Гарри Поттер и Наследники Слизерина (гет)

Гарри даже не успел понять, страшно ему умирать или нет. Что-то тяжёлое надавило на грудь и вспыхнуло переливчатыми огоньками на солнечном сплетении, прожигая рубашку и мантию насквозь. Сначала он не понял, что это, а потом догадался:

''Амулет и чёрного чугуна, подаренный мне эльфом из мастерской'', – мелькнуло в голове. – ''Вот, когда он пригодился и, кажется, спас мне жизнь, как и обещал эльф…''

Амулет раскалился от соприкосновения со смертоносной молнией, поднялся в воздух и взорвался тысячей осколков, освобождая заключённые в нём слёзы и голос матери, потерявшей сына. Голос наполнил зал, гремя под сводами и отдаваясь эхом в ушах Гарри:

– Том… Томми, сыночек мой… Где же ты? Что они с тобой сделали? Куда увезли? Куда спрятали? Я выйду отсюда, клянусь своей любовью к тебе. Я найду тебя, чего бы мне это ни стоило. Через год, через пять, через двадцать лет! Я не сумасшедшая, я выйду отсюда во что бы то ни стало и отыщу тебя. Я так тебя люблю… – причитал рвущий душу женский голос.

Волан-де-Морт окаменел, услышав это. С ним стало происходить что-то странное. Он жадно ловил звуки голоса, отражающиеся от стен, белое маскообразное лицо посерело.

– Мама… Это же голос моей матери… Ты же бросила меня, бросила, ты променяла меня на новую семью, на Джеймса Поттера, на Маргарет! Ненавижу тебя, предательница, я тебя проклинаю!

– Я так тебя люблю… люблю… люблю… – повторяло эхо, отскакивая от стен, и от этого звука Волан-де-Морт словно сжимался.

Горячие, горькие слёзы, заключённые в амулете, ядовитой кислотой пролились на Волана-де-Морта, и его нежная белая кожа, не знавшая солнца, стала плавится, стекая каплями на пол. Гарри заткнул уши и зажмурился, чтобы не видеть этого кошмарного зрелища и не слышать жутких воплей. Он не знал, сколько времени простоял так, отключившись. Осмелившись наконец открыть глаза, Гарри увидел, что в том месте, где стоял Волан-де-Морт, лежит лишь кучка одежды да растеклась лужа неопределённого цвета. Чуть поодаль валялись две палочки – его и Маргарет.

Гарри беспомощно оглянулся. Маргарет сидела на каменном полу у алтаря, на ней лица не было.

– Он исчез, Гарри, исчез. Хвост подобрал его палочку и сбежал, я видела, как он шмыгнул в один из коридоров. Может, Волан-де-Морт умер? – с надеждой произнесла она.

– А разве он не бессмертен? – спросил Гарри. – Он же просто растаял, слёзы проклятой им матери стали для него ядом… Он просто снова лишился тела… Но знает, как его вернуть, знает ритуал.

– Бессмертен лишь тот, кто никогда не рождался. Может, сбылось пророчество Сивиллы Трелони, по которому ты должен был его убить?

– Но я же ничего не делал.

– У тебя был этот странный амулет… Откуда он?

– Мне дал его эльф из мастерских Хогвартса, сказал, что однажды он спасёт мне жизнь.

Вдруг они одновременно вздрогнули – раздался гулкий звук бегущих шагов. В зал влетел Сириус Блэк.

– Мэгги! Гарри! Вы живые? – он кинулся их обнимать. – Я слышал какой-то жуткий вой и эхо… Мэгги, что...

Она сидела, бессильно положив голову на камень, глаза её горели нездоровым огнём.

– Это Экзитус Леталис, Сириус, – медленно проговорила она. – Я скоро умру, потому что рецепта антидота у нас нет, хотя он существует. Всё кончено. Он отомстил мне за всё.

– Мы найдём рецепт, мы что-нибудь придумаем. Разве старина Северус не лучший специалист по всякой дряни в стране? Он ради тебя в лепёшку расшибётся. Ты только держись, девочка, всё будет хорошо… Обещаю… Ведь правда же, Гарри? Я тебя никогда не обманывал, Мэг… Обещал поцеловать, и поцеловал… Сейчас я обещаю тебе, что ты не умрёшь! – голос его был искусственно жизнерадостным, а руки при этом сильно дрожали.

– Да-да, конечно, всё будет замечательно, – заверил Маргарет Гарри, натужно улыбаясь. Он никак не мог проглотить жёсткий угловатый комок в горле, мешающий говорить. – Как мы выберемся из лабиринта? – шёпотом спросил он Сириуса, чтобы не тревожить Маргарет, но она всё равно услышала.

– Под алтарём находится прямой коридор в вестибюль банка. Алтарь можно сдвинуть… – она не договорила, как это можно сделать, и потеряла сознание от слабости. Сириус поднял её на руки.

– Чем же его убрать? Взрывным заклинанием? Алохоморой? – И тут Гарри увидел узор из змеек, идущие вдоль всего алтаря. – Змеиный язык! – осенило его. – Откройся, сдвинься, пропусти нас! – сказал он, и Блэк отшатнулся от неожиданности. Он никогда раньше не слышал, как Гарри говорит, а вернее шипит, на языке змей.

Расколотый алтарь со скрежетом сдвинулся с места, задевая колонны и открывая освещённый проход вниз, в пустоту. Огромные колонны, потревоженные разбитым алтарём, дрогнули и стали рушиться, сотрясая всё подземелье. Здоровенный обломок упал рядом с Гарри, он еле успел увернуться. Сириус с Маргарет на руках не раздумывая бросился вниз, Гарри за ним. За спиной грохотали об пол обломки колонн, рассыпаясь в пыль и грозя погрести их под собой. Они успели как раз вовремя.

Тоннель был узкий и невысокий, не то, что коридоры лабиринта. Его тускло освещали чадящие факелы, очевидно зажжённые Воланом-де-Мортом по пути к алтарю.

Гарри не знал, сколько времени они бежали. Туннель резко повернул и через узкий неприметный проём в стене вывел их в тот зал, где коридор впервые раздвоился, и где Гарри и Блэк расстались уже целую вечность назад. Они вышли на крыльцо банка через волшебные двери и удивились: стояла глубокая ночь. Они провели в подземелье очень много времени. Остальные ждали их, сидя на ступенях. Они сразу же повскакивали со своих мест, окружив Гарри и Сириуса с Маргарет на руках. Вопросы посыпались градом:

– Вы успели?

