Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

Проснувшись, умывшись, но так и не пожрамши, я решила, что раньше сядешь — раньше выйдешь, и отправилась каяться. Где найти компашку — знала, что говорить — примерно представляла, ну а дальше… как фишка ляжет.

— Всем привет, с вами ебаный пиздец, который пришел с покаянием, ну или за капитальной анафемой… В общем, здрасте, — выдавила из себя я, когда пришла в грузовой трюм на наше место. В наличии были: Кайден, Ричард, Найлус, ну и, конечно же, Эшли.

Все с интересом смотрели на меня. Ну да, я же пообещала рассказать правду. Типа. Ага. Счас посмотрим, как вы на эту правду отреагируете. Страха не было — только спортивный интерес и большое количество похуизма. Что так, что эдак… Я спалилась. Примерно тогда, когда предупредила Найлуса о предательстве Сарена. Хотя нет — тогда, когда раздавала отряду бронебойные патроны. А может еще в тот момент, когда всех заставила зубрить инфу о гетах? Неважно, когда именно, но это было палево. А сказали «а», надо говорить «б», тем более, что мне еще с этими людьми работать. Теоретически. Ну и с Найлусом, возможно…

— Шо, не терпится, да? Ладно, начинаю интересную историю. Таки да — Найлус был прав. У меня левые документы, и я живу под чужим именем уже почти три года. Со времени атаки на Элизиум. По-настоящему меня зовут вот так, — я кинула Найлусу свою зачетку, после чего, подумав, передала и остальное барахло, — но упаси вас боже еще хоть раз при мне упомянуть эту ебаную фамилию и прочие данные, которые дал мне мой мудак батя, ничем кроме этих данных меня не наградивший. Так вот, родилась я в тысяча девятьсот девяносто пятом году, в городе Феодосия, который находился, а то и до сих пор находится, на замечательном черноморском побережье в республике Крым, входящей в состав Украины. На карте найти даже не пытайтесь — у вас топографический кретинизм у всех, кроме Найлуса, пожалуй, я это уже проверила. Так вот, какого там дело было числа… Второго, или третьего апреля две тысячи двенадцатого года? Не помню точно, но в сей знаменательный день меня дернул хуй заговорить с незнакомым ребенком о такой интересной вещи, как компьютерная игра под названием «Mass Effect». То, что меня в мир этой самой игры перенесут, да еще и фактически на место главного героя игровой трилогии, мне сказать забыли — я это потом просекла, примерно недельку спустя. Открываю я, значитца, моргалки свои, а там картина маслом — батарианские уебки, да еще и хотят продать всю такую редкую рецессивную меня, да еще и какую-то малявку прибить захотели… Ну и хуйнула я их обоих. Биотикой. Откуда у меня эта самая биотика взялась — хер меня поймет, я ж вся такая загадочная…

Персонажи молчали, таращась на меня принявшими квадратную форму глазами. Я лишь продолжала рубить правду матку в своей интерпретации.

— Ну, значитца, одних убила, еще другие были. И тут поняла я, граждане, что жить не только хорошо, но еще и пиздец как хочется и в принципе, всю хуйню из разряда «каким ебаным хером я тут вообще оказалась», можно решить потом. А вот мочить батаров надо сейчас, если не хочется провести ближайшие пару лет в каком-нибудь борделе, отрабатывая жрачку. Таки, блять, интуитивно надеялась на лучшую жизнь, а не на такой пиздец.

Клацали по полу чьи-то челюсти, Аленко опрокинул на себя банку с пивом. Найлус лишь привалился плечом к стене, прикрыв глаза и прижав здоровую руку к лицу.

— Ну а потом, значитца, как нас космопехи вытащили, у всех сразу возник вопрос — а с какого спутника я такая красивая и героическая взялась? Ну, я и покаялась капитану Андерсону и доктору Чаквас. Как ни крути, а помочь только они и захотели. Остальным было стремно рассказывать. Хуй вас, жителей двадцать второго века, знает — сдадите на опыты и не почешетесь, а то и вовсе кинетесь искать входы в параллельные миры и подозревать всех в том, что являются нелегальными мигрантами типа меня.

