Другая Поттер (джен)

Удачное знакомство — это правильные люди в подходящий момент.

Марк Леви. Следующий раз

Остаток августа прошел в относительном спокойствии. Дурсли не мешали Грейс, не отобрали ее магический инвентарь и не бросали колких замечаний в ее адрес, а она, в свою очередь, не путалась у них под ногами и старалась вообще не попадаться на глаза семейству. Это получалось. И довольно просто. С того дня, как они с Хагридом вернулись из поразительного «Косого переулка», Грейс почти всегда сидела в собственной комнате, с головой уткнувшись в какой-нибудь новенький учебник. Первым делом она, конечно же, вцепилась в «Магические отвары и зелья». Грейс ожидала увидеть там что-то более интригующее, нежели рецепт зелья для излечения фурункулов, но поняла, что на первом курсе их, скорее всего, будут учить только подобным вещам. А жаль. Зато, противоядие от обычных ядов, которое излечивает от укусов существ и жал тварей, а также от ядов растительного происхождения, вызвало больше интереса. Грейс даже на секундочку подумала, почему бы не попробовать приготовить его сейчас, на кухне тёти Петуньи, но тут же отбросила глупую идею. Вдруг что-то пойдёт не так? К тому же, зелье состояло из безоара, рога единорога, смеси особых трав и ягод омелы, и если последние ещё можно было найти, то с первыми двумя пунктами возникала проблема. Ни безоара, ни рога у неё явно не наблюдалось. Как Грейс позже узнала из того же учебника, ингредиенты были весьма редкими.

За зельеварением пошла «Курсическая книга заговоров и заклинаний» с её чарами воспламенения, левитацией, запирающими и отпирающими чарами и многими другими. Затем, пособие по трансфигурации, история магии, которую Грейс так и не смогла осилить, «Тысяча магических растений и грибов» и «Темные силы: пособие по самозащите». Последнее вызвало не меньший интерес, чем книга о зельях. В основном из-за рассказов Хагрида о злых волшебниках. Кроме заклинаний, от которых безумно зудели руки: так хотелось их опробовать, в книге были описаны и существа, являющиеся известными представителями темных сил, из-за чего Грейс читала её как страшилку. Чего стоила одна только глава про Красных Колпаков. Грейс изучала её тёплым августовским вечером, лёжа на кровати. Хотя, это скорее был уже вечер, плавно перетекающий в ночь — ясную и безоблачную.

…Избегайте Красных Колпаков — Темных карликовых существ, которые появляются в местах где проливалась кровь. Они способны забить неосторожных волшебников до смерти…

Грейс почувствовала, как с головы до ног быстро пробежали мурашки, и захлопнула книгу. Владел ей и её чуть трясущимися руками точно не страх: она не была трусихой. Это было больше похоже на волнение и приятное возбуждение, какое овладевает человеком, когда впереди его ждёт нечто очень важное, что любой ценой не должно быть испорчено. Грейс уже сейчас чувствовала трепет перед предстоящей поездкой в Хогвартс. Если точнее, завтрашней. Пару часов назад она, не без труда, уговорила Дурслей отвезти её на вокзал «Кингс-Кросс», как было написано в билете, который дал ей Хагрид перед тем, как они попрощались. Без колкостей дяди Вернона не обошлось.

— Путешествие на поезде — странный способ добираться до школы волшебников, — сказал он после долгого игнорирования Грейс. — А что, все волшебные ковры-самолёты съедены молью?

— Вас это заботит? — она закатила глаза.

— Поговори мне! А насчёт вокзала — ладно, мы тебя отвезём. Не хватало, чтобы этот псих ещё раз вломился в наш дом.

Грейс поняла, что речь идёт о Дамблдоре. Видимо, волшебник провёл с Дурслями беседу, пока она лежала без сознания. Стоило ещё и припугнуть их волшебной палочкой, чтобы уж наверняка.

При мысли о палочке губы невольно расплылись в улыбке, а сердце подпрыгнуло: у неё теперь тоже такая есть. Красивая, мощная, неповторимая… и только её. Полностью. От начала и до конца. Грейс так хотелось взять её, взмахнуть, почувствовать тепло, идущее от древесины, будто сама палочка была рада оказаться в её пальцах, но она помнила наказ Хагрида о том, что колдовать вне школы категорически запрещается вплоть до совершеннолетия. Грейс понимала, что если палочка окажется в её руке, то она не удержится от попытки применения чар, и кто знает, получится у неё или нет. Поэтому, сейчас та спокойно лежала на дне чемодана.

Грейс села на кровати, скрестив ноги, и прислонилась затылком к прохладным цветочным обоям. Прикрыла глаза. В памяти всплыло воспоминание о походе в лавку Олливандера. Хозяин — мистер Олливандер — показался ей странным с одного только взгляда. Так оно и оказалось на самом деле. Он одну за одной снимал палочки с пыльных полок и подавал Грейс, почему-то всё больше радуясь её неудачным попыткам. Сама Грейс чувствовала себя подавленно. Но вот, Олливандер протянул ей очередную палочку: остролист, перо феникса, одиннадцать дюймов. Его глаза хитро прищурились. Грейс приняла её из его рук и тотчас поняла — это она. Пальцы потеплели, по телу пробежала дрожь. Грейс взмахнула палочкой, и из её конца вырвались яркие золотые искры.

 — О, браво! — воскликнул Олливандер. — Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Так, так, так, очень любопытно… чрезвычайно любопытно…

— Что любопытного? — спросила его Грейс, сияя как новенькая монета.

— Видите ли, мисс Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать — ее сестра оставила на вашем лбу этот шрам.

