Грейнджер по понедельникам (гет)

Вышел из комы ночью,

Там, где храм на крови без крова,

Капельницы в клочья,

Жить начинаю снова.

(с) ДДТ

Аврор Грейнджер и зельевар Снейп были вне закона. Тридцать четыре трупа в маленьком магическом мире не спрячешь, да иногда трупы и сами всплывали — то в чьем-то пруду, то в Темзе. По официальным каналам во все европейские страны шли приказы арестовать убийц любой ценой и любыми средствами. По неофициальным каналам группа Поттера уведомляла своих коллег, что выполнение этих приказов означает негласную войну с английским авроратом. В европейских авроратах понимали, что война Поттера — это не бюрократические неприятности, и выполнять приказы министров не спешили.

Снейпу было неприятно узнать, что боевые авроры, несмотря на все надбавки за тяжелую службу, могут быть почти нищими. Зато его повеселил тот факт, что и с незаконченным средним образованием можно любой мусор так в десятку трансфигурировать, что не отличишь от настоящей. У самого Снейпа деньги были, и даже немалые. Вопреки подозрениям Грейнджер, нажиты они были честным непосильным трудом на ниве спекуляции редкими компонентами зелий.

— Вперед, — скомандовала Грейнджер, привычным движением оббивая армейские ботинки о порог старинной венецианской гостиницы, — а то ты все обижаешься, что вторым номером всегда идешь.

Снейп подошел к конторке и провел над ней кредиткой. Грейнджер воздела глаза горе и притворилась, что изучает лепнину на потолке. Консьерж в ливрее, незаметно осмотрев камуфляжные брюки Гермионы и ее невозможную в Венеции куртку цвета стен в лондонских трущобах, так же незаметно отвел глаза в сторону. «Наверно, это американцы», — уловила Гермиона его мысль.

Снейп засунул в дверь номера свою кредитку, а потом мысленно произнес «Алохомора». Грейнджер с удовольствием назвала его ленивым балбесом и криворуким растяпой, с улыбкой вспомнив про Гарри и Невилля, которые за возможность на это посмотреть в свое время отдали бы полжизни. Снейп ничего не ответил, но на диван в номере уселся с подозрительным выражением лица. Как только аврор Грейнджер закрыла дверь, она почувствовала, что что-то сжимается вокруг ее талии, и инстинктивно схватилась за палочку.

Снейп с ехидным удовлетворением смотрел на свои очевидные успехи в трансфигурации, которые не могла бы не признать даже МакГонагалл. Гермиона закусила губу, увидев на себе копию платья, которое было на ней во время Рождественского бала семь лет назад. Плакать она себе запретила, но когда под левой рукой не нашлось столь привычного боевого крепления для палочки, все-таки тяжело втянула в себя воздух, словно от боли.

— Могу даже помочь с прической, — обычным саркастичным тоном предложил Снейп. Грейнджер постепенно начала ценить его умение сохранять один и тот же тон во всех ситуациях и притворно не замечать очевидного. — А без палочки трусишь?

Грейнджер злобно усмехнулась, чтобы Снейп не сильно радовался своей выходке, трансфигурировала настольную лампу в дамскую сумочку и спрятала палочку туда, оставив полдюйма снаружи. Снейп галантно предложил ей руку, и Гермиона заметила, что его маггловский костюм тоже преобразился из дорожного в бальный. Белые длинные перчатки на руках Гермионы удались Снейпу так хорошо, что она даже не вспомнила, что семь лет назад их не было, а потому не подумала, что перчатки удачно скрыли ее левое запястье, искромсанное после давней встречи с оборотнем.

Ходили слухи, что во время этой встречи в авроре Грейнджер проснулся папа-стоматолог, и она вырвала оборотню все зубы без заморозки и сдала его в поликлинику для опытов. Многие оборотни этому верили и при упоминании аврора Грейнджер жалобно выли, а бледные как смерть стажеры обходили ее в полнолуние стороной, особенно если полнолуние приходилось на понедельник. Грейнджер подозревала, что всю историю придумал Кингсли. На самом деле та встреча произошла не в полнолуние и закончилась обычной Авадой, после которой рука Грейнджер, стиснутая зубами оборотня, на несколько часов онемела. Убрать с запястья шрамы было вполне реально, но аврор Грейнджер носила боевые шрамы как ордена. Тем более что лучшему бойцу аврората других орденов не выдавали — за своеволие, взрывной характер и войну без пленных.

— Трусишь без палочки? — еще раз спросил Снейп уже через час, вставая из-за столика и приглашая Гермиону на танец. Грейнджер сверкнула на него прицельным взглядом и оставила сумочку на стуле.

Снейп иногда поражал Гермиону самыми неожиданными талантами. Например, однажды она застала его за приготовлением зелий, которые на пробу оказались прекрасным супом и рагу. Сегодня выяснилось, что Снейп замечательно танцует и может хоть сейчас открывать школу бальных танцев. Если бы Гермионе несколько лет назад сказали, что в двадцать два года она со Снейпом будет чувствовать себя моложе, она бы от удивления вывихнула челюсть.

