Теневые годы Таниса (джен)

Слиг услышал шум раньше, чем увидел его источник. Раздался грохот, от которого содрогнулась земля. Однако существо не спешило отрывать взгляд от горящих волос Бранделлы. Когда оно подняло голову, Танис, ехавший на одном из быков, был уже в нескольких шагах.

Полуэльф пнул слига в грудь, отбросив его назад, в огонь. Слиг закричал и покатился по земле. Тем же движением Танис спрыгнул с буллбогга и, размахнувшись мечом, отрубил длинные косы Бранделлы у основания шеи. Следующим метким ударом он разрубил её путы. Он вложил меч в ножны, запрыгнул обратно на быка и протянул ей руку. Она вскочила и взяла его за руку, запрыгнув позади него на широкую спину буллбогга. Позади них предводитель слигов продолжал кричать, объятый пламенем.

Танис вонзил пятки в широкие бока животного, и оно бросилось бежать, перебирая всеми шестью лапами. Позади него грохотал второй буллбогг, привязанный к первому.

Танис скакал на неповоротливом звере вниз по склону в том же направлении, куда убежала стая слигов. Он подобрался к ним сзади и стал рубить их одного за другим серым металлическим мечом, который выковал для него Флинт. Меч был уже не таким лёгким и послушным в его руках, как когда его зачаровала Кишпа, но он всё равно справлялся со своей задачей.

Пробиваясь сквозь передние ряды врагов, Танис заметил впереди движение, которое контрастировало с дёрганой походкой ящероподобных слигов.

— Клотник! — взревел он.

— Это я! — раздался облегчённый тенор.

Танис придержал своего булбогга, чтобы Клотник успел забраться на второе животное. А затем они поскакали прочь, оставив слигов позади.

* * *

Они напоили быков у пруда на поляне, собрали свои скудные пожитки и быстро двинулись на запад, стараясь как можно дальше уйти от слигов, пока их не настигла усталость.

Когда они наконец остановились, чтобы отдохнуть, Танис вызвался дежурить первым.

Бранделла настояла на том, чтобы дежурить второй, и он пошёл будить её через два часа, незадолго до рассвета. Он опустился на колени рядом с ней и стал наблюдать за тем, как она спит, такая же безмятежная, как почти беззвучная лесная ночь.

Он думал о будущем: она прекрасно вписалась бы в его небольшую компанию друзей. Флинт, Стурм, Карамон и Тас сразу бы поняли, что она одна из них, хотя ей и пришлось бы следить за своими ценностями в присутствии кендера. Даже Рейстлин мог бы принять её, чтобы узнать больше о магии Кишпы.

Конечно. Кит возненавидел бы её, но Бранделла смогла бы постоять за себя в поединке с фехтовальщицей. Вместе они составили бы неплохую команду. И, возможно, со временем Бранделла взглянула бы на него по-новому. Он мог бы подождать. И он подождёт. Танис потянулся, чтобы коснуться её плеча и разбудить. Его рука прошла сквозь неё.

— Бранделла! — воскликнул он. Вздрогнув от глубокого сна, она резко села, и её недавно укороченные локоны рассыпались по плечам.

— Что случилось? Что произошло? — спросила она, оглядываясь по сторонам в поисках признаков опасности. — Слиги?

Вздрогнув от неожиданности, Клотник бросился к бычьим повозкам, прежде чем понял, что двигается только он. Он остановился и оглянулся на Таниса и Бранделлу. И прислушался…

— Я хотел тебя разбудить, — смущённо сказал Танис. — Но там не к чему было прикасаться. Моя рука прошла сквозь тебя! — Она дотронулась до своей руки и почувствовала плоть и кости!

— Должно быть, ты заснул и тебе это приснилось, — успокаивающе сказала она. — Я всё ещё здесь. Видишь? — Она протянула ему руку.

Он потянулся, чтобы взять её, но, хотя он и видел её, он не мог ни прикоснуться к ней, ни сжать её. Бранделла ахнула. Это было правдой.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — спросил Танис, пытаясь утешить её и понять, что происходит. В её глазах мелькнул ужас. — Я чувствую себя так же, как и раньше. Танис! Я не понимаю!

Ранний утренний туман, казалось, проникал прямо в неё. Она словно становилась единым целым с туманом, тонким и воздушным.

— Эти слиги что-то с тобой сделали? — спросил Танис, лихорадочно соображая. — Они дали тебе что-нибудь поесть или выпить? — Она растерянно покачала головой.

— Нет. Ничего.

Танис напряжённо размышлял.

— Подожди! — воскликнул он, протягивая руку, но не решаясь дотронуться до неё. — Когда ты была на могиле Кишпы, что-нибудь произошло? Что-нибудь необычное? — Она смахнула сухой лист с рукава позаимствованной у Клотника белой рубашки.