Улыбка на лице Грейс мгновенно померкла, она озадаченно хлопала глазами. Радость испарилась, её сменило беспокойство и странное недоверие, волосы на голове зашевелились. Олливандер продолжал:

— Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. Странная вещь — судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мисс Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но все же великих.

По комнате разнесся металлический стук. Грейс вздрогнула и, открыв глаза, начала судорожно озираться по сторонам, но, найдя причину звука, расслабленно выдохнула. На подоконнике в большой клетке сидела золотисто-белая сова и настойчиво била клювом по прутьям.

— Идрис, напугала, — Грейс укоризненно на неё посмотрела. Сова, однако, совсем и не думала раскаяться. Она не менее настойчиво поскребла по клетке когтистой лапой. — Ладно-ладно, лети за своими мышами.

Грейс лениво встала, открыла окно и выпустила птицу из клетки. Та важно расправила крылья, блеснув золотыми пёрышками, и выпорхнула на улицу.

* * *

На следующее утро, дядя Вернон, как и обещал, отвёз Грейс на вокзал «Кингс Кросс». Они ехали в полном молчании, тишина прерывалась только редким уханьем Идрис. Грейс была слишком взволнована, чтобы заметить гневные взгляды дяди на сову. Она вообще ничего не видела и не слышала от волнения. Руки тряслись, горло будто сжало тисками. В её голову беспрестанно лезли мерзкие мысли. Вдруг, они опоздают, и поезд уйдёт без неё? Что тогда?

На вокзале они были в десять тридцать. Вопреки мыслям Грейс о том, что дядя сразу же испарится, стоит ей выйти из машины, он перетащил её чемодан на тележку и даже проводил до перрона.

— Ну, какая у тебя там платформа?

Она заглянула в билет.

— Девять и три четверти.

— Не говори ерунды, — он фыркнул. — Платформы с таким номером не существует.

Грейс озадаченно взглянула на него, потом уставилась на число «9 ¾».

— Это написано на билете, — возразила она.

Дядя Вернон вдруг расплылся в ехидной улыбке. Он указал куда-то вперёд, на ряды платформ.

— Да неужели? — по голосу было понятно, что он получает истинное наслаждение от сложившейся ситуации. — Что ж, вот платформа девять, а вот платформа десять. Твоя платформа, по идее, должна быть где-то посередине. Но, судя по всему, её еще не успели построить.

И дядя Вернон, захлёбываясь смехом, пошел прочь. Скоро позади послышались рев мотора и скольжение колес. Грейс даже не оглянулась. Конечно, дядюшка всегда любил поехидничать, но сейчас он, кажется, был совершенно прав и как бы его насмешки не раздражали, нельзя было с ним не согласиться: действительно, над одной платформой висела пластиковая табличка с цифрой девять, а над другой — такая же с цифрой десять. Посередине ничего не было.

Грейс так растерялась, что даже случайно выронила из рук клетку. Та полетела вниз вместе с совой, ударилась об землю и перевернулась. Ансамбль из душераздирающих криков насмерть перепуганной Идрис и ударов её крыльев о прутья клетки не мог не вызвать реакции прохожих. Тотчас рядом появился полицейский и начал высказывать своё недовольство, по поводу слишком громких звуков, раздражающих других людей. Грейс извинилась и поспешила отделаться от служителя порядка, пока её не обвинили в жестоком обращении с животными. Она подобрала клетку и столкнулась с гневным взглядом чёрных глаз.

— Не смотри на меня так, я же не специально, — Грейс попыталась погладить Идрис, но та клацнула клювом возле её пальца. — Ну и пожалуйста, можешь дуться сколько угодно.

На них продолжали озираться. Грейс чувствовала прикованные к себе взгляды — это ужасно мешало сосредоточиться. Мимо проходило много людей: дети, старики, мужчины в деловых костюмах, женщины с сумками наперевес, но никто из них даже близко не напоминал ей волшебника. Никто не мог помочь. Что же делать? Хагрид забыл сказать ей где платформа и как на неё попасть? Или, может, он сделал это специально? Тогда зачем? В любом случае, сейчас она оказалась в очень неприятной ситуации, и как из неё выбраться Грейс не знала. Она несколько раз прошлась с одного конца вокзала до другого, но безуспешно: ни намёка на существование платформы «9 ¾». Большие вокзальные часы уже показывали «10:45», а учитывая, что поезд отходит в одиннадцать, можно было сказать, что если прямо сейчас вдруг не произойдёт какое-нибудь чудо, то она совершенно точно опоздает.

Но сколько бы она не ходила взад и вперед по вокзалу, сколько не искала глазами хоть что-то, что могло ей помочь, намекнуть… ничего не было. Она спросила у нескольких прохожих, но они только растерянно качали головами или смеялись. Оказывается, никто не слышал об этой платформе! Значит, решила Грейс, о ней знают только волшебники. Но. как назло, волшебников-то вокруг и не было, а если и были, то ей не повезло с ними встретиться.

Грейс, уставшая от беготни по вокзалу, присела на лавочку возле выхода, поставила рядом клетку с совой и чемодан, спрятала лицо в ладони. Кажется, это конец. Хагрид и Дамблдор ошибались, когда говорили, что она волшебница. Если бы это было правдой, то для неё наверняка не составило бы труда отыскать злосчастную платформу и сесть на поезд, но она всё ещё этого не сделала, а значит, не справилась. Может, это своего рода экзамен? А она, получается, его завалила. Что-то обожгло и увлажнило глаза. Изо рта вырвался судорожный всхлип, и в то же мгновение, Грейс почувствовала прикосновение к плечу: Идрис, на сколько смогла, просунула лапу сквозь прутья и коснулась её когтем. Этот нежный жест должен был успокоить Грейс, но она, почему-то, только больше разозлилась.

