Парижская академия (джен)

Первое, что услышал Драко, когда очнулся, были крики и какие-то непонятные звуки, вроде… шлепков? Так или иначе, но выяснять, что происходит, он не собирался. К чертям это опасное любопытство, от него только одни раны да ссадины. А ему ещё жить надо! Кто ж, если не он, будет род продолжать и поражать окружающих одним только фактом своего существования? Но… ведь если одним глазом одну секундочку посмотреть, что твориться в поместье, ничего плохого не произойдёт? Нужно же убедиться, что родовое гнёздышко не находится в руинах. А любопытство здесь ни при чём, нет-нет. Просто необходимость.

Драко привстал с дивана и, о Мерлин, ужасающие открытия не заставили себя долго ждать: он, укутанный в одеяла, лежал на твёрдом кожаном холодном диване в гостиной в одном нижнем белье, а его волосы, судя по ощущениям, походили на сноп сена и безобразно торчали во все стороны. Что эти извращенцы с ним вытворяли?! И нет, речь идёт вовсе не о несчастных эльфах! Срочно нужно зеркало, чтобы оценить все масштабы трагедии. Драко закутался в одеяла, чтобы прикрыть все самые прекрасные места, и поднялся. Спина тут же отозвалась болью, словно по ней прошёлся гиппогриф. Хотя почему «словно»? Надо будет у горячо любимых родственников уточнить, не привезли ли в чемодане с собой парочку этих милейших созданий.

Ну почему всё самое ужасное происходит с самыми красивыми людьми? То гиппогриф чуть не убил на третьем курсе, то отвратительное задание Волдеморта превратило Драко в уставший мешок с костями, то отчисление из института грозило навлечь гнев Люциуса, то… опять гиппогриф объявился! В общем, вселенная хочет проверить на прочность великого и прекрасного Малфоя любыми извращёнными способами. Однако приезд родни — это апогей издевательства! Ох, прости Мерлин, как же сложно быть Драко Малфоем!

Драко подошёл к высокому зеркалу, что раньше открывало тайный коридор, в котором дядя Фредерик прятал своих любовниц. Тот ещё пройдоха был… Драко осмотрел себя со всех сторон. Хорош… особенно в белых одеялах. Почти как древнегреческое божество, только короны не хватает. Где же найти корон...

— О, ты уже очнулся. Ну спасибо тебе! Из-за тебя папа нас наказал и тапочкой побил! — надул губы Аргин.

Стоп… Тапочкой? Серьёзно? Почему этих горе-авантюристов всего лишь тапочкой бьют, а спокойного и милого Драко всегда тростью, с криком и каким-нибудь заковыристым заклинанием? Несправедливость!

— Из-за меня?

— Нельзя оскорблять гиппогрифа, он — противная и самовлюблённая птица! Забавно, однако, как вы похожи…

Что, простите? Этот недоаристократ сравнил его, Драко, с этой ошибкой природы?

— Я это знаю, не впервой! Какого чёрта вы вообще его притащили? Эти твари должны в клетках торчать! Да где угодно, только подальше от меня и всех поместий Малфоев!

В этот момент из кухни выбежала Адина. Как всегда чем-то взбудоражена и при этом совершенно невозмутима, словно ничего из ряда вон выходящего не произошло. Будто гиппогрифы в поместьях — обычное дело. Хотя, кто её знает…

— Папа сказал, что за такое поведение, мы должны ухаживать за Драко, пока тот не начнёт бегать, — воскликнула она.

Её братец не сдержал улыбки и потёр ручки, как злодей из сказок Барда Бидля. Ох, не к добру это… Драко уже сейчас был готов сбежать.

— Э, а меня-то за что так наказывать?

— Ты пришёл поздно. И пьяный, — пояснила Адина.

Драко мысленно отвесил себе пинок. Он выпил всего-ничего, а его, видите ли, сочли пьяным!

— Так, я уже говорил, что всё это — череда случайных событий. Не пил я! Ну, разве что чуть-чуть.

— Не пил я… — передразнила Адина, скорчив гримасу, — ты прям как наш папа после «важного разговора».

— Они ж политику обсуждали, не сравнивай! Хотя… теперь понятно, почему у нас такие законы странные, — сказал Аргин и прыгнул на диван, благо мебель крепкая, хоть и старинная…

— Так! А ну, прекратили! Как вы сюда это чудовище притащили? — решил включить Драко строгого родителя. Для полного боевого комплекта, увы, не хватало трости, но ничего, и так сойдёт.

Близнецы переглянулись и расхохотались. Не сошло, значит… Вот же сделали родители сюрприз на его несчастную белобрысую голову!

— Оно само так получилось! — сказал Аргин уверенно.

Гениальное объяснение! Сразу всё стало ясно и понятно. Где тут орден Мерлина выдают? Такого претендента вниманием обошли, ужас!

— Мы были в этом вашем Травансе и заметили ферму… — начала Адина.

— Провансе, — устало поправил Драко.

