Возвращение Энни (джен)

— Я хотела сказать, что лучше бы мы не пошли. Но нет, нет. Даже если нас убьют. Лучше погибнуть, сражаясь за Нарнию, чем стать старой и скучной, и, может, ездить в инвалидном кресле, и в конце концов всё равно умереть.

— Или чтоб тебя сплюснуло в лепёшку на Британской железной дороге!

Клайв Стейплз Льюис, «Хроники Нарнии: Последняя битва»

Было мокро, холодно и темно. Том лежал, закрыв глаза. Чувство реальности возвращалось постепенно, и одновременно усиливалась боль.

Ему казалось, что буквально только что он упал сюда, на узкую тропинку на берегу болота в Лунной стране. Всё, что он помнил сейчас — это битву, страшных чудовищ, воинов Тьмы, наваливающихся со всех сторон, Дровосека, отступающего к берегу реки последним из небольшого отряда. Они быстро потеряли друг друга из виду. А затем Том упал… И что же было потом? Куда всё делось? Куда ушли все враги — и друзья тоже?

Он наконец нашёл в себе силы открыть глаза и сесть. Кругом была тишина. Ни единого живого существа, ни единого звука — только унылые завывания ветра где-то среди мёртвых деревьев. Рядом валялись обломки оружия — и вражеского, и своего. Смотреть на убитых врагов было жутко, Том постарался отвернуться и отползти подальше. Это удалось, хотя и не без труда. Болело всё тело, непривычные ещё до боя доспехи сейчас как будто стали в десять раз тяжелее. Запёкшиеся раны снова стали кровоточить.

Значит, вот что чувствуют люди. А он-то мечтал стать человеком. Ну почему ему не жилось плюшевой игрушкой, которой не нужно есть, пить, спать, которая не чувствует боли? Была заветная мечта — вот к чему привела. Впрочем, оборвал свои размышления Том, как человек он, наверное, всё-таки больше полезен Волшебной стране, чем как игрушка.

А ещё подумал, что надо как-то действовать дальше. Битва здесь явно закончилась. Наверняка его сочли мёртвым — или потеряли, потому что Том сейчас лежал один среди кучи врагов, да ещё и полускрытый поваленными деревьями, давно прогнившими в болотной жиже и сырости. Сейчас все уже далеко отсюда. Сколько времени он тут провёл? Час? День? Может, друзья ещё вернутся — хотя бы для того, чтобы найти его тело? А он тут вот, живой. Том слабо улыбнулся, подумав, что, наверное, все будут рады.

Если только, конечно, они не полегли уже в какой-нибудь другой битве похуже этой.

Том сидел неподвижно, экономя силы и думая, как же теперь он будет добираться «до своих». Хотя бы до границы Лунной страны, а там уже можно будет передать в Изумрудный город сообщение по птичьей почте — о том, что он жив. Или Элли увидит его в волшебном зеркале. Впрочем, как она его увидит? Ведь для этого надо сначала захотеть увидеть.

Внезапно какой-то звук, похожий на человеческий голос, а потом и непонятное движение в полосе тумана вдали, у тропинки, привлекли его внимание.

Расставшись с Дровосеком, армией Изумрудного города и друзьями из Невидимой земли на берегу реки, Энни уходила вглубь Лунной страны. Она продвигалась медленно, осматривая каждый крупный камень, каждый куст на пути, несколько раз кружа по одному месту, не пропуская ни одного следа. Обыскать полностью всё место прошедшей битвы оказалось труднее, чем она предполагала, и всё же Энни не сдавалась. Сколько времени сейчас — она не знала и не думала об этом, и не чувствовала усталости. Может, серебряные башмачки и обруч придавали ей силы, а может, просто она не позволяла себе подумать об отдыхе.

На берегу реки было по-своему красиво, но чем дальше от неё, тем становилось более мрачно, мёртво и тягостно. Энни не знала — некому пока было ей рассказать, что за Лунную страну Пакир уже многие века борется со Светом — в основном безрезультатно, но кое-какие места уже принадлежат ему. Волшебной стране придётся немало потрудиться, чтобы вернуть их обратно. И конечно, большая часть подобных забот ляжет на плечи Хранительницы. Но Энни поможет сестре. Обязательно.