— Что, больше не обижаешься? — спросила она с издевкой, вытирая слёзы, и тотчас пожалела о том, что дала словам сорваться с губ. Идрис упрекающе посмотрела на неё, а потом вдруг начала издавать пронзительные высокие звуки, похожие на крики, и бить клювом прутья. Грейс в ужасе отпрянула. — Ты с ума сошла?! Перестань!

Но Идрис не слушала. Снова на них глядели все, в радиусе десяти метров. Дети постарше тыкали пальцами, совсем маленькие — плакали. Грейс растерянно вертелась вокруг клетки, пытаясь успокоить сову, но бесполезно. Птица завывала и ухала, как сирена.

— Идрис, прости меня, слышишь? Только прекрати, ты привлекаешь слишком много внимания.

Грейс услышала за спиной шаги. Мысленно она уже приготовилась ко встрече с полицейским и дальнейшим её последствиям, но, обернувшись, увидела далеко не его. К ней спешила девочка, примерно одного с Грейс возраста. Чемодан спотыкался о камни и неровности, застревал в ямках, но она упорно продолжала идти вперёд, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Проблемы с совой? — девочка на ходу вынула что-то из кармана сумки и протянула Идрис. Сова затихла и мгновенно схватила клювом небольшую коричневую лепёшку.

— Не знаю, что с ней произошло, — ответила Грейс, всё ещё растерянно оглядывая птицу. А потом, стараясь, чтобы слова прозвучали как можно более искренно, сказала. — Спасибо тебе. А что это?

— Это, — девочка достала из кармана ещё один кругляш и снова протянула Идрис. — Лакомства для сов. На самом деле, у меня самой её нет, только кошка, — она повела плечом, и Грейс обратила внимание на сумку-переноску. — Но она какая-то странная: больно любит совиные вафли и прочие подобные штуки.

Из переноски послышалось рассерженное фырканье. К Грейс закралось приятное подозрение насчёт девочки и она, всей душой желая, чтобы это было правдой и боясь, что её поймут не так, если предположение — ошибка, спросила:

— Куда ты едешь?

Девочка улыбнулась, продолжая кормить блаженно ухающую Идрис, а Грейс, пользуясь моментом, смогла её рассмотреть. Зелёные глаза, светлее чем у самой Грейс, коричневые волосы, прямые брови, почти без изгиба, маленький аккуратный нос, чуть опущенные вниз уголки губ и ямочка на подбородке. Девочка погладила сову по клюву, подхватила клетку и протянула Грейс. Та, без колебаний, прижала ее к груди.

— Туда же, куда и ты. И мы уже, кстати говоря, опаздываем, — заметив, что Грейс снова открывает рот, чтобы что-то спросить она поспешно добавила. — Давай позже?

Не теряя больше времени, они направились вглубь вокзала. Грейс не совсем понимала, какой в этом смысл, ведь она уверена, что платформы там нет, но была вполне довольна тем, что оказалась права, приняв новую знакомую за волшебницу. Познакомиться ближе они успеют и потом, а сейчас нет времени.

— Ты знаешь где платформа «9 ¾»? — спросила Грейс на бегу.

— Да, а ты нет? — в голосе девочки явно слышалось недоумение.

— Нет.

Откуда-то изнутри поднялись обида и злость. Значит, она одна вела себя так глупо, а другие волшебники и волшебницы без труда сели на поезд. Опять попав в неловкое положение, Грейс пообещала, что уж про Хогвартс — её будущий дом, она узнает как можно больше, чтобы ей не пришлось краснеть перед учителями и другими учениками. Мысленно отругав себя за то, что первым делом не изучила «Историю Хогвартса», для которой просто не осталось времени, Грейс чертыхнулась. Первое впечатление нельзя произвести дважды, поэтому чем больше она будет знать, тем лучше сможет выглядеть. Главное — сохранить лицо. Не показаться неотёсанной инопланетянкой, вообще непонятно как попавшей в их волшебный мир. Мысли о том, что кроме неё там могут быть такие же дети, которые ничего не знают, билась где-то на краешке сознания, но Грейс упорно не хотела её замечать. Просто из упрямства.

— Смотри, — они стояли возле билетной кассы рядом с платформами девять и десять. — Это может показаться бредом, но тебе нужно просто пройти через разделительный барьер. Главное — не бояться, что врежешься. Давай, пока никто особо не смотрит.

Грейс недоверчиво оглядела кирпичную стену. Выглядела она очень твёрдой, и наверняка такой и была, но, эта девочка-волшебница говорила очень уверенно. Не похоже на шутку. Что же, если Грейс правда хотела влиться в магический мир, начинать надо прямо сейчас.

— Ты права, это действительно кажется бредом.

И, плотнее схватившись за ручку тележки, она сорвалась с места. Барьер приблизился так стремительно, что времени испугаться просто не осталось. Тяжёлая тележка влекла за собой, не давая остановиться. Грейс сильнее налегла на поручень и закрыла глаза, всей душой пытаясь поверить, что столкновения не будет.

И его не произошло. Грейс открыла глаза и чуть не задохнулась от удивления и восторга. Она стояла на совершенно другой платформе, забитой взрослыми людьми — родителями. Они махали мальчикам и девочкам, высовывавшимся из окон большого красного поезда, купавшегося в белых клубах дыма. На одном столбе, чуть покачиваясь на ветру, висела табличка с большими черными цифрами «9 ¾». Место дышало волшебством, излучало его прямо как «Косой переулок» — это чувствовалось каждой клеточкой тела.