— Выходит ты… Не человек? — как-то робко уточнил у меня Аленко.

— Нет, ну хуясе… — от обиды у меня аж на мгновение горло свело. — Значит, вот так, блять, да?! Как от бомбы вас защищать, так человек. Как списывать у меня, так человек. Как на тусу, так человек, как из-под маяка его вытаскивать, так вообще пиздец человек, а так… нет, блять, люди добрые, ну это вы видели?! И они, блять, еще спрашивают, чего это я правду не говорю. Да вам скажи попробуй, вы же как были твари, такими и остались. Вот так вот приходишь в другой мир с благими намерениями, друзей завести, новую жизнь начать, помочь кому-то, а тебя тут начинают травить также, как и в родном.

— Тебя там обижали, да? — тихо произносит Ричард.

— Нет, блять, я от хорошей жизни писаюсь кипятком от счастья при виде гетов! Ты как думаешь, блять? Я мало того, что типа вундеркинд, то есть объект для ненависти тех, кому с мозгами не шибко повезло, так еще и из такой семейки, что… Ай, блять, не буду рассказывать целиком, скажу лишь, что лучше в детдоме, чем с моей мамашкой.

— Тогда ты… про свой дом говорила? — уточнил Спектр. И я поняла, что он имел в виду.

— Ну а про чей же еще! А ты как думаешь, почему я радуюсь, что нахожусь хуй пойми где в отдалении от любимой мамочки? Все, пиздец. Пойду, пожалуй. А то скоро к Совету, а у меня сухари не сушены, труселя без бирок, пожрать не успела, а в лабораториях точно не покормят…

— Стой! — слаженный такой крик, прямо хором, словно репетировали. Обернувшись, поворачиваюсь к ним.

— Я тебя не сдам. И они не сдадут. Приятель ведь просто технически уточнил у тебя, являешься ли ты терранкой. Или, может, в своем мире ты выглядела как-то по-другому? Хотя я уже вижу, что это не так, — трехпалая лапа помахала моей же зачеткой.

— А ты что, хотел бы, чтобы я была турианкой? — улыбнулась я, приближаясь к компашке и взгромоздившись на ящик рядом с Найлусом.

— Тебе и терранкой очень хорошо, — заверил меня турианец, мягко гладя по волосам. Кайден при виде этого жеста поперхнулся пивом, Эшли выдала что-то вроде «мэээ», а я заржала. Отсмеявшись, я решила дополнить рассказ.

— Короче, я это… типа будущее знаю. По игре, верней, по ее сюжету. Ну не знаю, насколько там все достоверно, особенно теперь — вы двое вообще на первых минутах игры дохнете, то бишь на Иден Прайм, — я показала пальцами на Рича и Найлуса. Дженкинс составил компанию Аленко, подавившись пивасом, а Крайк лишь крепче прижал меня к себе, тихо прошептав:

— Прости. Я понимаю, чего тебе стоило — рассказать такое. Это… странно. Спасать жизнь незнакомому, рискуя всем, что у тебя есть.

— Вот, блять! Вот этого я вообще в вас никогда не понимала. Вообще в почти всех разумных, которые мне встречались. Ссытесь с героических фильмов, претесь от своих героев, а как до дела доходит, так сразу «это странно». Что тут странного? Тебя жалко, Дженкинса жалко. Не люблю, когда умирают не за хуй собачий люди ну и инопланетники тоже. Просто не люблю смерть. Что в этом странного? Я, блять, защищать хочу, хоть кого-то. Потому что меня никогда никто не защищал. И я знаю, как это дерьмово, когда ни одна мразь не вступится и не хочу, чтобы с другими было также. Что в этом странного? — тихо прошептала я, сжимая кулаки. — Почему вдруг то, что столетиями считалось идеалом, примером и так далее, вдруг становится «странным», а следовательно — неприемлемым? Почему мой вариант поведения считается менее приемлемым, чем, скажем, схема жизни какого-нибудь урода-политика, который прячется всю жизнь за чужими спинами и только и думает, как бы больше урвать? Военного карьериста, который сидит в теплом штабе и распоряжается жизнями простых солдат так, как будто это его личная собственность? Ай, ладно, все, меня пробило на философию, дайте мне пива тоже, что ли. И чипсы поближе двиньте, — я приняла из рук Дженкинса закрытую банку и захрустела закуской.

