Пожалуйста, Сев, не шути! (джен)

Гермиона не собиралась становиться свидетельницей чего-то особенного. Она возвращалась из библиотеки поздно вечером, свернув с главного пути, чтобы обойти особенно назойливого Пивза, болтавшегося у парадной лестницы. Пробираясь по запутанным боковым коридорам, она оказалась у высокого арочного окна, выходящего на восточную опушку Запретного леса.

Луна, бледная и почти полная, серебрила верхушки деревьев. И именно это движение на фоне тёмной стены леса привлекло её внимание. Не яростные взмахи атаки, а что-то плавное, почти нежное.

Она прижалась к холодному стеклу, всматриваясь. Это был Невилл Долгопупс. Он выглядел жалко и трогательно в своем растянутом свитере, но в его движениях не было и тени страха. Он осторожно, с какой-то врождённой почтительностью, подошёл к самому старому и грозному на вид дубу на опушке.

И тогда Гермиона увидела нечто, от чего у неё перехватило дыхание. Невилл... оставил свою палочку на пне в пяти метрах от себя. Он вошёл в зону досягаемости ветвей безоружным.

— Вот... — его тихий, прерывистый от старания голос едва долетал до окна. — Я принёс... немного удобрений. Для корней. И воды... из ручья, вы же его любите...

Он рассыпал у корней дуба что-то блестящее из мешочка, затем достал небольшую лейку и аккуратно полил землю. Потом, к её изумлению, он вытащил из-за пояса маленькие садовые ножницы и начал бережно подрезать сухие, больные ветки у ближайшего куста.

Лес не атаковал. Напротив. Когда Невилл потянулся к высокой ветке, не доставая до неё, прочная лиана мягко опустилась, подставившись под его ножницы. Когда он поскользнулся на мокрой от росы траве, ветвь ивы плавно обвилась вокруг его запястья, удержав его от падения, и так же мягко отпустила.

— Спасибо, — прошептал Невилл, и в его голосе звучала не благодарность за спасение жизни, а простая, искренняя признательность, как будто он благодарил друга за поданную руку.

Он продолжал свою работу, бормоча под нос:

— Не знаю, что вы такое... и почему злитесь на палочки... но все растения нуждаются в уходе. Даже самые сильные. Особенно сильные...

Гермиона стояла, не в силах пошевелиться, наблюдая за этой немыслимой идиллией. Невилл, вечно неуклюжий, неспособный к большинству заклинаний Невилл, нашёл общий язык с самым опасным существом в Хогвартсе. Не силой, не магией, а простой, тихой заботой.

Он не пытался подчинить лес, заключить с ним договор или понять его природу, как Волдеморт. Он просто... ухаживал за ним. И лес, эта яростная, селективная сила, отвечал ему взаимностью.

В её голове мгновенно сложилась новая, ошеломляющая картина. Лес не был слепым оружием. Он был разумен. И он отличал друзей от врагов. Врагами были те, кто приходил с палочками, с магией, с желанием подчинить. Другом оказался тихий мальчик с лейкой и садовыми ножницами, который видел в нём не угрозу и не ресурс, а просто... сад, который нужно поливать.

Она отступила от окна, её сердце бешено колотилось. Эта информация была ценнее любого отчёта Снейпа. Она была ключом. Но кому она должна принадлежать? Волдеморту, который увидел бы в этом лишь новую уязвимость для эксплуатации? Или... тем, кто мог бы это понять?

Гермиона посмотрела на свою руку, где под слоем краски скрывалась Тёмная Метка. Она была связана с силой, которая хотела властвовать над лесом. А теперь она знала секрет, который мог бы привести к миру. И этот секрет хранился в руках самого скромного и незаметного гриффиндорца.

Она медленно пошла прочь, унося с собой образ Невилла, которого бережно опускали на землю ветви ожившего дерева. Война с лесом была не единственным вариантом. Была и другая дорога. И она вела через садовые ножницы и доброе сердце.