Хела Поттер (джен)

Рон совершенно не шутил, он и правда нацелился превратить меня в лентяйку, может, не самую лучшую, но вполне достойную таковой называться. После ужина меня сразу же проводили до гостиной, и под недовольным взглядом Гермионы Рон начал давать мне наказы:

— Слушай меня внимательно, Хела, — очень серьёзно посмотрел он на меня. — С этого дня ты — лентяйка. Забудь про дополнительные занятия, забудь про домашние эссе и исследования, забудь про выискивание баллов в свободное время, забудь про размышления, забудь про игры и развлечения, — перечислил он мои повседневные занятия. — Лентяй — это тот, кто ничего не делает, а настоящего мастерства в этом деле достичь очень сложно. В твоём случае невозможно из-за учёбы, но мы поступим хитро и выкрутим твою лень на максимум в освободившееся время, — на этой его фразе Гермиона хмыкнула.

— А это значит, — переняла эстафету в разговоре Эйлин, — что тебе надо просто лежать от ужина до отбоя, а потом спать. Максимально долго спать, желательно проспать завтрак.

— Завтрак пропускать нельзя, — не согласился Рон.

— Тогда почти проспать завтрак? — задумчиво предложила Эйлин.

— Годится, — кивнул Рон и обратился ко мне: — Поняла, Хела? Ты — лентяйка. Не забывай об этом.

— Я уже жалею об этом, — вздохнула я, располагаясь на почему-то свободном диване рядом с единственным камином.

— Не стоит расстраиваться, — попытался успокоить меня Невилл. — Ты же только попробуешь, и если это не поможет с твоей магией, то просто вернёшься к обычному поведению.

— От этого не легче, — проворчала я.

— Ладно, — немного нервно посмотрев на Гермиону, хлопнул в ладоши Симус. — Ты тогда постигай все тонкости лени, а мы пойдём заниматься.

— Но я ещё не всё рассказал, — от всей души возмутился Рон.

— Нет, всё, — показывая своими глазами на недовольного слона в комнате, попытался намекнуть на толстые обстоятельства Симус.

— Эх, — расстроено вздохнул Рон, опустив руки. — Пошли заниматься, — согласился он и направился на выход.

За ним сразу же последовали Невилл и Симус.

— Но мы же ещё столько всего не рассказали, — пожаловалась Эйлин, но всё же направилась в Библиотеку.

Оставшись с Гермионой, я легла на мягкий диван поудобнее и закрыла глаза.

— Сколько это будет продолжаться? — не убавляя недовольства в голосе, спросила Гермиона.

— Понятия не имею, — честно ответила я. — Надеюсь, что этого дня мне хватит с головой.

— А если не хватит? — серьёзно спросила Гермиона.

— Тогда я пропущу много дополнительного теоретического материала, — вздохнула я.

— А если ты так год проваляешься и ничего не достигнешь? — спросила Гермиона с прорывающимися нотками беспокойства в голосе.

— Значит, буду пробовать что-то другое, — приоткрыв один глаз, ответила я. — Гермиона, можешь оставить меня?

Она не ответила. Просто развернулась и ушла. Покачав головой, я вновь закрыла глаза и сосредоточилась на лени. Но сколько бы я так ни лежала, ничего не менялось. «Внезапно» от моего безделья ко мне не начали приходить мировые озарения, которые с удовольствием поведают мне все секреты магии, в особенности моей магии. Спать мне не хотелось, а лежать с закрытыми глазами надоело ещё десять минут назад.

— Я буду лениться лениться, — пробормотала я, садясь на диван, и, открыв глаза, уставилась прямо на одну неразрешимую загадку: — А с тобой, камин, я разберусь... когда-нибудь так точно.

Приняв решение, я целеустремлённо направилась на выход из гостиной. Кто вообще сказал, что лениться можно, только лёжа на диване? Как по мне, те, кто так говорит и думает, ограничены своим кругозором. Ведь надо же смотреть шире! Определённо лень — это избегание нужных дел. Раз так, если заменить «нужные дела» на не особо срочные, то это тоже будет считаться за лень. По крайней мере, с моей точки широчайшего кругозора.

