Бессмертные. Часть1 (гет)

Северус тупо рассматривал причудливые узоры на высоких кованых воротах. Каждый из них был ему до последнего штриха знаком: все эти линии, спирали и острые углы он видел бессчетное количество раз, покидая Хогвартс и возвращаясь обратно, но за последние семнадцать лет он еще ни разу не отсутствовал в школе так долго. Полтора месяца, с одной стороны, пролетели быстро с точки зрения его чрезмерной, даже в сравнении с преподавательской деятельностью, занятости, но с позиции человеческой... Когда же он был здесь последний раз? Кажется, что несколько жизней назад, но последний свой день в Хогвартсе он помнил в мельчайших деталях.

Помнил легкое удивление от ее внезапного появления на пороге своей комнаты, благодаря Мерлина за то, что тогда еще не понимал своих чувств к ней. Как с трудом, через замешательство, подбирал слова, которые, казалось, совсем не имели для нее значения. Помнил тепло ее магии и жар от прикосновения. Четко помнил свое оцепенение и обреченную невозможность движения и сопротивления происходящему, и свое опрометчивое обещание.

Плотную, почти осязаемую темень и ее четкий, словно светящийся, силуэт помнил до последней капли, а потом— странно теплый, искрящийся снег и большую, великолепную волчицу. Ее взгляды, жесты, спадающие на лицо волосы не покидали его мысли ни наяву, ни даже во сне. И никогда не забудет, на что он из-за нее пошел.

Только сейчас он понимал, насколько раньше ошибался, считая себя чудовищем, достойным только боли и порицания. Он не был таким раньше. Он был таким сейчас. И Северус боялся и ненавидел себя за слабость, с каждым разом все лучше понимая и отпечатывая в сознании, что убил человека на поводу у собственных эмоций. И качество этого человека сейчас не имело значения. Наказание Волдеморта он вполне заслужил. Не за то, что убил, а за то, что не смог себя контролировать. Столько раз побеждая в ментальном поединке Темного Лорда, он проиграл довольно слабому магически, недалекому Пожирателю.

Так в чем же дело? Что такого сказал и сделал Амикус, чтобы он, Северус, настолько потерял контроль? А может, дело не в том, что он сказал, а в том, о ком именно? Он, к собственному ужасу, был уверен, что любит Пэнси. Об этом говорила сама Магия, которая, на памяти Северуса, не ошибалась еще ни разу. Тогда кем для него была Лили? Ответа на этот вопрос у него не было, но он точно помнил, что не испытывал к ней ничего похожего на чувства к собственной ученице. Он переживал за Лили, восхищался ею, его к ней тянуло... Было ли это любовью? Он не знал точно, хотя считал, что было.

С самого детства погруженный в книги, в знания и науку, ни в одних новых исследовательских работах, ни в одном старом, мудром фолианте он ни разу не нашел четкого ответа на вопрос, что же такое любовь. Даже жизнь и смерть были изучены лучше, чем пресловутая любовь. Выделяя ее характерные признаки, авторы научных трудов еще ни разу не сошлись во мнениях по этому вопросу. Именно этим, с точки зрения Северуса, объяснялось наличие такого многообразия любовных зелий и напитков.

Каждый из их авторов создавал именно свою версию любви, и, возможно, она сработала бы как надо, подарив выпившему это зелье настоящую, естественную и природную любовь, если бы состав напитка отражал именно понимание этого чувства человеком, употребившим зелье. Но у всех понимание любви было свое, и поэтому ни один человек еще не смог влюбиться по-настоящему через любые магические составы и формулы, ощущая, что угодно: нежность, трепет, страсть, одержимость... но только не любовь. Чувство не было естественным, оставляя в душе многочисленные вопросы с поправкой на ощущение нереальности происходящего.

Магически было возможно только определить любовь, и парные Патронусы были лишь одним из многих способов... Но не создать ее.