— Поразительно, — выдохнула Грейс, но тут же пожалела об этом.

Взгляды людей обратились к ней. Сначала незаинтересованные и безразличные глаза вдруг загорелись любопытством. Грейс поспешно отвернулась и отошла поближе к поезду. Сзади послышался стук каблуков о мостовую и скрип тележки.

— Мама, смотри! Это Грейс Поттер!

Маленькая рыженькая девочка трясла за руку такую же рыжую пухлую женщину и показывала пальцем в сторону Грейс. До этого источавшая радостную ауру учеников и печальную родителей платформа будто ожила. Отовсюду слышались шепотки или откровенные возгласы.

— Точно она.

— Вон шрам!

— А она даст мне автограф?!

Грейс фыркнула, расправила плечи и выше подняла голову. Взрослые мужчины и женщины, безо всякого смущения, кидали на неё воодушевленные, благоговейные, а некоторые и вовсе насмешливые взгляды. Видимо, подумали, что ей приятно такое внимание. Что же, это просто её способ справляться с ситуацией. Не устраивать же истерику, в самом деле?

Гордо пройдя мимо, Грейс остановилась у входа в вагон поезда. На плечо легла чья-то рука.

— Все хорошо? — Грейс безошибочно узнала голос новой знакомой и кивнула. — Меня зовут Марлин.

Грейс снова кивнула. Руки не слушались и тряслись под чужими взглядами, а ладони скользили по материалу чемодана и ручке. Помощь пришла в виде близнецов — огненно-рыжих, веснушчатых, с большими горящими глазами. Один из них взял чемодан Грейс и легко втащил его в вагон. Второй сделал то же самое с вещами Марлин. Она отпиралась, но видно было, что делала это не очень охотно. Только они оказались внутри, как поезд тронулся с места.

— Нам надо занять купе, — протянула Марлин, а потом быстро добавила. — Если ты, конечно, не хочешь сесть с кем-то другим.

— Да нет, я совсем не против твоей компании.

Грейс не хотелось расставаться с ней. Как-никак, а с Марлин она пока знакома больше, чем с кем-либо, да и выглядит девочка вполне дружелюбной, хоть и чересчур серьёзной.

Они почти сразу нашли свободное купе. Близнецы помогли занести в него вещи. Грейс расслабленно выдохнула, заняв место у окна, и тут же почувствовала, как кто-то не сильно сжал её ладонь.

— Я Фред, — первый близнец подмигнул Грейс. Она смутилась, но старалась держаться так же прямо.

— Джордж, — второй близнец, до этого перекидывающийся фразами с Марлин, тоже пожал её руку.

Мальчики были чуть старше и похожи друг на друга, как две капли воды, вплоть до каждой веснушки. Грейс отметила, что пусть оба и кидают на неё и шрам на её лбу ошарашенные взгляды, ведут себя весьма тактично, не задавая лишних вопросов.

— Меня зовут Грейс, — Грейс было немного неловко от того, что все знают её имя. Каждый раз, когда она представлялась, чувствовала себя глупо. — А это Марлин.

— Уже знаете куда попадёте? — спросил Джордж, плюхнувшись рядом на сидение.

— Брось, никто заранее не знает, — возразил Фред, делая то же самое, а потом оба таинственно сощурились. — Но предположения какие-то есть? Или, может желания, предпочтения…

Грейс оглянулась на Марлин, но увидела, что та так же спокойна и не выказывает никакого удивления словам близнецов.

— Возможно, Гриффиндор, — нехотя ответила она.

Фред и Джордж расплылись в одинаковых довольных улыбках.

— Вот это по-нашему! — воскликнул второй и хлопнул Марлин по плечу. Она косо посмотрела на него и чуть приподняла брови. — Мы сами на этом факультете учимся.

— Да, — подхватил Фред. — Скучать не придётся, уж поверьте. Мы, конечно, пообещали маме, что она не будет краснеть за нас в этом году, — он грустно вздохнул, а потом коварно ухмыльнулся, глядя на брата. — Но, если она ни о чем не узнает, то ей и не придётся.

Грейс всё так же непонимающе хлопала глазами. Спросить у близнецов казалось чем-то постыдным. Она молчала, всё больше и больше коря себя за то, что так и не открыла книгу, в которой, без сомнения, могла узнать ответ. Тем временем, Фред и Джордж, всё больше распаляясь, делились безумными идеями и планами, которые они хотят претворить в жизнь. Грейс немного отвлеклась и вышла из оцепенения, когда услышала:

— … а ещё, мама сама, представляете, подкинула нам идею. Думаю, мы просто обязаны её опробовать. Взорвать туалет! Ну разве кто-то ещё до этого додумывался?

— Что?!

Взгляды близнецов и Марлин одновременно обратились к ней. Грейс никогда не могла бы подумать, что кто-то в здравом уме решиться взорвать туалет! Хотя, может, это всё её магловское воспитание? Может, в волшебном мире — это нормально?

— Да не переживай, будет весело, — попытался успокоить её Фред, а потом, посерьёзнев, тихо произнёс. — Слушай. Грейс, я всё хотел спросить… Ты помнишь как выглядит Сама-Знаешь-Кто?

