Паинит (джен)

Наступила ночь, а Том лежал на кровати, уставившись в потолок. В углу зашуршала крыса в глупой надежде найти что-нибудь съестное. Что она вообще забыла в его комнате? Или обезумевшие от голода звери уже готовы жевать старые книги? Том прислушивался к каждому звуку и постоянное шуршание отвлекало его. За дверью то и дело раздавались шаги и голоса.

— А ты будешь моей мамой? — прозвучал из коридора тоненький голос девочки.

Том поморщился. Некоторые сироты никак не могли привыкнуть к одиночеству. Они даже не представляли, насколько жалко выглядят, прилипая к нянечкам и цепляясь за их юбки. Том никогда не был таким. У него была гордость с самого рождения.

— Я не могу быть твоей мамой, Ханна, — деликатно ответил голос за дверью, и Том узнал Марту, — когда-нибудь у меня будут свои дети.

Марта говорила с вежливой лаской, и её тон напомнил Дамблора. И где же обещанное письмо? Он в очередной раз встал, чтобы посмотреть на пустынную улицу: ничего, похожего на сову. С мыслью, не подшутил ли над ним профессор, он в который раз вернулся в постель и продолжил прислушиваться. Только под утро Том, отчаявшись дождаться письма, наконец сомкнул глаза.

Не успел он заснуть, из окна раздался пронзительный крик. Том резко вскочил. В комнату, истошно вопя, влетело странное существо, похожее на общипанную курицу. Не успел Том сообразить, что происходит, как следом за существом появилась большая летучая мышь. Выглядела она жутко, как будто недавно восстала из мёртвых: порванные крылья, израненное тельце, из которого повсюду выглядывали какие-то металлические детали. Её глаза светились неестественным зелёным светом. Летучая мышь походила на творение безумного ученого, который построил механизм из тушки животного. Она стремительно пронеслась через комнату, в одно мгновение нагнав курицу, и вцепилась в неё с жестокостью голодного коршуна. Завязалась яростная схватка, и по комнате заметался комок из перьев, когтей и металла. Повсюду разлетался пух, словно кто-то взорвал небольшую подушку. Том поразился, откуда столько перьев в курице, на первый взгляд почти лысой. Несколько секунд он растерянно смотрел на происходящее. Внезапно вспыхнуло пламя — и комок превратился в огненный шар. Том отскочил к кровати, собираясь схватить одеяло и потушить пожар. Однако то, что секунду назад было птицей и летучей мышью, мгновенно сгорело в воздухе. На пол с жутковатым стуком упали угольки, оставив небольшое облачко золы. Том с опаской подошёл к пепелищу и осмотрел его. Обугленные останки продолжали шевелиться, издавая тихое бренчание. Том присел на корточки и аккуратно приподнял обугленный кончик крыла, под которым оказался механизм, оставшийся от летучей мыши. Том с интересом рассматривал металлический шар размером с грецкий орех, вокруг которого были подвижно закреплены обручи. Они могли вращаться вокруг центрального элемента, и в целом всё это напоминало модель атома. Том не мог представить, зачем нужна такая штуковина.

Прямо под устройством лежал обгоревший по краям конверт. Том поднял его и повертел в руках: конверт был тяжёлым и горячим, как будто внутри находилось нагретое железо. Удивительно, что письмо осталось целым. Не иначе, в этом была замешана какая-нибудь магия. Том развернул письмо и опустился на кровать. Из конверта что-то выпало, и мальчик удивлённо уставился на посылку. На одеяле холодно поблёскивал старый серебряный кулон. Цепочка держала диск из потемневшего металла, в центре которого был маленький чёрный камень, а по краям — какие-то надписи. Том поднёс кулон к глазам, рассматривая их, но язык был ему явно не знаком: то ли азиатские, то ли египетские иероглифы, он в этом не разбирался. Подарок? От Дамблдора? Том положил кулон и стал читать письмо, надеясь найти там объяснение неожиданной посылке.