Через пару часов, в гондоле под звездным небом и с бокалом шампанского в руке, Грейнджер почувствовала себя в руках у опытного венецианского соблазнителя. Правда, ощущение продолжалось до тех пор, пока Снейп не заговорил.

— И что делать будешь, когда весь этот фарс с охотой на нас закончится? — поинтересовался Снейп.

Грейнджер неопределенно поморщилась. Ершиться и огрызаться ей не хотелось. Тем более что от шампанского на венецианских каналах ощущения были совсем не те, что от огневиски в ночь на понедельник.

— Аврорат — дом родной? — иронично спросил Снейп.

— Сев, я же больше ничего не умею, — ответила Грейнджер и подумала о том, сможет ли она трансфигурировать в огневиски ровно половину шампанского в своем бокале, чтобы побыстрее ударило в голову.

— Брось, — Снейп взял ее за руку, словно хотел не дать ей коснуться палочки. — У тебя был талант.

— Да ну? — Грейнджер фыркнула, представив себе картину маслом «Хогвартс, 1995 год. Весь Гриффиндор тайком наблюдает, как профессор Снейп в романтической обстановке убеждает Гермиону Грейнджер, что она одаренная ученица. Гермиона все отрицает, мадам Помфри выносит лишившихся чувств одного за другим».

— Я же не про зелья, — заметил Снейп тоном, выражающим экзистенциальный ужас при мысли о том, что аврор Грейнджер может выбрать карьеру зельевара, — но другие профессора тебя хвалили.

— Сев, ты либо извращенец, либо не знаешь, сколько книг было в моей комнате пять лет назад, — Грейнджер допила шампанское и развалилась поперек гондолы, с необычной для нее мечтательностью смотря на звезды.

— Это в любом случае лучше аврора, берущего работу на дом, — с ухмылкой заметил Снейп, и Гермиона понимающе усмехнулась в ответ.

Спустя несколько недель субботнее утро застало аврора Поттера в маггловском кафе на Вацлавской площади. Аврор Поттер был небрит и трезв.

— Привет, командир, — сказала Грейнджер, появляясь ниоткуда рядом со столиком.

— Хулиганишь, Гермионка? — весело спросил Гарри.

— Ну я же вне закона, — Гермиона исчезла и появилась на стуле напротив Гарри, — хотя пока что люди думают, что я просто очень быстро двигаюсь.

С необычной для раннего утра поспешностью рядом со столиком появилась официантка. Гарри заказал для Гермионы ее кофе и тосты. Его теперешнее знание ее привычек и вкусов могло сравниться лишь с его же невежеством в этом вопросе после первых нескольких лет дружбы. Насколько Гермиона могла вспомнить, перелом произошел во время охоты за хоркруксами, когда Гарри решительно пересмотрел свои взгляды на главное и мелочи, во многом переставив их для себя местами.

— Как мои дела, командир? — спросила Гермиона после того, как они с Гарри перемигнулись — она всегда отвечала на его милую заботу игривой благодарностью, из-за которой несколько раз чуть не поссорилась с Джинни, а он всегда «поражался своей догадливости». — Приготовили ли в Азкабане двойную камеру люкс для героев войны?

— Вчера был заочный суд, — Гарри был немного мрачнее, чем новости, которые он принес. — Тебя отстранили от работы на полгода, Снейпа от преподавания на год. Остальные обвинения сняты.

Гермиона вопросительно посмотрела на Гарри, намазывая свой тост.

— Я бы вряд ли добился этого решения, даже если бы пообещал заавадить всех, кто проголосует против, — признал Гарри. — Но незадолго до суда один известный тебе однорукий бандит начал сорить деньгами и тянуть за ниточки. Я сначала думал, что он отстаивает только своего бывшего защитника и радуется тому, что по отношению к тебе это выходит довольно мерзко, но он явно поумнел.

— Да, для Малфоя это необычно изящная месть, — признала Гермиона без особого раздражения, — но назло ему я просто пожму плечами в ответ.

— Думаю, что у меня осталось достаточно средств, чтобы вернуть тебя и Северуса на прежние места раньше срока, — осторожно предложил Гарри.

— Спасибо, Гарри, — Гермиона посмотрела куда-то вдаль совсем не аврорским взглядом, — но я, пожалуй, исчезну совсем. Моя война закончилась. Займусь, что ли, трансфигурацией, а Северус снова зельями. Только не в Англии.

Гарри внимательно посмотрел на Гермиону, то ли с радостью, то ли с опасением. Гермиона перехватила его взгляд, подмигнула ему и начала вытряхивать из своего маленького рюкзачка книги по трансфигурации, одну за одной.

