История длиною в жизнь (гет)

Сириус быстро поймал меня за руку, выйдя на первый уровень подпространства.

— Сумрак? — произнесла я первое, что пришло в голову, лишь бы сменить тему.

— Можно и так назвать. Кто-то скажет, что мы в тенях растворились. Кто-то, что спрятались в пространственный карман. На деле же у подпространства несколько уровней. Условно, но они есть. Пространство в целом — это то, что наш окружает. А подпространство, — Сириус задумался. — Входя в него, ты будто снимаешь с мира слой за слоем. На первом уровне исчезают запах, звук, цвет, но все вещи, люди — они остаются, просто не видят нас. Единственное, тут мне легче создавать из материи оружие. На втором уровне, скажем так, исчезает лишнее. Допустим, мугловский дом исчезнет, а вот наш из серого превратится в ярко-чёрный с разными вкраплениями, в зависимости от цвета магии того или иного артефакта. Отсюда удобно наблюдать за тем, как строятся заклинания. Легко найти пробоину в защите или увидеть слишком высокое напряжение, понять, насколько силён тот или иной человек или предмет. На третьем остаются только энергетическая оболочка…

— Аура.

— Да. Видны уже, м-м-м... потусторонние сущности.

— А дальше?

— А дальше астрал. Дальше путешествует душа, а не тело. Поэтому туда я пока не ходил. Всё-таки я маг пространства, а не астральный.

— Меня смущает твоё «пока».

— Меня смущает, что ты проникла в Блэк-хаус незамеченной.

— Да я не одна.

— Мне от этого прям легче.

Я стукнула его в плечо.

— Не ёрничай.

— Много видела? — вдруг напряжённо спросил он.

— Чего? — я свела брови.

— Что ты видела? — повторил он.

— А, ты об этом. Злотеус Альфарду средний палец показал. Мысленно.

Сириус хмыкнул.

— Растёт.

— Испортишь мне человека.

— Блэки с рождения порченные, — невозмутимо ответил он. — Я не хотел. Она...

— Сириус, я не слепая. Ты её прогнал. Этого достаточно.

Парень кивнул, и мы закрыли тему. Напряжение спало.

— Глупо? — спросила я.

— Возможно, но когда я спрашивал у деда о подобных ситуациях, он ответил, что никогда не получал информацию подобным образом.

— Почему?

— Во-первых, это гадко, — раздался насмешливый голос. Мы резко развернулись. — А во-вторых, я слишком уважал свою Леди, чтобы оскорблять её подобными выходками. К чести твоей бабушки, она всегда платила мне тем же.

«А это к какому уровню относится? — невинно поинтересовалась я».

«Высший уровень бестактности. Я тебе потом всё объясню, только не спорь со мной».

Приехали.

— Дедушка, — Сириус, тем не менее, поклонился. Я тоже.

Арктурус Блэк был высоким статным мужчиной лет пятидесяти. Не очень длинные седые волосы лежали по плечам благородными волнами, совсем как у Сириуса. Если ещё в прошлом году это было незаметно, то теперь волосы друга начинали виться большими лёгкими волнами. Глаза у деда с внуком тоже были одинаковые, с разницей лишь в цвете. Если у Сириуса они были ярко-васильковыми, то у Арктуруса Блэка напоминали многолетние льды. Взгляд его, однако, был тёплым и лишь слегка оценивающим. Злиться на это было глупо. Меня оценивали с детства и по сей день. Однажды ты невольно привыкаешь к этому. Поэтому я спокойно держала зрительный контакт.

Дедушка Сириуса мне нравился. Я была не против проявить должное почтение, а потому никакого вызова в глазах, как при разговорах с Дамблдором, или ехидства, порой так злящего Эриса, у меня не было. Спокойный, вежливый взгляд. Увы, кротко я смотреть не умела.

Лорд вдруг обернулся, нахмурившись.

— Похоже, мне опять не удастся с вами познакомиться, юная леди, — произнёс он. — Моему очередному внуку сейчас не помешает ваша помощь.

Мы развернулись, увидев то, что помешало Лорду. За время нашего отсутствия торжество приобрело неожиданный поворот. Злотеус стоял напротив сухого поджарого старика. Насколько мне было известно, этот человек не был старше Арктуруса Блэка, но его возраст был заметнее. Я бы даже сказала, что он казался старше своих лет. Однако, седина его волос почти не тронула. Выражение его лица было довольно высокомерным, а взгляд колючим. Злотеус платил ему той же монетой, даже не думая проявлять почтение.

— А чистокровные все в предков идут или это вы особенные? — устало поинтересовалась я, предвидя грандиозную битву.

— Да нет, дело здесь не в родственном сходстве.

Ясно. Очередной Лорд. Что-то нынешнее поколение совсем не верит в своих детей. У Блэков-то хотя бы традиция. А Поттеры, Уизли, Лонгботтомы… Принцы.

— Как не вовремя мы «рассорились», — посетовала я. — Даже не познакомимся.

