Игры не для нас (джен)

Жгут деньги карманы,

Горят фонари, И только ночь знает,

Что прячешь внутри.

Жгут деньги карманы,

Горят фонари,

И только ночь знает,

Что прячешь, что прячешь.

И только ночь знает,

Как призрачны дни,

Не краской, а кровью

Покрыты они.

Хотел и добился,

А сам и не рад,

Вот-вот и начнется

Большая игра.

Большая игра — Пикник

Ин Хо всегда считал, что море успокаивает. Шум прибоя, крики чаек и всё такое. Сегодня же его бесило всё: начиная с истошно кричащих чаек и заканчивая неслабой качкой, от которой Ки Хун неожиданно позеленел и теперь выглядел так, будто не прошёл кастинг на роль остроухого инопланетянина в «Звёздном пути».

А всё почему? Потому что его братец — идиот... Ин Хо тяжело вздохнул.

А ведь всё так хорошо начиналось! Чун Хо вернулся, они поговорили, тот даже прекратил ему устраивать разборы полётов, пристав со своим «почему?», будто с кинжалом к горлу. В больничку вот скатались. Чон Джа, наконец-то, стала привитой девчушкой. А они с Ки Хуном — обследованные...

Вообще, это оказалось несложно: сделать вид, что он совершенно не хочет с ними ехать, чтоб вынудить Сона проверить лёгкие и рану. На самом деле, Ин Хо сомневался, что сумеет договориться о прививках для Чон Джа чисто по телефону. Но знать об этом братцу и Ки Хуну вовсе не обязательно.

Ки Хун удивил. Вместо карпа — символа удачи и процветания — прикупил игрушечного кальмара. Ин Хо терялся, в чём тут хитрость и желание его задеть. Потому что сам он хоть и вздрогнул, но к игрушке решил относиться ровно. Чон Джа и вовсе понравилась — это было очевидно. Особо понравившееся она норовила укусить... Так что вскоре мягкие резиновые щупальца у кальмара были беззубо пожёваны.

И всё бы ничего, но вскоре Ки Хун узнал, что вытащить Ю Сока сразу не выйдет. И неожиданно обиделся. Причём довольно демонстративно и глупо. Честно, Ин Хо даже терялся в смысле такого протеста. Потому что вредил в первую очередь господин Сон самому себе.

Не нужно было быть ясновидящим, чтобы не заметить, как Ки Хуна выматывают кошмары, когда они спят поодиночке. Вообще, то же самое ощущал и сам Ин Хо — если б не их разделение дежурства с маленькой, то и вовсе бы никто из них не спал. А так... У них было время поспать, сколько Чон Джа соблаговолит им отмерить. С ней было спокойнее — факт. И всё же к излёту третьей такой ночи Ин Хо ощущал, что ещё немного и весь их общий прогресс в лечении пойдёт прахом.

Добавлял масла в вок и Чун Хо, что откровенно проржал «обидку Ки Хуна», обозвав поведением разозлённой жены... Которая выгнала мужа на диван, однако сама хоть и в гневе, но готовит ему еду. В их случае Ки Хун продолжал его перевязывать, не опускаясь до мелочной мести — в виде «затянуть потуже и ткнуть тампоном в рану».

Честно, Ин Хо предпочёл бы, чтоб тот ему хоть всё там расковырял — только не злился так и не страдал сам от бессонницы. Но господин Сон был очень упрямым. И вредным. Настолько, что у него в холодильнике шоколадное молоко — одна пачка — необъяснимо скисло!

На четвёртую ночь старший Хван не выдержал. Братца не было, чтоб кричать: «Да как вы можете, бесстыдники?» — а сам он порядком задолбался не высыпаться и глядеть на постную бледную морду Ки Хуна. Дождавшись, пока передавший ему мелкую Сон уснёт или хотя бы забудется в кошмаре, он взял Чон Джа и прокрался в комнату. Устроил малышку в кроватку, а сам внаглую пристроился на краешек кровати к Ки Хуну. Ин Хо рисковал кубарем скатиться, но... Невысокая цена, на самом деле, за здоровый сон для них двоих.

