Лягушка Интриганка (джен)

* * *

В день накануне начала охоты Франкенштейн намеревался закончить химические расчёты. По всему выходило, что и со стеклокерамикой, и с красителями у него всё получится, нужно будет только заказать реагенты. Хотя дело немного осложнялось тем, что он понятия не имел, кто мог бы доставить ему всё необходимое в должных количествах. Впрочем, он подумывал обратиться к мистеру Бартону, но недавняя сцена с его дочерью отвращала от этой мысли. А это означало, что надо было справляться о других торговцах у Габриэль. Если даже она сама не знала наверняка, то получить достойный список имён заняло бы у неё едва ли один день. Франкенштейн подумал, что это очень удобно — иметь исполнительного демона-контрактора.

Прошлым вечером он закончил консультации с портным, и тот обещал подготовить эскизы формы для персонала в течение недели. И Фрэнк думал, что для их просмотра ему, возможно, придётся задержаться, ведь по возвращению в Лондон ему предстояло готовиться к отъезду на континент, и не было никакой ясности относительно того, когда он вернётся. И вроде бы он не работал, но дел у него было так много, что хотелось растянуть сутки на несколько дополнительных часов.

Франкенштейн как раз закончил расчёт формулы для серо-синего красителя, когда в дверь предоставленного ему кабинета постучали. Это оказался Уилл, который передал, что прибывший гость, мистер Фиппс, приглашает на конную прогулку. И он определённо не входил в число тех, кому Франкенштейн мог отказать. Быстро переодевшись из домашнего в платье, подобающее для верховой езды, он спустился в холл, где и нашёл гостя Габриэль. Мистер Фиппс оказался не из тех, кто имел привычку улыбаться, однако при приближении Фрэнка потянул ему руку.

— Надеюсь, не оторвал вас ни от чего важного, мистер Джемстоун? — рукопожатие молодого человека оказалось неожиданно крепким.

— Не то чтобы мои дела нельзя было отложить, — улыбнулся Фрэнк. — Могу я узнать цель вашего приглашения?

— Возможно, её сиятельство упоминала вам об этом, — отозвался мистер Фиппс. — У меня разговор к вам от имени секретариата её величества.

Франкенштейн кивнул, усиленно вспоминая, что говорила ему Габриэль об этой организации. И из глубин его памяти всплыло что-то о палате лордов. А как только это произошло, он понадеялся, что ему в титуле лорда будет всё-таки отказано.

Уилл проводил господ на задний двор, к конюшням, где содержалось около двух десятков лошадей. Когда они ещё только подходили к загону, конюх уже выводил двух осёдланных животных — гнедого и солового. Светлого сразу забрал мистер Фиппс, поскольку это был, собственно, его конь, а уздечку второго Филипп передал Франкенштейну.

— Миледи передала мне распоряжение подготовить для вас Хугина, господин Джемстоун, — сообщил конюх. — Он может показаться норовистым, да и ни в телегу, ни в карету его не запрячь, но это один из наших лучших коней. Хугин будто чувствует, что всадник думает.

— Конюшни её сиятельства известны исключительными лошадьми, — кивнул мистер Фиппс, вскакивая в седло. — Хотя она категорична в вопросе выставления их на скачки. Однако про Хугина я прежде слышал. Будь у этого коня другой хозяин, он брал бы золото за золотом.

— Миледи сказала, что если он вам понравится, вы потом сможете забрать его себе, — как-то мрачно добавил Филипп.

— Теперь мне сложно даже вообразить масштабы расположения леди Муркивинд к вам, мистер Джемстоун, — дворецкий её величества склонил голову набок. — Арабского скакуна готовы подарить не каждому.

— Зачем вообще было покупать такую лошадь, если она теперь всё своё время проводит в стойле, — проворчал Франкенштейн. — Поглядим, как мы с тобой поладим, Хугин.

Фрэнк взобрался в седло, и конь переступил с ноги на ногу, а затем покорно замер.