– Что с Маргарет?

– Где Волан-де-Морт?

Мэгги пришла в себя и даже нашла в себе силы улыбнуться.

– Всё в порядке. У меня есть ещё несколько часов, жаль, что я не успею обо всём рассказать. Это Экзитус Леталис. – Она снова вымученно улыбнулась, но губы её дрогнули, и из глаз потекли слёзы, оставляя мокрые бороздки на щеках. – Я не хочу умирать. Это нечестно. Я не хочу умирать сейчас…

– Ты не умрёшь, Маргарет, – сжал её руку Сириус. – Обещаю, мы что-нибудь придумаем. Ты лучше молчи, экономь силы, они тебе ещё пригодятся.

– Гарри, подумай, сосредоточься. Волан-де-Морт случайно передал тебе часть своих знаний и умений пятнадцать лет назад. Может, ты что-нибудь вспомнишь…

– Вся надежда только на тебя, Поттер. Ты наша последняя надежда. Последняя надежда Маргарет, – сказал ему Снегг очень серьёзно.

Гарри зажмурился, напрягая память так, что перед глазами поплыли разноцветные круги, а в голове зазвенело. Ничего. Пустота. Чистая страница.

''Что я должен вспомнить? Что? Заклинание? Зелье? Я не помню… Я не могу вспомнить… Я не знаю… Как же так, она же умрёт!'' – Гарри готов был зарыдать от злости, но это не помогло бы. – ''Лучше бы он использовал Экзитус Леталис против меня. Это лучше, чем видеть, как жизнь по капле вытекает из Маргарет и быть не в силах помочь ей…''

…Они летели обратно в замок. Летели молча и сосредоточенно, думая каждый о своём. Маргарет слабела на глазах, то теряя сознание, то снова приходя в себя. С первыми лучами солнца показались шпили Хогвартса.

Их не было всего-то сутки, а казалось, что прошёл по меньшей мере год. А может – и целая жизнь.

Они были в кабинете Дамблдора. Время уходило, просачиваясь песком сквозь пальцы, а помочь Маргарет никто не мог. Под глазами у всех залегли синие тени, у рта обозначились скорбные складки. Гермиона тихо плакала в углу, затыкая себе рот платком. Тонкс гладила её по голове, вытирая бесконечные слёзы, бегущие по её собственному лицу, на этот раз смуглому, обрамлённому чёрными траурными кудряшками. Седины в волосах Сириуса прибавлялось с каждым часом.

Гарри держал Маргарет за руку, которая на глазах становилась прозрачной.

''Это из-за меня она умирает, а я даже не могу вспомнить этот проклятый рецепт!'' – терзал он себя. Слёзы неприятно щекотали кожу, сквозь запотевшие очки ничего не было видно. Гарри непроизвольно сильно сжал руку Маргарет, и внезапно она раскрыла глаза, осмысленно взглянув на него.

– Я вспомнила… – шёпотом сказала она. – Том когда-то говорил мне об антидоте… Против Экзитус Леталис нужна Чаша Любви. Он до странности любил такие глупые названия…

Все повскакивали с мест, нагнувшись над Мэгги и прислушиваясь к её слабому голосу.

– Чаша Любви – это маленький кубок, наполненный кровью девяти людей – по девять капель крови от каждого. Это особенные люди, связанные с умирающим от этого проклятия особыми узами и отношениями. Это родственник, любимый, безответно любящий, лучший друг, учитель, ученик, обязанный, обидевший и завидующий. Кроме того среди них должен быть кто-то маггловского происхождения и один не-совсем-человек. Все они должны любить умирающего по-разному.

Все пришли в неописуемое возбуждение.

– Ну, родственник это Гарри.

– Любимый это…

– Сириус… – подсказала Маргарет.

– Безответно любящий?

– Это я, – тихо сказал Снегг.

– Учитель? Кто-нибудь из нас её чему-нибудь научил?

– Я научил её целоваться… – промямлил Билл.

– Значит, ты подойдёшь.

– Ученик?

–Я подойду, – вызвался Рон.

– Дальше сложнее. Обязанный? Кто-нибудь тебе обязан, девочка?

– Я! Я обязана!– выкрикнула Гермиона. – Если бы не Мисс На… Маргарет, я не вышла бы в финал конкурса она ради меня сжульничала. Кроме того мои родители стопроцентные магглы! – Гермиона покраснела, но её лицо и так было красным и опухшим от слёз, и этого никто не заметил.

– Кто же тогда обидевший?

– Очевидно, я подойду, – тихо сказал Люпин. – Я ведь почти укусил её тогда, это хуже, чем просто обидеть. И я не-совсем-человек.

– А завидующий?

– Это я… – всхлипнула Тонкс. – Я всегда смертельно ей завидовала. Она так легко сходится с людьми, такая способная, столько всего умеет, я об этом и мечтать не могла, ни в детстве, ни сейчас.

– Так, с этим разобрались. Теперь кубок. Где взять маленький кубок или чашу? – Все снова глупо засуетились.

– Из Зала Славы какой-нибудь подойдёт? – осведомился Гарри и, не дожидаясь ответа, применил Манящие чары, мысленно концентрируясь на небольшом золотом кубке. Он влетел прямо в окно, разбив со звоном стекло.

Гарри первым задрал рукав порванной мантии, подставляя вену под палочку. Все руки были в царапинах и синяках после блужданий по лабиринту и падений на каменный пол. Он даже не почувствовал боли от пореза.

– Один, два, три… – считали они вслух тяжёлые густые капли ярко-алой крови, которые с глухим стуком падали в золотой дуэльный кубок, на котором по совпадению было выгравировано имя Маргарет Поттер.

Все по очереди задирали рукава мантии, а Дамблдор делал надрез своей палочкой. Они делились своей кровью и жизненной силой с той, кого любили. Их кровь смешивалась, превращаясь в животворящий напиток, возвращающий надежду на жизнь.

– Всё. Восемьдесят одна капля, – констатировал Дамблдор. – Маргарет, девочка, мы сделали это, очнись, – позвал её старый профессор.