Почерк был тонким, изящным, витиеватым. Так писали настоящие аристократы.

Дорогой Том!

Прошу прощения за задержку, с которой я присылаю тебе обещанное письмо — уверяю тебя, она была вынужденной, потому что для того, чтобы добыть необходимую тебе вещь, потребовалось больше времени, чем я предполагал. Посылать столь важное сообщение совиной почтой оказалось весьма опасно, поэтому я послал Фоукса. Не переживай за него, он — феникс.

Том оторвался от письма и покосился на горку обгорелых останков. Он был в лёгком шоке от того, что фениксом оказалась ощипанная курица. Том как-то по-другому представлял себе этих сказочных птиц. Одно было хорошо: курица, т.е. феникс, мог ожить из пепла. А вот в летучей мыши он не был уверен. И это к лучшему, если мышь хотела напасть на Дамблдорова феникса.

Как я уже говорил во время нашей встречи, твои способности к магии несколько отличаются от обычных. Такие виды волшебства в нашем мире требуют большого искусства в обращении и не могут быть под контролем юноши твоего возраста. Учитывая степень проявления твоих способностей, я счёл необходимым контролировать их ещё до того, как ты приедешь в Хогвартс. В конверте с этим письмом ты найдешь волшебный артефакт — он выглядит как простое серебряное украшение, но обладает редкой силой, которая позволит тебе избежать спонтанных проявлений магии. Тебе нужно надеть его и спрятать под одеждой, чтобы ни люди, ни другие волшебники не заметили, что ты его носишь. Это очень важно для твоей собственной безопасности, и при следующей нашей встрече я постараюсь объяснить тебе всё подробнее. Пожалуйста, носи его всё время, особенно когда будешь посещать волшебные места. Помни, что в волшебном мире есть свои правила, и нарушителей этих правил ожидает суровое наказание

Я желаю тебе только добра и надеюсь на твоё благоразумие

Искренне твой, Альбус Дамблдор.

P.S. : Напоминаю, что пользоваться волшебной палочкой вне Хогвартса запрещено

Том несколько раз перечитал письмо, как будто надеялся, что подробные объяснения вдруг волшебным образом появятся между строк. Перевернул листок. На противоположной стороне объяснений тоже не нашлось. Том вздохнул. Он поразился, как Дамблдору удавалось написать столько слов, фактически ничего не сказав. Виды волшебства... искусство в обращении... редкая сила. Он понял только, что с этим кулоном его необычные способности можно будет скрыть от окружающих.

"...нарушителей этих правил ожидает суровое наказание," — перечитал Том. Намёк понят, ему не нужно было объяснять дважды.

Том отложил письмо и снова взял в руки кулон. Только очень состоятельный человек мог назвать его "простым серебряным украшением". Это была достаточно увесистая вещь из настоящего серебра, а камень вполне мог оказаться драгоценным. Сейчас Том фактически держал в руках столько денег, сколько никогда в жизни даже не видел. Подавив желание сию минуту отправиться в ломбард, Том надел его на шею. Вспомнив письмо Дамблдора, он быстро сунул кулон под кофту, из которой теперь выглядывали только края цепочки. Том не допускал мысли ослушаться Дамблдора — сейчас он был единственной ниточкой в волшебный мир, и мальчик цеплялся бы за него, даже будь этот человек самим дъяволом.

"Желаю тебе только добра..."

Том хмыкнул. Когда взрослые говорили так, ничего хорошего от них ждать не приходилось.

В этот же день Том отправился на поиски «Дырявого котла». Денег на дорогу он занял у Эрика, который был очень рад, что Тома отправляют куда подальше. Миссис Коул рассказала, что Том переходит в интернат для "особых" детей, и теперь мальчик то и дело слышал ехидные смешки в свою сторону. Конечно, все поняли слова "интернат для особых детей" одинаково. Но Тому это было только на руку: знай Эрик, что Том будет жить в элитном заведении для аристократов, ему пришлось бы идти до "Чаринг Кросс Роуд" пешком.

