьи намерения могли быть столь же непредсказуемыми.

Эннесиэль тихо размышляла о возможном союзе с гномами с Железных холмов против орков, о чем, Трандуил наверняка и сам думал, понимая, что это единственный правильный выход, но молчал. Ему было неприятно это признавать. Но он знал о Даине и повадках гномов гораздо больше остальных, и потому, способы убеждения о их союзничестве безоговорочно легли на его плечи.

После очередного сеанса мозгового штурма Эннесиэль решила покинуть шатер и выйти на край небольшого стереобата, некогда служившего основанием древнего храма. Когда-то это величественное сооружение было наполнено жизнью и силой, но теперь оно представало в образе заброшенности и разрушения. Стены, некогда украшенные искусной резьбой, ныне превратились в покрытые мхом руины, разбросанные по полу. Лишь массивные колонны, возвышающиеся по периметру храма, напоминали о его былом величии. Цоколь храма возвышался над улицей, вьющейся вдоль края северного склона холма, и с этой высоты открывался захватывающий вид на город и его окрестности, вплоть до самого горизонта.

Из тени города в сторону Эребора двигались темные силуэты, которые постепенно обретали очертания. Это были ряды воинов, занимающих свои позиции. Стройные шеренги двигались размеренно, словно подчиняясь невидимому дирижеру. Эннесиэль могла различить блеск оружия и доспехов, а также услышать тихие команды, раздающиеся в воздухе. Армия готовила осаду.

Сжав кулаки, королева сделала глубокий вдох и посмотрела на вершину горы, что была покрыта вечным снегом. Вокруг её кончика, словно королевская диадема, собрались в причудливый узор звезды и в этот момент она ощутила, как в её сознании начинают оживать образы из её снов. Небо, раскинувшееся над ней, было усыпано миллиардами сверкающих точек, словно драгоценные камни, разбросанные по черной ткани и каждая из них мерцала своим уникальным светом.

Эннесиэль чувствовала, как энергия звезд взывает к ней, проникает в ее тело, наполняя его силой, спокойствием и исцелением. Ветер, вырывающийся из бездны обрыва, обдувал её, даря чувство абсолютной свободы. Её белоснежные волосы, выбиваясь из причёски, вздымались вместе с воздушными потоками, подобно ледяным языкам пламени, что танцуют на ветру.

Она закрыла глаза, позволяя себе раствориться в этом сиянии и найти умиротворение в грядущем. В этом моменте она чувствовала себя частью чего-то большего, чем просто созданием из плоти. Она была частью великой вселенной, где звезды светили всем, кто осмеливался посмотреть на них, неукротимой энергии, что была везде и всюду.

Мерцание звезд успокаивало ее. Глядя на них, она всегда вспоминала слова своей матери, которая рассказывала ей перед сном о том, как звезды служат маяками для тех, кто заблудился в ночи. Они напоминали ей о том, что даже в самые темные времена есть свет, который ведет нас вперед.

Эннесиэль открыла глаза и посмотрела в небо. С юга надвигались тяжёлые, свинцовые тучи, словно гигантская чёрная лавина, поглощая звёздный свет. Это была не просто тень, а предвестник надвигающейся тьмы. Сила тёмной армии приближалась к Дейлу, но её присутствие оставалось скрытым.

Вега парил высоко в небе, его зоркие глаза сканировали окрестности. Шпионы, как призраки, скользили по территории, от Мглистых гор до самой Быстротечной. Юг и север были под неусыпным наблюдением, но ни единого признака орков не было заметно. Тишина была гнетущей, словно сама природа затаила дыхание в ожидании чего-то ужасного.

Эннесиэль почувствовала, как по спине пробежал холодок. Это тревожное затишье перед бурей. Она знала, что орки Дол-Гулдура не стали бы так открыто заявлять о себе волшебнику, если бы не были уверены в своей победе. И эта уверенность пугала её больше всего.

Ветер завыл, и мелкие снежинки закружились в воздухе, прячась за её спиной. Она начала снимать повязки с рук, когда вдруг почувствовала чьё-то присутствие.

На улице, за полуразрушенными стенами, раздался хруст снега под чьими-то тяжёлыми шагами. На перекрёстке показались две фигуры, смиренно идущие по освещённой факелами тропинке.

— Отдохни сегодня, а утром тебе лучше уйти, — раздался голос Гэндальфа.

Низкая фигурка шла рядом с ним. Бильбо удивлённо поднял брови.

— Что? — переспросил он.

Гэндальф остановился. Его лицо осветили дрожащие факелы, подчеркивая морщины и складки тревоги, холодный ветер развевал его серые волосы.

— Уходи как можно дальше отсюда, — повторил он твёрдо. — Здесь становится опасно.

Бильбо Бэггинс нахмурился и скрестил руки на груди.

— Нет, я не уйду! — мелькнули решительностью его маленькие глазки.