Маргарет не реагировала.

''Неужели слишком поздно?'' – мелькнуло у Гарри в голове, и он забыл, как дышать.

Голова девушки бессильно свесилась с подушки, глаза под закрытыми веками закатились, руки были ледяными.

– Она совсем плоха. У нас один шанс из двухсот сорока трёх, – серьёзно сказал Дамблдор. Он запрокинул голову девушки и стал по капле вливать кровь из кубка в полураскрытые губы.

Все затаили дыхание. Медленно текли напряжённые минуты. Маргарет порозовела и ровнее задышала, но при этом она не приходила в себя.

– Она что, спит? Почему она никак не очнётся? – спросил Рон.

– Значит, мы чего-то не сделали… – сказал Люпин.

Сириус вдруг тихо рассмеялся, наклонился над Маргарет и поцеловал её. Через секунду она резко села на кровати, глядя широко раскрытыми глазами в никуда. Взгляд её постепенно стал осмысленным, лицо окончательно обрело краски, но встать она сразу не смогла.

– Живая! Ты живая! – Сириус обнял её первым. – И почему мне вечно приходиться целовать твой полутруп? Тебе не стыдно? Тоже мне, невеста!

Его сразу же отпихнули, потому что все хотели обнять Маргарет и убедиться в том, что она жива. Гермиона на радостях повисла у Гарри на шее, уткнувшись носом прямо в дырку, прожжённую в мантии амулетом.

– Ой, что это? – удивилась она, только сейчас замечая, что мантия и брюки Гарри грязные и порванные, и что сам он весь покрыт синяками и царапинами.

– А, ерунда, шмыгнул он носом, вытирая слёзы радости и облегчения, – ещё успею обо всём рассказать. Теперь у нас времени навалом. Неужели всё закончилось? Мне просто не верится.

– Давайте дадим Маргарет отдохнуть. Ей надо набраться сил, отдохнуть и выспаться. Она много пережила за последние сутки, – попросил Люпин.

– Спать!!! Ни за что! Я пятнадцать лет спала! Я не успокоюсь, пока вы мне всё не расскажете, как вы меня нашли, что вообще произошло. И меня тошнит при слове ''кровать''! Я эту больничную койку уже видеть не могу! Со мной всё совершенно в порядке, только руки до сих пор ноют. Там, где стёртые шрамы. Когда мы были в Логове Змея, у меня такое чувство было, будто кто-то кожу с рук заживо сдирает. Могу себе представить, как у Гарри голова болит… Но на больничную койку я всё равно не лягу!

– Что-то ты подозрительно быстро пришла в себя, даже права качать начала, – улыбнулся Билл.

– Я себя великолепно чувствую, словно заново родилась. Я на себе убедилась, что волшебная кровь обладает огромной магической силой. Будто это вовсе и не я умирала десять минут назад от страшнейшего заклинания… Простите меня за эгоизм, но здорово всё-таки, что тебя любит такая куча народа!

– Как бы там ни было, Маргарет, отдохнуть тебе всё же надо. Хочешь гамак? – с улыбкой прервал её тираду Сириус. – Помниться, ты с детства неравнодушна к гамакам.

– Хочу! Хочу гамак! Прямо сейчас.

От её безапелляционного тона все неестественно весело рассмеялись каким-то истеричным смехом. Сказывалось напряжение последних дней. Сириус взмахнул палочкой и создал гамак с двумя стойками к нему.

– Тебя подсадить? – улыбнулся он. – Помню, в детстве у тебя такие ножки коротенькие были, что ты сама в гамак забраться не могла. Ты всё время ныла, канючила и противным голосом требовала, чтобы кто-нибудь из нас тебя подсадил.

– Сириус Блэк! Я вполне взрослая, чтобы самостоятельно забраться в гамак, и ноги у меня достаточно длинные, если ты упустил это из вида!!!

– Вот это да… а я и не заметил! Прямо и подразниться нельзя!..

…Полчаса спустя Маргарет пила энергетический чай и уплетала восстанавливающий силы шоколад, хорошенько обосновавшись в гамаке, рассказывая по ходу, что произошло.

– Я сама виновата, здорово лопухнулась, и не один раз. Помните тот день, когда я взяла кольцо Драко, не дав Гарри до него дотронуться? Я же срезала прядь его волос и вставила их в кольцо, показав, как оно проникнет в них. Кольцо ожило и уволокло волосы с собой, но никто не обратил на это внимания. Во… Ладно, Сами-Знаете-Кто воспользовался Оборотным зельем и превратился в Гарри. Ему хватило часа, чтобы выманить меня из замка. Он проник сюда с помощью глупых дружелюбных гиппокампусов, преодолев с их помощью защиту замка. Ему повезло, что в облике Гарри Волан-де-Морт почти сразу наткнулся на Сириуса на четвёртом этаже, где поселили всех гостей, и куда по совпадению ведёт лестница к гроту. Без добровольных провожатых типа Сириуса он не смог бы передвигаться по замку. Сириус точно указал ему, где меня искать, да ещё и проводил его до моего кабинета.

Я выбирала праздничную мантию, не каждый же день замуж выходишь. Пришлось взять голубую, потому что белой у меня всё равно не было. Мнимый Гарри сказал, что ему нужно что-то срочно показать мне в мастерской эльфов на четвёртом этаже, и что это крайне важно. Не заметив ничего странного, я пошла за ним. Я поняла, что это не Гарри, только когда на по-утреннему пустынном четвёртом этаже нас встретил Яростный Жёлтый Глаз. Глаза циклопов вроде волшебного глаза Грюма, они видят сквозь маскировку. Глаз начал менять цвета как маггловский светофор, пытаясь предупредить меня об опасности: красный, жёлтый, зелёный. И тогда псевдо-Гарри взорвал бедный Глаз… Я бросилась в сторону, догадавшись, что что-то не так, но было поздно. Волан-де-Морт применил Империус и какое-то ещё заклинание, отнимающее силы. Больше я ничего не помню. Один раз я очнулась и увидела Петтигрю, который помогал ему погрузить меня на спину Джилл. Я даже не успела удивиться его серебряной руке. А потом я пришла в себя только в Логове Змея, когда Гарри нашёл меня лежащёй на алтаре...