— Не знаю, как он вам, а вы ему определённо понравились, — грустно улыбнулся Филипп. — В ним это впервые на моей памяти.

— Прекрасный конь, — улыбнулся Фрэнк. — Куда вы хотите прокатиться, мистер Фиппс?

— Вон до той рощи, — он указал на полуголое скопление деревьев примерно в полумиле от загона.

Дворецкий её величества тронул коня первым, а стоило ему обогнуть загон, как он пустил лошадь галопом. Чуть задержавшийся Хугин рванул следом, едва обойдя угол забора. Не прошло и пяти минут, как арабский скакун поравнялся с ахалтекином. Заметив это, мистер Фиппс плавно натянул поводья, и его конь перешёл на шаг. Хугин промчался вперёд ярдов на десять, когда его всадник тоже натянул поводья. Однако арабский скакун вместо того, чтобы затормозить, встал на дыбы, не пытаясь, впрочем, сбросить седока. Опустившись на передние ноги, Хугин затанцевал на месте, полностью останавливаясь.

— А вы хорошо управляетесь с лошадью, — подъехав ближе, заметил мистер Фиппс.

— Я много времени провёл в Индии, — Фрэнк погладил коня по шее. — Если бы я плохо управлялся с лошадьми, мы бы с вами сейчас не разговаривали.

— И то верно, — кивнул дворецкий её величества. — Не будем откладывать разговор, для коего я вас позвал. Упоминала ли маркиза Муркивинд о палате лордов?

— Припоминаю что-то такое, — кивнул Фрэнк. — Кажется, она должна унаследовать место от отца.

— Да, это так, однако… — мистер Фиппс глубоко вздохнул. — Пусть её величество — правящая страной дама, как вы понимаете, появление девушки в палате лордов вызвало бы, мягко говоря, затруднения. Её сиятельство прекрасно осведомлена об этом, а потому разумно пришла к заключению, что лучше бы ей передать это место кому-то другому. Она рекомендовала вас, и секретариат её величества провёл всестороннюю проверку вашей личности.

— Не сочтите мой вопрос крамольным, однако проводится ли подобная проверка для тех, кто попросту наследует титул? — Франкенштейн склонил голову набок.

— Вопрос и правда крамольный, — улыбнулся мистер Фиппс. — Я думаю, вы сами всё поймёте, когда посетите хотя бы одну сессию. Наблюдая за вами, я подумал, что там нужно больше людей, подобных вам, нежели тех, кто занимает место лишь благодаря своему титулу. Что, разумеется, тоже весьма крамольная мысль.

— И как я понимаю, отказаться от этого я не могу, — заключил Фрэнк.

— Правильно понимаете, — кивнул дворецкий. — Если её величество сочла, что вам следует таким образом послужить своей стране, вам остаётся только подчиниться.

— Я бы только хотел знать, чего от меня ожидают, — вздохнул Франкенштейн. — Габриэль хочет, чтобы я до рождества прокатился по континенту, а потом, в новом году, взял на себя управление «Роял Пэлэс». И как вы понимаете, я не могу отказать ей. Не могу же я просто сидеть у неё на шее и ничего сам не зарабатывать.

— В палату лордов мы введём вас с зимней сессии, она стартует в январе, — сощурился мистер Фиппс. — А вашей работе в отелях это никак не должно помешать. В действительности, ничто не обязывает вас присутствовать на всех заседаниях. Однако… Я думаю, мы сможем проводить с вами регулярные совещания. Вы производите впечатление человека, способного направить общее мнение в угодное вам русло.

— Кажется, я понимаю затею с моим назначением, — кивнул Фрэнк.

— А я, в свою очередь, надеюсь, что вы не предадите оказанное вам доверие, — кивнул дворецкий и плавно тронул лошадь к роще. — Есть ещё одна тема, которую я хотел бы поднять в беседе с вами. Маркиза отказалась говорить со мной об этом, но, я полагаю, она ещё будет раздумывать над этим вопросом. Это касается её брака.

