О всяком (гет)

Выпускники и наиболее приближенные им товарищи с младших курсов выпросили на кухне у домовых эльфов много вкусностей, скинулись на несколько ящиков сливочного пива, набрали музыкальные инструменты, у кого какие были, и отправились в Запретный лес к небольшому озеру. Студенты Гриффиндора не знали, когда именно появилась эта традиция — непосредственно перед самым началом экзаменов у семикурсников устраивать вот такие ламповые посиделки в дружной и почти семейной компании, но все неукоснительно следовали ей. Об этой старой привычке уже знали разумные обитатели леса, а другие боялись шума и огня, поэтому студенты могли чувствовать себя в безопасности. Ну, в относительной, конечно же.

Мари-Виктуар раньше в таком не участвовала — у нее не было очень уж близких друзей-старшекурсников, но в этот раз дело обстояло совсем иначе. Ей не верилось, что уже совсем скоро Тэд Люпин покинет стены Хогвартса, оставив ее на целый год.

Поэтому пропустить что-то такое, что позволит провести внеучебное время поблизости от него, она не могла. Держа в одной руке бутылку сливочного пива, а под другую взяв Брай, которую, естественно, притащила с собой, Виктуар с широкой улыбкой на губах слушала истории, которые травили старшекурсники. Они рассказывали громко, наперебой, перевирая все, что можно и нельзя, хохотали сами и вызывали смех у других. Рядом потрескивал костер, и через него, прямо напротив Тэд сидел с гитарой в руках и что-то наигрывал, пытаясь даже иногда аккомпанировать рассказчикам. Уизли поглядывала на его лицо, на котором играли блики огня, на улыбку, которую он с готовностью дарил друзьям, и на пальцы, бегавшие по струнам гитары.

Финниган легонько толкнула ее в бок и улыбнулась.

— А ведь еще несколько месяцев назад ты вот так же глядела на него через Большой зал. Очень даже безрезультатно глядела, — подруга рассмеялась, и Вик закатила глаза, хотя, конечно же, слова Брай ее ни капли не задели. — Почему вы, ребята, продолжаете держать в тайне свои отношения?

— Это уже что-то вроде привычки, — ответила Виктуар, чуть обернувшись по сторонам, чтобы убедиться в том, что никто особо не обращает на них внимания. Так и было, потому что гитара заиграла уже громко, к ней подключились пара бубнов и волшебная флейта, поэтому народ, который не рисковал прыгать в еще пока холодное озеро, слушал и пел. — А вообще… в этом есть что-то особенное. Острое, я бы сказала. Ну ты понимаешь.

— О, моя маленькая, миленькая Мари-Виктуар… Куда же ты пропала и что теперь тут делает эта жадная до страстей и мужского тела ведьма?

— Ах, ведьма? — возмутилась Виктуар со смехом и, отпустив руку Брай, легонько толкнула ее в плечо назад. Этого было достаточно, чтобы Финниган, не ожидавшая подставы, потеряла равновесие и рухнула на задницу с бревна, на котором сидели девушки. Бутылке пива в ее руке не очень понравились такие резкие движения, поэтому жидкость с недовольным шипением пеной брызнула из горлышка, заливая Брай. Уизли с округлившимися глазами и виноватым выражением лица — ну, честно, не хотела она такого! — смотрела, как Финниган, продолжая лежать на земле, окинула взглядом свою теперь уже грязную толстовку, отставила в сторону почти пустую бутылку сливочного пива, а потом приподнялась на локте и кинула свирепый взгляд на Виктуар. В это же мгновение Уизли резко поднялась с места, скинув красный плед, которым накрывалась. — Пойду до озера прогуляюсь…

— А ну стоять! — крикнула Финниган и, смешно барахтаясь, начала быстро подниматься. Виктуар вскрикнула и со смехом кинулась прочь. Те, кто наблюдал разыгравшуюся драму, кричали, что стоит бежать быстрее, и смеялись, кажется, даже делая ставки.

Беготня их длилась недолго: мстительная и непомерно жестокая Брай быстро нагнала свою жертву как раз у кромки озера, поэтому Виктуар сухой из этой передряги не вышла. В прямом смысле.