– Империус? Ты не можешь противостоять Империусу? – поспешно спросила Тонкс. – Хоть что-то ты да не умеешь, всё-таки! Бальзам на мои завистливые раны…

– Это отличительные особенности вейл и их потомков – они почти не могут сопротивляться Империусу, и ещё им категорически нельзя спиртное, – пояснил всезнающий Люпин, который некогда успел на вейлах собаку съесть.

– Нельзя спиртное? Совсем? – хохотнул вдруг Билл. – Ну ясно… А как ты первый и последний раз напилась, помнишь, Мэг? – спросил вдруг Билл.

– Ой, помню… Стыд какой! Я же не знала, что я вейла… Это было в каком-то притоне в Каире, в Египте, да? Мы с тобой обыграли того тупого гоблина в карты на пятьдесят галлеонов! И говори ещё, что ты не жульничал! Я помню, как уговорила тебя дать мне попробовать Огненное Виски Огдена! Ты так упирался… Но моё желание пересилило твоё упрямство! Никогда не забуду, как мы возвращались домой в гостиницу! Ха! У меня ноги заплетались!

– И язык тоже. Помнишь, как последние метры я тебя на руках нёс, а сам при этом на ногах не стоял!!! А как наутро пригодилось Антипохмельное заклинание!

– Эй, а где в это время я был, когда вы развлекались? – встрял Чарли.

– Дрых в гостинице, как обычно, соня!

– А почему вы меня с собой не позвали?

– Ну… Почему, почему… Потому что – третий лишний! – весело отозвался Билл.

– Хочешь сказать, что ты присмотрел Маргарет для себя? И тебе не стыдно? Я же твой брат…

– Ага! Сладкая парочка! – Сириус моментально сложил два и два вместе, ревнуя на чём свет стоит. – Вот значит, когда Билл научил тебя целоваться! И тебе не стыдно?

– Стыдно? А что в этом такого? Ты что, никогда в жизни не целовался? Имею полное право не поверить, – Маргарет хитро улыбнулась. – Да и вообще это сто лет назад было, – возразила она беззаботно.

– Мотаться по притонам в таком юном возрасте… Ужас! Это же опасно! – стоял на своём Блэк.

– Мотаться по притонам в любом возрасте опасно, – отозвалась Маргарет. – Зато мгновенно набираешься жизненного опыта. Мне надоело жить под стеклянным колпаком, под которым вы меня держали всё время…

– Это просто возмутительно, Уизли! – продолжал свою тираду Сириус, обращаясь к Биллу и даже и не услышав Мэг. – Мы её, значит, всячески охраняли, берегли…

– От чего охраняли, от чего берегли? От взрослой жизни? Ты относился бы к ней как к ребёнку до пенсии, дай тебе волю. То, что она родилась и выросла на твоих глазах вовсе не означает, что она навсегда останется грудничком. Если ты отказывался видеть в ней взрослую девушку, это вовсе не означало, что мы все должны были относиться к ней таким же образом. Это ты старше её на целых двенадцать лет, но я-то старше неё всего на пять!

– Уж не намекаешь ли ты на то, что я для Маргарет слишком старый? – полез в бутылку Сириус.

– О-о-о! Началось! – обрадовалась Маргарет неизвестно чему. – Если бы я была немного поумнее и поопытнее, я бы давно догадалась, что тебя, милый Сириус, надо было заставить меня ревновать. Я-то, дурочка малолетняя, бегала за тобой хвостиком, а надо было сто лет назад наврать тебе, что я перевстречалась с половиной школы и даже целоваться научилась, пока ты ушами хлопал! Тогда ты как миленький упал бы передо мной на колени и сказал бы что-нибудь этакое прочувствованное и дико романтичное! Зато теперь я всё про тебя знаю!

При этом все рассмеялись, а Сириус покраснел, чего не делал последние лет тридцать. Маргарет попросила их с Гарри рассказать о том, как они догадались искать её в лабиринте под Гринготтсом.

Гарри поведал, как они додумались, где её искать, как вошли в банк с Сириусом, как отыскали невидимую дверь, а потом решили разделиться в своих поисках. Он рассказал о своих блужданиях в лабиринте и о волшебном клубочке, случайно обнаруженном в кармане.

Сириус же рассказал, как он тоже заблудился в лабиринте, ходя кругами, а потом вспомнил про волос Маргарет, намотанный на палец.

– Я решил оживить её волос с помощью Вита Атрибуцио, а потом применить заклинание ВВВ – возвращение вещи владельцу. И тогда волос сам пополз к Маргарет, отыскивая дорогу в лабиринте.

– Ловко придумано, – восхитился Люпин. – Теперь жди штрафа за Оживляющее заклинание.

– Потом случился обвал. Мне показалось, что я слышал смех Волана-де-Морта…

– Это он устроил обвал. Он нам хвалился, что избавился от назойливого Блэка, даже не испачкав рук, – вставил Гарри. – Я слышал шум обвала совсем близко. Значит, мы едва не встретились в лабиринте.

– Я вовремя встал в какую-то нишу, это меня и спасло. Хорошо ещё, что Волану-де-Морту не пришло в голову проверять, умер ли я. Я не смог расчистить заваленный проход, и волосу пришлось искать другой путь к алтарю. Я успел лишь к самому концу драмы…

– Главное, что всё кончилось. Я просто поверить не могу… Кольца растаяли, значит, Великое Пророчество уже никогда не сбудется.

– Значит, вам и замуж выходить вовсе не обязательно! – ухмыльнулась Гермиона, незаметно подмигивая Сириусу.

– Ну уж нет, замуж я всё-таки выйду! – воскликнула Маргарет поспешно.

Все рассмеялись над её категоричным тоном, даже Снегг, хотя может и не так весело, как все остальные.

– Так Сами-Знаете-Кому хватило одного лишь Имперуса, чтобы заставить тебя идти с ним, когда ты догадалась, что это не Гарри? – спросил Билл.

– Да. Дело в том, что я совершенно не могу противостоять Империусу. Просто не умею. Поэтому профессору Снеггу было так просто проводить свои сеансы стирания памяти. Я мгновенно теряю контроль над собой и ничего не соображаю, полностью подпадая под власть использовавшего это заклинание. У всех у нас есть свои слабые места. Не считая спиртного, я не могу противостоять Империусу и до сих пор не умею трансгрессировать.

