Хроники одного Города (джен)

— Малыш!

Тишина вместе с утихнувшим ветром раскинула свои крылья над площадью в Олдейле и давила снежными крыльями на плечи. Я не слышала больше ни воя вьюги, ни своего крика. Только ощутила напряжение грудной клетки, когда повторила призыв.

— Малыш!

Пожар безмолвно занимался в покореженном взрывом трактире, и я отшатнулась от огня, когда добрела на подкашивающихся ногах до поворота. Площадь была страшно раскурочена и темна от гари, арка в парк Язычников завалена, а стоящие люди, которых я видела, прежде чем провалиться в беспамятство, скорее всего, мертвы. Крупный снег, пришедший на смену вьюге, уже запорошил то, что осталось от тел.

— Малыш!

Глупо было его звать и надеяться на ответ, когда я оглохла. Возле запеченной стены у меня закружилась голова, и я оперлась на нее, сдерживая тошноту. Прямо у моих ног лежало обугленное тело, и от одного взгляда на него мне захотелось исчезнуть отсюда.

— Я тебя не услышу!

Пожиратель, в отличие от меня, мои крики слышал и отзывался, бессильно рыча в белое небо. Или скуля. В голове тут же раздался жалобный скулеж, и я чуть обрадовалась.

«Ты как?»

Невнятное «р-р-р» в ответ ничуть не успокоило меня, но он, к сожалению, до сих пор отказывался говорить со мной.

«Мне нужно знать, где ты. Ты можешь прийти ко мне сейчас? Я на площади, где был взрыв».

Следующее «р-р-р» показалось мне более уверенным, и я отошла к арке, осторожно держась за стены. Кроме Пожирателя, нужно было разыскать Артемуса, его голос я слышала перед взрывом, и задумываться о том, что это над его телом меня чуть не вырвало, было страшно. Очень страшно. Былая уверенность в том, что я спокойно перенесу его смерть, исчезла вслед за ветром и заторможенностью.

— Артемус! — закричала я. — Артемус!

Что сказать?

— Если ты жив, я сейчас приду!

И Мафусаил. Пожалуйста-пожалуйста, пусть его здесь не было!

— Артемус!

Ко мне мчался Малыш, царапая металлическими лапами заснеженную мостовую. На его морде было много чьей-то крови, но я наплевала и обняла его, стоило только ему приблизиться.

— Привет. Привет, мой хороший. Что такое? Ты был с Артемусом, где он теперь?

А ему, казалось, только это и надо было. Малыш показал мордой на обвал в арке и потащил меня к лестнице вниз — в обход к парку Язычников. На ступенях я чуть не упала, поскользнувшись на скрытом снегом кровавом льду, но смогла удержаться, вцепившись в застывшего Пожирателя.

— Не спеши, ладно. Видишь, нога…

Олдейл, пока мы шли через мосты и площадь перед музеем, показался пустынным и страшно тихим. Кроме обгоревших трупов, я не увидела больше ничего и никого. Ни мертвого, ни живого. Снег шел густыми, крупными хлопьями, прикрывал следы бойни, произошедшей здесь. Но где же жертвы? Хотя бы они — где?

— Я не понимаю, что здесь произошло?

Первые живые оказались в парке Язычников. Я увидела какого-то мужчину, трясущего головой и окровавленными руками, но Малыш все тянул меня и тянул, пока не привел к Артемусу.

Тот уже пришел в себя, хотя я видела, как сложно ему сейчас соображать.

— Эй! — я села рядом, и Артемус окинул меня мутным взглядом. — Не двигайся, ладно? Лучше ложись обратно…

Он что-то прошептал, но я ничего не разобрала, скинула с себя плащ и положила на землю, заставляя Артемуса лечь на землю. Погладила по голове от растерянности, вытерла с лица кровь платком, случайно завалявшимся в сумке, и перевязала рану на руке оставшимися бинтами.

— Я не слышу тебя. Ты подожди, ладно? Я позову наших ребят, и тебя отнесут к целителю. Тебе нельзя вставать. Ты понял?