Гэндальф на мгновение отвлекся. Его настороженный взгляд скользнул по краю площадки, где он заметил движение. Но когда он поднял голову, там уже никого не было.

— А? — переспросил Маг.

— Ты сам взял меня четырнадцатым, и я не могу сейчас бросить отряд.

— Забудь об этом! — взъерошился Гэндальф. — Ты не представляешь что сделает Торин, когда узнает о твоём поступке.

— Я не боюсь Торина.

— А следовало бы. Нельзя недооценивать власть золота — золота, которым долгое время владел змей. Драконий недуг поражает сердца всех, кто подходит к этой горе... — нахмурился Гэндальф, но, взглянув с высоты своего роста на полурослика немного смягчился, — Почти всех.

Маг задумчиво посмотрел на Альфрида, который то и дело мелькал среди толпы людей, готовящихся к войне. Он постоянно менял направление и что-то делал руками, но его движения казались хаотичными и бессмысленными.

— Эй, ты! — окликнул его Маг.

Альфрид настороженно обернулся, как грызун, которого поймали на краже сыра в темноте.

— Да, ты, — указал он на него, заметив неуверенный жест, которым Альфрид молча указывал на себя.

Тот неохотно приблизился к ним.

— Найди хоббиту постель, — приказал Гэндальф. —И накорми его как следует. Он заслужил.

Маг улыбнулся, не отрывая тёплого взгляда от Бильбо и на прощание легко подкивнул.

— Стой, — добавил Гэндальф тише, остановив Альфрида. — Не спускай с него глаз. Если попытается уйти, сообщи мне.

Альфрид кивнул и отойдя от волшебника недовольно пробурчал что-то себе под нос. Они направились к месту ночлега, и Альфрид пихнул хоббита, когда тот замешкался среди спешащих людей.

— Шевелись, глупый хоббит… — прошипел он недовольно.

Гэндальф, опираясь на посох, смотрел вслед двум фигурам, которые растворялись в потоке людей.

— Храбрый малый, — послышался голос рядом.

Гэндальф вздрогнул, обратив внимание в сторону источника звука. В тени разрушенных зданий рядом с ним сверкнули два золотистых огонька.

Из мрака к нему вышла Эннесиэль. Она подошла ближе, поравнявшись с ним.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Олорин*, — мягко проговорила она.

Гэндальф среагировал моментально услышав свое древнее имя, смотря теперь на неё с напряжённым вниманием. Хоть на её лице и была улыбка, которая должна была его успокоить, глаза Королевы Мар были холодными, как лед, сковывающий зимнее озеро.

— Приглядывай за ним, — проговорила Эннесиэль.

Эннесиэль знала о судьбе Смеагола, обречённого Кольцом Всевластия, и помнила, как оно разрушило его душу. Её глубокие и пронзительные глаза впились в него.

— Иначе... — продолжила она, — То, что с ним случится, будет на твоей совести.

Плечи Гэндальфа обессиленно опали, приоткрытые губы сомкнулись, но он не позволил себе отвести взгляд.

Она метнула в него предупреждающий взгляд, в котором читались не только самоуверенность, но и тени бесчисленных веков страданий её народа, древняя, затаённая ярость. Этот взгляд был не просто угрозой — он был обещанием, в котором чувствовалась неотвратимость грядущего.

Улыбка королевы казалась натянутой, но в ней проскальзывала искренность. Она не стремилась намеренно угражать ему. В её глазах мелькнуло даже нечто похожее на сожаление, она не желала быть столь жестокой. Однако те, кто знал её, понимали, что за этой маской доброжелательности и взглядом скрывалось нечто гораздо более зловещее.

Гэндальф смиренно опустил голову. Не говоря больше ни слова, Эннесиэль развернулась и медленно растворилась в тени. Он так и остался стоять под осыпающейся снежной крупой. Мелкие снежинки медленно оседали на его плаще и посохе, а ветер завывал вокруг, словно предупреждая его о грядущих испытаниях.

Гэндальф поднял голову и посмотрел в небо, пытаясь найти там ответы. Но небо было пусто, лишь бесконечная снежная пелена, которая словно пыталась скрыть от него всё, что было впереди.

______________

Белый Совет* (он же Совет Мудрых) — объединение, целью которого было противостояние Саурону. В него входили истари — Саруман Белый, Гэндальф Серый и Радагаст Бурый, а также высокородные владыки эльдар: Галадриэль от Лориэна, Эльронд от Ривенделла, Кирдан от Серых Гаваней.

Митрандир* — имя, которое дали Гэндальфу эльфы. Оно происходит из языка синдарин и переводится как «Серый пилигрим» или «Серый странник».

Олорин* — истинное имя Гэндальфа среди Майяр Валинора. Эннесиэль обращалась к нему не как к магу, а как к одному из Истари — воплощению Валар, пришедших в Средиземье, чтобы помочь в борьбе против Тьмы.