Утвердившись в своих мыслях, я уверенней пошла по коридорам Хогвартса. Как и сказал Рон, я буду игнорировать загадки, о которых шепчут мне стены замка, но бесцельно бродить тоже не очень интересно. Конечно, вокруг множество всяких необычных и не очень понятных штук, с которыми можно пообщаться или влипнуть в какую-нибудь историю, но я должна лениться, а значит, должна максимально сосредоточиться на не особо срочных делах. Именно поэтому я направилась в совятню. Странно, но дядя и тётя всё же захотели переписываться со мной один раз в неделю, что вызвало у меня больше удивления, чем гипотетическая возможность Эйлин превращаться в какое-то подобие антропоморфной птицы. Когда я уезжала, то больше склонялась к варианту, где они будут праздновать мой отъезд, а потом счастливо отдыхать. Даже их глаза мне говорили то же самое. И вот в прошлом письме я прямо спросила у них, почему они захотели обмениваться письмами. Ответ пришёл совсем недавно, примерно дня два назад, но я так и не нашла свободной минутки прочитать его. Все мои мысли занимала практика по заклинаниям и чарам.

Удобно расположившись за письменным столом в одной из пристроек рядом с совятней, я достала из сумки письмо и раскрыла его. Моя сова сразу же как будто материализовалась на жёрдочке рядом со мной и с очень гордым видом следила за моими телодвижениями. Видимо, исполнение своих почтальонских обязанностей вселило в неё тонны уверенности. Что же до самого письма, то тётя привычно в самом начале перечислила всё, что случилось с ними за неделю, а это, как всегда, ничего необычного, и уже под конец написала, что сначала они и правда радовались моему уходу и были очень счастливы не думать о возможности дома в любую секунду взлететь на воздух из-за моей прихоти, но через недельку им стало невыносимо скучно. Сейчас они даже подумывают завести какого-нибудь магического животного, чтобы он вносил частичку хаоса в их удивительно непривычно спокойную жизнь.

Улыбнувшись на это, я принялась за ответ. Бумага и писчие принадлежности привычно появились на столе сами собой, и я задумчиво посмотрела на свою сову.

— Совушка, — обратилась я к ней. — Как ты думаешь, кто из животных сможет с тобой ужиться?

— Уху? — непонимающе посмотрела она на меня, и я пододвинула к ней письмо от дяди с тётей. Она быстро пробежала по нему взглядом, а под конец комично расширила глаза и резко взглянула на меня: — Уху!

— Я тоже удивилась, — покивала я в ответ на её возмущение.

— Уху, — перебрала она лапками по жёрдочке.

— Не стоит их обвинять, — строго посмотрела я на сову. — Просто им внезапно стало слишком просто жить, а они привыкли к сложностям. Возможно, покупка животного поможет им взбодриться.

— Уху! — не согласилась она со мной.

— И ничего я не предательница, — закатила я глаза на её обвинение. — Это же не мне предлагают нового питомца. В общем, мы всё равно не сможем сильно повлиять на их решение, поэтому надо направить их мысли в нужное нам русло, понимаешь?

— Уху, — нехотя согласилась со мной сова.

— Тогда кого бы ты смогла принять рядом с собой? — с интересом спросила я.

— Уху! — замахала крыльями сова.

— Увы, дракона они не заведут, — опечалилась я от невозможности такого исхода событий.

— Уху, — гордо повернула сова голову в сторону.

— Хах, — усмехнулась я. — Что же, раз кроме дракона ты никого не примешь, то мы так и напишем.

Излагая свой ответ на бумаге под важные уточнения от совушки, я провела некоторое время рядом с совятней. Отдав же письмо деловой сове, я вышла наружу и села на ближайшую лавочку, задавшись вопросом о моём следующем пункте назначения. Вокруг уже темнело, но волшебники всё так же ходили туда-сюда. Вскоре появились светящиеся шарики, что летали на некотором отдалении от земли и полностью освещали округу. Мой взгляд легко выцепил несколько животных, которые самостоятельно гуляли и создавали впечатление, что тоже захотели отправить письмо кому-то. А могут ли картины, статуи и призраки писать письма? Сохраняют ли они связь со своими родственниками даже после смерти?