Наутро он планировал вернуться с мелкой к себе. Кто же знал, что Ки Хун проснётся раньше?!

Честно, Ин Хо испугался. Сильно. Что вот сейчас Сон заорёт. Что перебудит малышку, оттолкнёт его... И будет прав. Никто его на эту узкую кровать не приглашал. Когда сам приходил, это другое, а тут наглое вторжение в личное пространство от злодеистого злодея, не иначе.

И всё же... Ки Хун его не оттолкнул. Это сам, дезориентированный от резкого пробуждения Хван внезапно осознал, что очень нежно прижимается к спине Ки Хуна, обнимая его верхними конечностями. Естественно, он отпрянул, совершенно забыв, что дальше только край кровати...

Ки Хун — удивительное дело — попытался его поймать, а в результате свалился сверху... Ин Хо не сразу понял, что произошло, но его вспышкой обожгла боль в рёбрах, куда брякнул костями Ки Хун... По его шкале боли — где-то между переломом и просто ушибом. Значит, трещина — он быстро прислушался к себе: дыхание не было затрудненно... Следовательно, повезло. Естественно, фортуна теперь с ним не церемонилась, но могло быть намного хуже!

Тем временем Ки Хун ёрзал на нём, будя какие-то странные полузабытые чувства и эмоции, которые, сказать по правде, Ин Хо пугали. Поэтому он попытался выползти их под него... То же самое решил сделать и господин Сон, но в результате они только сильнее запутали свои тела в какой-то мудрёный иероглиф, когда в комнату внезапно ворвался Чун Хо.

Не успел старший Хван подумать: «Ну сейчас начнётся», — как внезапно встретился взглядом с братцем. Да, тот был шокирован, но сквозь эту эмоцию пробивалась другая, более страшная мысля: «Я накосячил!»

Где тот мог накосячить? Когда? И почему у младшенького вместо: «Что за извращенские игры?!» — вырвалось... А, ну теперь понятно. Ин Хо ощутил, как боль в рёбрах притупляется, уступая место желанию разбить себе черепушку о пол. Эти придурки в обход него решили вытащить Ю Сока. Наломали дров. Естественно, это заметили. И неизвестно, кто именно там следил за его братцем и не находятся ли те сейчас за его забором. Дело предприняло дурной оборот... К которому он морально был готов.

Потому-то и начал действовать. Да, события пришлось форсировать, но план был готов, как и почти всё для его осуществления. Оставалось только надеяться, что они успеют. И что никто его в последний момент не кинет, Чун Хо не заупрямится, а Ки Хун будет сговорчивым и тоже не станет чинить препятствий.

Перепуганный братец неожиданно легко послушался и поехал за мамой. Ки Хун тоже обошёлся без капризов. Даже наоборот — пристыженный Сон был сама обходительность и... чуткость. Быстро срисовал, что он обломал себе рёбра. Отпереться не вышло. Пришлось терпеть на себе долгий оценивающий взгляд... На секунду Ин Хо показалось, что вот сейчас тот сдурит, затащит его силой в машину и отвезёт в травму, тем самым подставив их ещё сильнее под удар. Но этого не случилось.

Ки Хун принёс смесь мелкой, намешал ему коктейль и бодрым коником умчался собирать чемоданы. Перед этим, правда, с тревогой поинтересовавшись, будут ли они в одной каюте. Причём он явно обрадовался, услышав, что, конечно же, будут. Ин Хо, разумеется, не обольщался — это логично с точки зрения безопасности, но... Несмотря на ноющие рёбра, от этого признания ему стало неожиданно хорошо.

То, что при этом Сон изрядно вооружил карманы, от него не укрылось. Сам Ин Хо тоже расчехлил ближайший тайничок. Но, к счастью, это не пригодилось. Они без приключений дождались курьера, а потом поехали в порт. Хвоста не было. Ин Хо следил.