Нереальным казалось Северусу и чувство, возникшее в его душе к собственной студентке. Все попытки проанализировать его и выделить какие-то закономерности и взаимосвязь с чем-либо закончились неудачей, и в конце концов он оставил их. Мерлин, как же он соскучился... Интересно, а она скучала? Сильно ли изменилась за это время? Здорова ли? Что с ее магией? И самое страшное: как она отреагирует на его возвращение?

За Хогвартскими воротами было шумно. Квиддич, что ли? А почему так поздно? Апрель уже, как-никак. Опять что-то с Поттером и Гриффиндор опоздал сыграть с Хаффлпаффом? Северус усмехнулся. Это было более чем вероятно. Но, подходя к квиддичному полю ввиду понимания невозможности найти кого-либо в здании школы во время спортивного матча, он совсем не ожидал увидеть то, что увидел. Хаффлпафф играл сегодня не с Гриффиндором, а со Слизерином. Причем состав команды бросался в глаза сразу, да и имя единственной за всю ее историю девочки мелькало в речи гриффиндорского комментатора слишком часто, чтобы его можно было не заметить или ошибиться.

Наблюдать за Пэнси было тревожно. Он помнил, что девочка боится высоты. Так какого драккла она забыла на этом поле? Он чувствовал, подсознательно чувствовал, что ему нельзя показываться ей на глаза сейчас, поэтому к трибуне Директора он пробирался как можно более незаметно, стараясь по возможности не отрывать взгляда от маленькой хрупкой фигурки в небе. Директор заметил его сразу и что-то прошептал сидящему на соседнем с ним месте Флитвику, после чего низенький профессор пересел на другой ряд. Молча приблизившись к встревоженному пожилому волшебнику, Северус уверенно занял освободившееся место рядом с ним.

— Северус... Ты жив?— задал он Снейпу самый глупый из возможных вопросов.

— Как видите,— раздраженно ответил он.

— Что случилось?— одними губами поинтересовался Дамблдор.— Почему так долго?

— Разумеется, наш с вами разговор состоится, Директор,— сухо и сдержанно ответил Снейп, не сводя взгляда с Пэнси.— Но несколько позже. Моя команда играет, и я должен присутствовать на матче.

Смерив его обеспокоенным взглядом, от комментариев Директор воздержался, видно, понимая, что переубедить сейчас Северуса ему не под силу.

Внимательно наблюдая за игрой своей команды, Северус только сейчас заметил отсутствие капитана. Из комментариев Джордана становилось ясно, что обязанности капитана сейчас исполняет Драко Малфой, и Северуса это совсем не обрадовало. У мальчика и так нагрузки хватает, а тут еще это... И потом, куда делся Монтегю? Это было необходимо выяснить чем раньше, тем лучше, но отойти сейчас, покинув игру, он не мог.

Как же она красива и стремительна... А ее развевающиеся за спиной по ветру волосы были словно каким-то отдельным видом искусства. И зеленый ей идет. Почти под цвет глаз. Как же он соскучился по ее глазам... Увидеть бы хоть на секунду. Но она слишком далеко сейчас. Вдруг девочка, словно услышав его мысли, резко развернулась и замерла в воздухе, в течение каких-то пятнадцати секунд глядя прямо на него, а потом плавно соскользнула вниз.

Зрачки Северуса расширились. Он еще никогда и ничего так не боялся, как возможного соприкосновения с землей ее далекой, недостижимой для него в этот момент фигурки. Внезапно стало очень пусто и холодно, сердце словно упало вниз, за ней. Однако сковавшее тело оцепенение не смогло препятствовать в мгновение ока сработавшему инстинкту: вцепившись в нее взглядом, он быстро шептал слова заговора, смысла которых сейчас не понимал. Такое уже было однажды, больше пяти лет назад. Тогда ему удалось сдерживать падение Поттера необходимое количество времени. Но в тот раз ему значительно помогала метла, за которую цеплялся мальчишка, да и вес одиннадцатилетнего ребенка несколько отличается от веса шестнадцатилетнего подростка. Хотя особой тяжести Северус не чувствовал: девочка была очень легкой, гораздо легче, чем он помнил. Но его магические возможности не были безграничными, он мог только замедлить ее падение на время, но не препятствовать ему.