– Ничего, научитесь, – приободрил её Снегг. – Я почти не умею летать на метле и не владею анимагией, а это куда хуже...

''Брал бы уроки полётов у Чжоу вместе с первокурсниками!'' – подумал про себя Гарри мстительно.

– Я не умею вызывать Патронуса и до сих пор не научился переводить вещи из трёхмерного плана в двухмерный, – признался Сириус. – Ну и что в этом такого? Всё уметь нельзя.

– Но мы должны научиться как можно большему количеству вещей, овладеть важными заклинаниями, которые в один прекрасный момент могут оказаться жизненно-необходимыми! Надо организовать что-то вроде частных курсов повышения магической квалификации. Тот, кто умеет делать что-то лучше других, должен научить остальных! Я не имею в виду что-то слишком уж сложное, вроде заклинания Выселения, которым из всех нас владеет лишь профессор Дамблдор. Но заклинание, создающее незарегистрированный портал, который, следовательно, нельзя отследить, или заклинание, не дающее трансгрессировать, могут очень пригодиться. Я знаю довольно редкое заклинание, не дающее анимагу превращаться.

– Это как? – не понял Гарри.

– А вот так. – Маргарет что-то прошептала, и из её палочки вырвался короткий плоский золотой луч. Он с размаху наделся на шею Сириуса словно ошейник. – Попробуй-ка, превратись теперь в собаку!

Сириус попробовал, потом ещё раз и ещё. У него ничего не выходило.

– То-то же. – Маргарет прошептала контрзаклинание, и ошейник исчез. Сириус сразу же стал большущим чёрным псом. – Ну как, полезное заклинание?

– А то! – воскликнул Люпин. – Если бы мы им три года назад воспользовались, когда мы разоблачили Хвоста, он не смог бы сбежать, превратившись в крысу, не вернулся бы к Волану-де-Морту, и тот, возможно, до сих пор не вернулся бы!

– Кстати, а почему Волан-де-Морт выбрал именно этот день, чтобы похитить Маргарет? – спросил Гарри.

– В замке много гостей. Если бы ему повезло, мы не хватились бы Мэгги до самого вечера – мало ли, с кем она общается, старые друзья, знакомые, одноклассники… – пояснил Дамблдор.

– А ещё полнолуние, – заметил Люпин, морщась и отпивая очередную дозу своего лекарства из фляжки. – Как я понимаю, это было необходимым условием церемонии ''вступления во власть''. – Ух, гадость.

– Жидкое коллоидное серебро пополам с осиновым пеплом? – спросила Маргарет участливо.

– Откуда вы знаете? – спросил её удивлённый Снегг.

– Нетрудно догадаться.

– Остальным специалистам по зельеварению понадобилась чуть не тысяча лет, чтобы найти лекарство для оборотней, а ты вот так взяла и догадалась? – недоверчиво посмотрел на неё Люпин.

– Я – не остальные. Я – Маргарет Фиона Поттер, в недалёком будущем Блэк! – заявила девушка и рассмеялась. – Как давно я не произносила эту фразу… А ведь когда-то она была моей любимой... Может, мне замуж не выходить, чтобы и дальше щеголять этой фразочкой…

– А почему Оживляющее заклинание запрещённое? – спросил Рон Блэка.

– О-о-о! Для этого есть свои причины. В общем-то ученики внесли свой вклад в копилку недовольства оживлением. По идее оживить можно любую вещь: скамейку, и она ускачет, ботинки – и они начнут пинаться, простыню – и она будет летать и укутывать всех с головы до ног как смирительная рубашка. Я же рассказывал, как Маргарет когда-то оживила подушку, и та меня чуть не придушила. А скандалы с кусачими дверными ручками и прячущимися ключами? Это ещё цветочки… Ученики Хогвартса оживляли крылатых вепрей на воротах и горгулью у входа в кабинет Дамблдора. Горгулья куда-то сбежала, и пароль было говорить некому. Помните, вам целую неделю пришлось ходить в собственный кабинет окольными потайными путями? Представляете, что было бы, если бы кому-нибудь пришло в голову оживить статую Горбатой Ведьмы или Ноттингемского Отравителя? А рыцарские доспехи с острыми мечами? Причём оживить вещь легко, а вот угомонить её, заставить её утихнуть, уснуть, гораздо труднее. Сами знаете, как наши над магглами шутят: оживят дверцу шкафа, и та всё время открывается и закрывается сама, а магглы в обморок падают, утверждая, что в их доме завёлся барабашка, полтергейст или ещё кто-нибудь. Снять заклинание можно, но сложно, поэтому и штат выездных ликвидаторов последствий заклинаний и неправомерного использования маггловских артефактов при Министерстве такой большой. Все они работают под началом твоего отца, Рон, Мистера Уизли, там же работала и Мелисса Найтингейл.

– Гарри, помнишь, летом отец что-то сделал с летучим змеем, о тот начал говорить. Он нам ещё отказался сказать, какое заклинание он применил. Значит, он это самое Вита Атрибуцио использовал, а нам не сказал, зная, что оно запрещённое.

– Я помню, ему потом штраф пришёл, он ещё его от Миссис Уизли прятал.

В этот момент крупная министерская сова с жёлтыми лапами влетела в разбитое окно и сбросила Сириусу на голову штрафной свиток.

– Вот, пожалуйста. Вы приговариваетесь к штрафу в семнадцать галлеонов, три сикля и четырнадцать кнатов! Что я говорил!

– Слушайте, Блэк, вы всё так здорово, подробно и понятно объясняете, что даже я заслушался, – вкрадчиво проговорил Снегг. – Не боитесь, что присутствующие здесь ученики заинтересуются этим запрещённым заклинанием? – и он кивнул на Гарри, Рона и Гермиону.

– Если бы я работал в Министерстве и отвечал за образование, я сделал бы все запрещённые заклинания обязательными для изучения, и тогда их никто не знал бы! – усмехнулся Сириус. – По себе знаю, что ученики никогда не учат то, что помечено как обязательное, и всенепременно интересуются помеченным как запретное. Если запретные заклинания сделать обязательными, лет через двадцать заклинание Авада Кедавра само изжило бы себя. Его никто не знал бы.