— Насколько я посвящён в этот вопрос, Габриэль не планирует выходить замуж ещё как минимум года три, — насторожился Франкенштейн. — А я намерен поддержать её решение, каким бы оно ни было.

— Возможно, вы не до конца понимаете её ситуацию, — поморщился мистер Фиппс. — В Британии слишком много людей, имеющих виды на вашу племянницу. Хотя о фиктивности отношений с Рональдом Адэром в данное время никто не подозревает, когда придёт время, и помолвка будет расторгнута, ажиотаж будет фантастическим.

— До этого времени ещё далеко, — пожал плечами Франкенштейн. — И я убеждён, что когда оно наступит, у Габриэль уже будет план, как отбиться от всей алчной толпы. Она говорила, что большинство потенциальных женихов видит в ней лишь наивный мешок с деньгами на ножках. И они абсолютно не догадываются, что даже в случае свадьбы не получат в собственное пользование ни пенса.

— Истинная личность её сиятельства может оказаться большим сюрпризом для человека, знакомого с ней лишь по светским мероприятиям, — улыбнулся дворецкий её величества. — Однако я бы хотел, чтобы вы знали — я прекрасно осознаю её ситуацию и все те обстоятельства, в которых окажется её будущий муж. А потому, когда придёт время, если у вас не будет достойных кандидатов, полагаю, мы можем снова заговорить на эту тему.

— Иными словами, вы готовы сделать Габриэль предложение с её и моего, так сказать, разрешения? — озадаченно скривился Фрэнк.

— Пожалуй, что так, — кивнул мистер Фиппс. — Это… Как бы сказать?.. Не совсем брак в привычном смысле этого слова, а скорее партнёрство… Думаю, я сейчас не смогу объяснить вам всей тонкости, не раскрывая при том государственных тайн, о коих обязан молчать.

— Вы производите хорошее впечатление, мистер Фиппс, и я хорошенько обдумаю то, что вы сказали, — кивнул Франкенштейн. «Или Джемстоун потом обдумает», — мысленно добавил он. — У вас при себе рапира, как я вижу. Можем ли мы с вами провести короткий спарринг?

— А вы фехтуете? — сощурился дворецкий.

— Разумеется, — хмыкнул Фрэнк.

— Тогда давайте устроим небольшой дружеский поединок в поместье, — согласился мистер Фиппс. — У вас, как я вижу, при себе рапиры нет.

Однако разворачивать лошадей к поместью сразу они не стали. Сменив тему на куда более светское обсуждение погоды и живописи, Фиппс и Джемстоун плавно обогнули рощу, выразив надежду, что в последующие дни так же не будет дождей, и только потом направились к конюшне. Последние ярдов четыреста преодолели рысцой, где навстречу им уже спешил Филипп. Впрочем, стоило спешиться, как рядом возник Уилл, готовый проводить в поместье или любое иное место, куда они захотели бы пойти. Мужчины выразили желание занять подходящую для спарринга на рапирах комнату, чтобы попрактиковаться в фехтовании, и лакей, дав себе мгновение на раздумье, пригласил следовать за собой. Шагая за ним, мистер Фиппс подумал, насколько хорошо выпестована прислуга маркизы — даже он не заметил, как подошёл Уилл.

В спарринг оба противника преследовали одну и ту же цель, не догадываясь, впрочем, об этом. И Франкенштейн, и Чарльз Фиппс желали единственно оценить способности и характер друг друга, а владение оружием для того было лучше, нежели многочасовая беседа. Сражались вовсе не всерьёз, и всё же оба оказались приятно удивлены увиденным. Закончили они как раз к тому времени, когда следовало пойти переодеться к обеду, после которого условились сыграть в шахматы. Что примечательно, с теми же целями, с какими был устроен спарринг, и в полном неведении относительно планов друг друга.