Метро быстро доставило Тома к нужной станции. Несколько минут ему потребовалось, чтобы найти книжную лавку, которую описал Дамблдор. Между ней и магазином пластинок действительно располагался паб, и он действительно назывался "Дырявый котёл". И там действительно работал бармен по имени Том. Маленькое тёмное помещение было заполнено людьми, выглядевшими вполне обычно, если не считать того, что все они были одеты в мантии.

Пробираясь между столиками, он услышал за спиной ядовитый шепоток:

— …маггл.

Том почувствовал прилив злобы. Он волшебник, это его мир. Но даже здесь плохо одетому сироте не рады. Ни на кого не обращая внимания, Том вышел на задний дворик — ко входу на нужную улицу. Посетители паба проводили возмущенными взглядами неприветливого мальчика, который к тому же выглядел как беспризорник.

Оказавшись в Косом переулке, Том вздохнул с облегчением. Тут было светло, солнечно, а самое главное — люди, суетившиеся вокруг, обращали на него гораздо меньше внимания. Даже не смотря на тот факт, что он шёл медленно, изумлённо озираясь по сторонам. Том никогда не видел столько странностей в одном месте: витрины с мётлами, клетки с совами, палатки самых разных диковин и даже волшебный банк. Проходя мимо лавки сладостей, Том почувствовал, как у него в животе заурчало. Он совершенно забыл про завтрак, спеша оказаться в волшебном мире. Да и холодная овсянка в приюте не могла сравниться с великолепием, которое раскинулось перед ним. Том нечасто видел и обычные сладости, а уж волшебные поражали воображение. К лавочке подошла красивая женщина в легкой шёлковой мантии. За руку она крепко держала вертлявого мальчишку лет пяти. Он капризно тыкал пальчиком в разные вкусности и, казалось, хотел всё и сразу. Женщина ворковала сыну на ушко, терпеливо объясняя, что съесть столько за раз не удастся и слонёнку. Том засмотрелся на эту пару. Было в них что-то такое, отчего он чувствовал неловкость, и одновременно не мог оторвать взгляд. Как протестант, подглядевший в замочной скважине священное таинство: сокровенное и почти интимное. Женщина, заметив Тома, бросила на него настороженный взгляд и поспешила закончить покупки. Ребёнок остался недовольным, но она крепко прижала его к себе и улыбнулась с теплом, которое было сильнее летнего солнца.

— Шёл бы ты отсюда, парень! — грубо крикнул волшебник за прилавком. — Всех посетителей мне распугаешь!

Том вздрогнул, наткнувшись на злобный взгляд продавца сладостей, и зашагал прочь. Всё же он сильно выделялся своей поношенной маггловской одеждой. Поэтому первым делом Том решил обзавестись мантией: можно сразу переодеться и не привлекать к себе внимания. Конечно, на новую мантию ему не хватало. Но он потратился на ту, которая была целой и выглядела добротно. Школьные мантии стоили дорого — возможно, из-за серебряных застёжек. Сразу накинув обновку на плечи, Том развернул список книг. Теория Магии... 1000 магических растений и грибов... Магические отвары и зелья? Он был готов поспорить, что это местная химия. Тому стало смешно. Если ему предстояло изучать таблицу Менделеева, то он готов сразу сдать экзамен. В первую очередь, Том приценился — ему определённо не хватало на все книги, если он собирался купить остальное. Поэтому Том стал искать место с уценённым вариантом учебников. Ему с трудом удалось раздобыть нужные книги, оставив при этом достаточно денег. Тому было жутко интересно, что же из себя представляли учебники волшебства. Пролистав «Теорию магии», Том удивился. Оказалось, что магия сводилось к произнесению специального заклинания и выполнению особых движений палочкой. В учебнике не было ни одного упоминания о вещах, которые он совершал в детстве. В книгах по заклинаниям и трансфигурации приводились подробные описания действий, которые требовались для того или иного колдовства. Всё это напоминало словарь иностранных языков, однако в этом случае к словам прилагались ещё и жесты. Том со вздохом пролистал заклинание левитации и параграф о превращении спичек в иголки. Заклинаний, которые он хотел бы попробовать, в книгах не нашлось. Уже почти разочаровавшись, Том открыл «Защиту От Тёмных Искусств». Без особого интереса пролистав несколько страниц, он нашёл строки, на которых его взгляд задержался.

