Лесной мальчик, или Мы все - создания Природы (джен)

Как-то раз, когда Долохов планировал очередной рейд, Уолден МакНейр, выслушав его, вздохнул и пробурчал нарочито громко:

— Опять Лондон... да сколько ж можно-то? Такое ощущение, что других мест в Англии нету.

— И что ты предлагаешь? — мрачно поинтересовался Долохов. — Учти, инициатива наказуема.

— Да надоело уже, — поморщился МакНейр. — Что мы всё то Лондон, то фениксовцев пугаем? Даже мне стало скучно — а те, кого мы пугаем, по-моему, просто уже привыкли. Я предложил бы разгромить какое-нибудь мелкое местечко, где и волшебников-то — раз, два и обчелся, может, одна семья всего и живёт. Продемонстрируем, что никто не может считать себя в безопасности, даже те, кто, вроде бы, ничего не делает и сидит тихо, — он хмыкнул и вопросительно поглядел на Долохова. — Их можно даже убить не всех — вон пусть их дети расскажут, как это было ужасно.

— Магглолюбцы или грязнокровки? — деловито спросил Долохов.

— Какая разница? — очень искренне удивился МакНейр. — Довольно того, что они не поддерживают нас и живут в таком дерьме, что любой маггл бы постеснялся. Ты бы видел их дом, — он скривился. — У меня курятник в разы чище.

— Ну, ладно, — пожал плечами Долохов. — Пугнем этих дерьмовых обывателей. Все-таки разнообразие. Гойл, Крэбб, вы с нами. Руди? — он повернулся к старшему Лестрейнджу, но ему, как часто бывало, ответила Беллатрикс:

— Ни за что! Мараться в дерьме — увольте!

— Я с вами, — вдруг сказал Родольфус, заслужив этим возмущенный и непонимающий взгляд жены. — А вы с Беллой останетесь, — приказал он поднявшемуся было со своего места Рабастану. — И хватит, пожалуй — куда там больше пятерых? Тони?

— Замечательно, — быстро сказал Долохов, радуясь, что в рейде не будет ни чокнутой Беллы, ни ставшего совершенно непредсказуемым младшего Лестрейнджа, хуже которых, пожалуй, был только Эйвери — правда, как раз по причине полной своей предсказуемости. — Мы впятером отправляемся — а вы остаетесь на связи.

Беллатрикс презрительно фыркнула, но спорить, как ни странно, не стала.

...— Хуже дыры не нашлось? — Долохов брезгливо оглядел замызганный, какой-то грязно-серый домишко. — И здесь точно волшебники живут? Даже у магглов жилища пригляднее будут!

— Точно, — кивнул МакНейр. — Я потому и предложил их — не жалко. Так опуститься, — он скривился. — Зато шума будет... — он хмыкнул.

Крэбб с Гойлом, осмотрев предполагаемое место действия, тоже очень удивились.

— Чего мы тут делать-то будем? — Гойл пожал могучими плечами и недоуменно взглянул на Долохова. — Это ж свинарник какой-то, прости Мерлин!

— Чего это свинарник? — оскорбился большой любитель свинины Крэбб, возле дома которого как раз стояли большие каменные свинарники, чистенькие и ухоженные. — Да сроду свиньи в такой грязище жить не будут, они твари чистоплотные!

— А я говорил, — сказал МакНейр. — Позорище же!

В это время из дома вышел хмурый мужчина в старой мантии, волочащий за руку ревущую замурзанную рыжеволосую девчонку лет восьми-девяти, и потащил ее на задний двор, превращенный в какое-то бледное подобие чахлого лесочка. Скрытых Дезиллюминационными чарами Пожирателей он, разумеется, не замечал.

— Три дня жрать не будешь, пока не научишься личинок есть, дрянь такая! — ругался мужчина. — И в дом не войдешь, на цепи сидеть будешь, как собачонка!

— Н-не н-на-а-ад-до! — рыдала та, но послушно шла следом. — П-пожа-а-алуйста-а-а-а!

— Начали! — скомандовал, дёрнув уголком рта, МакНейр.

Долохов, при виде хозяев сжавший зубы (когда-то у него была младшая сестра, умершая от драконьей оспы, и эта неизвестная девчонка чем-то ее напоминала), шарахнул по двери дома Бомбардой, отчего та разлетелась на мелкие щепки и, направив палочку в небо, выкрикнул:

— Морсмордре!

Над домом повис так уже хорошо знакомый и наводящий ужас на всех волшебников Британии череп с вылетающих из его рта змеей. Девчонка, пискнув, ринулась в тот самый отгороженный чарами угол с чахлыми деревцами и пнями, а тащивший её мужчина замер, нелепо разведя в стороны руки и мелко и часто мотая головой.

Но это уже его не спасло.

— Круцио! — Долохов с наслаждением приложил бы мужчину Авадой, но в последний момент остановился на другом Непростительном, решив не убивать на глазах девчонки отца — даже такого поганца, как этот.

МакНейр же послал в девчонку Петрификус, добавив к нему хорошее заглушающее — незачем ей было всё это видеть. Какой-никакой, а отец... а хотя...

На пороге возник ещё один мужчина, очень похожий на первого — брат? Кузен?

Оттолкнув его, из дома выскочила женщина, которая при виде Пожирателей отчаянно закричала:

— У нас нет грязнокровок! И никогда не было! Мы все чистокровные!