Септимус и Злотеус продолжали сверлить друг друга взглядами. Пора заканчивать этот цирк. Я набрала знакомый номер.

* * *

Злотеус Тобиас Злей, Принц-полукровка, шпион Вольдеморта, безответно влюблённый в подругу детства, все свои школьные годы подвергающийся травле, испытавший на себе весь ужас жизни с отцом-тираном и бесхребетной матерью, отдал бы всё на свете, лишь бы на него обратил внимание чистокровный дед. Ведь это внимание было единственным способом улучшить имеющуюся у него жизнь.

Но Злотеус Тобиас Злей умер летом одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года. Умер в тот день, когда пьяный отчим полоснул его ножом. В тот же день умерла его забитая мать Айлин Злей. Но всё, что ни происходит, всё к лучшему. В этот же день родился новый Злотеус. Злотеус Блэк-Принц, чистокровный волшебник, прекрасно сознающий свои возможности, чувствующий свою силу и защиту рода. Магию ведь не обманешь. Магия, вобравшая в себя силы и заветы родителей рода, защищала всех своих детей, обращающихся к ней за помощью. Магия давала силу и ощущение собственной значимости. Взамен требовала быть ответственным и стойким. Благодаря ей и её силе, благодаря Эрису, вставшему на защиту слизеринца, благодаря декану, оказавшемуся не таким равнодушным, как казалось в начале, благодаря подругам, всегда находящимся рядом, Злотеус решился на опасную работу не ради признания, а ради семьи. Ради матери, в решающий момент бросившейся на его защиту, нарушив слово, данное мужу никогда не использовать магию. Ради Веры — золотоволосой зеленоглазой девчонки, так отчаянно цепляющейся за него, так яростно старающейся не дать ему скатиться в пучину ненависти и страха. Ради Неи — девушки с серьёзными стальными глазами, всегда говорившей ему правду, какой бы она ни была. Ради Лили — первой подруги в его жизни, не побоявшейся честно признаться ему в том, что он ей как брат, и тем самым открыв ему глаза. Ради Алисы — взбалмошной коротко стриженной гриффиндорки, неизменно действующей ему на нервы, и всё-таки поддерживающей в трудную минуту. Ради Рега — его маленького светлого брата, не заслуживающего проходить через все ужасы шпионской работы и войны. Ради двух фэйцев-целителей, заочно помогающих ему в зельеделии, несмотря на то, что он человек. Ради Эриса, стойко охраняющего своих человеческих детёнышей. Да даже ради гриффиндорской четвёрки, хотя бы потому, что они были важны девочкам. Злотеусу этого было достаточно для того, чтобы сражаться. Он больше не нуждался ни в покровительстве, ни в признании. Ему не нужны были ни отец, бросивший мать, ни дед, отвернувшийся от дочери. У него было всё, что нужно. Сила. Разум. Семья. И даже небольшой счёт в банке. Пускай Септимус Принц видит это. Видит и понимает, что в нём не нуждаются.

Злотеус хорошо изучил историю двух семей. Он знал, что одним из даров фэйки роду Блэк стала врождённая защита от ментальной магии, которую можно было развивать. По этому пути и пошёл Альфард. Однако дар Злотеуса всё-таки был не Блэковским. Защите разума ему пришлось учиться, а вот проникать в чужой…

Принцы были не только зельеделами, но и легилиментами. Прирожденными и очень опасными. Дед проверял его. Но Мирион поставил свои щиты в разум парня сразу же, как тот попал в Лес. На всякий случай. Помимо этого он занялся с ним ментальной магией. Злотеус прекрасно видел, что ещё год-два и он превзойдёт своего деда. Септимус Принц тоже это видел, но гораздо больше его волновали почерк старого русского целителя на щитах внука и полное всеобъемлющее отторжение им любого диалога. Парень не желал с ним разговаривать, да что там, он видеть-то его не желал, не то что общаться. И старый Лорд Принц его понимал. Если есть на свете кто-то упрямее и злопамятнее Блэков — это Принцы. Септимус отступил, развернувшись к тому, к кому пришёл. Несостоявшемуся зятю. Их битва с внуком не заняла и минуты. Затевать скандал на публике они не будут, а потому сначала нужно выставить самозваного Лорда.

— Лорд Принц, — заговорил Вольдеморт. — Какое счастье, что вы, наконец, почтили нас своим присутствием. Нам есть о чём поговорить. И с вами, и с вашим внуком. Злотеус…

— Это вряд ли, — раздался звонкий девичий голос.

Злотеус лишь едва скосил глаза в сторону плеча, на котором покоилась голова Веры. Девушка чисто по-фэйски улыбалась. Широко, хищно, вызывающе, показывая ослепительно белые зубы и слегка удлинившиеся клыки. Она стояла за его спиной, опершись подбородком о его правое плечо и положив ладошку на левое. И как она здесь оказалась?

Вера тем временем наставила на трёх мужчин указательный палец.

— Ни один из вас его не получит, — твёрдо сказала она. — Он — мой!