– Жаль, что вы не работаете в Министерстве и не отвечаете за образование, – саркастически заметил Снегг. – Но вы так всё толково объяснили… Уж не собираетесь ли вы стать новым учителем Защиты?

– Очень может быть. Только ради вашего спокойствия и вечного пребывания в должности профессора Зельеварения,– в тон ему ответил Сириус.

– Я, между прочим, ещё не увольнялась, а вы обсуждаете нового учителя, будто я здесь уже не работаю! – возмутилась Маргарет.

– Простите пожалуйста, Мисс Поттер, я решил, что вы выходите замуж и будете жить с мужем… – насмешливо заметил Снегг.

– Выхожу замуж, но не умираю же! Вашими коллективными стараниями я жива-здорова и пока ещё от должности не отказывалась!

Её возмущённую тираду прервало появление ещё одной министерской совы, кинувшей свиток Маргарет. Она развернула пергамент и удовлетворённо улыбнулась, протягивая свиток Сириусу:

– А это мой свадебный подарок.

Сириус непонимающе уставился в пергамент, прочитав его вслух:

Маргарет Фиона Поттер, полувейла, приговаривается к штрафу в сто галлеонов за применение чар вейл к Питеру Петтигрю в третий и последний допустимый раз второго июня в двадцать три часа сорок шесть минут. Напоминаем вам, что за последующее применения чар вейл вам грозит тюремное заключение в Азкабане сроком на три месяца. За каждое последующее нарушение срок пребывания в тюрьме будет увеличиваться на три месяца.

– Сто галлеонов? Штраф? Чары вейл? – посыпались вопросы со всех сторон.

– Почему ты назвала это свадебным подарком? – недоумевал Сириус. – По-твоему я всю жизнь мечтал узнать, что применяешь на ком-то чары вейл?

– За какое преступление ты просидел в Азкабане двенадцать лет? За предательство Поттеров? За пособничество Волану-де-Морту? Нет, милый, тебя посадили в тюрьму за убийство благородного Питера Петтигрю, который якобы нашёл тебя и попытался схватить. Но если я применила на нём чары вейл, значит, он жив. Значит, ты невиновен в глазах Министерства, а следовательно свободен.

– Я свободен?.. Правда? – Сириус оторопел, не смея поверить своим ушам.

– Ну да, только надо отдать эту бумажку в Министерство, в тот отдел, который занимается твоей поимкой. Этим занят Кингсли Шейкболт, если я не ошибаюсь? Как иногда полезно потолкаться в Лютном переулке и послушать сплетни…

– Неужели я и правда свободен? Я смогу нормально ходить по улицам, не превращаясь в собаку и не боясь дементоров? Это немыслимо… – Сириус был потрясён. – Спасибо тебе… – он обнял Маргарет и долго её не отпускал. – Это самый дорогой подарок, который мне когда-либо делали… Свобода… Я и мечтать об этом не мог.

– Не настолько уж ты и свободен. Тебе скоро жениться… – пошутил Люпин. – Маргарет, скажи пожалуйста, как давно ты знала Сама-Знаешь-Кого? Почему ты никогда ничего о нём не говорила? – внезапно посерьёзнел он.

С лица Маргарет сползла улыбка. Она внезапно стушевалась.

– Это долгая история. Что ж, слушайте.

Мне было три, когда ко мне на улице подошёл худенький красивый подросток лет шестнадцати, как раз как Руди. Он поймал мой игрушечный снитч, который вылетел на дорогу. Мальчик был серьёзный и вежливый. Он меня обо всём внимательно расспрашивал, мне понравилось с ним разговаривать. Руди и его друзьям было со мной неинтересно, – она покосилась на Сириуса с Римусом, – я ведь была кроха, а они уже взрослые. И я привязалась к Тому… Он частенько навещал меня, дарил какие-то мелочи, игрушки и сладости, расспрашивал меня обо всём. Единственное, о чём он просил, это никому не рассказывать о наших встречах. Я с радостью хранила это в секрете, ведь дети любят иметь свои маленькие тайны от взрослых. Это помогает чувствовать себя взрослее и значительнее. Когда я подросла, он стал учить меня всему тому, что знал сам. В одиннадцать лет я уже могла вызвать материального Патронуса, а в четырнадцать научилась переводить предметы из трёхмерного плана в двухмерный и обратно. Всякую ерунду типа Манящих чар я и за заклинания-то не считала… Единственное, чему он меня не научил, так это трансгрессировать. Этим нельзя было пользоваться до наступления совершеннолетия. Я чуть не с детства владею даже запрещёнными заклинаниями… В школе для меня в новинку было только Зельеварение, потому что если и было что-то, в чём Том плохо разбирался, то это было именно оно.

Шли годы… Том понемногу рассказывал о себе, постепенно оттаивая и раскрываясь. Он говорил о том, что он сирота, что его отец бросил мать, так и не женившись на ней, что она умерла, едва успев дать сыну имя, а потом мальчика определили в приют за неимением родственников. Первый приют Тома сгорел, из второго он почти сразу сбежал… По его рассказу выходило, что когда он закончил школу, он выяснил, что его мать жива, у неё другая семья и другие дети, она с ними счастлива и думать забыла о сданном в приют сыне. Том говорил, что ненавидит предавшую его мать и обязательно отомстит ей и тем, кто отнял её у него. Я сочувствовала ему, возмущалась вместе с ним и пыталась его утешить, не подозревая о том, что речь идёт о моей собственной семье и о моей маме.

Время шло, мне исполнилось пятнадцать. Странно, но мне и в голову не приходило, что за десять лет Том совершенно не изменился. Все эти годы на вид ему было лет шестнадцать, не больше. Первоначально он стал шестнадцатилетним потому, наверное, чтобы быть больше похожим на моего брата, чтобы я к нему быстрее привыкла и сильнее привязалась. Теперь он водил меня уже не в зоопарк и магазины игрушек, а в кафе и в кино. Встречные девчонки заглядывались на него, а мне это льстило. Ведь он шёл рядом со мной, а не с ними. …но я всегда относилась к нему как к брату, как к взрослому умному другу, который научил меня всему, что я знала, а не как-то иначе.