Вот и пришёл конец тактичности. Грейс, не мигая, уставилась на него. Резкая смена темы загнала её в тупик. Повисла тишина. Видимо, даже Джордж не ожидал такого вопроса, потому что удивлённо смотрел на брата. Фред не смеялся, наоборот, его лицо замерло в ожидании: брови чуть сведены, глаза пристально вглядываются в лицо Грейс. Поймав его взгляд, она так же тихо выдохнула:

— Н-нет, — создавшееся напряжение чувствовали все четверо. Грейс ещё не приходилось разговаривать об этом с кем-то, кроме Хагрида, но ни Фред, ни Джордж, ни Марлин не вызывали у неё отторжения, и Грейс понимала, что их очень волнует затронутая тема — это видно по блеску в глазах, поэтому она продолжила. — Всё, что я помню, — вспышка зелёного света и ледяной смех.

Ужас, неверие, сочувствие — всё смешалось на лицах близнецов и Марлин, смотревших на Грейс, как зачарованные. И она понимала их: ей овладевали похожие чувства.

— Слушайте, там наш приятель Ли Джордан везёт с собой огромного тарантула, хотите посмотреть? — разрядил обстановку Джордж, а Фред активно закивал головой.

В другой раз Грейс согласилась бы, но сейчас у неё совсем пропало настроение от неприятных воспоминаний. Она отказалась, пообещав в другой раз обязательно познакомиться с Ли Джорданом и его пауком. Марлин последовала её примеру. Фред и Джордж вскоре ушли и девочки остались одни.

За окном быстро мелькали леса и луга, иногда встречались небольшие домики и стада животных, гуляющие на зелёных лужайках. Солнце освещало купе и приятно согревало. Грейс расслабленно прижалась щекой к теплому стеклу и смотрела на скачущие за ним холмы. Интересно, где находится Хогвартс? В Англии или дальше? Порывшись в чемодане, она достала «Историю Хогвартса» и хотела было погрузиться в чтение, но не смогла продвинуться дальше первой страницы. Мысли летали где-то далеко, не собираясь настраиваться на что-то конкретное, так что пришлось убрать книгу на место. Марлин, тем временем, полностью копировала её поведение, вперившись взглядом в пейзаж.

Наконец, Грейс прервала молчание:

— Что за Гриффиндор?

— Один из четырёх факультетов, — увидев недоумённое выражение, она продолжила. — Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин. Названы в честь четырёх волшебников, когда-то основавших Хогвартс.

— Понятно, — ответила Грейс. На языке крутилась куча вопросов, но она не знала, можно ли ей их задать.

— Ты вообще не стесняйся, — будто прочитала её мысли Марлин. — Нет ничего такого в том, что ты ничего не знаешь, — слова пусть и были правдой, но стали для Грейс ударом под дых. Она поджала губы, борясь с раздражением. — В Хогвартсе много тех, кто жил с маглами и узнал о магическом мире только в одиннадцать лет. Задавай любые вопросы.

Перспектива того, что Грейс не одна такая, и сейчас, прямо в этом поезде, с ними едет ещё куча волшебников и волшебниц, которые так же нервничают, так же удивляются обычным для магов вещам, так же бояться, что всё — ошибка, расслабила её. Что их различает? Да то, одёрнула Грейс себя, что на неё в отличии от них всех, возлагаются большие надежды. В голове всплыли слова мистера Олливандера:

Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мисс Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но все же великих.

Да, от неё ждут великих дел, и разве может она разочаровать всё магическое сообщество? Разве имеет такое право?

— А ты всю жизнь жила с волшебниками? — Марлин кивнула. — Но как так получается?

— Это сложно, — она задумалась. — Магия передаётся из поколения в поколение, то есть, если родители волшебники, то, скорее всего, их ребёнок тоже им будет. Но, на самом деле, полностью чистокровных семей уже не осталось. Нужно несколько поколений волшебников для того, чтобы тебя признали чистокровным. Сейчас таких семей, по-моему, всего двадцать семь, или двадцать восемь, извини, не помню точно.

— Раньше было больше?

— Намного. Просто многие волшебники создают семьи с маглами, и я думаю, это правильно. Представь, если бы чистокровные заключали союзы только между собой. Да магов бы тогда вообще не осталось!

Грейс кивнула, но пока не совсем понимала, как это относиться к её вопросу.

— А при чём тут те, кто жил с маглами? Ты же говоришь, что магия передаётся от родителей к детям.

— Ну в том-то и дело, что бывают исключения. Иногда, в семье маглов рождаются волшебники, но никто об этом не знает. До тех пор, пока не приходит письмо. Таких детей называют маглорождёнными или, — она понизила голос, как будто собирается сказать что-то непристойное. — Грязнокровками. Но лучше не говори так — это считается оскорблением.

— Это плохо? Я имею в виду, родиться в семье маглов? — Грейс, не скрыв от самой себя облегчения, подумала о том, что уж она не может быть маглорождённой. У тёти Петуньи, конечно, не было магических способностей, но, судя по рассказу Хагрида, у её мамы Лили они были, так же, как и у отца. Не даром же он назвал их «лучшими волшебниками, которых он в своей жизни знал».

— Нет, конечно, — видимо, досада отразилась и в голосе, потому что Марлин произнесла это слишком энергично. — Но некоторые волшебники так кичатся своей чистой кровью, что переходят все границы. Вообще, не важно кто ты: чистокровный, полукровка или маглорождённый, потому что в конечном итоге всё решает упорство.

— А ты сама…

Но Грейс не успела закончить вопрос. Дверь купе отворилась, и внутрь заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке.

— Девочки, хотите чем-нибудь перекусить?

Марлин покачала головой и поспешно отвернулась к окну, завесив лицо волосами. Грейс, никогда не видевшая волшебных сладостей, хотела было выскочить в коридор, но остановилась и тоже отказалась.