Наконец Энни поняла, что окончательно заблудилась и застряла посреди болота. Под ногами давно хлюпало, пару раз она чуть не провалилась в трясину. Серебряные башмачки то и дело обволакивались грязью и тиной — хотя и отчищались с той же лёгкостью. Искать здесь приходилось с большой осторожностью. А ведь медвежонок мог попросту утонуть, подумала Энни. Кому вообще пришло в голову взять его в битву? Как он сумел уговорить Дровосека? Что толку в бою от плюшевой игрушки? Ведь он такой маленький. Энни до сих пор не знала, а Дровосек из-за своего отчаяния и паники забыл упомянуть при ней, что Том стал человеком и в битву пошёл наравне с прочими воинами. И эта растерянность Дровосека оказала Энни дурную услугу в поисках, и она сейчас искала совсем не того, кого нужно, даже не подозревая об этом.

Энни выбралась на узкую тропинку между замшелыми валунами и мёртвыми деревьями и поняла, что проходит тут уже в третий раз. В душе вспыхнула досада. Сколько можно ходить по одному месту? Сколько часов она уже тут бродит? И не может всё бросить и уйти, потому что Том — её друг, и она не отступит, пока не найдёт его. Энни свернула с тропинки, перепрыгнув на ближайшую плотную с виду кочку, и едва не сорвалась вниз, в трясину. Замахала руками, чтобы устоять на месте. А потом завизжала и буквально взлетела в воздух, перескочив ещё дальше, потому что кочка оказалась не кочкой, а мёртвой тушей чудовища.

— Мамочки, — тоненько простонала Энни, оглядываясь. Нет, больше ничего подобного рядом не лежало. Ну разве что несколько трупов воинов Пакира — уродливых, громоздких и толстых, похожих на свиней на задних лапах. Энни впервые видела их вблизи и поскорее отвернулась, зажмурившись. Потом глубоко вздохнула и заставила себя открыть глаза. Надо взять себя в руки.

Туман здесь вроде был чуть реже, чем на тропинке. Энни осмотрелась. Пожалуй, тут тоже можно поискать, мало ли что. Лишь бы только Том не оказался под каким-нибудь скоплением трупов, потому что как иначе Энни его увидит? А как достанет? Пожалуй, это будет самой трудной работой.

— Том, — позвала Энни. Она уже не раз окликала медвежонка в процессе поисков, надеясь, что он отзовётся. Ведь, в конце концов, плюшевой игрушке вряд ли возможно причинить большой вред — ну растерзать по лоскутку, но кому нужно воевать с игрушкой, если рядом куда более опасные противники. А может, он просто где-то прячется и боится выползти. А может, он и звал на помощь, но его никто не услышал в шуме битвы. Теперь же здесь было так тихо, что Энни слышала собственное дыхание.

— Том, — ещё раз позвала она. Ответа не было. Энни пошла вперёд и остановилась, услышав странный звук.

Том поднял голову. Что-то в тумане двигалось к нему, а потом застыло на месте. Он попробовал выпрямиться, поднять руку. Это плохо удалось. Рука бессильно упала, и голова закружилась от резкого движения. В тумане невозможно было понять, кто к нему приближается. Враг это или друг? Добьют его или спасут? Том попытался отползти в сторону, за валун, хотя и там лежали убитые. Павшие от его рук воины Тьмы. Он не успел стать таким же сильным и ловким воином, как Аларм, Дин Гиор или Дровосек, но кое-что всё-таки мог, а в массовом бою много и не надо… Как же это всё-таки мерзко… Ну почему ему не жилось плюшевым медвежонком?.. Вот уж точно: всегда хочется того, чего нет, но если тебе это не дано, возможно, тебе это просто неполезно.

Попытавшись двинуться, он невольно издал стон, и тут же со стороны фигуры в тумане раздался ответный возглас. Том вгляделся. Фигура не двигалась.

— Кто здесь? — попытался спросить он. Голос звучал совсем слабо, но его услышали.