Первым потерю девочкой сознания заметил Драко Малфой. Замерев в воздухе на несколько секунд, но справившись с оцепенением, повинуясь инстинкту, он резко направил метлу в сторону Пэнси. Схватив девочку за одежду в пяти метрах от земли, он попытался перетащить ее на метлу, что на такой скорости вряд ли было возможным, и сам бы упал вместе с ней, если бы не возникший внезапно на поле высокий блондин в темно-зеленой мантии. Взмахнув палочкой, он остановил падение детей и как смог плавно опустил их на землю.

Северус порывисто вскочил с трибуны и внимательно всмотрелся в происходящее на поле. Драко, отделавшийся, похоже, лишь несколькими синяками и ссадинами, судорожно прижимал к себе по прежнему пребывающую в бессознательном состоянии девочку, на которой видимых повреждений не было. Светловолосый мужчина, вмиг ставший героем в глазах многочисленных болельщиц матча, медленно повернулся к трибуне Дамблдора и успокаивающе ему кивнул, давая понять, что с детьми все хорошо. Затем задержался взглядом на Северусе и быстрым шагом пошел к месту Генерального Инспектора Хогвартса, которая тоже наблюдала сегодня за матчем.

Только сейчас Северус узнал его. Торфинн Роули. Он учился вместе с ним в школе, тоже слизеринец, но на три курса младше. В прошлом занимал какой-то мелкий пост в Министерстве, а ныне, как и в прошлую магическую войну, Пожиратель Смерти и активный сторонник Волдеморта. Торфинн был достаточно умен, силен в боевой магии и опасен лично для Северуса, потому что знал о нем многое из того, что он сам предпочел бы забыть и никогда в жизни не вспоминать. Тем более в этой школе. И тем более в присутствии Пэнси. Интересно, что он здесь забыл? Необходимо было срочно переговорить с Дамблдором. Матч все равно сорван и, скорее всего, будет перенесен на более поздний срок, дети в порядке и уже перемещаются в больничное крыло... Значит, сейчас самое время.

Не сговариваясь, они с Дамблдором одновременно поднялись со своих мест и быстрым шагом направились в сторону школы. Кабинет директора поражал слух своей тишиной после гулкого и шумного квиддичного поля. Но это явно не было тем местом, где бы хотел сейчас оказаться Северус. Хотя, на самом деле, он и сам не знал, где бы хотел сейчас оказаться больше всего. С одной стороны, он очень хотел бы сейчас быть рядом с Пэнси, а с другой— очутиться в своей комнате... А еще лучше— в своей комнате рядом с Пэнси. Точно.

Но поспешно прогнав эти мысли, от которых ему захотелось немедленно себя пнуть, Северус перевел взгляд на сидящего перед ним Дамблдора. Волшебник молчал и серьезно смотрел на него синим взглядом над стеклами неизменных очков-половинок. Как-то так повелось, что только с Северусом Директор не разыгрывал спектакль одного актера, изображая чудаковатого, но очень доброго дедушку, предпочитая по большей части общаться с ним серьезно, уважительно и сдержанно, даже если сам профессор Снейп сдержанностью в отношении Дамблдора похвастаться отнюдь не мог.

Может, все дело было в раздражительности Северуса, отличающегося от остальных преподавателей некоторой вспыльчивостью, в пылу которой уважение к директору школы отходило на второй план, на любое проявление фальши, а может— в чувстве вины пожилого мага перед своим бывшим учеником и теперешней его старику необходимости... Северус не знал, да, если честно, и не хотел знать. Лично его такое положение вещей более чем устраивало.

— Темному Лорду нужно было от меня зелье времени,— без предисловий начал Снейп.— И противоядие к нему. Все это время я над этим работал. До тех пор, пока Он не был удовлетворен результатом.

— Зелье времени? Зачем?— спросил Дамблдор.— Каков его эффект?