С погрузкой проблем тоже не возникло. Единственное — не было времени ждать комфортабельного лайнера. И их каюта хоть и была неплохой, но совершенно не приспособлена для человека на коляске. Ин Хо и так-то не планировал высовывать нос на палубу, но вот то, что ему теперь крайне затруднительно стало попасть в сортир — это, конечно, подбешивало.

Но пронзённой осколками ноге уже было лучше. Перевалиться с кресла у ванной да преодолеть несколько болезненных прыжков до унитаз вполне реально. Что он, собственно, и провернул. Один раз под очень скептичным взглядом уже зелёного Ки Хуна. Тот, впрочем, промолчал.

В принципе выдержать так неделю было можно. А нога... Ну в Америке заживёт. Но Ин Хо не учёл фактора качки — Фортуне, видимо, надо было непременно его покарать по полной. Потому что в свой следующий сложный поход он не удержал равновесие и едва не закончил жизнь так же, как ВИП в маске тигра, с поправкой на то, что унитаз был вовсе не золотой...

И всё-таки Хвану повезло. Он задел унитаз башкой по касательной. Только бровь рассёк о неожиданно острый край бачка... Зато Ки Хун, который прибежал его спасать, деликатным вовсе не был. Сперва цветасто обматерил, потом склонился и бесцеремонно ощупал его лоб, словно мог вместо рентгена или томографии понять, есть там что серьёзное или нет. На этом он не угомонился, нет.

Щадить его чувство собственного достоинства Ки Хун не собирался. Вот совершенно. Пока Ин Хо слабо отпихивался от него, тот его уже поднял и усадил на чуть не ставший убийцей победителя игры в кальмара предмет. А после всё же вышел, пригрозив в случае, если «он, мерзкий гад такой» не позовёт его после, в следующий раз просто использовать «метод Чун Хо».

Ин Хо искренне ужаснулся и не рискнул спорить. Баночка до сих пор ему в кошмарах являлась порой. Тем более что Ки Хун ещё не слишком его ущемлял... Всё-таки, ворча, что он вовсе не нанимался в кальмарьи телохранители, вышел ведь, позволив ему самому, подтянувшись на руках, стащить штаны. Не нужно было драконить Сона ещё сильнее.

Тот и так бедный. Нет, Хван честно не знал, что тот настолько плохо переносит морские путешествия, когда выбрал этот способ. Да что там — Ки Хун и сам не знал, потому что поначалу был полон энтузиазма, а теперь... Теперь унитаз опасно было надолго занимать. Ки Хун извергал из себя всё, что ел и пил. Поэтому вскоре Ин Хо уже настолько перепугался, что в ближайшем порту всеми правдами и неправдами заказал доставку противорвотных уколов, всевозможных колёс и — на всякий случай — систем с физраствором и общеукрепляющих капельниц.

Ки Хун встретил огромный пакет с «инструментами для пыток» крайне скептически, но... Сопротивляться не стал. Позволил Ин Хо «поиграть в медика» снова. Но при этом они, кажется, заключили безмолвный пакт, что в обмен на это терпение Хван позволяет доставлять свою тушку до туалета на горбу Сона. Тот у него, по счастью, вроде как, больше не болел.

Ну или Ки Хун стал лучше врать. В любом случае Ин Хо считал дни до прибытия в порт назначения... А прибытие всё откладывалось и откладывалось. Сначала они попали в шторм — Сон был «счастлив», из ванны выползал, только когда Ин Хо уже невмоготу было терпеть... Потом произошла задержка из-за того, что один из двигателей встал — ремонтировались. И нет, Хван честно взял не корыто какое! Не за такую же цену!

На этом фоне малышка чувствовала себя лучше их обоих, вместе взятых. Во-первых, качка её только убаюкивала, а во-вторых, кажется, сам проникающий даже в каюту морской воздух пришёлся ей кстати. Спала много и крепко. По большей части у Ин Хо на руках — Ки Хун редко мог его менять. По понятным зелёным причинам.