— А кто спрашивает? — осторожно (и похоже, даже испуганно) спросили в ответ после некоторого раздумья. Голос показался Тому очень знакомым. Он снова дёрнулся, но подняться не смог.

— Я из Изумрудного города, — еле выдохнул он. Фигура быстро двинулась в его сторону, и изумлённый Том рассмотрел силуэт девочки. Ещё два шага, и он безошибочно узнал её — она же его, похоже, не заметила.

— Энни, — позвал он.

Энни вздрогнула. Она не сразу сообразила, откуда исходит голос. Стала оглядываться, торопливо всматриваясь в окружающую её жуткую картину. И наконец, увидела того, кто её звал. В нескольких шагах от неё за валуном, под завалом деревьев, лежал на земле светловолосый мальчишка-подросток. В доспехах, как взрослый. У него был совершенно беспомощный взгляд и какое-то очень знакомое выражение лица. Энни абсолютно точно была уверена, что она этого мальчишку никогда и нигде не видела, но вместе с тем она — как ни абсурдно это звучало — не менее точно знала, что они уже встречались. Он ей знаком. Но откуда?

Почему его не заметили дуболомы? Или другие воины из армии Дровосека? Впрочем, это было уже неважно. Теперь помощь ему должна оказать Энни.

— Я Том, — внезапно сказал мальчик.

— Что? — она невольно отступила на шаг назад. Как — Том?

— Плюшевая игрушка, — коротко пояснил Том. На длинные фразы у него не было сил.

Энни ахнула и бросилась к нему, упав коленями прямо на хлюпающую землю.

— Так ты стал человеком…

— Ага.

Энни от растерянности и потрясения даже не знала, что сказать, но она испытывала несказанную радость и облегчение — во-первых, потому, что она всё-таки нашла Тома! Живого. А во-вторых, радость за него — за то, что, значит, заветная мечта медвежонка всё-таки исполнилась. И вот какой он стал. Очень похож сам на себя, подумала Энни. Присмотревшись, она заметила ещё кое-что: один глаз у Тома остался чёрным, а другой — карим. Точно так же, как раньше, когда плюшевой игрушке вместо глаз были пришиты разноцветные пуговицы. Третий глаз, на лбу, в образе человека не сохранился, зато волосы в точности повторяли желтоватый цвет старого плюша.

Но…

— Ты ранен! — воскликнула Энни в испуге.

Том не стал отвечать. Вместо этого он спросил:

— Ты откуда тут?

— Я прилетела с орлами на битву, — сказала Энни. — И Фарах отдал мне серебряные башмачки. Чем тебе помочь? Куда ты ранен?

Том запрокинул голову, поморщившись от боли.

— Везде. Нога. И рёбра. И ещё тут, — он обхватил предплечье. — Кошмар.

— Кошмар, — рассерженно согласилась Энни. Сейчас она была, пожалуй, готова сама подраться с каждым, кто ранил Тома. Она сунула руку в сумку — почти машинально, и пальцы наткнулись на шелковистую широкую ленту. Энни вытащила её и вспомнила — ну да, они ведь вместе с Лили нашли это в башне Торна. А потом Энни забыла про находку, сочтя её пустяковой. Но заживляющая лента — это как раз то, что нужно сейчас.

— Где больше всего болит?

Неловкое движение локтя Тома дало Энни понять, что самая болезненная рана — где-то на боку. С трудом, преодолевая собственную дрожь в пальцах и стараясь не слишком тревожить Тома, Энни смогла расчистить грязь, расстегнуть доспехи и добраться до раны.

— Потерпи, сейчас всё будет хорошо, — пробормотала она, перебинтовывая рану заживляющей лентой (которая тут же пропиталась кровью). Хватило только на полтора оборота, и кое-как Энни закрепила концы. — Мы сейчас же отправимся в Изумрудный город. Я думаю, башмачки перенесут двоих. Лежи, не вставай, — но Том, едва она чуть выпрямилась, тоже потянулся вверх, и Энни поддержала его под локоть.

— Лучше б ты оставался медвежонком, — проворчала она чуть слышно, но он понял и слабо усмехнулся:

— Согласен.