Второго октября Франкенштейн проснулся в дрянном расположении духа ещё до того, как Сабхаш постучал в двери его спальни. Сегодня должна была начаться открытая охота, а это означало покушение на Габриэль. И хотя вроде бы как они основательно подстелили соломки, чтобы оно с треском провалилось, всё это всё равно ему не нравилось. Да и вчерашний разговор с мистером Фиппсом радужности настрою как-то не придавал.

Несколько минут Фрэнк просто таращился вверх, на балдахин. В голове его роились мысли о том, как бы запереть племянницу в поместье, чтобы даже не думала подвергать себя опасности, но эту малодушную мысль он вскоре отбросил. Что-то подсказывало ему, что даже если привязать её к колонне в винном погребе и запереть все двери, через которые оттуда можно выйти, она всё равно окажется на месте проведения охоты ровно к тому моменту, когда её попытаются убить. А Франкенштейн, даже зная о том, что смерть в этом мире точно не будет концом, совершенно не хотел видеть бездыханное тело своей подруги.

Когда в спальню вошёл камердинер с тазиком тёплой воды для умывания, Фрэнк молча выбрался из кровати, без единого слова умылся и никак не прокомментировал костюм, выбранный слугой для завтрака. И только когда Сабхаш уже подошёл к двери, чтобы распахнуть её перед своим хозяином, Фрэнк остановился и внимательно на него посмотрел.

— Ты ведь хороший наездник? — сощурился он.

— Вашими усилиями, сагиб, — поклонился камердинер.

— И ты едешь на охоту со мной, — скорее утвердил, чем спросил, Фрэнк.

— Маленькая леди сказала, что в поместье останется только старик, — отозвался Сабхаш и после короткой паузы добавил: — У маленькой леди прекрасные лошади.

— Да, она вообще любит животных… — протянул Фрэнк. — Возможно, даже больше, чем людей. Раз ты хороший наездник, когда будет объявлено начало охоты, садись тотчас же в седло. Уверен, ты сразу поймёшь, зачем.

— Как прикажете, сагиб, — поклонился Сабхаш и открыл двери.

В столовой гости собрались примерно в одно время. Большая часть прислуги уже уехала в охотничий домик, чтобы подготовить там всё к приезду гостей, а потому в поместье осталось совсем мало людей, и блюда подавали сам шеф-повар, дворецкий, личная горничная Габриэль и мистер Трастворти. Впрочем, как оказалось, все четверо были достаточно расторопны, чтобы дефицита людей не ощущалось.

— День сегодня обещает быть увлекательным, — разрушила тишину Габриэль, уныло ковыряя овсянку.

— Моя интуиция подсказывает ожидать не самых приятных событий, — поморщился Фрэнк.

— Раз твоя интуиция так говорит, стоит к ней прислушаться, — кивнула маркиза.

— Вы доверяете таким мистическим вещам, как интуиция? — изогнул бровь мистер Холмс.

— В интуиции нет ничего мистического, — улыбнулась ему Габриэль. — Это всего лишь выводы неосознанных наблюдений. Чем богаче ваш жизненный опыт и шире кругозор, тем больше ваша к тому способность. Осознанное наблюдение, мистер Холмс, позволяет вам делать сознательные выводы. Например, я могу сказать, что вы этой ночью плохо спали, и сейчас у вас трещит голова. В пользу этого говорят ваши красные глаза и бледность. И когда я заговорила, вы поморщились, — она кивнула Этьену, и тот подал сыщику стакан с мутной водой. — Это средство от мигрени. Примите, и вам полегчает. Однако не все нашли наблюдения осознаны. В действительно, не так много людей обладают столь исключительной памятью, чтобы без труда вспомнить всякое обстоятельство, в каком оказывались. Но это вовсе не означает, что обстоятельств тех разум не помнит вовсе. Особенно, когда дело касается обстоятельств тревожных. Мы можем и не обратить внимания, как разум заметил разного рода предпосылки, а затем на поверхность из неосознанного мышления вытолкнул лишь вывод. Неужели у вас никогда не было такого, чтобы вы, едва взглянув на что-то, интуитивно что-то поняли, а позже, уже сознательно разбираясь в этом, подтвердили свою догадку?