Обрадовавшись своему любопытству, я принялась думать, у кого бы выспросить ответы на столь не очень важные вопросы. И спустя пару секунд размышлений решила совместить сессию вопросов и свой еженедельный поход к, как её все вокруг называют, «ужасной» статуе. Быстро взлетев в воздух, я легко направилась к замку. Можно было бы пройтись по дорожке, но я же лентяйка, а значит, ходить мне лениво. Заметив открытые арочные окна, я легко влетела в них и оказалась внутри Хогвартса.

— Так-с, — протянула я, осматривая пустой коридор, и указала в правую сторону. — Думаю, пойду туда.

После очередной прогулки, где мне вновь пришлось немного расстроить шёпот стен, я оказалась в одном из внутренних парков замка. Когда же я прогулялась вглубь, то привычной статуи мужчины, который задумчиво сидел на большом камне, нигде не было видно.

— Странно, — пробормотала я, немного подлетая в воздух, и подозрительно осмотрела местность.

Но ничего не случилось. Смирившись с неудачным визитом, я села на одну из свободных скамеек. Неужели этот нелюдимый тип решил чем-то заняться? Может, начал учиться читать?

— Бу! — крикнул прямо рядом со мной внезапно появившаяся скульптура мужчины в мантии.

Я не вскрикивала, лишь с испугу вдарила со всей силы по источнику звука. Мой кулак встретила мраморная голова статуи, которую я признала лишь постфактум. К моему облегчению он не раскрошился на кусочки, как какой-нибудь «камешек» на уроке Подготовки, лишь пространство вокруг нас содрогнулось, и мой удар как-то перенаправился вовне, отбрасывая меня и разрушая скамейку с частью земли вокруг.

— Неплохой удар для первокурсницы, — усмехнулся мужчина, неподвижно сидя на уже разлетевшейся в щепки скамейке.

— Что это было? — спросила я, зависнув в воздухе. — С каких пор ты умеешь так? — указала я на испорченный ландшафт парка.

— Всегда умел, — пожала плечами статуя. — Или ты предпочла бы, чтобы я разлетелся на мелкие кусочки?

— Нет, не предпочла, — ответила я, приземляясь на землю. — Долго ты ещё будешь сидеть в воздухе? И что ты вообще сделал с моим ударом?

— Мне нравится здесь, — сказала статуя, закидывая руку на вроде как несуществующую спинку скамейки. — Что же до удара, то это моя секретная техника перенаправления, которая была вбита в меня скульптором. Ты хоть представляешь, какие заклинания, чары и удары мне надо было пережить, чтобы сейчас спокойно с тобой разговаривать?

— Ммм, — задумалась я, осматривая невредимую скульптуру в мантии и остроконечной шляпе. — Много?

— Ты и представить себе не можешь, на что может пойти волшебник, чтобы не видеть своих страхов, — поделился со мной мужчина своим жизненным опытом.

— Разве для этого не достаточно просто не смотреть на тебя? — спросила я, присматриваясь к ближайшей скамейке.

— Многим одного знания достаёт для совсем уж сумасшедших действий, — ответила статуя. — И вообще, присаживайся, — постучал он по воздуху, от которого раздался глухой стук.

Подозрительно осмотрев пустующее пространство, я аккуратно топнула ногой по исчезнувшему участку плитки и встретила вполне себе осязаемую землю.

— Что? — только и смогла спросить я, полностью становясь на невидимую плоскость. — Как вообще?

— Это моя способность, — гордо заявила статуя. — Все направленные на меня атаки я могу преобразовывать во всё, что мне захочется. Весь этот парк был создан лично мной, — заявил он, широко взмахнув рукой. — Когда-то это место называлось невидимым лесом, но после очередного покушения группы могущественных волшебников, которые не пожалели сил на вторжение в Хогвартс, я смог придать этому месту цвета.