— Что такое? — спросила она, когда дверь за женщиной закрылась.

— Ничего, просто мне не хочется, — пожала плечами Марлин, но по её расстроенному голосу Грейс поняла, что она говорит неправду. — Но ты можешь попробовать. Возьми себе тыквенное печенье или шоколадную лягушку. Они вкусные.

Грейс кивнула и вышла из купе. Продавщица ушла не очень далеко: она стояла в конце вагона, отсчитывая сдачу светловолосому мальчику с большой жабой. Только он потянулся за монетами, как она извернулась, выскользнула из рук, в несколько прыжков преодолела коридор и исчезла за открывшейся дверью нового вагона.

— Тревор, — жалобно проскулил мальчик, начисто забыв о сладостях. — Только не снова.

Он заметался, не зная куда броситься. Цветные пакетики разметались по полу. Грейс подбежала и помогла их собрать.

— Не переживай, вернётся, — попыталась приободрить она, хотя по правде не особо верила в это. — Меня зовут Грейс. Грейс Поттер.

Мальчик выпучил глаза и снова выронил сладости, что успел собрать. Грейс уже пожалела, что вообще решилась к нему подойти.

— Н-невилл. Да, наверное, ты права…

— Вот, держи крепче, — Грейс пришлось силой сунуть ему в руки печенье.

Она повернулась к продавщице и стала неуклюже тыкала то в одно угощение, то в другое. Невилл еще немного потоптался рядом, а потом, пробормотав: «Спасибо», вернулся к себе.

Грейс пришла в купе с полностью занятыми руками. Вопреки словам Марлин, она взяла не только себе и, как только неуклюже закрыла за собой дверь ногой, бросила одну половину покупок на своё сидение, а вторую на противоположное. Марлин удивлённо осмотрела гору шоколадных лягушек, лакричных конфет, сдобных котелков, тыквенного печенья и других сладостей, а потом, не менее удивлённо и даже осуждающе, взглянула на Грейс.

— Я не просила, — сказала она, но в голосе, вопреки словам, слышалась благодарность.

— А я не спрашивала. Угощайся.

Скоро купе наполнилось шуршанием фантиков и запахами кондитерских изделий. Грейс была безумно рада, что Марлин не начала отпираться: ей не хотелось есть в одиночестве, да и деньги теперь имелись, так что не угостить новую знакомую было для Грейс просто варварством. Они шутили и смеялись, всё больше заполняя пространство вокруг себя горой обёрток. Грейс, наплевав на предупреждения Марлин, попробовала драже «Берти Боттс», на упаковке которого говорилось, что конфеты имеют самый разный вкус. Осмелев после первой, оказавшейся со вкусом черники, она закинула в рот вторую и чуть не подавилась: по полости рта разнесся отвратительный привкус хозяйственного мыла. Вскоре, они обе пробовали драже, то морщась от противных вкусов, то блаженно улыбаясь от приятных. Грейс нашла несколько интересных вкладышей в упаковках с шоколадными лягушками, но сама идея собирать их не показалась интересной.

— Кстати, — произнесла она, разрывая зубами очередной пакетик. — Ты так и не рассказала мне о факультетах.

— Точно, — Марлин потянулась и забралась с ногами на сиденье. — Я говорила, что они названы в честь основателей Хогвартса: Годрика Гриффиндора, Пенелопы Пуффендуй, Кандиды Когтевран и Салазара Слизерина. Так вот, у каждого из них было то, что он больше всего ценил в людях. Вот, например, Пенелопа Пуффендуй ценила трудолюбие, верность и честность, значит, такие люди и попадут на её факультет.

— Ничего себе, вот это система, — удивилась Грейс. — А остальные?

— На Когтевран попадают мудрые, остроумные и творческие. На Гриффиндор — храбрые и благородные, а на Слизерин… ну, наверное хитрые, решительные, амбициозные и находчивые.

— Ты как-то не уверена, — от Грейс не укрылась её заминка.

— Дело в том, что Слизерин выпускает больше тёмных магов, чем любой другой факультет. Из-за плохой репутации все его недолюбливают, — на одном дыхании сказала она, а потом с обидой продолжила. — Я считаю, что это глупо.

Грейс кивнула. Судя по описанию, ничего плохого в факультете и правда не было. Хитрость, решительность, находчивость, амбициозность… Всё это странно вдохновляло, и Грейс поняла, что была бы совсем не прочь попасть именно на Слизерин. Но достаточно ли в ней всего этого?

По купе разнеслось приглушённое мяуканье. Марлин придвинула к себе переноску и неторопливо расстегнула молнию. Из сумки выпрыгнуло что-то чёрное. Оно пронеслось по купе, подняв в воздух ворох обёрток и пакетов, а потом прыгнуло Грейс на колени. Девочка дёрнулась, но тут же успокоилась.

— Это Октавия, — пояснила Марлин. — Устала в переноске сидеть, бедная.

Октавия — маленькая чёрная кошка с очень длинным хвостом — перебирала мягкими лапами по ногам Грейс, вперившись в неё взглядом. Грейс посмотрела на кошку в ответ и заметила, что тёмные блестящие глаза отдают фиолетовым и чуть щурятся.

— Немного странная, — призналась она и попыталась было убрать кошку, но та выпустила когти, сильнее вцепилась в колени и низко зашипела.

Грейс вжалась в спинку сиденья и с мольбой посмотрела на Марлин.