«Малыш, останься с ним, пока я не вернусь».

* * *

Через четыре дня у меня полностью восстановился слух. В тот страшный день я так и не смогла успокоиться, пока не нашла Мафусаила и Гаррета — живыми, и в первом случае здоровыми. В плечо Гаррета же кто-то всадил стрелу, и, когда я обнаружила его в своей квартире, он уже был бледен и горяч от температуры. К счастью, Хранители вовремя пришли в себя, и нас, сразу после того, как вернулась я, навестил послушник, отправленный на наши поиски. С Гарретом он и остался, а я вернулась домой и провалилась в неглубокий, изматывающий сон, полный кошмаров и слабой, ноющей боли. Нога к следующему утру воспалилась, и я, воспользовавшись этим, отправилась в дом целителя, где лежал Артемус. Фрэнсис, слишком занятая, чтобы узнавать слухи о моем возвращении, здорово побледнела при виде меня и стала первым посторонним человеком, кому я рассказала краткую историю своей смерти. А потом она промыла мою рану, наложила мазь и перевязала свежими бинтами.

* * *

— Это дом Льюиса, — улыбнулась я. — Здесь тебе будет спокойнее. Люди считают, что в дом покойника можно селиться только после годовщины смерти, но ты ведь не веришь в эти дурацкие людские суеверия?

Я говорила больше для себя, наслаждаясь возвращающимся слухом, чем для все еще глухого Артемуса. Его сильно задело то ли взрывом, то ли обвалом, и он немного заикался, когда пытался говорить. Именно тогда я поняла, какая же это пытка для терпения — разговаривать с заикающимся человеком. Впрочем, Артемус заслуживал гораздо больше моего терпения. Он и сам все понимал, поэтому старался обходиться короткими фразами.

«Расскажи, что произошло, — написала я. — А я приготовлю тебе чего-нибудь».

Буквы я выписала крупные и понятные даже малограмотному человеку, но Артемус все равно сморщился, когда читал. Я вздохнула и сочувственно сжала ему плечо.

— Вольфгант мертв. Пож-ж-жиратель у-уничто-о…

Я кивнула, давая понять, что можно не договаривать.

— …книгу. И п-п-потерял свою силу. Он у-устроил взрыв… и сам т-там остался.

«Он точно мертв? Я сделаю жаркое, ты будешь?»

Я подала ему холодной воды и села рядом, осторожно обнимая за плечи. Мне не слишком хотелось его мучить, но любопытство и желание знать, что все действительно закончилось, превышало мою симпатию к Артемусу. Это он тоже, кажется, понимал, как и то, что я не оставлю его в покое.

— Да, мертв. В-в любом с-случае, это неважно, без к-книги ему не жить. Нет, Энни, не хочу есть. С-спасибо.

«Но тебе нужно есть, — здесь я была непреклонна, даже несмотря на его просящий взгляд. — Я умею готовить».

Артемус нежно улыбнулся и обреченно кивнул. Похоже, он и вправду не верил, что я смогу приготовить что-то съедобное. А может, успокаивающие отвары, которыми, с его собственного одобрения, его накачивала Фрэнсис, отбивали аппетит. Но мне было нечем заняться, пока Мафусаил пропадал то тут, то там и злился за то, что я бросила Салли. Меня не подпускали ни к каким делам и отказывали, когда я предлагала помочь. Ситуация немного была похожа на бойкот, но я не придавала этому значения.

Гаррет и Мафусаил были моими единственными друзьями, а в прощении второго я была уверена. Как только Салли придет в себя и сможет подтвердить мои слова, между нами с Мафусаилом станет все по-прежнему.

С остальными тоже как-нибудь наладится.

Артемус поцеловал меня в висок и прогнал со своей постели, давая понять, что намерен снова уснуть.

— Довольно интересно, — улыбнулась я. — Эта история началась с тебя и заканчивается тоже тобой.

— Ч-что?

«Спи».

За узким окном занимался рассвет, несущий за собой несколько месяцев ожесточенных интриг и игр за трон погибшего от руки вражеской армии короля.