Однажды Том объявился летом после довольно большого перерыва. Мы только что отпраздновали день рождения Гарри, которому исполнился год, и я взахлёб рассказывала об этом Тому. Он устроил для меня пикник в парке. Мы сидели на траве и болтали обо всём на свете. Том очень тонко внушил мне мысль о том, что Руди женился, у него своя семья и ребёнок, что я ему больше не нужна, что он меня больше не любит, и я ему в тягость. В то время они с Лилли как раз были жутко заняты расшифровкой Великого Пророчества, и им ни до кого не было дела, даже до Гарри. Они жутко торопились с работой, днями и ночами просиживая над свитками. Но я воспринимала это на свой счёт. Мне казалось, что я им и правда мешаю, что я лишняя...

Том зародил во мне сомнение, сказав, что я не нужна брату. Он долго молчал для создания драматического эффекта, чтобы я ощутила себя совсем несчастной, одинокой и никому не нужной, а потом сказал, что любит меня и хочет на мне женится… Что мне никто не будет нужен кроме него, что он положит к моим ногам весь мир… Я просто не верила своим ушам. Он предлагал не ждать, пока я закончу школу, хотел, чтобы я сбежала с ним. Том говорил, что я никому кроме него не нужна, что меня никто не будет любить так, как он…

Я очень сильно растерялась. Он просто вылил мне на голову ушат ледяной воды. Том никогда мне не нравился в том смысле, чтобы выходить за него замуж. Он был хорошим рассказчиком, обладал живым воображением и хорошим чувством юмора, владел сотнями заклинаний, видел мир и знал жизнь… С ним было интересно, но не более того... К тому же я была безумно влюблена в Сириуса, всерьёз и надолго… – она покраснела. – Я внушила сама себе, что непременно выйду за него замуж. Мне больше никто не был нужен, никакие Томы Рэддлы, какими бы умными и интересными они ни были.

…Том протянул мне кольцо. Он сказал, что если я его надену, то нашу помолвку можно считать состоявшейся. Он смотрел на меня и улыбался – до последней секунды был уверен в том, что победил. Том улыбался, а глаза у него были холодные, какие-то немигающие, как у змеи… Меня мороз по коже пробрал, охватил какой-то безотчётный ужас… Я разрыдалась, бросила в него кольцо и побежала домой что было сил. Слишком уж всё далеко зашло. Я доигралась и досекретничалась.

Больше я Тома не видела, до той роковой ночи на Хэллоуин. Я помогала Руди и Лилли с ребёнком, готовилась к школе, стараясь отвлечься от тревожных мыслей и воспоминаний. Всё произошедшее казалось мне просто сном, будто я никогда и не была знакома со странным молодым человеком по имени Том Рэддл, который с маниакальным упорством хотел на мне жениться. А что было потом, вы знаете. Очень способный юноша с непомерными амбициями оказался Воланом-де-Мортом, Тем-Кого-Нельзя-Называть.

– Почему никто не обращал внимания на то, что ты периодически куда-то исчезаешь? – Люпин был озадачен. – Вы же и летом встречались. Как же мы могли этого не заметить? Родители? Учителя? Ты ведь довольно часто отлучалась…

– Маховик времени, Римус, у меня был незарегистрированный маховик времени, вами же и созданный. Его использование невозможно было отследить и проконтролировать, это же как незарегистрированный портал. Мы перемещались в прошлое, в какое-нибудь уединённое местечко, где можно было беспрепятственно тренироваться без риска встретить самих себя или тех, кто мог нам помешать. Гуляли мы, правда, в настоящем. К каким только уловкам я ни прибегала, чтобы улизнуть незаметно. Я представляла себе, что спешу на тайное свидание к молодому изгнаннику общества, которому жизненно необходима моя помощь… Вот идиотка…

– Так ты не знала о том, что Том, как ты его называешь, твой брат по матери? – прервал её Гарри.

– Нет, откуда? Разве мог он мне об этом сказать, если собирался на мне жениться ради Великого Пророчества? Он же рассказывал о своей ненависти к матери и её новой семье, разве мог он после этого рассказать мне правду? Раскрытие всех тайн не входило в его планы. Он хотел воспользоваться моей неопытностью и юной глупостью, чтобы сделать пешкой в своей игре. Женившись на мне, он получил бы безмерную власть над миром. Вот почему он с детства воспитывал меня такой, какой хотел бы видеть свою жену, его помощницу и ближайшую соратницу. Вот, для чего он научил меня всему, что знал сам. Он лепил мой характер как горшок из податливой глины. Но я нарушила все его далеко идущие планы, спасибо Сириусу.

– За что? – не понял тот.

– За то, что ты есть. Не знаю, чем бы всё это кончилось, если бы не ты. – Маргарет замолчала, а потом по её щекам неожиданно потекли слёзы. – Я должна рассказать ещё кое-что. Я всё-таки виновата в смерти человека, чтобы вы там не говорили. Я совсем недавно это узнала… Сириус, как погиб твой младший брат?

– Регулус? Я толком и не знаю. Мы не общались, ты же знаешь. Помню только, что он примкнул к Пожирателям Смерти, но в чём-то провинился перед Воланом-де-Мортом, и по его приказу его убили.

– Всё было не совсем так. Я… Я должна рассказать правду. Регулус работал в Министерстве, в Отделе Контроля Использования Волшебных Палочек. Чтобы обучить меня запретным заклинаниям, нужно было заблокировать мою палочку, чтобы в Министерстве об этом не знали, не присылали штрафы и не выдвигали против меня обвинений за использование непростительных заклинаний. Я научилась Империусу на пауках, а Авада Кедавра – на гриндилоу… Круциатус, мне, помнится, не давался, только Круциатус Майнор. Так вот, Том использовал для своего замысла Регулуса… Мне трудно об этом говорить. Лучше будет, если вы примените Ментальное Проникновение, все присутствующие им владеют? Давайте, подсматривайте.

– Лигиллименс! – прозвучал нестройный хор голосов, и перед глазами Гарри замелькали видения. Вот Маргарет подходит к какому-то светловолосому молодому человеку в кафе и будто бы случайно толкает его. Он оборачивается и недоумённо смотрит на Маргарет тёмными глазами Сириуса.

– Простите, я не хотела, – Маргарет очаровательно улыбается, и молодой человек тает.

– Что вы, что вы, ничего страшного. Могу я угостить вас горячим шоколадом?

– Почему бы и нет…

Воспоминание промелькнуло и появилось новое. Маргарет и Регулус сидели в симпатичной чайной Мадам Паддифут в Хогсмиде.