Лист упал на землю, и Танис поднял его и скомкал. Лист, по крайней мере, был настоящим. Затем она тихо произнесла:

— Не было никакого волшебства. Ничего подобного. Это должно быть что-то другое.

В ее хриплом от сна голосе послышалось отчаяние.

— Это что-то другое, — сказал Клотник. — С этим нельзя бороться мечом, Танис. Мне жаль.

Танис повернулся к Клонику, и на лице полуэльфа отразилась угроза. Он двинулся на гнома со словами:

— Ты говоришь так, будто знаешь об этом всё.

Клотник устало улыбнулся. Он не отступил.

— Тебе не поможет, если ты выместишь на мне свой гнев, — тихо сказал он, и его глаза стали большими и печальными. — Я не знал. Кишпа лишь предположил, что это может произойти. Но даже он не знал наверняка.

— Не знал чего? — взмолилась Бранделла. — Что со мной происходит, Клотник?

— Для Таниса ты такая же настоящая, как сама жизнь, — нежно сказал гном. — Для него твоё сердце бьётся, твоя кожа тёплая на ощупь, а твой голос звучит как музыка, которую исполняет вдохновлённый музыкант.

Бранделла покраснела. Смущённый тем, что его секрет был так очевиден, Танис стал разглядывать деревья поблизости.

— Ты настоящая, потому что он видит тебя реальной, — сказал Клотник.

Предполагалось, что Танис вернётся из воспоминаний Кишпы один, помня о тебе в своём сознании. Вместо этого он пошёл ещё дальше и физически перенёс тебя из воспоминаний Кишпы в свой мир. Кишпа сказал, что такое возможно. Но он также сказал, что если это и произойдёт, то ненадолго.

— Почему? — спросила Танис. — Почему это не может длиться вечно? Почему она не может остаться здесь со мной? — Вот. Теперь она знала. Когда он посмотрел на неё, её глаза были влажными от слёз. Но даже сейчас он не знал, были ли это слёзы сожаления или слёзы жалости.

С бесконечной грустью Клотник сказал:

— Она не может остаться, потому что она — воспоминание. И, как все воспоминания, она должна исчезнуть.

— Если она не исчезла из памяти Кишпы, — возразил Танис, — то не исчезнет и из моей.

— Таково было желание Кишпы, — сказал гном. — Но тебе придётся вспоминать о ней только мысленно. Мы ничего не можем сделать. Она исчезает.

Танису так хотелось обнять её, но теперь это было невозможно.

— Пойдём со мной, — прошептал он Бранделле. Он хотел остаться с ней наедине.

Клотник склонил голову, когда они проходили мимо него по пути к оленьей тропе неподалёку. — Прощай, — сказал он тихим голосом.

Она остановилась. Хотя она и дрожала от страха, не зная, что её ждёт, она поцеловала сына Мертвига в щёку. Они не прикасались друг к другу, но Клотник не сомневался, что его только что благословили.

* * *

Полосы солнечного света косо падали на землю, рождая день. Казалось, что свет пронизывает Бранделлу насквозь, как будто ее там и не было. Она вскрикнула и, спотыкаясь, сошла с тропы, ища тени.

Танис поспешил за ней, крикнув:

— Не бойся.

— Боюсь! — с горечью ответила она. — После того, как я исчезну, я стану просто воспоминанием, чем-то, что произошло в твоем прошлом. Ты будешь жить дальше, а я нет.

— Бранделла, о, моя Бранделла, — сказал он. Под его коленями захрустели опавшие листья, когда он опустился рядом с ней на колени.

— Подумай вот о чём. Моя память — это отдельный мир, как и у Кишпы. Ты будешь жить там. И не пройдёт и дня, чтобы ты не нашла там что-то новое и удивительное.

Она склонила голову набок, её стройное тело словно парило в тени.

— Послушай, — настаивал он, — память и воображение подобны краскам на палитре художника: они постоянно смешиваются, создавая что-то новое. И это то, что ты найдёшь во мне, Бранделла: совершенно новый мир, который ты сможешь исследовать.

Он с трудом подбирал слова, чтобы успокоить её.

— Всё, что я помню о тебе, будет меняться. Иногда, когда я буду думать о том, какой ты была маленькой девочкой, я буду представлять тебя ребенком. И ты снова станешь молодой. Иногда по ночам я буду гулять по городской улице — в месте, где ты никогда не была, — но я буду думать о тебе, разговаривать с тобой. Ты ответишь в моем воображении. Ты сможешь бывать где угодно.

Она сжала руки, отодвигаясь подальше от света.

— Я надеюсь, то, что ты говоришь, правда.

— Я никогда тебя не забуду, — пообещал он, когда она растворилась в тени.

— А я всегда буду с тобой, — сказала она так тихо, что Танис не был уверен, услышал ли он её. А может, и не услышал. Может, это прозвучало где-то внутри него.