— Расскажи про свой мир. Про то, как… как вы жили в прошлом? — первый вопрос задал Ричард. Я заметила, как напрягся Найлус по непонятной причине и, кажется, даже попытался прекратить этот допрос. Забавно… Он что, вместо того, чтобы сдать меня на опыты, хочет… защитить?

— Ну… Значит так. Детство у нас было нормально. Адекватное. Без этих ваших экстранетов. Из техники только зомбоящики, то бишь телевизоры, по которым сплошная реклама да всякие бразильские сериалы для баб за пятьдесят, ну и компы только у мажоров. Мы все время во дворе торчали. Собственно, там и учили всему, что только можно…

Я начала рассказывать. Мы, мать вашу, до отбоя просидели в трюме, сравнивая «у нас» и «у них». Правда, Найлус куда-то сбежал сразу после начала разговора. Кажется, сообщил, что ему надо рапорт делать. Совету. Ну, я просто надеюсь на то, что он сдержит свое обещание и не будет сообщать о том, что я, нахрен, такое.

Стыковка с Цитаделью прошла мимо моего внимания — я помню хорошо только момент выхода из ретранслятора, ну а дальше меня Джокер из кабины пилота попер. Потому что не положено по правилам, чтобы находился кто-то в кабине. Водителю за работой не мешать и так далее.

Два часа мы ожидали своей очереди на стыковку. После этого — еще час терпели на корабле присутствие карантинной службы и прочих штабных. Вполне ожидаемо, что наша компашка коротала время в кают-компании, перебрасываясь скудными репликами и регулярно глядя на часы, так как на волю хотелось всем. Интересно, почему не ушел сразу же Найлус — вот уж турианского СПЕКТРа никто не держал…

— Блииин! — я зашипела, уставившись на окошко инструментрона, в котором были указаны текущие дата и время.

— В чем дело? — от Найлуса моя тихо нарастающая паника не укрылась и он поспешил поинтересоваться, чем именно она вызвана.

— Да так… — я отмахнулась. Не рассказывать же турианскому СПЕКТРу о проведенном по ходу дела на Иден Прайм расследовании, которое требовалось завершить, верней, завершить мою роль в нем.

От необходимости пояснять все меня спас сигнал о том, что можно наконец-то выходить на Цитадель. Ура, ура, ура троекратное! Впрочем, нет — не ура. Нашу группу собрал в радиорубке Андерсон и сообщил, что посол Удина примет нас в девять часов утра по земному времени. Ах, да, сейчас же вроде бы как ночь…

Судя по всему, ночь на Цитадели, верней, в некоторых ее секторах, не наступала НИКОГДА. Впрочем, учитывая, что у станции было свое «искусственное солнце» и такое же «искусственное небо»— подобная фишка была понятна и объяснима.

До девяти утра было еще больше восьми часов — этого времени с головой хватало для того, чтобы завершить начатое. Порывшись в сумке с гражданской одеждой, я извлекла на свет божий гриндерсы, джинсы и футболку, добавила поверх футболки кожаную куртку на случай, если на месте встречи будет прохладно. Ну и в таком непривычном виде выдвинулась на выход из доков.

— Рин! — едва я прошла терминал контроля и направилась к шлюзу СБЦ, как меня окликнул Найлус. — Одной на Цитадели ходить опасно.

— И именно поэтому ты решил мне выделить в сопровождение целого, вооруженного до зубов СПЕКТРа? — ехидно уточнила я. — Уж сразу так и скажи, что собираешься ходить за мной, чтобы не сбежала. Но можешь не беспокоиться — не сбегу.