Как только ребята вдвоём оказались в Изумрудном дворце — Энни выбрала в качестве «места назначения» свою собственную комнату, — Том качнулся и мешком свалился на пол, Энни едва успела подхватить его, чтоб он не ударился. Даже те три шага, которые Энни сделала в серебряных башмачках с Томом за руку, оказались ему не по силам.

— Том! — вскрикнула девочка, испугавшись, что друг потерял сознание. Но он только простонал и протянул руку к ноге.

— Ладно, — пробормотала Энни. — Лежи, сейчас позову кого-нибудь.

Она метнулась к кровати, стащила оттуда пару подушек и подсунула другу под голову — чтоб не поднимать и не тащить его снова, лучше ему сейчас поменьше двигаться. Потом ринулась за дверь. Надо было найти Элли — или, на худой конец, врача. Ну хотя бы кого-нибудь, кто мог бы помочь.

Энни бегом пронеслась по коридору и затормозила только возле тронного зала. Но он был пуст и тих. В окна заглядывало солнце.

«Сейчас утро или вечер?» — рассеянно подумала Энни, захлопывая дверь зала и так же бегом спускаясь по лестнице на нижний этаж — там можно, по крайней мере, найти кого-то из слуг, а они уж подскажут, где Элли, Страшила или ещё кто-нибудь из друзей. Оказавшись в вестибюле, Энни бросила взгляд на большие часы. Стрелка была между семёркой и восьмёркой.

«Так уже вечер!» — изумлённо сообразила Энни. Если судить по солнцу, которое явно склонялось к западу.

Но почему же дворец как будто вымер?

Обычно в это время здесь жизнь в самом разгаре. Придворные, слуги, посетители, гости, а сейчас — никого. Энни в отчаянии рванулась туда, сюда, к кухне, но и там, похоже, было тихо. Она вернулась в вестибюль. Куда бежать? Кого искать? Где все?

— Э-э-эй! — в отчаянии позвала она. — Кто-нибудь!

По коридорам прокатилось эхо и смолкло.

Энни всхлипнула. Что произошло?

Она дважды обернулась вокруг себя, пытаясь придумать, куда ещё побежать, и когда увидела наверху лестницы фигуру первой фрейлины, чуть не запрыгала от восторга и помчалась к ней.

— Фаина! О, слава Богу. Мне срочно нужна помощь. Где все? Где Элли?

Первая фрейлина вытянулась в струнку от такого напора принцессы.

— Её величество покинули дворец сегодня в полдень. Его высокопревосходительство…

— Вы можете говорить короче и проще? — прервала её Энни в негодовании. Фаина словно проглотила что-то большое и неудобное. Секунду потаращилась на принцессу и выпалила:

— Ваша сестра, господин Страшила и остальные полетели на битву в Фиолетовую страну. Все, кто могли, присоединились к армии. Женщинам, детям и старикам во всём городе приказано собраться в своих домах семьями и не выходить на улицу с сегодняшнего заката и до завтрашнего рассвета, а всем, кто имеет возможность, вообще уехать за город. Во дворце осталось совсем немного слуг, да и те прячутся по своим комнатам. Чем я могу вам помочь?

Энни торопливо соображала.

— Фаина, где можно быстро найти врача? Я привела друга, он серьёзно ранен. И где именно будет битва, куда отправилась Элли? Вы знаете?

Фаина замотала головой, окончательно растеряв свои чопорные манеры.

— За врачом надо бежать в городской госпиталь. А точное место битвы я не знаю. Минутку, сейчас я подумаю, кого можно отправить в больницу…

Энни прервала её взмахом руки.

— Я — в госпиталь, а вы идите в мою комнату и побудьте с Томом, он сейчас там. — Энни свела каблуки башмачков, и Фаина не успела больше ничего сказать. Только развела руками и быстро направилась по указанию принцессы.