— Это ты так намекаешь, что мой удар был недостаточно мощный? — спросила я, присаживаясь на невидимую скамейку.

— Могу отдать тебе должное, — серьёзно посмотрел на меня мужчина. — Ты смогла выбить прошлое воплощение, но силёнок всё же не хватило, чтобы я создал нечто столь же совершенное.

— Разве ты не мог просто дополнить уже существующие вещи? — поинтересовалась я.

— Ты меня удивила, — радостно сообщила статуя, — вот и получилось то, что получилось. А теперь признавайся, ты же испугалась? Мне же удалось достучаться до твоего глубинного страха, и теперь ты вся дрожишь от шока?

— Ты просто выскочил передо мной из ниоткуда, — нахмурившись сообщила я. — Любой бы испугался такого. Но это совершенно не глубинный ужас, что не будет давать мне спать по ночам, а стандартная реакция. И вообще, с каких пор ты можешь вот так вот возникать в пространстве?

— Всегда умел, — пожал плечами мужчина. — Просто не использовал.

— Что ещё ты «всегда умел»? — закатив глаза, спросила я.

— Так, уже и не вспомню, — протянула статуя.

— А если бы умел читать и писать, то оставил бы себе записку с напоминанием, — пробурчала я.

— Да понял я, понял, — замахал руками мужчина. — Ты хоть представляешь, как сложно добиться от библиотекарей хоть чего-то такому, как я?

— Ну, — на самом деле задумалась я, — ты же вроде как-то общаешься с картинами и призраками...

— Ага, — вздохнул мужчина, — надеваю себе на голову мешок и хожу по Хогвартсу.

— Правда помогает? — спросила я.

— Со мной могут спокойно говорить пару минут, а потом мешок становится частью кошмара, — просветил меня мужчина.

— Ты же можешь как-то это контролировать, нет? — спросила я.

— Я и контролирую, — возмутилась мраморная статуя. — Только вот полностью отключить это не могу. Всё же это так же, как если бы я тебе порекомендовал больше не дышать вовсе.

— Или ограничить свой магический поток? — дополнила я вопросительно.

— Или так, но прекращение дыхания звучит более... милосердно, — подобрал мужчина нужное слово через секунду.

— Я умею ограничивать свой магический поток, — легко сказала я, чтобы посмотреть на его реакцию.

— Полностью? — с интересом посмотрел он на меня.

— В определённых пределах, — ответила я.

— А теперь представь, что для выключения моей особенности надо его полностью перекрыть, — проникновенно сказала статуя.

— Это же... смерть? — поразила меня внезапная догадка.

— Она самая, — серьёзно кивнул мужчина. — Так что будь осторожна в своих манипуляциях, договорились?

— Ага, — ответила я и через секунду вернулась к теме. — Но разве тебя нельзя ограничить? Наложить защитные чары на маску какую-нибудь, а потом надеть её на тебя?

— Это выигрывает лишь преступно мало времени, — отмахнулся мужчина, — да и артефакты выходят неоправданно сложные и одноразовые после моего «использования». Так много ресурсов в меня готовы были вкладывать лишь ненавистники, количество которых смертельно сократилось. Ладно, не будем обо мне. Чего это ты так рано сюда заявилась?

— Эм, — запнулась я, вспоминая цель своего визита. — Статуи и животные пишут письма? Призраки поддерживают связь со своими родственниками?

— Понятия не имею, — практически сразу же ответила статуя. — Ты же знаешь, что я не очень компанейский. И эти вопросы заставили тебя пропустить ежедневные дополнительные занятия? — недоверчиво посмотрев на меня, спросил мужчина.

— Не совсем, — уклончиво ответила я.

— Разругалась со своими друзьями? — грустно спросила мраморная скульптура. — Эх, не видать мне новых посетителей.

— Нет, не разругалась, — вздохнув ответила я, чем вызвала улыбку у собеседника. — Приведу я их к тебе, но ты же сам понимаешь, что без нормальной окклюменции они к тебе и на йоту не подойдут.