— Я просто не хочу, чтобы ты встряла в неприятности. Цитадель…

— …опасное место, я в курсе. Если ты не въехал — я выросла в портово-курортном городе и жила в одном из самых маргинальных его районов. И у меня никогда не было ни пушки, ни биотики, ни крутого телохранителя.

— А теперь у тебя будет полный набор. Пошли, — решительно произнес СПЕКТР, заходя следом за мной в лифт.

Я лишь криво усмехнулась. Понятное дело, что он опасается одного обстоятельства, сиречь моего возможного побега. О том, что мне бежать, в принципе, некуда, да и не на что особо… Об этом я старалась на случай этого самого возможного побега даже не думать. В конце концов — лучше отдать те самые триста тысяч кредитов, что я успела накопить, на новые документы и билет до той же Омеги и оказаться на этой самой Омеге с голой задницей, но живой и в безопасности, чем быть при деньгах, но запертой в место, где этими деньгами не воспользоваться.

Так, все, мысли вернулись к просчету вариантов побега вот прямо сейчас. Какого ты паникуешь, башка глупая, безногая-безрукая? Сказали же, что не сдадут, значит — не сдадут… Вроде Найлус непохож на оголтелого вруна.

— Ладно, пошли… Только это… у меня тут вроде бы как секретное дело, так что никому.

— Могу узнать, что за дело? — мурлыкающе произнес Найлус.

— Не можешь. Может быть, потом, когда это самое дело разрулят.

Такой ответ Найлуса, вопреки моим опасениям, полностью устроил. Встретившись в одном из транспортных доков с другом Эрики, передав ему найденное на Иден Прайм оружие и улучшения и пересказав, каким образом это все добро ко мне попало, я поняла, что делать мне, в принципе, нечего. И куда идти на оставшиеся восемь часов.

В магазины? Ну нахер, я не по этой части… Просто шарахаться? О, пожалуй, этим я и займусь — буду просто шарахаться по жилым секторам, любуясь видами, таращась на окружающих и болтая с Найлусом, который все это время следовал рядом со мной, и даже не спрашивал при этом, куда именно идти.

— Если ты закончила разбираться с делом о контрабандистах, то предлагаю пойти в какое-нибудь тихое место, где можно будет спокойно поговорить. Наедине.

— Откуда ты узнал по контрабандистов? — нахмурилась я. Неужели Уильямс проболталась…

— Не только ты обладаешь способностью строить логические цепочки.

— Ясно. И о чем ты хотел со мной поговорить?

Интуитивно я предполагала, что уж было о чем нам со Спектром говорить, поскольку он оказался в, мягко скажем, плохом положении. По сути — он рекомендовал на место одного из агентов самой навороченной организации Пространства Цитадели непроверенного (или плохо проверенного), малость неадекватного (да какой там малость — на всю бошку отшибленного!) и, вдобавок — заявившегося из другого измерения персонажа. Бедолаге Крайку можно только посочувствовать! В такое дерьмо вляпаться — это надо уметь. До сего дня подобный казус мог произойти только со мной, но кажется — не только я родилась под несчастливой звездой.

— Сначала найдем место, где можно спокойно поговорить, — произнес Найлус, увлекая меня в череду однотипных коридоров из белого пластика. Жилые сектора не блистали качественным оформлением — было видно, что данная часть станции предназначалась не для туристических прогулок. В принципе, мне было все равно на окружающий пейзаж — я к такому уже привыкла на «Адегоне», «Вершине» и в азарийском монастыре. А вот у обзорного окна бы постояла с удовольствием, разглядывая череду проплывающих в окне кораблей разных рас.

Видимо, место, где можно «спокойно поговорить» находилось несколькими уровнями выше, поскольку турианец нажал на клавишу вызова лифта. Тот достаточно быстро приехал, двери открылись, мы зашли внутрь, а после этого, проехав несколько этажей, чудо техники двадцать второго века поступило по примеру своих предшественников, то есть благополучно вырубилось где-то между этажами.