— Так вы говорите, что у человека существует неосознанное мышление? — нахмурился доктор Ватсон.

— Я бы не стала определять это как термин, но в целом — полагаю, что так, — она кивнула.

— Однако не все люди обладают интуицией, — сощурился мистер Холмс. — Или, как это ещё можно назвать, предчувствием. А потому я не думаю, что это можно определить как нечто действительно существующее.

— Кругозором тоже не все люди обладают, но мы же не станем называть его мифическим, — пожала плечами маркиза. — А потому давайте не будем увлекаться софистикой. Не думаю, что разумно утверждать, что если вы чего-то никогда не видели или чем-то не обладаете, этого не существует вовсе.

— Такое утверждение было бы противным учению католичества, — улыбнулась Офелия.

— И всё же, доверять чему-то вроде интуиции, я полагаю, не самое разумное решение, — продолжал гнуть своё сыщик.

— Когда дело доходит до дурных предчувствий, я предпочитаю принять все возможные меры предосторожности, — Франкенштейну показалось, что в голосе Габриэль скользнул лёгкий оттенок снисходительности. И он подумал, что заметил это только потому, что хорошо её знал. — Пусть уж лучше они мне не пригодятся, чем их не окажется в случае необходимости.

— Мистер Холмс, — Фрэнк перевёл взгляд на него. — Мне показалось, вы не ответили на вопрос племянницы. С вами в самом деле никогда не случалось, если это можно так назвать, проблесков интуиции?

— Мои выводы всегда основаны на наблюдениях, — отозвался он.

— Это не ответ, — улыбнулся Франкенштейн. — Как сказала Габриэль, интуиция — это тоже выводы на основе наблюдений. Но вы, кажется, не настроены отвечать, а потому опустим этот вопрос. Габриэль, мне вчера показали Хугина. Прекрасный конь, но я не могу взять в толк, как он у тебя оказался.

— Это долгая история, и я бы предпочла не говорить об этом за столом, — она поджала губы. — Однако этот арабский действительно прекрасен. Жаль только, что весьма привередлив. С тех пор, как он появился здесь, как своих всадников он принял едва ли трёх человек, а запрячь его и вовсе не удалось ни разу.

— И ты предложила мне такого норовистого коня? — он склонил голову набок.

— Я знала, что тебя он примет, дядюшка, — маркиза улыбнулась. — Считай, интуиция подсказала.

За столом послышались короткие смешки, но тему всё же свернули. Покончив с трапезой, остановившиеся в поместье гости разошлись по своим спальням, чтобы переодеться в охотничьи платья, и совсем скоро уже оказались в сёдлах, чтобы добраться до угодий. На месте оказалось, что прочие гости уже начали собираться, и шум было слышно издалека. Маркиза, почти всю дорогу ехавшая впереди на гнедой кобыле, притормозила лошадь так, чтобы поравняться с мистером Холмсом. Он ехал рядом с доктором Ватсоном, а ему компанию составлял Фрэнк. Они снова говорили о статье, которая по объёму грозила перерасти в диссертацию.

Габриэль заговорила тихо, и всё же Франкенштейн её слышал. Она попросила мистера Холмса постараться игнорировать её существование до окончания охоты, чтобы не возбуждать в собравшемся обществе лишних фантазий на разные темы. И прежде чем он успел пуститься в расспросы, маркиза заметила, что уже само его присутствие здесь способно вызвать совершенно фантасмагорические перетолки. А после она снова уехала вперёд.

— Если кто-то спросит вас, лучше сказать, что это я пригласил на охоту доктора Ватсона, а вы приехали с ним за компанию, — улыбнулся Фрэнк.

— Считаете моё положение недостаточно достойным, чтобы я мог быть здесь? — изогнул бровь мистер Холмс.