— Вот смотри, — деловито сказала Гермиона, сдерживая смех, — это, конечно, написано в «Истории Хогвартса» на 1147-ой странице, а потому известно всем и каждому, но здесь совершенно другой подход и то же самое совсем другими словами…

Гарри опоздал домой к завтраку, получил головомойку от Джинни и напрочь забыл об одной экстренной встрече в Министерстве, но, наверно, за все время после возрождения Темного Лорда он не смеялся столько, сколько в это утро. У чешского министерства магии эта суббота была горячим деньком: вода в нескольких фонтанах необъяснимым образом превратилась в Крушовице, лошадь святого Вацлава отбила передними копытами чечетку и обругала прохожих по-английски последними словами, а двое неопознанных шутников перебежали Влтаву аки посуху, смеясь и брызгаясь, и растворились в воздухе. Зато Гарри в первый раз по-настоящему понял, что гражданин Вольдеморт, Риту Скиттер ему в хроникеры, склеил ласты окончательно и бесповоротно. И хотя уже к вечеру, после неизбежных даже в выходные писем и разговоров, к Гарри вернулось более взрослое понимание задачи «убить дракона», их с Гермионой пражское утро все-таки было.

Грейнджер сидела на красивом берегу реки в довольно неприличном районе в соседстве бутылки вина. Проходящая мимо шпана с ней почтительно здоровалась — Грейнджер они знали как женщину доброй души и короткого терпения. Гермиона снова поправила свои непослушные длинные волосы и набулькала себе в фужер. Ей было скорее весело: все-таки сбежала от всех к себе. А раньше всё было наоборот…

— Вы порушуете закон штату Иллиной, — заявил молодой полицейский, останавливаясь перед Гермионой. — Заборонено роспываты алкоголь в публичных мисцях, ваш ID, будь ласка.

«Новенький» — подумала Грейнджер и по-доброму посоветовала менту отвалить. Мент действительно оказался новеньким и неосмотрительно грубо схватил Гермиону за плечо.

— Я полицейский, — прохрипел он с земли через секунду.

— Ничего, я тоже бывший аврор, — поделилась Грейнджер, доставая палочку. Почистить, заобливейтить, после этой ерунды про алкоголь в публичных местах оставить черноту. Чтобы запомнил.

Когда потрясенный полицейский ушел одеревяневшей походкой, Грейнджер набулькала себе в фужер еще. Совесть ее после таких стычек не мучила. По сравнению с тем, что было двенадцать лет назад, это были детские шалости.

Первые два года новой жизни дались Северусу и Гермионе нелегко. Океан не был преградой их славе. Каждая американская школа была готова на невозможное, чтобы бывший аврор Грейнджер вела в старших классах защиту от сил зла. Не готовы школы были только на то, чтобы поставить Грейнджер вместо этого учить маленьких детей превращать спички в иголки, а ее мужа — преподавать зелья. Вот если бы ее муж сам согласился вести защиту от сил зла в старших классах, и взял бы еще спецкурс по новейшей истории магии… Но Гермиона ему запрещала, да он и не хотел.

Мысль о том, что трансфигурация и зелья похожи на химию, пришла Гермионе только на третий год, и с тех пор маггловская наука серьезно усилилась двумя магами. В волшебных кругах поговаривали о незаконном разглашении магических секретов, но здесь пригодилась боевая слава: американский аврорат даже в полном составе не решился бы потревожить новоявленных ученых.

Поэтому теперь Шведская академия серьезно задумывалась о том, что полагается двум людям, из-за которых химическая наука уже десять лет стоит на ушах, какими бы сложными ни были их характеры. Пока Шведская академия тянула резину, рассчитывая, как всегда, что один из ученых со сложным характером сыграет в ящик, и к оставшемуся можно будет подсунуть еще пару людей, занимающихся совершенно не тем, проснулся биотех, и уважаемым профессорам Снейпу и Грейнджер поступили такие предложения, по сравнению с которыми торговля Джорджа Уизли казалась баловством. Так что выпить, сбежав с банкета, было за что.

Гермиона выбросила пустую бутылку в реку и зажевала мятной пастилкой термоядерной силы. В пятницу была ее очередь забирать детей из школы. Хотя боевой славе океан и не помеха, и спустя пару лет в волшебной школе дети неизбежно узнают много нового о биографии родителей, Гермиона предпочитала, чтобы пока дети считали, что мама пьет только свежевыжатый сок, что бойцовые собаки никогда не завидовали количеству ее боевых шрамов, а самое темное ее заклятие относится к области кулинарии — по утрам блинчики у Гермионы постоянно подгорали.

Впрочем, в повседневной жизни была одна ситуация, когда в Грейнджер просыпался знаменитый бешеный аврор. Стоило ей попасть в плотный траффик, как начинались каскадерские трюки с незаконным использованием магии, нарушение всех ПДД в одну минуту, конфундусы в полицейских, обливейты в водителей и тихие выражения времен войны и пораженья Лорда.

— Как ты думаешь, — осторожно шепнула брату девочка с черными лохматыми волосами, которую стоило только подстричь под мальчика, и сцена ревности маме была бы гарантирована, — мама действительно раньше людей убивала?

— Нет, наверно, — рассудительно ответил мальчик с прямыми каштановыми волосами и черными глазами, — папа говорит, она водить не так уж давно начала.