— Зелье времени отнимает у человека в зависимости от дозировки часть его жизни или все его оставшееся жизненное время в пользу другого. И оно по-настоящему опасно, потому что становится понятным, что это и есть путь к бессмертию, который все это время Лорд искал. Вот для чего ему нужны дети. У детей самый большой жизненный остаток, и чем они младше, тем лучше. Он может таким образом перетянуть на себя жизни сотен детей и прожить все отведенное им время. Причем в случае смертельной опасности для него, например, возможного убийства, теряется только одна поглощенная им жизнь. Его придется убить бессчетное количество раз, Директор, прежде, чем он умрет окончательно, в зависимости от количества присутствующих в нем жизней! Понимаете? И после потери определенного количества жизней он всегда может поглотить еще.

Дамблдор словно был оглушен и некоторое время кусал губы, обдумывая только что полученную информацию. Северус впервые видел Директора настолько обеспокоенным. Затем, словно очнувшись, волшебник вновь перевел на своего шпиона осмысленный взгляд:

— Северус, ты ведь говорил еще и о противоядии к этому зелью... Как оно действует и зачем Волдеморту нужно?

— Знаете, профессор,— с мрачной усмешкой ответил Снейп.— было бы глупо со стороны любого, кто имеет дело со столь опасным и сильным препаратом, не озаботиться противоядием от него на случай, если что-то пойдет не так. Собственно говоря, противоядия в полном смысле этого слова у меня не получилось, и Темному Лорду пришлось довольствоваться тем, что есть. Это зелье не обладает свойствами противоядия как такового, то есть, оно не сможет полностью устранить последствия яда. Оно просто обладает противоположными свойствами, вот и все. То есть, перемещает время жизни в обратном порядке— от поглотившего жизнь к ее изначальному обладателю.

— Значит, шанс вернуть потраченные жизни есть?— озабоченно спросил Дамблдор.

— Есть,— подтвердил Северус.— Буквально несколько минут в том случае, если время было отнято полностью. Пока не наступила смерть жертвы от старости.

— Я так понимаю, что действовать он собирается в ночь с мая на июнь,— потер переносицу Директор.— Но что именно он собирается делать?

— Он забыл мне доложить,— нервно усмехнулся Снейп.— Хотя думаю, что однажды мне будет об этом известно. Вряд ли он справится без моей помощи.

— Хорошо, если так, мальчик мой,— обеспокоенно произнес седовласый волшебник.— Сейчас от тебя зависит очень многое.

— Вот уж действительно...— Северус задумчиво несколько раз провел по губам указательным пальцем.— Что тут делает Роули?

— Замещает тебя,— грустно улыбнулся профессор Дамблдор.— Но, предвидя твой вопрос, отвечу сразу— с твоим появлением ничего не изменится. Не думаю, что наш Генеральный Инспектор согласится отстранить из школы своего протеже.

— Так это Амбридж его сюда поставила?— глухо, задумчиво спросил Снейп.— Давно он здесь? А мне теперь что делать?

— Неделю. Я обсуждал с Долорес этот вопрос,— кивнул Директор, отправив в рот одну из лимонных долек в вазочке на столе.— В случае твоего возвращения он будет деканом, а ты— только преподавателем. И, прошу тебя, Северус... не вступай с ними в открытый конфликт. Ты знаешь, чем это чревато.

— Вот как?— ровно спросил профессор зельеварения, приподняв левую бровь.— И как успехи нового декана? Впечатляют?

— Ну, старост твоих он на место поставил,— весело усмехнулся Дамблдор.— На факультете порядок.

— Да неужели?— нехорошо прищурившись, прошипел Снейп.— Это мои дети, Дамблдор! Понятно? Мои! И никто не имеет права совать свой нос в дела моего факультета!

— Они— имеют, Северус!— слегка повысил голос Дамблдор.— И тебе придется с этим смириться, иначе из школы тебе придется уйти. Замена есть. И я ничего не смогу сделать, учитывая твои регулярные долгие отлучки весь учебный год.