Некромантия — волхвование тёмное, знакомое магам презлейшим, способное обращать мёртвое в живое. Для исполнения сего потребна жертва, и тем сильнее колдовство, чем горячее вожделение волхва до него.

Оказалось, это был простой перечень известных тёмных техник. Больше упоминания о некромантии мальчик не нашёл.

Внезапно в лужу рядом с Томом прилетел большой камень, и новенькую одежду тут-же забрызгало грязью. Он выругался и посмотрел на бросившего — отлично одетого мальчишку в блестящих кожаных ботинках. Рядом важно шагал высокий мужчина с тростью, наконечник которой золотом блестел на солнце.

— Эй, мистер! — крикнул Том, скрипя зубами от злости, — Ваш сын только что испачкал мою мантию!

Волшебник окинул его равнодушным взглядом, и отвернулся, продолжая свой путь. Казалось, он не счёл мальчика достойным своего внимания. Его сын скорчил гримасу и показал язык. Руки Тома непроизвольно сжались в кулаки. Останься этот мальчишка с ним один на один, он бы очень сильно пожалел, что осмелился перейти дорогу Тому Реддлу. "Помни, что в волшебном мире есть свои правила... " Том провожал взглядом аристократов, запоминая как они выглядят. И вспоминал, как взметнулось пламя от небрежного взмаха волшебной палочки. Сегодня у него будет своя.

Карман Тома оттягивал механизм, полученный от летучей мыши. Он надеялся найти магазин с такими штуками, чтобы разобраться в его назначении. В витринах Косого переулка Том не увидел ничего подобного. Он долго бродил мимо прилавков, и наткнулся на ответвление "Лютный переулок". Если основную улицу заполняла толпа, то "Лютный" пустовал. Только одинокая девочка — ростом чуть пониже его — как раз выходила в "Косой переулок". Она внезапно повернулась и посмотрела прямо на Тома. Он вздрогнул — по её щеке, от губ к виску, тянулся то ли шрам, то ли жутковатое родимое пятно, похожее на брызги тёмной крови. Заметив Тома, она быстро накинула капюшон и опустила голову. Лицо девочки скрылось за плотной тканью. Том вздохнул и шагнул на улицу, которая напоминала окружавшие приют трущобы. Удивительно, но именно здесь он вскоре нашёл магазин со странными устройствами. Они бренчали и подрагивали, а некоторые даже дымились.

Волшебник за прилавком подозрительно посмотрел на Тома. Особенно он насторожился, когда мальчик показал устройство.

— Откуда у тебя это? — спросил он, сверля Тома глазами, — Стащил где?

Том отрицательно покачал головой. И почему все вокруг принимают его за воришку? Волшебника жест не убедил, и он беспокойно выскочил из-за прилавка. Том удивлённо наблюдал, как продавец подошёл к двери и выглянул на улицу. Повертев головой по сторонам, он злобно уставился на Тома.

— За дурака меня считаешь, а? — процедил волшебник. — А то я не знаю, что ты задумал. Где мракоборцы?

Том растерялся. Он вообще не знал, кто такие мракоборцы. Понимая, что мальчик не собирается сознаваться, волшебник вышел на улицу и осмотрелся.

— Эй, вы! — крикнул он в пустоту. — Зарубите уже себе на носу — я не торгую нелегальщиной!