— Не суть. Так вот… была там ферма, и мы увидели огромное яйцо, ну и решили, что из него можно приготовить зелье невидимости, но когда мы приехали в поместье, из яйца вылупилось недовольное нечто, и вся затея провалилась.

— Какое зелье?

— Не-ви-ди-мости, — по слогам проговорил Аргин, но Драко от этого понятнее не стало.

— Папа просто говорил, что библиотека Малфоев самая большая, и что там есть всё, что надо и не надо, а нам давно хотелось приготовить что-то подобное. Ты только представь: творишь, что хочешь, а тебя никто не видит, — воодушевлённо проговорила Адина.

То-то они постоянно в библиотеку просились, негодники. Почему Вафля этими лоботрясами не занимается? Кстати, о наболевшем… А где Вафля-то?

— В общем, в библиотеке читаете только сказки, ясно? Завтра эту историю перескажете аврору, наверняка, пропавшее яйцо гиппогрифа заметили и давно разыскивают.

— Может, себе оставим? Он же такой хорошенький, мы за ним ухаживать будем, — умоляли близнецы.

— Это вам не котёнок. Да и вообще, после всего, что эта птица натворила, её должны казнить!

— Ты не понимаешь! Вот у тебя был когда-нибудь питомец?

— Конечно, был. Редкий попугай, которого мне подарила тётя Белла, но после того, как это чудо в перьях сорвало отцу деловую встречу, я его не видел. Жаль, забавная птичка была.

— Ну и?.. — тянули близнецы, подталкивая Драко к логичному, как им казалось, умозаключению.

— Ну и будете своих питомцев в Чехии заводить! Этот монстр меня чуть не убил. Кстати, а что он со мной сделал?

Драко осознал, что всё ещё укутан в одеяла и выглядит, по меньшей мере, непрезентабельно. Тянущая боль в пояснице оптимизма не добавляла, поэтому Малфой аккуратно присел на диван, на котором валялся Аргин.

— Ничего такого. Лапой спину тебе расцарапал и отшвырнул к стенке. Собственно, потом ты и отключился, — пояснила Адина, разбавляя свой рассказ жестами и протяжными вздохами. Аргин всячески помогал сестре, драматично изображая свирепого гиппогрифа. Драко решил, что ничего страшного, угрожающего его жизни, не произошло. Ссадины и ушибы можно легко вылечить мазями за пару дней, а эти чудаки всё равно скоро уедут, и жизнь Малфоя станет прежней. Поскорее бы...

— Драко, а как ты относишься к шрамам? — спросила Адина между делом.

Этот вопрос Малфою совсем не понравился. Обычно такие незадачливые вопросы, заданные с невинным видом, ни к чему хорошему не приводят, так же как и знакомство с гиппогрифами. По крайней мере, на его памяти.

— Отрицательно, очень отрицательно. Знал я одного шрамоголового, тот ещё больной.

Близнецы немного смутились, стали переглядываться и хлопать глазами. Это не понравилось Драко ещё больше. Затем Аргин протянул Драко косметическое зеркало. Малфой чувствовал, что его скоро хватит удар.

— Где? — спросил он, боясь смотреть.

— На лбу, — ответил Аргин.

Состояние Драко на тот момент можно было описать одним словом. Катастрофа.

На его прекрасном гладком лбу был шрам. Непозволительно! Шрамы на лбу вообще самые отвратительные. Драко знал это на своём горьком опыте.

— У тебя всё равно чёлка, — сказала Адина, то ли пытаясь успокоить нервного родственника, то ли оправдаться.

Драко осмотрел своё лицо. Красивое гладкое вытянутое личико со слегка заостренными чертами. Серые глаза. Тонкие губы. Прямой нос. Чем не красавец? Однако на лбу красовалась маленькая тоненькая полоска, которая теперь всю оставшуюся жизнь будет напоминать Драко, что не нужно связываться с гиппогрифами. И родственниками. И с Гарри Поттером тоже, а то вдруг это он сглазил?

— Спасибо, хоть не в виде молнии, — буркнул Драко и нахмурился.

Такими темпами через несколько дней от него ничего не останется. Только шрамы да воспоминания о былом величии.

Странно, но именно эта реплика ввела в смуту этих неповторимых близняшек. Адина хлопнула себя ладошкой по лбу и плюхнулась в кресло. Аргин нахмурился и посмотрел на Драко так, будто тот, по меньшей мере, наступил на его честь и гордость. Судя по всему, так оно и было.

— Ты что-то имеешь против шрамов в виде молний? — спросил Аргин, приняв фирменную позу Люциуса Малфоя. Когда Малфой-старший был чем-то сильно раздосадован, он сильно хмурил брови и с высоко поднятой головой ждал объяснений, изредка постукивая тростью по полу. Хорошо, если только по полу... Аргину не хватало только трости. Наверное, день сегодня такой, когда всем не хватает трости.

Ах да, так имел ли Драко что-то против? Да он был готов организовать митинг против этой безвкусицы и выйти на центральную улицу с лозунгами о здоровой и чистой коже! Малфой уже хотел открыть рот, чтобы всё это высказать Аргину, но Адина за его спиной начала размахивать руками, всячески подавая Драко сигналы. О, она чуть не выпала из кресла, пытаясь спасти Малфоя от назревающей катастрофы! Голос разума, к которому Драко иногда (в самых крайних случаях) прислушивался, твердил, что ответить нужно мягко и лояльно, а потом выпытать у Адины всю правду.