Врача Энни нашла не сразу, да и то ей просто повезло. Старый доктор не ушёл с армией, оставшись на дежурстве, и с огромным опасением согласился пойти с Энни — а вдруг в его отсутствие что-нибудь случится с остальными пациентами. И авторитет Энни тут не играл никакой роли, единственное, что повлияло на решение доктора — это весьма яркое описание ужасного состояния Тома, хотя Энни не знала даже точно, преувеличивает ли она, а может, наоборот, преуменьшает в своём рассказе ранения друга.

Вернувшись в свою комнату вместе с врачом, Энни застала там не только Фаину, но и Весу с Тотошкой, которые тоже остались во дворце. Естественно, она сначала не поняла, кто это, да и не до того было. Врач, увидев Тома, схватился за голову.

— Да вы чудом выжили!

— Что надо делать? — спросила Энни. Врач обернулся к ней.

— Первую помощь я окажу сейчас, но потом его придётся отправить в больницу. Вы сможете это сделать?

— Да, — кивнула Энни.

Врач принялся отдавать указания Фаине — принести воду, полотенце, — а Энни обратила внимание на Тотошку, который, поскуливая, обнюхивал тяжело дышащего Тома, а потом лизнул его в щёку. Веса взяла пёсика на руки:

— Тото, не тревожьте его.

— Он пахнет точь-в-точь как игрушки Элли, которыми она играла в Канзасе, в доме дядюшки Роберта, — пробурчал пёсик. — Мальчики не пахнут игрушками.

— Ты — Тотошка? — покосилась Энни на пёсика.

— Я Тотошка, — с достоинством представился пёсик и протянул лапу. С недоверием понюхал руку Энни. — А ты кто такая?

— Я Энни, — сказала девочка, глядя на Тома, доктора и Фаину.

— Вы фея Энни? Фея Будущей Победы? — спросила Веса.

Энни кивнула.

— И на вас серебряные башмачки и серебряный обруч, — продолжала девушка. Энни пожала плечами. Это ведь очевидно.

— Вы поможете нашим друзьям победить, — убеждённо заявила Веса. И Энни живо повернулась к ней:

— Вы знаете, где битва?

Веса кивнула и торопливо объяснила, видя нетерпение собеседницы:

— Гора Трёх Братьев в Фиолетовой стране. Точнее, между горой и Красным озером. Там собираются все силы Волшебной страны. Хранительница говорит, что битва состоится сегодня ночью.

Энни кивнула:

— Спасибо.

Она снова посмотрела на Тома, забыв даже поинтересоваться именем своей новой знакомой, но та сама тихонько представилась:

— Я Веса Ланди. Возможно, вы обо мне слышали.

Энни сначала пропустила это мимо ушей. А потом, осознав сказанное, снова круто повернулась:

— Вы? Вы невеста Железного Дровосека?

Веса робко улыбнулась:

— Да.

— О Боже, — пробормотала Энни. — Сюрприз за сюрпризом. Ещё и Тотошка. Кстати, он откуда здесь?

— О, — видимо, Веса слегка растерялась и смутилась, — я не знаю, может быть, тоже чья-то магия… — и в это время подошёл врач.

— Фея Энни, мне придётся просить вас и госпожу Фаину по возможности ассистировать мне. А вам, сударыня, придётся уйти вместе с… — он покосился на Тотошку и закончил: — с вашим другом.

Энни оставалась с Томом до тех пор, пока врач не объявил, что можно быть спокойными — жизни бывшего медвежонка, а ныне мальчишки, больше ничего не угрожает. Том сейчас был единственным раненым в Изумрудном городе, всех остальных воинов, кто не мог продолжать сражаться после Лунной реки, отправили в Розовую страну, к Болтунам — те не слишком-то стремились в бой, но за ранеными ухаживать смогли бы, и Элли сразу же после разговора с Дровосеком договорилась со Стеллой об этой помощи со стороны её подданных.

Веса и Тотошка выразили желание остаться с Томом — и, признаться честно, не только потому, что Веса стремилась помочь бывшему медвежонку, но и потому, что ей не хотелось оставаться всего лишь в компании фрейлины и пёсика. Изумрудный город весь затих в тревоге и ожидании — что-то будет этой ночью. Победит ли армия Волшебной страны, или ей грозит погружение во тьму, мрак и страх.