С этими словами он громко захлопнул дверь и направился к прилавку, что-то ворча по дороге. "Уже и детей посылают, совсем сбрендили..." — расслышал Том.

— Вы ошибаетесь, сэр! — с жаром воскликнул он, — меня никто не посылал, я это... случайно нашёл. Клянусь!

Вернувшись за прилавок, волшебник внимательно посмотрел на Тома, что-то соображая.

— Давай сюда. — наконец сказал он.

Том, поколебавшись, протянул свою находку.

Продавец задумчиво повертел в руках устройство, осматривая его с разных сторон.

— Такие уже не делают. — заключил волшебник. — Последним был Мортис Селвин, и он уже давно сгнил в Азкабане...

— А для чего это нужно? — спросил Том, протягивая руку, чтобы забрать устройство.

Продавец шикнул на него, и положил вещь себе в карман. Том чуть не задохнулся от гнева: волшебник вовсе не собирался возвращать устройство. Том уже открыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но продавец перебил его на полуслове.

— Не знаю, где ты это украл, — грубо сказал он, — но тебе лучше валить, пока я не вызвал полицию!

Том прямо-таки почувствовал, как лицо покрывается красными пятнами. В который раз его несправедливо обвинили в воровстве, да ещё и отобрали принадлежащую ему вещь. Огромным усилием воли Том заставил себя успокоиться и повнимательнее рассмотреть волшебника.

— Я уйду. — холодно проговорил он. — Но вы ещё ответите за свой поступок.

Волшебник расхохотался, а Том медленно повернулся и, расправив плечи, вышел на улицу. Он очень хорошо запомнит дорогу до этого магазина. А сейчас ему нужна волшебная палочка.

Когда Том нашёл магазин волшебных палочек, уже почти стемнело. Вывеска сверкала золотистыми буквами, а в витрине красовались подушки, на каждой из которых располагалось по такой же деревянной палочке, что он видел у Дамблдора. Открыв дверь, Том услышал, как в глубине магазина прозвенел колокольчик. Из-за прилавка показалось кудрявая, как у Денниса, но только ещё более светлая голова. Голова широко улыбнулась ему, оторвав взгляд от какого-то журнала.

— Привет! — поздоровался совсем ещё молодой юноша. — Собираешься в Хогвартс?

Том кивнул.

— В какой руке держишь палочку?

Том задумался, пока подросток выходил из-за прилавка. Юноша был ненамного выше самого Тома.

— Это не принципиально, — наконец ответил Том. — Я пишу обеими руками…то есть, я хотел сказать, держу палочку.

— Ничего себе! — изумился парень, как будто никогда такого не встречал, — прикольно.

— С рождения я левша, — объяснил Том. — Но в школе меня переучили.

Он снова осёкся, пожалев, что упомянул про школу. Он не имел представления, учились ли волшебники где-нибудь до одиннадцати лет.

— Неужели, — округлил юноша большие серые глаза. — Значит, будем считать, что ты левша.

Он ловко вытащил сантиметровую ленту и принялся измерять Тома, делая пометки в пергаменте. Тому оставалось только догадываться, как на выбор палочки влияла окружность головы, и не окажется ли она у него слишком маленькой.

Закончив измерения, юный продавец уткнулся в пергамент. Губы его шевелились, пока он делал расчёты. Внезапно он замер, посмотрел на Тома, а потом снова в свои записи. Нахмурившись, он что-то зачеркнул, и начал считать сначала. Том переминался с ноги на ногу, и уже было хотел предложить помощь, как вдруг продавец хмыкнул, задумавшись.

— Может, в твоём случае нужны обе руки? — протянул он, снова берясь за сантиметр.

«А что если, — подумал мальчик, — мне не подойдёт ни одна палочка?» Он вспомнил небрежный взмах, с которым Дамблдор заставил шкаф Тома загореться. «Тогда я никогда не смогу повторить такое.»