— Октавия, перестань! Грейс наш друг, а не Пожиратель смерти в маске, — а потом обратилась к Грейс. — Извини, несколько лет назад я как-то экспериментировала с одним зельем, а она возьми — и выпей его! Ну, с этого момента правда странная стала… вроде как, чувствует людей, но не могу понять, чего ей в тебе не понравилось.

Кошка вильнула хвостом, нехотя поднялась и прыгнула к хозяйке. Грейс несколько секунд смотрела на то, как она, блаженно потянувшись, устраивается рядом с Марлин, а потом до неё дошло. Друг. Её назвали другом. Приятное тепло разлилось по телу, а губы тронула улыбка. Вместо того, чтобы уточнить, на самом деле Марлин так считает, или просто успокаивала питомца, Грейс спросила:

— Кто такие Пожиратели смерти?

— Последователи Сама-Знаешь-Кого, — нехотя ответила она.

Дверь купе снова отворилась. Девочки удивлённо повернулись в её сторону, а Октавия приподняла голову, еле-слышно зарычав. В проходе стоял бледный светловолосый мальчик, с двумя крепкими «телохранителями» по бокам. Он смотрел надменно, но заинтересованно.

— Это правда? — с порога спросил мальчик. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Грейс Поттер. Значит, это ты, верно?

Грейс приподняла бровь. Его вычурная манера растягивать слова и явная заявка на небрежность смешили.

— Ну да, — снисходительно ответила она.

— Это Крэбб, а это Гойл, — представил он спутников. — А я Малфой, Драко Малфой.

Марлин тяжело выдохнула и, предусмотрительно взяв Октавию на руки, принялась успокаивающе чесать её за ухом.

— Можно вопрос? — обратилась Грейс к Драко, и, прежде чем тот успел что-то сказать, продолжила. — А тебя дома стучать учили?

Она произнесла это так невинно и легко, что до Драко не сразу дошел подтекст.

— Что? — скривившись выдавил он.

— Ну, ты решительно врываешься в купе к двум девочкам, не постучав. А если бы мы тут переодевались?

Марлин улыбнулась, а Грейс с наслаждением смотрела, как лицо Драко покрывается розовыми пятнами, то ли от смущения, то ли от гнева.

— Советую тебе не портить со мной отношения, Поттер…

— Хорошо, — перебила Грейс. — А теперь, не мог бы ты все же выйти? Нам правда нужно переодеться.

Драко ушёл, как заметила Грейс, очень недовольный, но она ничуть не лгала, когда выпроваживала его: поезд уже начал сбавлять ход, а значит, им надо было быстро натянуть мантии.

— Вот, о чём я и говорила, — говорила Марлин, когда они, пробравшись через ужасную толпу, оказались на улице. — Малфои — чистокровное семейство и ведут себя так, будто весь мир им обязан. А ещё, — зашептала она уже на ухо Грейс. — Они были Пожирателями смерти, до тех пор, пока Сама-Знаешь-Кто не исчез.

Прохладный ветер приятно обдувал раскрасневшееся лицо. Грейс заметила, что от разговоров о Волдеморте ей становится не по себе. Она схватила за руку Марлин, чтобы не потерять её в толпе других учеников. Прямо над их головами закачалась большая лампа и чей-то низкий зычный голос произнёс:

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! — Грейс узнала Хагрида и радостно помахала ему рукой. — Эй, Грейс, с тобой всё в порядке? Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Хагрид провёл их между деревьев по скользкому склону к озеру, и только листва перестала загораживать обзор, как на дальней скале показался огромный замок с огромными окнами и десятками острых башен, разрезающих ночное небо.

Грейс смутно помнила, как они, усевшись по четыре человека в лодки, переплыли озеро и причалили к подземно пристани, как высадились на берег и Хагрид провел их по каменной лестнице вверх, как они оказались у огромной деревянной двери и Хагрид трижды постучал в неё большущим кулаком. Она только помнила, что всё это время цеплялась за руку Марлин, будто боясь, что если отпустит, то непременно произойдёт что-то ужасное.

Будто она проснётся от чудесного сна и снова окажется в комнате второго этажа дома номер четыре.

Дверь распахнулась, осветив площадку и учеников теплым желтоватым светом свечей. Внутри стояла женщина в зелёной бархатной мантии. Её осанка, убранные в тугой пучок волосы, серьёзное выражение лица и какая-то странная правильность во взгляде говорили о том, что шутить с ней не желательно. Но никому и не хотелось. Будущие ученики и ученицы дрожали от ветра и холодной воды из озера, попавшей на них во время переправы.

— Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид.

— Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю.

Она провела их по большому залу с мраморной лестницей в зал поменьше и оставила, сказав, что вернётся, когда все будут готовы ко встрече с ними. Толпа, которой явно было тут тесно, сразу оживилась и, стоило двери закрыться за профессором МакГонагалл, как помещение наполнилось голосами первокурсников. Кто-то обсуждал, как будет проходить отбор на факультеты. Грейс тоже была интересна эта тема, поэтому, когда рыжий мальчик, стоящий неподалёку заговорил об этом с мальчиком, в котором Грейс признала Невилла, она прислушалась.

— Кто-нибудь знает, как это будет? — пропищал Невилл тонким от волнения голосом.

— Наверное, нам придется пройти через какие-то испытания, — ответил рыжий. — Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил.

Грейс вздрогнула, услышав знакомое имя и повернулась, желая получше рассмотреть мальчика. Длинные руки и ноги, лицо усыпано веснушками, огненные волосы, как у близнецов. Без всякого сомнения, они были родственниками. Чуть дальше Грейс заметила всё такого же самодовольного Драко в компании Крэбба и Гойла, а прямо рядом с ней самой оживлённо болтали две девочки.