— Ненавижу тебя! — говорила она и смеялась в разрез со своими словами, выжимая воду из белокурых волос. Холодная!

— Так я тебе и поверила. К тому же всего-то немного тебя облила, а стоило бы!

— Ладно, ладно, я признаю свое поражение и твою правоту. Идем к костру, а то я замерзну.

Когда подруги подошли, их места все так же были свободны, поэтому они поспешили на них примоститься. Мари-Виктуар стянула промокшую кофту, оставшись в футболке, и накинула на себя плед. Только после этого до нее дошло, что музыка уже не играла, и все сидящие рядом как-то непонятно для нее переглядывались. Но одно она заметила сразу — большая часть внимания была направлена на Люпина.

— Что, неужели тут больше нет ни одного фаната Любовниц тролля? — весело произнес Тэд и окинул всех взглядом. Но на лицах друзей и товарищей не отразилось понимания. Люпин вскинул свободную от гитары руку. — Да бросьте! «Кровь единорога» была хитом этой зимой, неужели вы не знаете слов?

Любовницы тролля и «Кровь единорога»? Мари-Виктуар оживилась.

— Ладно, ладно, — примирительно сказал Тэд, хотя он явно был недоволен тем, что в собравшейся компании, как ему показалось, только он действительно любил эту группу, которая возникла пару лет назад и покорила многие сердца. Конечно, ведь они играли в основном лирическую фольклорную музыку, а тут всем подавай биты, под которые можно неистово тряси башкой. Но спорить о вкусах было бы себе дороже. — Давайте, я начну играть, кто знает слова — подпевайте. Кто не знает — просто создавайте атмосферу. В конце концов мы собрались здесь, чтобы хорошо провести время, а не учиться академическому вокалу.

Мари-Виктуар мельком посмотрела на народ, который негромко одобрительно зашумел, и сжала руки на коленях в кулаки. Брай, заметив это движение даже под пледом, вдруг улыбнулась и подтолкнула подругу локтем. Мерлин, иногда появлялось ощущение, что лучшая подруга умела читать мысли. Уизли перевела на нее взгляд, подмигнула, после чего уже только Люпин завладел ее вниманием.

Пальцы Тэда побежали по струнам, выуживая знакомый ей мотив. Виктуар обожала Любовниц тролля за их музыку и чудесные слова, которые нежно трогали струны ее души, как это делал Тэд. Люди вокруг с интересом смотрели на Люпина, кто-то начал похлопывать в такт по коленям, будто создавая небольшой самодельный оркестр, снова подключились бубны и волшебная флейта. И никто не обращал внимания на Вик. Она же ждала. Проигрыши у Любовниц всегда были длинными и мелодичным.

Тэд доиграл последний нужный аккорд и вдруг пропустил вступление, открыв рот, но не начав петь.

А вот Виктуар не пропустила.

Наказаньем за мною несешься любою дорогой.

Ты разрушил мой мир, ты ответь мне: где явь и где сон?

Я с тобою как будто испила кровь единорога,

Нарушая порядок, негласный и страшный закон.

Все ждали соло Люпина, ха, но не тут-то было! Мало кто знал, что Мари-Виктуар любила и умела петь. И Тэд, который от удивления не перестал играть только потому, что идеально знал движения пальцев, в это меньшинство не входил. Он во все глаза смотрел на Уизли. Да и вообще только ленивый на нее не смотрел. У Вик был чистый, высокий голос.

Ты меня отпусти, ты меня не тронь. И довольно,

Я так много гневила в жизни своей небеса.

И пусть мысль о касании губ рождает дрожь, больно,

Больно думать о нас, лишь прикрыв на секунду глаза.

Она смотрела только на Тэда, и он в свою очередь не выпускал ее взгляда. Как можно было не замечать все эти искры, которые мелькали между ними? И хоть песня была совсем не о счастливой любви, Мари-Виктуар отчего-то ощущала, как что-то светлое переполняло ее.

Про табу, про табу знает каждый:

Кровь единорога не может быть пролита.

И пусть я еще не коснулась ее — неважно.

Я уже проклята.

Я уже проклята.