— Ну не знаю, — расслабленно протянул мужчина. — Та девочка с кучерявыми волосами вполне может продержаться пять минут, или рыжий мальчишка, который недавно совершил скачок.

— А ты-то откуда всё это знаешь? — подозрительно посмотрев на него, спросила я.

— Общаюсь по долгу службы с местным акромантулом, — пожала статуя плечами. — Любит он ко мне захаживать, чтобы отточить свои навыки.

— И ты говоришь, что некомпанейский, — недоверчиво сказала я. — Признавайся, кто у тебя ещё в знакомых числится?

— По сравнению с обычной статуей, несправедливо мало, — заявил мужчина. — И вообще, не переводи тему.

— Тц, — цыкнула я и отвернулась.

— Неужели произошло что-то серьёзное? — обеспокоенно спросила статуя.

— Я тебе не говорила, но я ужасна в заклинаниях, — нехотя призналась я через пару молчаливых секунд.

— Это, — не сразу нашёлся что сказать мужчина, — плохо?

— Конечно! — горячо заявила я, резко развернувшись к нему. — Что это за волшебник, который даже заклинания нормально не может выполнить?

— Ну, бьёшь ты и так отлично для своего возраста, — привела аргумент статуя. — Зачем тебе ещё и заклинания?

— Я волшебница, — веско ответила я.

— И? — не понял мужчина.

— Ты же статуя волшебника, — указала я на него. — Неужели не знаешь, в чём наша особенность?

— Я всего лишь статуя, а не настоящий волшебник, — объяснила мне скульптура, как маленькой.

— В общем, — отмахнулась я от его подколок, — это плохо. Каждый волшебник должен уметь управлять своей магией, а я не могу даже сделать первый уверенный шаг в обучении.

— Если смотреть с этой стороны, — потёр подбородок мужчина. — А ты разве уже не умеешь?

— Очень смешно, — закатила я глаза.

— Ну правда, ты же как-то бьёшь с такой силой, — постучала скульптура по невидимой скамейке. — Ещё и летаешь без артефактов.

— Это другое, — сказала я.

— И... почему? — непонимающе спросила статуя.

— Сложно объяснить, — задумалась я. — Смотри. Я могу попросить свою магию позволить мне летать, зажечь огонь, укрепить мышцы, усилить удар и тому подобное, но это не прямое управление. Даже ощутить свой магический поток нормально не могу, хоть каждый раз и создаётся впечатление, что моя же магия не принадлежит мне, как будто она лишь делает одолжение по прихоти, и это неимоверно раздражает. Ещё и заклинания коверкает, как десяти высшим демонам и не снилось.

— Всё же далёк я от этих штучек волшебников, — сказала статуя. — Но, если это поможет, могу рассказать, как я воспринимаю магию.

— Если начнёшь говорить про какие-то щекочущие, колющие, инородные или непривычные чувства, то я тебя ударю, — пригрозила я.

— Оставь эту ерунду волшебникам, — улыбнулся на это мужчина. — Для меня магия — это как возможность дышать для людей. Я родился с ней и благодаря ей, поэтому ничего «инородного» внутри себя не чувствую. Как-то так.

— Намекаешь, что я больше похожа на «живую» статую? — приподняла я бровь.

— Возможно, — покачала головой скульптура. — Ещё, возможно, если дать мне палочку, то мои заклинания тоже будут странными. Но палочки создаются лишь для волшебников и выбирают только волшебников, так что проверить мы это не можем.

— Тогда, может, скажешь свои мысли по поводу моего заклинания? — попытала я удачу. — Вдруг что интересное заметишь.

— А давай, — согласился мужчина, резко вставая с невидимой скамейки. — Доставай свою палочку, юная волшебница, и создавай заклинание.

— Вот так сразу? — спрыгнула я со скамейки.

— Не веришь, что я справлюсь с твоим заклинанием? — усмехнулась статуя.

— Ммм, — посверлила я его взглядом и приняла решение: — Ладно. Что мне поднять? — спросила я, доставая палочку.

— Меня, — ткнув себе большим пальцем в грудь, сказала статуя волшебника.