Пять минут турианец старался решить проблему — пытался куда-то дозвониться, связаться с «лифтером», или как так называются ответственные за лифты лица, вот только все было тщетно. Более того — после очередного пассажа Найлуса о том, как плохо, что завис лифт, в этом самом зависшем лифте отрубилось нахрен освещение.

— Авария на линии, видимо. Придется ждать, пока починят, — сообщил он мне. — Не беспокойся — в этом секторе Цитадели подобное случается очень часто из-за нарушения передачи сигналов…

— Не грузи технической ботвой, а? Я ее все равно не понимаю, — отозвалась я, усаживаясь поудобней. — А в целом по ситуации — подумаешь, лифт завис. В жизни и похуже моменты бывают, чего ты себе нервы треплешь из-за таких мелких проблем?

— Мы застряли между уровнями, до ближайшего из них около тридцати метров в высоту, при этом у нас даже нет нужного снаряжения для того, чтобы выбраться по тросам в случае чего. Нейтрализуют поломку не меньше, чем через два часа. Как думаешь, этих обстоятельств достаточно для того, чтобы, как ты говоришь, трепать себе нервы? — вскинулся Найлус. Судя по звукам, он примостился где-то неподалеку от меня. Решив разрядить обстановку, я передвинулась поближе к нему.

— Хорошо, раз ты не видишь плюсов, то я тебе помогу их найти. Во-первых, мы с тобой находимся в сухом, чистом и пригодном к жизни помещении. Лифт герметичен, аварийной системы жизнеобеспечения нам хватит… на сутки, так? Или на двое суток с учетом того, что нас тут не шесть человек, как полагается по правилам загрузки. В мое время лифты были куда менее аккуратными — в них было нассато, накурено и наблевано, находиться в таком помещении было бы намного неприятней, чем здесь. Это раз.

— Ты меня прямо утешила, спасибо, — ерничанье Найлуса едва не заставило меня рассмеяться, но я вовремя удержалась. Не хватало еще, чтобы Спектр подумал, что я над ним смеюсь.

— Во-вторых. Мы же никуда вроде бы как не опаздываем, верно? От голода жажды не умираем, то есть это зависание абсолютно не критично. Ну и, в-третьих — ты все равно хотел со мной поговорить наедине, так нам как раз по пути подвернулось идеальное место для откровений, где никто ничего не услышит и даже не увидит. Печеньку будешь?

— Какую еще печеньку? — кажется, ксенос даже малость закипел от моих рассуждений. Эх, ну вот, разрядила обстановку, называется.

— Обыкновенную печеньку. Универсальную. У меня с собой всегда есть пара пачек для таких случаев. После того, как мы с Азеком три часа просидели на неудобном дереве, спасаясь от недружелюбной собаки, я стала намного предусмотрительней в этом плане и всегда ношу с собой что-нибудь перекусить. Будешь? — с этими словами я достала из кармана две пачки с вкусняшками и протянула одну из них влево, в сторону Найлуса.

— Спасибо. Теперь мне осталось только жаловаться на то, что прямо тут не наливают какую-нибудь минералку, а так вообще кафетерий.

— Минералочки? — из внутреннего кармана куртки появились две банки с фильтрованной газировкой, одна из них тут же была отправлена в руки Крайку. Воцарилось долгое молчание. Судя по всему, Спектр занимался поиском на полу своей челюсти, что в отсутствие освещения было сделать довольно затруднительно. Пара минут — и помещение заливает неяркий, но ровный свет, идущий от датапада Найлуса.

— Ну если ты сейчас из кармана достанешь, скажем, гаечный ключ, то я уже ничему не…

С трудом сдерживая рвущийся наружу дикий, нечеловеческий ржач, я протянула Крайку пресловутый гаечный ключ, который валялся в кармане куртки со времен одного из последних увалов. Я даже не помню, для чего мне понадобилась эта фигня, но поскольку всякая мелочь из карманов мною вытряхивается примерно раз в год…

— Все, теперь я точно ничему не удивлюсь. Пожалуй, я дошел до нужной кондиции для разговора с тобой, — глаза Найлуса сейчас были идеально круглой формы, а это выражение лица… Оно мне будет сниться, блин, еще как минимум два месяца, пока забуду!