Она очень любила эту песню. Песню о том, как запретные и неправильные чувства для героини были сродни самому страшному проклятию, которое только можно представить.

Мари-Виктуар пела уже второй куплет, и, кажется, чувствовала песню каждой клеточкой тела. Так же, как и чувствовала взгляд Люпина, он был почти физически ощутим, и Уизли даже подалась вперед ему навстречу.

Я уже проклята.

Тобою я проклята?

Когда она допела, а Люпин перестал играть, сначала около костра продолжала стоять тишина. Мари-Виктуар даже на секунду заволновалась, но потом вдруг заметила, как у одной из девушек с пятого курса на щеках виднелись дорожки от слез.

— Наверное, стоит все-таки послушать этих ваших Любовниц тролля, — глубокомысленно заметил кто-то, и тишина лопнула. Все как-то закопошились, принялись негромко переговариваться, будто боясь спугнуть появившийся романтический настрой. Девушка, на которую Уизли до этого смотрела, начала вытирать щеки рукавом и с улыбкой о чем-то говорить парню рядом с собой.

— Ты умница, детка, — шепнула на ухо Брай. — Посмотри скорее на Люпина. Кажется, он очарован.

Виктуар подняла глаза. Тэд смотрел на нее, слегка прищурив глаза. Не разрывая зрительного контакта, он передал кому-то гитару, потер ладонью шею, а потом вдруг сделал едва уловимый жест головой. Уизли сначала подумала, что ей показалось, но нет. Люпин, убедившись, что намек был понят, поднялся с места и двинул в сторону от толпы. Вик недолго смотрела за ним — в темном лесу, куда уже не попадал свет, его силуэт быстро слился с окружением.

— Кажется, я поняла, что ты имела в виду, говоря об остроте таких отношений, — сказала Финниган, привлекая внимание Виктуар. — Это даже со стороны выглядит очень сексуально. Если знать, куда смотреть, конечно, — Брай хохотнула. Уизли закатила глаза. — Иди. Если что, я прикрою.

— Обожаю тебя.

— А ты очень переменчива в своих чувствах.

Виктуар встала и пошла в противоположную от Люпина сторону. Но, когда она стала уже недосягаема для отдыхающих, которые принялись петь «Котел, полный горячей крепкой любви» (которому было уже сто лет в обед, к слову), Уизли, ориентируясь все по тому же костру, сделала полукруг и двинулась уже в нужном направлении. Она прошла совсем немного, прежде чем была схвачена за руку, а за ее спиной оказался широкий ствол дерева. Виктуар даже и не думала пугаться.

— Твоя привычка прижимать меня к чему не попадя до добра не доведет, — заметила она.

— Скажешь, что тебе она не нравится? — отозвался Люпин, которого она едва видела, хоть он и стоял очень близко.

— Я этого не говорила.

Тэд удовлетворенно хмыкнул. Его ладони двинулись с ее плеч вниз, пока не достигли ладоней. Они переплели пальцы.

— Ты очень красиво пела, — прошептал Тэд, делая к ней еще один шаг и прижимаясь щекой к ее виску. Мари-Виктуар прикрыла глаза. Из-за темноты прикосновения ощущались по-другому.

— Обычно я не делаю этого в компаниях. Но мне захотелось сделать тебе приятно.

— Мне? — Виктуар почувствовала, что он улыбнулся.

— Как будто кто-то еще знал эту песню.

— Это и к лучшему.

Больше они ничего не говорили, просто стояли вот так, держась за руки и прижавшись друг к другу. Мари-Виктуар улыбнулась. Оставаясь наедине после целого дня якобы дружелюбного общения, они обычно не могли долго разговаривать, спеша сцепиться языками в куда более прямом смысле. Но в этот раз необъятная страсть в ее груди не была тем пламенем, которое могло за секунды сжечь Запретный лес. Это был костер, около которого они сидели несколько минут назад: сильный, но не уничтожающий все на своем пути, и теплый.

Кстати о тепле. Уизли вздрогнула. Тэд отодвинулся от нее, будто мог что-то увидеть, выпустил ее ладони и поднялся чуть выше, к предплечьям.

— Ты так и ушла без кофты?