– Регулус, мне ужасно неловко вас просить, но у меня такая проблема, что лишь вы можете мне помочь…

– Маргарет, ради вас я готов на что угодно… – Регулус трогательно покраснел и опустил глаза.

– Не могли бы вы заблокировать мою палочку и не докладывать об этом… м-м-м… мелком должностном нарушении… Право, мне так неловко вас просить… – Маргарет чертила пальцем узоры на скатерти, притворно опустив глаза и не глядя на явно влюблённого в неё молодого человека. – Я… Мне нужно это, потому что… э-э-э…

– Нет-нет, что вы, не объясняйте, не надо. Я с радостью сделаю это для вас, если вы… м-м-м… согласитесь со мной ещё раз встретиться…

– Регулус, вы просто душка! – Маргарет подскочила к нему и чмокнула его в щёку, от чего юноша расцвёл. – Я пришлю вам сову, чтобы сообщить дату и время, когда нужно блокировать палочку, и её номер. Спасибо вам огромное!

– Не за что. Но я жду вас здесь через неделю, в этом же кафе.

– Конечно-конечно! Я обязательно приду! Пока! – Маргарет выпорхнула из кафе, а Регулус зачарованно смотрел её вслед.

Р-раз, и видение резко прервалось – Мэгги поставила блок. Гарри заморгал от неожиданности, как и все остальные. Сириус сидел с чрезвычайно недовольным видом:

– Хочешь сказать, что этот глупец тоже был в тебя влюблён?

– Я н-не знаю… Наверное… – Маргарет опять заплакала. – Я даже не знала его фамилию, он не сказал, что он твой брат… Честно! Это была просто забава, познакомиться с молодым человеком и немного поводить его за нос для пользы дела… Это была очередная игра… Я не знала, что всё так серьёзно… Однажды… Однажды он забыл заблокировать палочку, и меня вызвали на слушание в Министерство за использование заклятия Империус. Я тренировалась на кошке, поэтому огласке это не предали, даже слушания не было. Том надавил на кого-то, видимо, в Министерстве было полно его сторонников, и слушание замяли. Но Том сильно разозлился. Я не знала, что он отдал приказ убить Регулуса за этот ерундовый промах…

– Я считаю, что он тебя просто приревновал, – сухо заметил Сириус.

– Хороша ревность! Он же убил человека!

– Этот глупец не заслуживал большего!

– Ты считаешь его глупцом просто потому, что он имел несчастье в меня влюбиться! Это был твой брат и он погиб, тебе его что, совсем не жалко?

– Эй, давайте-ка поспокойнее, господа, – прервал их спор Снегг. – Вам ещё женится, а вы ругаетесь. Это никуда не годиться. Что было, то было. У Тёмного Лорда могла быть тысяча причин убить Регулуса, а не какая-то его глупая ошибка. Сейчас мы об этом уже не узнаем. Наверняка он блокировал не одну только твою палочку, а палочки многих Пожирателей, чтобы в Министерстве не знали о применении запрещённых заклинаний к людям, иначе их всех переловили бы по одиночке и отправили бы в Азкабан гораздо раньше, ещё до начала войны. К тому же Регулус был министерским информатором, мне это достоверно известно. Не нужно было ему самому лезть в самое пекло. Попасть на крючок Сами-Знаете-Кого было очень легко, поддавшись на его посулы, а вот соскочить с него гораздо труднее, практически невозможно. Это мало кому удавалось. Регулус был совсем молодой и неопытный, я его видел пару раз на собраниях. Он влип по уши по своей собственной глупости. Так что не казни себя, Маргарет, ты ни в чём не виновата.

Маргарет последний раз всхлипнула и посмотрела на Снегга с благодарностью.

– Что ж, пора готовиться к свадьбе. Жду всех через час в своём кабинете, – проговорил Дамблдор с улыбкой. – Кстати, Маргарет, у меня есть для тебя подарок. – Он достал из кармана крохотный свёрток и, увеличив его с помощью Энгоргио, протянул ей. – Замуж всё-таки стоит выходить в белом.

* * *

…Через час безмерно счастливые Маргарет и Сириус выходили из кабинета Дамблдора. Гермиона и Тонкс были подружками невесты, а Гарри, Рон и Люпин – шаферами. Гарри извёл на свои царапины и синяки всю бутылочку ранозаживляющего средства, а вот с брюками вышла незадача. Свои каждодневные брюки он так и не нашёл, а праздничные испортил так, что их в пору было выбрасывать. Пришлось просить запасные брюки у Рона, которые были ему сильно длинны. Гарри чувствовал себя пугалом, но это всё были мелочи жизни.

– Интересно, где они будут жить? – задумался Рон. – Не в том же жутком доме на Гриммуальд Плейс, 12! Чего только один портрет матушки Сириуса стоит! Она же просто со стенки свалится, когда узнает, что Сириус женился на полувейле! А этот грязный маленький Кричер! Может, он уже здох? – с надеждой проговорил он.

– Как ты можешь так, Рон?! Он маленький несчастный домовик и… Ой! – Гермиона аж подпрыгнула от внезапно пришедшей в голову мысли. – Я же не предлагала Мисс На… то есть Маргарет вступить во ВЗаДЭ, ни разу, представляете?! Она бы наверняка не отказалась! Если уж она сама не-совсем-человек, то она поймёт трудности маленьких бедных домовиков!

– Гермиона, имей совесть! Только и дел ей сейчас, что думать о твоих ВЗаДных эльфах! Она же через двадцать минут замуж выйдет! – прервал её честолюбивые мечты Гарри. – Я не дам тебе приставать к ней с такой ерундой!

Но получилось немного не так, как полагал Гарри. Сначала у всех, кто вообще об этом знал, совершенно вылетело из головы, что на свадьбах волшебников было принято отпускать на волю двух белых голубей из клетки. Без этого древнего обычая, церемония считалась недействительной. Хорошо ещё, что вовремя очнулась Тонкс. Дамблдор наколдовал клетку с голубями, а Маргарет и Сириус достали из неё белоснежных птиц и выпустили их в открытое окно навстречу солнцу и ослепительно синему небу.

Вспомнили ещё одну традицию. Новобрачные должны были непременно сделат