Однажды на Диком Западе (гет)

Синклер был небольшим, но уютным торговым городом, удачно расположившимся на пересечении нескольких железнодорожных путей. Рядом с путями блестело чистейшее озеро, которое отчего-то было без названия, поэтому его, особо не заморачиваясь, звали просто Озером. Озеро красиво отражало небосвод, мягкими волнами оглаживало песчаный берег, послушно холодело зимой и прекрасно хранило трупы, которые туда скидывали банды юга Вайоминга.

Гриндевальд стоял на прогнившем деревянном причале и смотрел, как над тёмной гладью Озера проносятся блестящие стрекозы. Рядом с причалом двое его помощников загружали тело судьи Хейза в лодку, уже закончив приматывать к обмякшим ногам веревку с грузом. Гриндевальд думал, что Хейз виноват сам; честным судьям на Диком Западе делать нечего, и Хейз это прекрасно знал. Предупреждён — значит вооружён. Хейз был вооружен до ушей. Но всё равно, всё равно продолжил гнуть свою линию, поэтому Гриндевальду оставалось только пожать плечами и пустить ему пулю в лоб — из того новенького револьвера, что оказался в одной из коробок, которые его люди вынесли из эшелона, идущего из Солт-Лейк-Сити.

Из этого же револьвера он собирался прикончить чёртову Голдштейн, которая ускользнула из-под его колпака буквально в последние секунды. Единственная и неповторимая Тина Будь-Она-Проклята Голдштейн, мошенница и коварная предательница.

Гриндевальд поморщился и прикрыл глаза. Одно лишь воспоминание о Голдштейн вызывало у него приступ стискивающей сердце ненависти.

Я убью её, в который раз подумал он. Это была единственная успокаивающая мысль.

— Всё готово, сэр, — сказал ему Гарри, стоя на сиденье лодки. — Отправлять в последний путь?

Гарри казалось, что эта фраза очень смешная. Окружающие так не думали.

Гриндевальд кивнул, и Уилл оттолкнул лодку с Гарри и с телом Хейза от берега. Обратно в этой лодке вернётся только один, а у местных рыб сегодня будет знатный ужин. Гриндевальд бы не удивился, если бы узнал, что в Озере водятся самые большие рыбы на севере Штатов.

Одновременно с тем, как лодка, покачиваясь на мелких волнах, двинулась к центру Озера под мерные взмахи вёслами, у железнодорожной станции Грин-Ривер со стуком, скрипом и жутким скрежетом остановился небольшой почтовый поезд, из которого выпрыгнул невысокий юркий мальчуган с толстым бумажным пакетом. Эшелон, выпустив густую струю чёрного дыма, гулко клокотал, будто с нетерпением ожидая продолжения бега по рельсам прерии. Изначально этот состав предназначался для перевозки товаров, но после шести ограблений за один месяц руководством Чикагской Железнодорожной Компании было принято решение создать специальные почтовые поезда, которые не нуждались в охране — письма бандитам были не нужны. Конечно, хотя бы пару раз за весь путь внутрь запрыгивал какой-нибудь головорез, но, увидев жёлтые конверты, разочарованно покидал поезд, на прощание пнув машиниста. В целом, убытки не прекратились, но зато хотя бы половина писем исправно доставлялась по назначению.

Мальчишка, быстрым жестом пригладив чёрные пряди, спрыгнул с перрона, чертыхнулся, попав ногой прямо в лошадиное дерьмо, и вприпрыжку направился к главной улице Грин-Ривер, на ходу насвистывая услышанную от машиниста песенку про бравого ковбоя Билла Хикока.

— Эй, Бэрбоун! — он оглянулся на окрик, придерживая пакет подмышкой.

Грейвс сидел на крыльце своего офиса, скручивая самокрутку. Он приветливо махнул курьеру, и тот тут же опустился рядом с ним, отложив пакет в сторону и нарочито медленно доставая из кармана дешевенький портсигар.

— Ого, джентльменом заделался? — с наигранным уважением поинтересовался Грейвс, насмешливо наблюдая за мальчуганом.

Тот вздёрнул подбородок и выпрямил спину, изображая, по его представлениям, поведение джентльмена

— Именно так, сэр, — чопорно произнёс Бэрбоун, но сразу же снова опустил плечи и откинулся на локтях, чиркнув спичкой и затянувшись. — Спёр у Якоба, пока тот дрых, — пояснил он, выдыхая сизый дым.

— Побьёт он тебя когда-нибудь, — качнул головой Грейвс, в свою очередь поджигая кончик самодельной папироски.

— Не догонит, он же толстый, — беззлобно отозвался Бэрбоун, вглядываясь в ярко-голубое небо. — Слышали новость, Хейза из Элк-Маунтин таки укокошили, — он снова затянулся, придерживая сигарету покрытыми тонкими шрамами желтоватыми пальцами с обломанными ногтями. — Само собой, в газете он пропал без вести, но все же знают, что к чему... — горький дым быстро рассеивался в чистом воздухе, будто раздираемый на части кислородом.