Затрясся дом Блэков, ворвались в окна потоки воды, обволакивая пару. Глаза девушки сверкали ярко-голубым. Вода, повинуясь её воле, била стёкла, хлестала Упивающихся, пытающихся добраться до них, рушила мебель и затапливала комнаты. Струйками, потоками, волнами она стекалась к Злотеусу и Вере, поднимаясь всё выше, закручиваясь в водоворот, скрывая их от глаз. В какой-то момент Вера обернулась к другу, но ничего кроме восхищения в его глазах не увидела. Вода уносила их из разрушенного дома.

Злотеус видел испуг в глазах подруги, но не мог понять, что её так напугало. Эта сила, её сила, дала ему надежду на то, что у них ещё может всё получится. Он всегда думал, что Вера — нежный, ласковый цветочек, что она не сможет принять его тьму. Он боялся задавить её крепнущей силой. Сириус говорил, что это начала пробуждаться сила Лорда. И Злотеус боялся, боялся сломать свою маленькую хрупкую девочку. Но эта Вера была другой, она не потеряла нежности и хрупкости, но эти качества были только его, только для него. Остальных ждала участь быть поверженными, познать ярость вервольфа, у которого попытались отобрать того, кто принадлежал ей по праву. Эта Вера не сломается под давлением силы Лорда. Нет, напротив, теперь ему, Злотеусу, придётся очень постараться, чтобы догнать по силе свою Леди, встать с ней наравне. Ведь это ему нужно быть защитником, какой бы силой не обладала его Вера.

Поток воды перенёс их в Лес, и сила девушки затихла, словно её и не было. Она обернулась, снова став тихой и маленькой.

— Ты прости, — произнесла она. — Я подумала, тебе не помешает помощь.

— Я всё это время думал, что Вольдеморт тебя погубит. Защищал тебя. А оказалось, что ты сама способна постоять не только за себя, но и за меня.

— Прости.

— За что ты извиняешься? — Злотеус посерьёзнел. Судя по всему, девушку сильно волновало произошедшее. Но, чего она боялась, парень понять не мог.

— Я знаю, как пугающе бывает сила вервольфа. Ты не представляешь, каково это — жить в вечной борьбе с внутренним зверем. Как сложно прийти с ним к соглашению. Каких сил мне стоит держать себя в руках. Я всегда боялась, что сорвусь. Сорвусь, как сегодня. Когда Нея сказала мне, что на тебя нацелены три фигуры, что ни одна из них не задумывается о тебе, о твоих чувствах, я не сдержалась. Я понимаю, как это страшно — жить с такой, как я. Я могу сорваться в любую минуту, и самое страшное... — девушка едва не задохнулась.

Она облизнула губы и, посмотрев другу прямо в глаза, продолжила:

— Самое страшное, что однажды я могу сорваться на тебя. Голос зверя может заглушить мой собственный. И я...

Злотеус наконец всё понял и шагнул к ней, поймав за трясущуюся руку. Он действительно не замечал, как сложно ей живётся. И ведь она собственница, а он, дурак, рассказывал ей о Лили. Каких сил ей стоило оставаться спокойной. Каким немыслимым самоконтролем обладала его Вера, если позволяла Лили общаться с ним. Какой силы была её любовь, если она готова была уступить, лишь бы он был счастлив.

Парень положил ладонь ей на щёку, заставляя посмотреть на себя. Она была ниже его почти на две головы. Такая маленькая, хрупкая и в то же время невероятно сильная девушка. Его девушка. Его и только его.

— Ты боишься, что когда-нибудь твой разум подведёт тебя?

Не в силах отвечать, девушка кивнула. Он вгляделся в её ярко-лазурные глаза и шагнул ближе.

— Тогда нам несказанно повезло, что я ментальный маг, — произнёс он и, не давая опомниться, притянул к себе, целуя.

Вера замешкалась лишь на мгновения, а затем её руки обвились вокруг его шеи. Они целовались так, будто этот поцелуй мог стать последним. По щекам Веры текли крупные слёзы. Никогда ещё им не было так хорошо.

Наконец Злотеус отпустил её, коснувшись лбом её лба.

— Я не боюсь тебя, Вера. Ни тебя, ни твоего зверя, ни твоей силы. Если понадобится, я буду защищать всех вас. Если понадобится, смогу удержать. Ты не сорвешься. Никогда не сорвешься.

— Обещаешь? — прошептала она.

— Обещаю.

Фиолетово-голубые потоки закружились вокруг них, скрепляя обещание. В хижине на окраине Леса облегчённо выдохнул Мирион. В Хогвартсе неожиданно для самого себя улыбнулся Эрис, каким-то внутренним чутьём почувствовав, что у его человеческих детёнышей всё получилось. А в доме Блэков, где полным ходом шло восстановление, где гремел скандал, где никто не понимал, что за девушка побывала в доме, где на первом уровне подпространства прятались два мага, у Стихии Земли под сердцем зажигались два сердечка. И несмотря на то, что это было невыносимо больно, ничего кроме радости они ей не принесли.

Всё шло как надо.