Теперь кудрявый блондин измерял его правую руку. Том чувствовал, как в душе поднимается страх. А продавец, занеся новые измерения в пергамент, снова погрузился в вычисления. Оторвавшись от пергамента, он поглядел на Тома растерянно.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он.

Том занервничал.

— Сейчас, погоди минуточку, — виновато улыбнулся парень и выбежал за дверь напротив прилавка.

Том остался стоять в центре зала с глупым видом. Через несколько минут за дверью послышались тяжёлые шаги и мужской голос:

— Гаррик, тут банальная ошибка. Ты так и будешь дёргать меня по поводу и без? Я, между прочим, был занят.

— Клянусь, я всё пересчитал несколько раз — оправдывался юноша, — оно отрицательное.

Дверь распахнулась, и показался невысокий мужчина — такой же светлый и кудрявый. Его глаза, казалось, излучали лунный свет.

— Здравствуйте, юноша, — мужчина протянул руку Тому, с интересом его рассматривая, — я мистер Олливандер.

— Здравствуйте, — протянул руку Том, и, вспомнив Дамблдора, добавил, — сэр.

Олливандер взял из рук покрасневшего юноши свиток пергамента и поглядел в него, проверяя расчеты. Том наблюдал, как выражение недоверия на его лице сменяется удивлением. Олливандер поднял глаза на Тома, и улыбнулся так, словно только что получил подарок на рождество.

— Всё в порядке, Гаррик, — успокоил он парня и снова впился глазами в Тома.

— Пройдёмте со мной, мистер…

— Реддл, сэр.

— Рэддл.. Рэддл, — задумчиво повторил Олливандер, пока они шли по тёмному коридору. — Вы родом из Англии?

— Да, — кивнул Том.

— Интересно, — пробормотал Олливандер, — никогда не слышал о вас.

Том покраснел. Он вспомнил, что профессору Дамблдору тоже была незнакома его фамилия.

В конце коридора оказалась тесная комнатка, заваленная бумагами, исписанными непонятными формулами. На некоторых из них присутствовали чертежи и схемы. На столе, приставленном к стенке, лежала лупа и небольшой ножичек, похожий на те, которыми пользовались художники для заточки карандашей. Напротив стола стоял большой шкаф, некоторые дверцы которого были приоткрыты, и можно было увидеть захламленные полки.

— Шумиха вокруг Григоровича, признаюсь, захватила и меня, — смущенно сказал Оливандер, пододвигая к шкафу небольшую табуретку.

Его слова прозвучали как оправдание, но Тому было совершенно всё-равно. Он в первый раз слышал фамилию "Григорович".

— Некоторые верят, что это подарок самой смерти...

Что? Подарок смерти? О чём он вообще? Том задумался — а это точно магазин волшебных палочек?

— И я тоже начал эксперименты, — волшебник встал на табуретку, которая тихо скрипнула под его весом.

Том испугался, выдержит ли она Оливандера. А тот как ни в чём ни бывало продолжил:

— И однажды мне пришло в голову одно смелое сочетание: жизнь и смерть. Увядание и возрождение.

Том начинал беспокоиться, в своём ли уме этот человек. А тот, не обращая внимания на выражение лица Тома, продолжал:

— Я попросил дополнительное перо, — говорил он. — Это показалось удобным, ведь я делал её не для продажи...

Оливандер приподнялся на носках, доставая коробку с самой верхней полки.

— Палочка совсем не слушалась. Я предположил, что она не получилась… Но потом решил сделал расчёт, чтобы прикинуть магическую массу предполагаемого обладателя моего изобретения.

Волшебник достал коробку и спустился с табуретки, которая в очередной раз жалобно скрипнула.

— И представляете, — Олливандер посмотрел на Тома с таким лицом, будто собирался рассказать нечто совершенно удивительное. — Она оказалась отрицательной.

— Эмм... Вот как? — изобразил Том вежливое удивление.