— Да. Возвращаясь к теме разговора. О чем ты там хотел поговорить со мной? А то так и не поговорим, пока лифт не поедет.

Турианец принялся задумчиво барабанить пальцами по полу кабины, словно изучая меня.

— Скажи мне, Айрин Шепард…

— Рин. Меня зовут Рин.

— Тебя зовут Айрин Шепард, — с нажимом произнес Найлус. — Айрин Джейн Шепард, если я правильно помню.

— Ты правильно помнишь, — я сглотнула, чувствуя, что разговор будет серьезным и смешки лучше на время отложить. На очень недолгое время.

— Ты знаешь, где мне достать доказательства вины Сарена в нападении на Иден Прайм?

— А разве твоих слов будет недостаточно? Ты же, вроде, один из лучших Спектров Совета… Ну, в игре там пришлось искать доказательства, потому что твоего прототипа грохнули, а видел это все один из работников космопорта, который спал за ящиками и…

— И сразу дыра в сюжете, или как ты там говоришь. Гетам плевать — спал или не спал. Как только определяют по тепловизору, что есть живой — сразу стреляют. Ты сама это видела, когда я едва ракету не словил.

— А почему ты ее до этого не словил, я не очень-то поняла.

— Интерфейс брони может дать противнику неверную информацию об объекте. Сколько раз меня этот фокус спасал — не сосчитать. Считают, что раз лежит, раз сигнала о том, что живой — нет, то значит все — труп. Проверить ручным методом мало кому в голову приходит. Верней сказать — вовсе никому.

— Почему Сарен не проверил? Он ведь не идиот…

— Не идиот. Я перед тем, как пулю словил, вышел на связь с тобой. Якобы. Ему нужно было, чтобы я выманил тебя в космопорт — не знаю, зачем именно, но как только я едва не произнес в якобы разговоре его имя, словил пулю.

— Но почему он не стал меня дожидаться?

— Возможно, рассчитывал, что геты тебя остановят, а всю остальную работу сделают бомбы.

— Если бы мы остались прежним составом, то так и было бы, — тихо произнесла я. — Если бы мы не нашли Эшли и не взяли ее с собой, если бы Ричард не выжил, то мы бы просто никуда не успели…

Мы с Найлусом переглянулись. Он — привычно квадратными глазами. Я — с улыбкой до ушей. Сразу же меня пробило на ржач.

— Да ты можешь хоть на какую-то ситуацию посмотреть серьезно!

— Найлус, ну какой серьезно! Прикинь, на каких местах Сарен сейчас пластины выдергивает от осознания того, что его обставила какая-то мелкая терранка с практически случайным составом группы… Ой блеаааать!!! А если он еще так же, как и я, может узнать о будущем каким-то образом, то есть у меня, фактически, нет перед ним даже этого мелкого преимущества…

Судя по всему, Найлус представил, в каком бешенстве находится бывший учитель, поскольку вскоре составил мне компанию в диком ржании.

— Шепард, вот как это у тебя получается, а? Я за всю жизнь, наверное, столько не смеялся, как за эти несколько дней с тобой.

— О! Это вообще великая наука, агент Крайк. Могу на досуге научить. Короче, про всякую мою муть про то, что над проблемами не надо париться и большинство из этих проблем мы сами себе выдумаем, ты уже въехал, да?

— В принципе, да.

— Ну так вот — еще лучше практически в каждой проблеме находить что-то хорошее. Ну, понимать, что могло бы быть хуже, находить, над чем посмеяться. Сначала тяжело, ну а я вроде как привыкла уже почти за десять лет. Мне просто книжка одна попалась, когда я мелкая совсем была, «Полианна» называется, вроде как Элинор Портер автор, но точно не вспомню. И там главная героиня — девчонка мелкая, ну лет десять ей или около того. Все время всем доказывала, что если находить время на позитив в любой ситуации, то в конце концов и будет этот самый позитив по жизни происходить. Нас ведь, счастливыми, по сути, делают не деньги, не положение в обществе там и даже не мнение окружающих, а мы сами. Вот и решила я тогда, что буду счастливой. В любой ситуации, назло всем буду.