— Зато есть ещё кое-что, — буркнул МакНейр, сшибая её с ног Инкарцеро и связывая.

— Вот как? — по-звериному оскалился Долохов, глядя побелевшими от бешенства глазами на замершего в дверном проеме второго обитателя этого домишки. — Нет грязнокровок, говорите? Так что ж вы сидите тут, в своем свинарнике, а не боретесь против маггловских выродков и магглолюбцев? Может, вас лучше сразу в свиней и превратить?

— Да какие из них свиньи! — возмутился Крэбб. — Они ж только породу испортят!

— Зачем в свиней? — хмыкнул негромко МакНейр. — Как по мне, крыс будет достаточно. Раз они живут в подобном дерьме — вот пусть и существуют в соответствующем, так сказать, обличье.

— Чего это в крыс? — удивился Гойл. — Мало нам одного Хвоста, чтоб его лишаем обсыпало. Лучше в тараканов!

— Тараканы тупые, — засмеялся МакНейр. — И боли не чувствуют. Крысы в самый раз будут. Тони, сделаешь? — спросил он, ибо у него самого подобная трансфигурация выходила не очень надёжно.

Долохов с брезгливым выражением лица трансфигурировал мужчин в двух здоровенных крыс-пасюков, а женщину — в такую же крысу, но почему-то странной пятнистой расцветки.

— Выжечь бы все это кубло Адским пламенем, — с омерзением процедил он.

— Так давай, — поддержал его вдруг Родольфус. — Людей выкинуть — всё-таки чистокровные, хоть и шваль — и сжечь. Может быть, поймут что. Гоните их! — крикнул он, поднимая палочку.

— Ну что, — шепнул МакНейр Креббу и Гойлу, — повеселимся?

— А то! — Гойл и Крэбб, переглянувшись, запустили Ревелио в дом, обнаружив и вытянув на улицу еще одну женщину, такую же грязную и серую, как все обитатели этого дома, двух мальчишек, по виду лет семи, на которых не было ничего, кроме латаных и застиранных длинных ночных рубашек, и старую скрюченную бабку, закутанную в заляпанный грязными пятнами выцветший серо-синий халат, которая тут же принялась осыпать их шепелявыми ругательствами.

МакНейр же вытащил из ее укрытия обездвиженную девчонку и, присоединив её к остальным, довольно аккуратно опустил на землю, а затем ударом ноги разбил ветхие и вонючие загончики с кроликами и курами и погнал их туда же.

Наконец дом был пуст — и Родольфус, сделав знак остальным отойти, негромко и весьма равнодушно сказал:

— Файндфайер.

Огонь с рёвом охватил грязное ветхое жилище, бросая яркие блики на его обитателей и на белые маски тех, кто ворвался к ним этим вечером.

— Хорошо горит, — с удовлетворением сказал Гойл, глядя на мечущееся пламя. — Слышали, уроды? — спросил он пищащих от ужаса крыс. — Которые в грязи живут — те, значит, тоже грязнокровки. А которые личинок жрут — дак тем и людями быть незачем.

МакНейр только зыркнул на него мрачно, но говорить ничего не стал — зачем? Однако слова эти его разозлили, и он занес было ногу, чтобы наступить на голову одной из крыс и раздавить её, как орех, однако та шарахнулась в сторону, и он просто с силой пнул её — и она, отчаянно вереща, пролетела несколько футов и шлёпнулась на землю рядом с седой старухой.

— Финита, — услышали они мощный голос Родольфуса и увидели, как унимается пламя, которым он всегда управлял с удивительной и какой-то пугающей лёгкостью. — Всё, уходим отсюда, — велел он, даже не спросив мнения Долохова и первым аппарировал прочь.

...— Ну и зачем тебе это понадобилось? — сумрачно спросил по возвращении у МакНейра Долохов. — И где ты только этих уродов нашел? Тьфу, вспоминать тошно.

— Так самого затошнило, как их увидел, — скривился МакНейр. — Я ещё года два назад на этот свинарник наткнулся — ловил кого-то для министерства в лесу поблизости. Глазам не поверил — ан нет, волшебники! Как им самим не противно, — он снова поморщился.

— И ведь детей такими же вырастят, — Долохов снова поморщился, как от зубной боли. — Убить бы их — так детям еще хуже будет: или передохнут, или в Лютный попадут... кто куда. Если не в маггловский приют.

— Н-да, — не удержался МакНейр, — маггловских приютов нам точно больше не надо... может, забрать у них детишек? Да по семьям разместить, — вдруг предложил он. — Их там трое всего же — сложно вырастить, что ли?

— Куда забрать? — криво усмехнулся Долохов, — в Малфой-мэнор? К Повелителю — Нагини на закуску? Тебе одного крестника в заложниках мало?

МакНейр только вздохнул.

И правда — куда? И кто заберёт-то? Чужих?

— Ну, пусть будет как будет, — быстро проговорил он, дёрнув плечом.

А назавтра, читая «Пророк», где под заголовком «Новые зверства Пожирателей Смерти!» кто-то с малоизвестным МакНейру именем Р. Аморен стенал: «…достойная чистокровная семья Ферклов лишилась отчего дома, под крышей которого родилось не одно поколение волшебников! Никто не может чувствовать себя в безопасности, пока по британской земле ходят меченые смертью чудовища!», МакНейр кривился и думал о том, что было бы, если бы они все узнали о том, что в семье этих «несчастных жертв» творится.

И понимал, что, скорее всего, ничего.