— Я считаю глупым портить лицо в принципе, а шрамы в виде молнии и вовсе считаю ребячеством, особенно, если сделаны они специально. Есть у нас такие умники в Британии, которые шрамы себе рисуют. То ещё зрелище, я вам скажу.

О, это было чистейшей правдой. После победы над Тёмным Лордом некоторые особо одарённые вели себя так, что не оставалось никаких сомнений: они сбежали из Мунго. Подростки — ох, и не только! — рисовали себе шрамы на лбу и покупали эти отвратительные очки в поттеровском стиле, против которых Драко тоже был бы не прочь организовать митинг. А совсем недавно стали выпускаться мётлы, носившие громкое и гордое (по мнению производителей) название: «Избранный». Кем же они избранны? Драко ни за что такое бы не избрал!

Родители уже с нетерпением ждали момента истечения срока повестки о невыезде, ибо находиться в Британии стало невозможно, на какой ширпотреб ни взглянешь — везде красуется светлый лик Мальчика-который-всех-бесит. Чёрти что и в центре Поттер, в общем.

— Хм… А как ты относишься к Гарри Поттеру? — спросил Аргин, с любопытством смотря на Драко.

Этот Поттер не даёт никому покоя даже во Франции! И в Чехии! Драко, конечно, предполагал, что личность героя будет известна и в других странах, но то, что популярность Поттера коснётся его родственников, он и представить не мог! Ища спасение в жестах Адины, Драко смог подобрать подходящий ответ.

— Трудно сказать, на самом деле. Я благодарен ему за помощь, оказанную моей семье. Не скрою, в детстве он меня жутко раздражал, потому что ему всё преподносилось на блюдечке, и весь преподавательский состав, за исключением профессора зельеварения, только и твердил о его нелёгкой участи да поощрял его выходки. Однако потом мне стало всё равно на него и его друзей, ибо у меня тогда появились другие заботы. Сейчас я не могу сказать точно своё отношение к его личности, но пропаганда его исключительности мне не нравится по сей день.

— Его исключительность и слава заслужена. Почему бы и не просветить народ и не показать образец для подражания?

— Дело не в этом. Одно дело показать образец отваги и храбрости, а другое — сделать из важного исторического события бизнес. На этот момент Гарри Поттер — рекламный бренд.

— Реклама была всегда, и лучше делать её на великом волшебнике, нежели на какой-то глупости.

— Но не создавать тем самым идол! Пропагандируют нелепую моду и якшанье с магглами и ими подобными да радуются! Забывают об истинном предназначении волшебников, пренебрегают магией!

— А чем магглорожденные хуже чистокровных? Между прочим, Гермиона Грейнджер преуспевает…

— Потому что заучка! Из кожи вон лезет, чтобы прикрыть своё происхождение.

Голос разума попрощался со своим хозяином и умотал в кругосветное путешествие. По-другому Драко не мог объяснить свою резкость. Да и не хотел. Ему надоела эта мнимая слава, на которой все наживаются. Он тоже может прославиться, но прославиться по-настоящему, а не как этот Поттер. Вот станет знаменитым и покажет всем, что такое настоящий герой! Локти все обидчики кусать будут от того, что сразу не смогли поистине великого волшебника заметить! От этой мысли у Драко улучшилось настроение. Об Аргине нельзя было сказать подобное. Он весь скукожился, и казалось, что сейчас просто разревётся, но нет. Он быстро убежал наверх, в свою комнату. Только этого ещё не хватало! Небось потом нажалуется Вафле, а Вафля Люциусу и тогда… Драко будет искать место в склепе. И позировать для мемориального памятника.

— Ты не обращай внимания, он отходчивый, — произнесла Адина.

Драко молчал, мысленно составляя список гостей на свои похороны. Люциус, узнав, что его сын обидел родственников, живого места от него не оставит. Или, ещё хуже, лишит средств существования.

— Просто порой он может быть неуверенным в себе и тогда ищет себе образец. Однажды он случайно наткнулся на газету, которую нам прислал твой отец. На обложке были изображены три героя войны. И тогда Аргина понесло, — продолжила Адина.

Наверное, она и сама не подозревала, для чего всё это рассказывала. Но было видно, что это приносило ей облегчение.

— А Варсонафий что?

— Папа не следит за тем, что мы читаем, а мама счастлива от мысли, что мы не шатаемся по подворотням, хоть изредка и портим семейное имущество.

Его родственник обожает Поттера. Что ещё может быть хуже?

— Драко, а что это за красный конверт? — спросила Адина, указав на окно. В это мгновение у Драко перед глазами пронеслась вся жизнь, он испытал всевозможный спектр эмоций. Преимущественно негативных.

Вопиллер! Вопиллер от Люциуса Малфоя. Пора бронировать место в семейном склепе.