— И как, получилось? На войне счастливых нет, Айрин Шепард. И сомневаюсь, что ты была счастлива на Элизиуме, глядя на разрушенную колонию и вытаскивая из-под завалов трупы своих соплеменников потом.

— Ты ошибаешься, Найлус. Я БЫЛА счастлива. И знаешь, почему? Потому что я не дала батарианским ублюдкам убить маленькую девочку. Наверное, она по-прежнему живет на той колонии, я даже не знаю, помнит ли она меня, но я спасла ее тогда. Я, а не кто-то другой. Я работала потом целую неделю в спасательной миссии и знаешь — я была счастлива, потому что кроме трупов мы под завалами находили тех, кто выжил. Я знаю, что я поступила правильно, что сделала все от меня зависящее для того, чтобы спасти чужие жизни тогда. Те, кто умер — тем уже не помочь. Конечно же, их немного жаль, но не настолько, чтобы эта жалость вгоняла меня в капитальную депрессуху. Скорей это ощущение заставляет делать все от меня зависящее для того, чтобы подобное повторялось… если не совсем никогда, то как можно меньше. В моих силах успевать на сигналы о помощи. В моих силах защитить ни в чем не повинных людей от всяких ублюдков. В моих силах протянуть руку помощи тому, кто в этом нуждается и уж тем более в моих силах каждый раз в случае, когда все идет не по плану, давать самой себе пня, заставлять двигаться дальше и себя и команду, импровизировать на ходу, придумывая план по вылезанию из дерьма и, черт возьми, радоваться каждому прожитому дню хотя бы по одной простой причине: кто-то до этого дня не дожил, а значит — пиздеть на жестокую судьбу я уж точно не вправе. На Иден Прайм я тоже была счастлива. Я спасла Ричарда от неминуемой смерти, выручила Эшли и даже смогла достучаться до твоего зашоренного сознания путем регулярных предупреждений и уже неприкрытых намеков. Мы спасли колонию и обезвредили бомбы, по сути — я вырвала из лап Сарена жизни нескольких сотен людей, а это, как ни крути, победа, причем очень большая, по крайней мере — для девочки экономиста, которая всего лишь три года назад и себя-то толком защитить не могла. Так, все, сорян, меня опять пробило на длительные высказывания и пафосные речи, — фыркнув, я допила минералку, из которой уже выветрился весь газ, и принялась снова хрустеть печеньем.

— А сейчас ты точно не будешь счастлива. Потому что я — далеко не один из лучших Спектров Совета, как ты сама считаешь. На такое пустяковое задание, как «по-тихому забрать маяк с мирной колонии» никто бы не послал кого-то вроде Сарена, или того же Арктуса. И моим словам будет примерно столько же веры, сколько твоему рабочему в игре.

— То есть…

— То есть спасала ты меня по-любому зря и с доказательствами в конечном счете мы в пролете.

— Рифмуешь… Хорошо на тебя общение со мной влияет, я тоже периодически рифмую… Матерные частушки собственного сочинения, когда под градусом, — уточнила я после небольшой паузы. — А вот если еще раз заведешь в стиле «зря спасали» — не знаю, что с тобой сделаю. Вот что значит «зря спасали»? Что, если нет пользы заданию на каком-то этапе, то значит, и жизнь не нужна?

— Жизнь имеет ценность только в том случае, если нужен информатор, или же по каким-то причинам данный разумный нужен Совету, — саркастично произнес Найлус почему-то глядя на меня исподлобья. Словно ожидая какого-то определенного ответа.

— Это неправда. Жизнь — это величайшая ценность, которая есть у каждого. Оборвать жизнь другого действием или бездействием — величайшее, как мне кажется, преступление против мироздания в целом, ведь не мы дали жизни всем этим людям и другим разумным, так какое право имеем у них эту жизнь отбирать?

— И ты приходишь к тому, что для убийства нужна причина. Но причину можно найти всегда.