Грейвс вздохнул, тоже откидываясь назад и опираясь спиной о скрипнувшую балку. Одним честным судьёй меньше. Одним спрятанным трупом больше. Жизнь явно не собиралась меняться к лучшему. Она вообще не собиралась меняться.

— Когда-нибудь этому придёт конец, — пробормотал Грейвс скорее для себя, но Бэрбоун всё прекрасно расслышал.

— Понятное дело, скоро и остальных перестреляют, — согласился он и повертел сигарету в пальцах. — Ковальски курит какую-то дрянь, неудивительно, что он такой чудик, — проворчал он, но, немного подумав, снова затянулся: выбрасывать недокуренную сигарету он считал святотатством.

Грейвс скосил глаза на Бэрбоуна, глядя, как тот выпускает сизые колечки дыма, беззаботно вглядываясь в небесную синь. Ковальски, начальник почтового отделения Денвера, с которым Грейвс был знаком ещё со времен президентства Милларда Филлмора, мир его праху, как-то рассказал ему историю забитого парнишки на попечении фанатичной владелицы сиротского приюта, одержимой идеей искоренения злых духов, которые, по её словам, избрали своими носителями чернокожих. Проблем от Мэри Лу было немного, только шумиха да листовки на улицах, однако несчастных сирот она не щадила.

Её тело с переломанной шеей нашли в подвале приюта, куда вела узкая длинная лестница. Сироты пожимали плечами и плохо справлялись со счастливым выражением на лице. На такой лестнице упасть — раз плюнуть. Да ещё и в темноте. Власти Денвера махнули рукой и распихали малолетних беспризорников по производствам. Бэрбоун попал на почту к Ковальски и теперь исправно катался на поезде туда-обратно и развозил письма, доводя машинистов до белого каления своими шуточками.

Грейвс потушил окурок о балку и щелчком пальцев отправил его в канаву. На улице уже становилось жарковато; утренняя прохлада давно испарилась, росой оставшись на растущей в тени зданий траве. Санчес уехал в Рок-Спрингс, прихватив с собой бутылку бурбона, так что Грейвс ждал его ближе к вечеру. Пара ковбоев привычно ошивалась рядом с «Закатом у камня», разглядывая стоящую на балконе Блонди с тонкой сигаретой в красивых пальцах. Блонди смотрела на оружейный магазин и явно не слышала грязных шуточек ковбоев, кружащих под её балконом.

— Говорят, рядом с Синклером ободрали поезд с оружием из Солт-Лейк, — настала очередь Бэрбоуна смотреть на Грейвса. — Как липку. Всё вынесли, — он пристально следил за лицом шерифа. — Это правда? — будто невзначай закончил он, но Грейвс прекрасно знал, что внутри Бэрбоун сгорал от любопытства.

Поэтому он не стал ни отрицать, ни подтверждать. Он щёлкнул Бэрбоуна по носу и ухмыльнулся, когда тот резко отдёрнул голову.

— Знаешь, от чего кошка сдохла? — Грейвс подмигнул и достал из нагрудного кармана ещё одну самокрутку.

Бэрбоун пробурчал что-то нелестное и потянулся за пакетом.

— Новые ориентировки? — Грейвс с интересом взял протянутый пакет. — Или миссис Росс снова шлёт своей дочери прабабушкины рецепты?

Послышался гудок поезда. Бэрбоун поднялся на ноги и широко зевнул, блеснув белыми зубами. Худой и нескладный, с всклокоченными смоляными волосами, он напоминал нахохлившегося воробья, и Грейвсу вдруг захотелось сказать ему что-нибудь одобрительное, но это был Бэрбоун, который ответил бы очередной колкостью, а потом рассказывал бы каждому встречному, что у шерифа Грин-Ривер поехала крыша.

— Пойду, а то поезд без меня укатит, — он потянулся и снова зевнул, пнув ногой маленький камушек. Камушек попал в ногу Грейвса. Бэрбоун хмыкнул.

— Иди-иди, — Грейвс кивнул ему, открывая пакет. — Надеюсь, следующая новость не будет о том, как одного вертлявого курьера придушили за неподобающее поведение с представителем властей.

Бэрбоун ухмыльнулся и уже намеревался проделать путь обратно до нетерпеливо гудевшего эшелона, когда вдруг замер, дожидаясь, пока Грейвс вопросительно поднимет брови, глядя на него.

— Там есть одно письмо, шеф, — начал он, явно не зная, как продолжить. — Для какой-то Литы, — Грейвс напрягся, слушая. — Оно вроде как из Ривертона, но будь я проклят, если мне его подкинули не в Денвере.

Грейвс качнул головой, принимая к сведению. Бэрбоун ещё секунду постоял, покачиваясь на мысках, потом пнул ещё один камушек и неспешно направился к станции, по пути доставая портсигар.

Грейвс провожал взглядом его подпрыгивающую худощавую фигурку, пока Бэрбоун не скрылся за поворотом. Через пару минут послышался ещё один гудок поезда, и над станцией взметнулся столп дыма. Скрежет сменился стуком колёс, и поезд понёсся дальше, по направлению к Солт-Лейк-Сити, унося с собой тонконогого мальчугана с исполосованными шрамами руками.