— Думаю, мне будет лучше на Когтевране или Гриффиндоре, — говорила одна. Она чем-то напоминала профессора МакГонагалл: те же туго забранные тёмные волосы и тот же правильный взгляд чёрных глаз. — А ты?

Собеседница была её полной противоположностью. Распущенные светлые волосы, светло-карие, почти золотые глаза, выразительное вытянутое лицо с небольшой горбинкой на носу.

— Ой, ну не знаю, — она тряхнула головой. — Но можно, пожалуйста, не в Пуффендуй? Вот бы попасть в Слизерин…

Девочка посмотрела назад, и Грейс проследила за её взглядом, наткнувшись на бледное лицо Малфоя. Всё понятно.

Грейс совсем не волновалась, но от этого чувствовала себя странно. Все вокруг, даже Марлин, которая, судя по всему, знала о том, что их ждёт, дрожали от предстоящего испытания. Скоро в комнату влетело около двадцати белых, полупрозрачных фигур — призраков. Они спорили и совсем не замечали учеников, раскрывавших рты от удивления и ужаса.

— В Хогвартсе есть призраки? — выдохнула Грейс.

— Да, мне рассказывали об этом, — Марлин наблюдала за фигурами с не меньшим интересом. — Но не думала, что они вот так свободно летают по замку!

В зал вернулась профессор МакГонагалл и, заставив первокурсников выстроиться в шеренгу, что было довольно трудно, повела их через двойные двери в Большой зал. Грейс потеряла дар речи. Столь прекрасное и величественное место она видела в первый раз. Даже «Гринготтс» или «Косой переулок» не выглядели так волшебно. Сводчатый потолок уходил высоко вверх и превращался в бархатное чёрное небо, усыпанное звёздами. Над головами парили тысячи свечей, по всей длине зала тянулись четыре стола, за которыми уже сидели старшие ученики. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Грейс пыталась выловить среди них знакомые лица и, к её нескончаемой радости, смогла это сделать: в центре стола на золотистом троне восседал Альбус Дамблдор, а в самом углу сидел Хагрид. Великан поймал её взгляд и поднял большой палец вверх. Больше никого разглядеть ей не удалось. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к преподавательскому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Сотни пар глаз смотрели на первокурсников, и Грейс казалось, что на ней они задерживаются дольше, чем на остальных.

Топот ног затих. В зале воцарилась тишина. Профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой табурет с остроконечной старой шляпой. Не успела Грейс предположить, что им предстоит сделать, как шляпа шевельнулась, открыла что-то похожее на рот и запела:

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем,

Что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть, Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все, и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Рот шляпы исчез, она замолчала. Вроде бы, теперь всё прояснилось: Грейс надо будет просто надеть её, и всё. Но червячок волнения, не появлявшийся до этого момента, вдруг начал её грызть. А что, если шляпа решит, что она не достойна ни одного из четырёх факультетов? Интересно, а были случаи, когда волшебников выгоняли на распределении?

Профессор МакГонагалл, держа в руках длинный свиток пергамента, шагнула вперед.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем.

Она называла имена, на табурет садились незнакомые Грейс мальчики и девочки. Для вынесения вердикта Шляпе требовалось разное количество времени. Иногда она оставалась на голове минуту, а иногда лишь несколько секунд. Скоро профессор МакГонагалл произнесла:

— Блэк, Марлин!

Грейс встрепенулась, провожая подругу подбадривающим взглядом и удивилась, когда по залу пролетел еле-слышный шёпот. Едва шляпа коснулась головы Марлин, как громко выкрикнула:

— ГРИФФИНДОР!

Марлин с заметным облегчением села за гриффиндорский стол и улыбнулась Грейс. Распределение продолжилось. Грейс всматривалась в лица, но знакомых пока не было. Зал прорезало звонкое «ПУФФЕНДУЙ», «КОГТЕВРАН», «СЛИЗЕРИН» или «ГРИФФИНДОР». Наконец, шляпа вызвала Невилла Долгопупса. Он споткнулся и упал, не дойдя до табурета. Шляпа думала немного дольше, чем обычно, прежде чем определить его в Гриффиндор. Драко Малфоя, безо всяких сомнений, тут же отправили в Слизерин, а тёмноволосую девочку с чёрными глазами в Когтевран. И вот, прозвучало:

— Поттер, Грейс.

Грейс подняла голову, возможно, чуть выше, чем надо, и двинулась к табурету. В её душе проходила теперь непрерывная борьба: её привлекал Слизерин, но Марлин определили в Гриффиндор… Смогут ли они общаться? Гомон в зале стал громче.

— Она сказала Поттер?

— Та самая Грейс Поттер?

Шляпа опустилась ей на глаза. Грейс крепче вцепилась пальцами в табурет, стараясь не обращать внимания на то, что происходит в зале. Спустя пару секунд, чей-то тихий голос произнёс ей прямо в ухо:

— Гм-м-м. Непростой вопрос. Очень непростой.

«Почему?» — не удержавшись, подумала Грейс.

— Почему? — переспросил голос. — Я вижу амбиции. Большие амбиции. Ещё, неплохой ум и тягу к знаниям, да. А какая решительность…

Сердце Грейс подпрыгнуло.

«Определите меня в Слизерин, — попросила она, чувствуя себя предателем. — Вы же можете. То есть, я же могу… я подхожу.»

— Да, безусловно подходишь. Гм-м-м, — снова протянул голос. — Гордости и благородства тоже хватает. И смелость… решено.

«Нет, прошу вас».

— ГРИФФИНДОР!