— Считаю, что если вы вступите с Габриэль в полемику, подобную той, что была за завтраком, поставите её в неудобное положение, — сощурился Фрэнк. — А к моей племяннице сейчас приковано слишком много внимания, чтобы она могла позволить себе в нём оказываться.

— Мы не станем смущать нашу хозяйку, — заверил доктор Ватсон.

Дурное предчувствие оправдалось ещё до того, как дело дошло до ожидаемых событий: Габриэль ловко сбагрила Франкенштейну барона Уэмсби, у которого хищно загорелись глаза, едва он понял, что сама маркиза ничего с ним обсуждать не будет. Фрэнк Джемстоун был в обществе человеком новым, и как некоторые полагали, не искушённым, и он прекрасно это знал. Они с бароном отошли к сравнительно пустынному концу стола, где разговор можно было вести почти что приватный.

— Как я уже сказал, у меня ткацкое производство, — заговорщическим тоном начал барон. — Управленцы «Роял Пэлэс» упорно говорят, что не намерены договариваться с новыми поставщиками, однако для меня это было крайне выгодное подспорье. Может, вы смогли бы убедить племянницу, мистер Джемстоун?

— Прежде чем поднять подобный вопрос, я бы хотел ознакомиться с продукцией, — Франкенштейн склонил голову набок. — Для «Роял Пэлэс» важны даже мелочи.

— Вы меня сейчас оскорбили? — скривился барон.

— Боже упаси, — поднял развёрнутые ладони Фрэнк. — Однако мы должны понимать, что за ткани вы предлагаете и где мы можем их использовать. Думаю, вы согласитесь, что портьеры и простыни из одной материи не изготовить.

— Ах вот вы о чём… — барон улыбнулся, полагая, что смог одержать победу. — А как насчёт такого: я расскажу вам, какие ткани я продаю, и буду отдавать вам по десять фунтов с каждых ста, что смогу получить на сделках с «Роял Пэлэс», а вы убедите племянницу, минуя осмотр образцов.

— То есть, вы предлагаете моей племяннице платить мне взятку, чтобы вы могли хорошо заработать, — мгновенно раскрыл план Франкенштейн. — Не пойдёт. Я не буду даже рассматривать сделку, в которой мне предлагают кота в мешке. Знаете, я как-то раз уже так прокололся. Мне порекомендовали хлопковые простыни для госпиталя и сказали, что их и проверять не нужно. Цену содрали, как за хорошую ткань. А привезли едва ли не мешковину. Вообразите, каково было нашим солдатам, вынужденным больными лежать таких простынях? Это научило меня всегда сначала смотреть образцы. Без этого этапа я ничего не куплю.

— Хотите сказать, что я, барон Уэмсби, хочу продать вам дерюгу, назвав её шёлком?! — повысил голос барон.

— Я лишь рассказал вам свою небольшую историю, — улыбнулся Фрэнк, оставаясь спокойным как удав. — Быть может, вы хотите продать мне шёлк, назвав его хлопком. Но поймите меня: я вовсе не подозреваю в ваших тканях плохое качество. Просто мой опыт говорит мне сначала ознакомиться с товаром и понять, как и куда я могу использовать, а уже потом тратить деньги. Поверьте, если ваши ткани найдут применение в «Роял Пэлэс», вам не нужно будет платить никаких откатов.

Ответы Фрэнка барону определённо не понравились. И он, раздосадовано фыркнув, пошёл прочь от стола. А довольный собой Франкенштейн закусил беседу тарталеткой с паштетом из форели. Гости почему-то рыбные блюда не жаловали, а Лоренцо между тем заполнил фуршетный стол одними только шедеврами.

Однако настроение Франкенштейна снова испортилось, когда в зал практически ворвался граф Фантомхайв. Его появление означало, что совсем скоро Габриэль намерена проскакать на лошади несколько головокружительных ярдов с риском свернуть себе шею. И Фрэнк поспешил к ней, чтобы не упустить момент, когда надо будет быть на коне.