— Что?!— вскочил Снейп.— Можно подумать, я по своей воле все это делаю! Все же по вашему приказу и ради вашего ненаглядного Поттера!

— Я знаю, мальчик мой,— успокаивающе произнес Директор.— И поверь, что очень это ценю. Но сейчас не время привлекать внимание, кому как не тебе это понимать? Ты сейчас слишком нужен в этой школе и на этой войне. Без тебя шансов на победу у нас не будет. Прошу тебя, не разрушай сейчас того, что строилось нами годами.

Прекратив метаться по кабинету, Северус уселся обратно и потер лоб, завесив лицо волосами. С удовлетворением отметив, что профессор зельеварения, наконец, взял эмоции под контроль, Дамблдор продолжил уже более будничным тоном:

— Из помещений у тебя теперь есть только твой собственный класс и твои апартаменты. Общаться с факультетом старайся поменьше и только по необходимости, чтобы это не было расценено как вмешательство в работу нового декана.

— Понятно,— глухо, как-то обреченно откликнулся Снейп, не поднимая головы.— Я могу идти?

Дождавшись утвердительного кивка, зельевар уверенно направился к выходу из кабинета. Ему хотелось сейчас оказаться как можно дальше от этого до тошноты спокойного, уверенного в себе (и в нем) старика, который в его отсутствие даже с детьми справиться не мог, проконтролировать порядок на факультете был не в состоянии... Предатели. Везде. Хотя... "Кто бы говорил",— безрадостно усмехнулся он. Он же сам по сути своей является предателем, с какой стороны ни посмотри.

— Северус,— нарушил ход его мыслей усталый, тихий голос Директора.

Снейп молча повернулся и выжидательно уставился на какого-то словно вмиг поменявшегося мага.

— Хорошо, что вернулся,— наконец серьезно произнес Дамблдор.

Несколько секунд Снейп всматривался в его лицо, а потом решительно кивнул и вышел за дверь.

Новый декан, значит? Ну-ну. Решив наведаться к нему немедленно, через десять минут Северус уже стоял у своего бывшего кабинета. Стучаться он посчитал лишним, и вошел просто так, даже не удостоив Роули своим приветствием. Абсолютно молча, словно в кабинете, кроме него никого больше не было, Снейп собирал свои принадлежности, которых было, к слову, более чем достаточно, заставляя их парить в воздухе за своей спиной.

Роули наблюдал за всем этим с каким-то философским спокойствием, сидя за столом и подперев подбородок рукой с таким видом, с каким сам Северус обычно рассматривал особенно интересное поведение смешиваемых им реагентов. Едва подавив порыв запустить в Роули чем-нибудь особенно мерзопакостным, Снейп также молча повернулся к дверям, когда новый декан Слизерина наконец подал голос.

— Злишься, Северус?— спросил он с плохо скрываемой усмешкой.— Только вот я не пойму, на что именно. Ты где-то гулял полтора месяца, без предупреждения, и ни слуху, ни духу. Я великодушно согласился выполнять твои обязанности, буквально в самое пекло с головой, усмирил твоих старост, установил порядок на факультете, все качественно и в кратчайшие сроки... И ты даже, заметь, остался при своей должности, хотя я мог бы воспротивиться этому, и имел бы на это полное право. Хотя я понимаю тебя. Ревнуешь просто, что твои змеи теперь подчиняются мне.

— Правда, что ли?— опасно-ровно прошипел Северус.— А сколько ты здесь находишься, Роули? Без году неделю? Разумеется, это довольно внушительный срок.

Но казалось, что издевательски-язвительные интонации нового декана нисколько не тронули. Он улыбнулся вполне искренне и доброжелательно.

— Конечно, я не так давно занимаю твое место,— согласился он.— Но уже добился некоторых результатов. Студентам я нравлюсь. Как ты помнишь еще по временам нашей с тобой учебы в Хогвартсе, я всегда умел располагать к себе людей. Особенно девушек. Чего, как я помню, нельзя сказать о тебе. Поэтому на твоем месте я бы не стал пытаться подрывать мой авторитет. Иначе я могу ничего не оставить от твоего собственного.