— Фразочки Сарена пошли, да? — фыркнула я. — Может, в чем-то он и прав. Но… я не знаю. Никогда не ищу причину, чтобы кого-то убить. Иногда имею дело со всякой мразью, которая готова ради денег на все. Ну и с теми же работорговцами, маньяками, насильниками — народец-то нам в противники самый разный попадается. Этих в расход. Потому что гнилые насквозь. Ни раскаяния, ни желания все изменить… А есть просто те, кого отчаяние довело до крайней точки, кто схватился за оружие из страха или кого обманом втянули в какую-то аферу… Глядя на них я никогда не смогу заставить себя нажать на спусковой крючок.

— Даже если прикажу я или Совет?

— Да хоть сам господь бог, — я завозилась на полу, подтягивая колени к груди. — Придется меня просто застрелить в этом случае за непослушание.

— Или сломать, — это я едва расслышала.

— Или сломать. Но это не так просто сделать, уж поверь мне на слово, Спектр. Особенно после всего, что произошло за последние пару лет.

Снова воцарилось молчание. Найлус продолжал барабанить когтями по полу кабины, я хрустела печеньем и думала — а зачем, собственно, был начат этот разговор? Что в итоге важного было сказано нами друг другу?

— А, точно! Ты же меня про доказательства вины Сарена хотел спросить. Если по канону — то нам должен встретиться после встречи с Удиной чувак из СБЦ, которому и получили это расследование.

— Пропащее дело. СБЦ таким заниматься не будет. Разве что дадут какому-нибудь наивному молодому энтузиасту это дело чисто для галочки. Надо искать другой вариант и, кажется, я знаю, с кем именно мне можно поговорить.

— С агентом Серого Посредника? — уточнила я.

— И в том направлении тоже копну, — кивнул Найлус. — Но есть и другие контакты. В любом случае мне нужно выяснить один важный вопрос. Айрин Джейн Шепард…

— Прекрати меня называть полным именем! И так себя чувствую так, как будто украла и его, и эту жизнь, и чужую судьбу… — пробормотала я.

— Хорошо. Рин. У меня к тебе есть только один важный вопрос, ради которого все и затевалось. Ты в это дело будешь влезать, или предпочтешь сбежать, воспользовавшись преимуществами программы по защите свидетелей? Сарен ведь не какой-нибудь капер.

— Он хуже. Сильней. С качественной подготовкой и большим количеством ресурсов. Ты не справишься с ним в одиночку. Может, я и не самая лучшая помощь, на которую можно рассчитывать, но если тебе пригодятся хоть немного мои знания и мои способности, то я с тобой.

— Верней, я с тобой, — поправил меня Крайк.

— А… Э…

— Шепард, сложи два и два. За кем сейчас начнет охоту Сарен согласно твоему «канону»?

— Ну, за мной.

— У кого вот здесь, — Найлус постучал меня когтем по лбу, заставив поморщиться, — склад протеанской информации?

— Ну, у меня…

Уй, блять, то есть без меня теперь Канал не найти, вторжение Жнецов не остановить и как ни крути, а именно я буду галактику спасать силой великого распиздяйства?! Уй, елки, я все-таки в эту заваруху влезла…

— К тому же, у тебя есть сработавшаяся команда, которая подчиняется именно тебе и переоформление командования может воспринять неадекватно.

— Ясно понятно, — тихо произнесла я. — Могу уточнить один вопрос: если к этой команде присоединятся в перспективе еще один турианец, кроган, кварианка и азари, ты не будешь возражать против такого вот интересного сброда?

Снова глаза Спектра округлились, после чего он произнес:

— Если это будет эффективно, то нет…

Лифт плавно поехал на нужный нам этаж. Загорелся свет. Взору ожидающих прибытия лифта ремонтников открылась замечательная картина: два разумных, представляющих враждующие, по сути, расы, которые не вырывали друг другу волосы и пластины, а дружно ржали, чуть ли не вповалку развалившись на полу кабины. Прямо-таки идиллия, хоть кино снимай или книгу пиши!