— Как знаешь, — пожала я плечами.

Я уже могу отводить бушующий поток от ёмкости, так что ничего страшного не должно случиться. Тем более статуя уже доказала свою крутость, полностью приняв мой удар.

Глубоко вдохнув, я вновь встала в стандартную позу для колдовства, представила действие нужного заклинания, что должно будет поднять улыбающуюся во все тридцать два мраморных зуба статую, и придвинула древко палочки к носу. Поддавшись порыву, я добавила ещё кое-что: всё же теперь я лентяйка, а значит, едина со своей магией. Ты слышишь? Я едина с тобой! Мы обе лентяйки, так что нечего воротить от меня нос!

— Вингардиум Левиоса, — автоматически сказала я, лениво вырисовывая в воздухе нужный узор из двух линий.

Вновь бурная река, что течёт прямо на очень маленькую ёмкость. Привычно отслеживая приевшийся процесс, я поняла, что что-то отличается слишком поздно. Слишком расслабилась, поддалась ленивому настроению. Бурлящий поток, вместо того чтобы безразлично проходить сквозь ёмкость, сжался прямо перед горлышком колбочки и начал полностью её наполнять, даже не думая проливать и каплю. А ёмкость начало раздувать.

Привычного порыва воздуха во все стороны не последовало. Было лишь непривычное мне до этого понимание запутанной структуры создаваемого заклинания, которое с каждой секундой усложнялось, а потом ощущение, что движением своей палочки я могу двигать предмет. Посмотрев на статую, я заметила, что она полностью застыла и не думала шевелить даже глазом. «Не могла шевелить», — естественно пришло ко мне понимание. А потом я легонько, практически невесомо, двинула палочкой.

Всё произошедшее вместилось в жалкие пару мгновений. И изменения не заставили себя ждать. Статуя волшебника подлетела в воздух, а пространство вокруг полностью исчезло. Не было ни взрыва, ни щепок, ни слабого порыва ветра, парка как будто и не было, а потом он вновь возник таким же, как и был, даже разрушенная моим ударом скамейка восстановилась. Потом вновь исчезло и появилось, всё как будто мерцало. И с каждой секундой частота этого мерцания увеличивалась. Что же до меня, то я автоматически подлетела в воздух сразу же, как парк превратился в ничто. Спустя от силы десять секунд уже не маленькая ёмкость со структурой заклинания внутри пошла трещинами. Статуя же начала двигаться, и с каждым таким движением возникала новая трещина. Миг, и уже кувшинчик, что был где-то на краю моего сознания, рассыпался на осколки, а статуя рухнула прямо во всё ещё мерцающий парк.

Наблюдая за всем этим, я не знала, куда себя деть. Стоит ли мне вообще что-то делать? Скульптура волшебника рухнула на мерцающую плитку, которая пошла волнами, будто и не была она никогда твёрдым предметом.

— Ха-ха-ха, — услышала я заливистый смех мужчины, который движениями своих конечностей возводил вокруг себя что-то похожее на каменную беседку. — Хела, я думал, что про десять высших демонов это преувеличение! — крикнул он мне, плюхаясь на мраморную же скамейку. — Подлетай быстрее сюда! Будешь думать, куда мне девать столько энергии, — продолжил он, выдыхая белым пламенем, что через секунду превратилось в разноцветных бабочек.

— Всё нормально? — оставляя за своей спиной всё ещё мерцающий парк и становясь на пол беседки, спросила я у статуи мужчины, что кое-где пошла трещинами, которые быстро исчезали, но вскоре опять появлялись.

— Давненько по мне так не прилетало, — счастливо улыбнулся мне мужчина, медленно формируя в руках какой-то кристалл. — Быстрее говори, что мне воплотить. Можешь считать, что я сейчас добрый джин.

Происходящее немного выбивалось из обычного Хогвартса, но прошлый визит в кабинет директора Дамблдора привил мне понимание, что игры с пространством не ограничиваются запутанными коридорами замка.

— Тогда, — сжав палочку в руках, сказала я. — Сделай дракона.