Но через пару секунд от мягко-угрожающих интонаций Роули не осталось и следа и он снова ободряюще-дружелюбно улыбнулся.

— Надеюсь, мы сработаемся,— протянул он Снейпу руку.

— Нисколько в этом не сомневаюсь,— спокойно ответил Северус, проигнорировав руку Роули. -Береги себя, не перетруждайся сильно. А то мне придется снова взять на себя обязанности декана ввиду внезапной нетрудоспособности такого чуткого и умелого руководителя, как ты, Торфинн. Люди последнее время часто выходят из строя совершенно внезапно. Ты же слышал про бедного Кэрроу?

С этими словами он самодовольно, нехорошо усмехнулся и вышел за дверь, сопровождаемый целым роем своих вещей. Внутри все кипело, Северусу требовалось немедленно успокоиться. В конце концов, во всем есть свои плюсы. У него будет больше свободного времени, а следовательно— хоть какой-то отдых. Вспоминая время, проведенное в Коукворте, он все лучше понимал, что заслужил хоть немного покоя.

Однако, подойдя к двери своей лаборатории, Северус понял, насколько это состояние для него недостижимо. То, что с ним сейчас происходило, совершенно определенно нельзя было назвать покоем. Задержка дыхания, дрожь в руках, покалывание по спине и сумасшедший стук сердца точно не имели ничего общего с этим понятием. Каким-то чудом удержав в воздухе свои вещи, Северус заставил себя подойти к сидевшей возле двери кабинета зельеварения черноволосой девочке, которая, впрочем, сразу резко вскочила, услышав его шаги.

Она почти не изменилась. Тот же сумасшедше-теплый, почти обжигающий восхищенный взгляд, распущенные черные, спадающие на лицо волосы и застегнутая наглухо мантия, которая, впрочем, держалась на ней более свободно, чем раньше. Взгляд девушки жадно впитывал в себя каждую его черту без остатка, цепко перемещаясь по всему телу, чаще задерживаясь на глазах и губах. Северус остановился, не в силах ни пошевелиться, ни что-либо ей сказать. Вещи он не удержал, и они с грохотом упали на пол за его спиной. Этот звук словно окончательно выбил девочку из колеи, она тяжело опустилась обратно на пол и шумно, взахлеб расплакалась, обхватив руками колени, опустив на них голову, слегка раскачиваясь и дрожа всем телом.

В коридоре потухли факелы. Поднявшийся теплый ветер создавал рябь на покрывших холодный каменный пол, стремительно увеличивающихся, лужах. Так и не сумев усмирить рвущееся из груди сердце, Северус глубоко вдохнул, взмахом палочки не глядя собрал с пола вещи и, открыв дверь в кабинет, быстро сгрузил их там в одну большую, бесформенную кучу. Затем молча взял Пэнси за руку и быстрым шагом направился в свою комнату.

Да, Северус... Бойтесь своих желаний, они иногда имеют свойство исполняться. Хотел с ней в свою комнату— получи и распишись. Только вот что теперь делать с абсолютно покорной любым его манипуляциям девушкой?

Прочно запечатав дверь, он с трудом подавил порыв обнять ее. Он, конечно, сошёл с ума, но не до такой же степени! Он мужчина, и должен себя контролировать.

— Мисс Паркинсон, немедленно успокойтесь,— велел он холодно, уверенно и властно.— Вам хватило одного месяца, чтобы растерять все навыки самоконтроля?

— Полтора месяца,— тихо, сквозь слезы уточнила девушка.— Вас не было полтора месяца. Вы обещали мне, что вернетесь.

— И, как видите, обещание я сдержал,— сухо, со слабой усмешкой ответил он.— Вас это огорчает?

— Нет, что вы,— Пэнси поспешно вытирала слезы.— Конечно, нет.