Он ничего не знал про магическую массу. Он, кажется, слышал что-то про отрицательную массу на уроках физики, но то была совершенно обычная масса. Вряд ли учитель в приюте Вула мог рассказывать про магическую.

— Никто не смог бы воспользоваться моей палочкой — печально произнёс Олливандер, — Тем не менее, я сохранил её. Неудачный эксперимент — это тоже опыт. Настоящий учёный умеет ценить свои ошибки. Понимаете меня, мистер Реддл?

Том кивнул. Нет, он ничего не понимал.

Олливандер достал из коробки длинную тёмную палочку, которая, на взгляд Тома, не особенно отличалась от тех, что он уже видел.

— Большая удача, что вы попали ко мне, молодой человек. — улыбнулся мужчина. — Возможно, именно у вас получиться сотворить магию с её помощью.

Он аккуратно достал палочку и бережно протянул её мальчику. Глаза его неотрывно смотрели на Тома, как будто тот был диковинным существом, а не ребёнком.

Как только пальцы Тома коснулись прохладного дерева, по руке его пробежала мурашка. Это было так приятно, что губы Тома дрогнули, выдавая непроизвольную улыбку. Мальчик взял палочку в левую руку, и её противоположный конец тут же зажёгся мягким серебристым цветом на манер фонарика. Том уставился на совершённое впервые чудо с открытым ртом.

Оливандер, казалось, был поражён ещё больше мальчика.

— Невероятно, — прошептал он. Как будто он и сам впервые увидел чудо.

Так они и простояли несколько мгновений — мужчина и мальчик с одинаково отвисшими челюстями.

— А что значит отрицательная магическая масса? — нарушил молчание Том.

Оливандер очнулся, и дрожащими пальцами взял палочку из рук мальчика.

— Видите ли, мистер Реддл, — вздохнул он, укладывая палочку обратно в коробку, — Частичка волшебства постоянно живёт в каждом из нас. Чем легче волшебник в магическом плане — тем меньше заклинаний подряд он сможет сотворить за раз. Или это будут достаточно слабые заклинания...

Том почувствовал, что краснеет.

— То есть, я, получается, просто очень-очень слабый волшебник? — недовольно перебил Том, когда приложил все свои школьные знания к словам Олливандера. — Настолько, что даже слабее... чем маггл?

Олливандера позабавил раздражённый вид Тома.

— А вы интересный молодой человек, мистер Реддл, — произнёс он, прищуривая глаза, в которых загорелись маленькие искорки, — Вероятно, вы читали хорошие книги... Я вам советую перечитать их внимательнее, и немного подумать.

Мальчик открыл рот от изумления. Кажется, мастер волшебных палочек только что намекнул на пробел в его школьных знаниях.

— А какая бывает самая маленькая магическая масса? — спросил Том.

— О, это хороший вопрос, мистер Реддл. — загадочно улыбнулся Олливандер. — Встречаются магглорождённые волшебники с нулевой магической массой. Удивительное явление, и соврешенно не изучено... Держите, мистер Реддл. — протянул он коробку Тому. — Я бы многое отдал, чтобы посмотреть, как вы будете ею пользоваться.

Том впервые понял, что чувствует одноклеточное под микроскопом биолога.

За прилавком Гаррик рассмотрел коробку с палочкой, и деловито произнёс:

— Тис и перо феникса, тринадцать с половиной дюймов. С тебя 7 галеонов.

Покидая магазин волшебных палочек, мальчик испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он очень гордился своей эксклюзивной палочкой, для которой был, наверное, единственно возможным хозяином. С другой — Том понял, что даже среди таких, как он, он был не таким, как все. Попав в волшебный мир, он оказался ровно в том же положении, что и раньше — он обладал... странностями. А слова, сказанные Олливандером, или, скорее, им не сказанные, вызывали у него ощущение, похожее на часотку. Он впервые понял, как проявляется настоящее любопытство.