Хотя вскоре сработал накопительный эффект от убойного сочетания лекарств — и тому стало получше. Однако всё равно за их десятидневное путешествие лицо Ки Хуна значительно заострилось, а скулы и ключицы стали выпирать совсем уж явно. Так что Ин Хо порадовался своему решению и витаминные капельницы заказать. Пришлись кстати. Очень.

И да, к концу поездки он овладел сомнительным умением попадать в вену даже при сильной качке всего-то с третьего раза... И всё равно руки Ки Хуна теперь напоминали куклу Вуду какую. Ёрничать по этому поводу Сону или не хватало сил, или же он тренировал терпение.

Самому Ин Хо стало заметно лучше к концу путешествия. Нога поджила, так что кататься на горбушке Ки Хуна он прекратил уже через неделю, когда тот всё же вынес ему свой разрешительный вердикт, осмотрев поджившую стопу. В Санта-Барбаре, куда они направлялись, он рассчитывал уже начать передвигаться на костылях.

С Чун Хо созванивались раз в сутки. Пока всё шло хорошо. Слежку не заметил никто из них. Братец, о чудо, не выкинул ничего из ряда вон. Маму вчера ещё глазеть на Елисейские поля возил. Всё шло на удивление гладко... Физиологические реакции Сона на море Ин Хо в расчёт не брал, как и собственный облом с туалетом.

Но, глядя на маячивший впереди катер береговой охраны (они, наконец-то, прибыли в воды США), Ин Хо справедливо подозревал, что все проблемы впереди. И нет, дело не в месте. Город назначения он выбрал намеренно. Санта-Барбара, пожалуй, последнее местечко, которое ожидают видеть его выбором для жизни организаторы. Слишком нашумевшее романтичное название. И да, в то же время близкое к Лос-Анджелесу, где жила дочь Ки Хуна. Два часа езды... Не так много.

Ин Хо совершенно справедливо опасался реакции на его новенький американский паспорт... Поскольку, да, теперь они все трое были гражданами США корейского происхождения и с одной фамилией. И да, штат Калифорния он выбрал не случайно. Хван отдал Ки Хуну его документы ровно минуту назад, тот уже зарылся носом в документ... И до катастрофы оставалось... всего ничего.

— Ну спасибо, хоть имя оставил! — ворчал Сон, рассматривая документ. — Значит, Ли? Ладно... Пойдёт, погоди, — он пролистал паспорт и ткнул на одну из страниц. — Это что за штамп? — лицо его вытянулось... Затем Ки Хун выхватил паспорт у Ин Хо и тоже пролистал... — Так мы не однофамильцы, — посерел он и потянулся к документам Чон Джа... — Совсем не однофамильцы! Какого хрена ты сотворил, гад?! — Ки Хун сорвался в хрип, глядя на него совершенно круглыми глазами. — Почему мы женаты, твою ж в Ктулху пасть, а? И почему Чон Джа наша общая дочь, а?! Ты чего утворил, придурок?!

Нет, положительно... То, что его до сих пор не убили — хоть у Сона есть чем, как и моральное право на это — уже успех.

Ин Хо с трудом прочистил горло:

— Так нас сложнее вычислить. К тому же это фиктивный брак, чего ты так завёлся? — приподнял он бровь, отчаянно пытаясь оставаться спокойным.

— Фиктивный? Брак? Завёлся?! Да я тебя убью! — Ки Хун как раз на него набросился, когда к ним заглянула таможня, с которой Ин Хо, конечно, заранее договорился, но не до такой же степени.

— Это игры у нас такие. С мужем, — убийственно спокойно по-английски сообщил Ин Хо, пока Ки Хун замер с занесёнными на его шею руками. Английским они, естественно, в такой обстановке не позанимались. Но каким-то образом Сон понял, что происходит... И, о диво дивное, подыграл — вместо приема удушения приобняв его, впрочем, страшным шёпотом в ухо сурово пообещав:

— Дома поговорим!