— Тогда немедленно прекратите истерику,— удовлетворенно кивнул он и кивком указал ей на диван.— У меня к вам несколько вопросов.

Девочка послушно села, куда было велено, и молча, заинтересованно уставилась на Северуса. Он занервничал. Под таким откровенно нежным, ослепляюще-ярким взглядом очень сложно было сосредоточиться и вспомнить, что же он, собственно, хотел. Сейчас на поверхности его сознания было только одно желание: обнять ее и согреть, чтобы больше не дрожала так, но позволить себе подобное было равносильно самоубийству. Слишком они разные, и он не имел права калечить ей жизнь своими нелепыми, возникшими так некстати, чувствами, и уж тем более ему не хотелось травмировать девушку еще больше. Прикасаться к ней было нельзя, он хорошо помнил ее реакцию на прикосновения Драко, и не хотел быть также впечатанным в стену.

Категорически запретив себе о подобном даже думать, Снейпу наконец удалось взять себя в руки.

— Насколько вы успели заметить, мисс Паркинсон, я вернулся,— произнес он с обычной долей язвительности в голосе.— А это значит, что в любой момент меня могут позвать обратно. Ваша боль возобновится, и я должен о ней знать, чтобы иметь возможность вовремя появляться перед Темным Лордом. Надеюсь, что у вас хватило сообразительности не потерять данную вам мной вещь для нашей связи.

Гневно сверкнув на него глазами, Пэнси продемонстрировала Снейпу бутылек с зельем.

— Я впечатлён,— насмешливо кивнул он.— Таким образом, к вашему сведению я бы хотел донести также информацию о том, что наши с вами занятия окклюменцией возобновляются в прежнем тайном режиме. И об этом все также никто не должен знать. Особенно ваш новый декан.

— Так он остается?— не выдержав, перебила его девочка.— А как же вы?

Пропустив мимо ушей такую дерзость, Северус все же переступил через себя и, поджав губы, снизошел до ответа.

— Я буду, как и раньше, преподавать у вас зелья. Только и всего.

Удостоверившись, что Пэнси, смутившись, больше не намерена его перебивать, он наконец задал последний из самых безобидных интересующих его на данный момент вопросов:

— А теперь объясните мне, мисс Паркинсон, каким ветром вас занесло в слизеринскую команду по квиддичу, при условии, что вы так и не удосужились научиться летать или хотя бы держаться во время своего нахождения в воздухе за метлу.

Это было последней каплей. Стремясь ничем не выдать свою к Пэнси симпатию, Северус явно не рассчитал силу своего сарказма с поправкой на эмоции измученной долгим ожиданием девушки. Сейчас ее взгляд не согревал и даже не обжигал. Он испепелял так, что профессор даже отшатнулся. И совсем не сочетался с ее тоном голоса.

— Не раньше, чем вы ответите мне, где вы были все это время,— холодно произнесла она.— Почему вы ни разу даже не намекнули на то, что живы?

Северус опешил и только молча всматривался в сверкающие, завораживающие болотно-зеленые глаза.

— Знаете, я уже пять лет нахожусь в замке, полном призраков, и думала, что не боюсь их до тех пор, пока не увидела на этом матче вас,— тем временем продолжала Пэнси.— Выяснилось, что я все-таки боюсь. Очень боюсь живых призраков. Особенно того, что они могут быть нереальными и снова, почти без предупреждения, надолго исчезнуть.

Голос девушки внезапно сорвался и по ее щекам снова покатились неконтролируемые крупные капли. Позволив себе слишком многое, теперь она старательно отводила взгляд. Словно находясь под какой-то особенно сильной разновидностью Империуса, Снейп протянул руку и осторожно, как во сне, коснулся одной из этих теплых, прозрачных капелек. Это явно было ошибкой. Пэнси вздрогнула и повернулась к нему, порывисто и крепко обняв ошарашенного профессора за шею и спрятав на его плече мокрое, заплаканное личико.

Red/Love will leave a Mark

Dion & Povarotti/I hate you then I love you