— Попробуй тут вспомнить о такой мелочи, когда парень зовет тебя прогуляться по темному и страшному Запретному лесу.

— Ха-ха, — раздельно сказал Люпин. Виктуар плохо видела, но прекрасно знала, что сейчас он снимал свою толстовку. Через несколько мгновений он уже пытался натянуть ее Уизли через голову. Без помощи он бы точно оставил ей несколько синяков. Толстовка была большой и пахла сигаретами — Тэд хоть и бросал курить, все равно еще не мог до конца избавиться от этой привычки.

— Спасибо, — сказала Вик, подтягивая рукава, чтобы из них хоть как-то выглянули запястья. — Но теперь холодно будет тебе.

— Может, мне покрыться мехом? Будет прикольно!

Жаль, что он не мог видеть, как она закатила глаза.

— У меня есть вариант получше.

Уизли взяла его за плечи, повернулась вместе с ним на полкруга и впечатала его в ствол. С учетом их разницы в росте со стороны это выглядело, наверное, комично.

— Ау, — ойкнул Люпин, видимо, напоровшись на какой-то сук. — Ладно, я пересмотрю свое желание впечатывать тебя во что-нибудь. А пока лучше поцелуй меня.

Уизли обожала, когда он просил ее. Поэтому, недолго думая, она приподнялась на носочках, закинула руки ему на шею, заставляя нагнуться, и коснулась губами его губ. Это было так привычно и в то же время по-новому, потому что они все так же почти не видели друг друга, полагаясь только на слух и прикосновения.

Они целовались неторопливо, почти лениво, пока Люпин не запустил свои руки Уизли под кофту и футболку. Они были холодными, как ледышки, отчего Вик вздрогнула и на секунду даже почувствовала, что у нее подкосились ноги. Тэд прижал ладони к ее тазовым костям, после чего сжал ее и придвинул к себе еще ближе. Виктуар потянула его за волосы, и холодные руки двинулись к пояснице. Уизли оборвала поцелуй и мазанула губами по его скуле. Руки отвлекали, сильно уж они были замерзшими, от них хотелось убежать, то есть вжаться в Люпина еще сильнее. А ему только это, похоже и было надо.

Мари-Виктуар выдохнула ему прямо в ухо:

— Мерлин, Тэдди... что ты делаешь…

И он вдруг замер. Так резко, что Виктуар даже пришлось открыть глаза и посмотреть Люпину в лицо. Он был достаточно близко, чтобы она могла хорошо его видеть. И вид у него был обескураженный.

— В чем… — начала было она.

— Повтори это, — сказал Тэд, чем привел ее в еще большее замешательство. — Повтори, что ты сказала.

— Ммм… Мерлин, Тэд, что ты делаешь? — произнесла она.

— Нет. «Тэдди».

Мари-Виктуар еще раз прокрутила свою фразу в голове, и поняла, что и вправду назвала его Тэдди. Кажется, у нее от этого даже щеки покраснели, потому что никогда раньше она не называла его как-то иначе, чем Тэд или Люпин. Это смущало. Но все же она не понимала, что так сильно его удивило.

— И что, тебе… это не понравилось? Я могу больше так не делать.

Люпин вдруг усмехнулся, откинув голову назад, прижался макушкой к стволу дерева, а потом снова посмотрел на Уизли.

— Дело не в том, что ты назвала меня так, а в том, как ты это сделала. Ты не назвала меня по имени, Виктуар. Ты его, черт возьми, простонала.

Уизли покраснела еще сильнее (хотя куда уже) и закусила губу. В уме всплыли слова Брай о жадности до страстей.

— Не называй меня так при людях, — серьезно сказал Тэд, — а то я вспомню это и, клянусь Морганой, прямо на месте накинусь на тебя. — Нет, все-таки краснеть можно еще сильнее. Вик даже убрала руки с плеч Люпина, чтобы приложить их к щекам. Он же, увидев это, взял ее ладони и отвел от лица, снова переплетая с ней пальцы и прижимаясь лбом ко лбу. — Так ты повторишь? Для меня.

— А потом? Ты сам сказал, что накинешься на меня. Что, сделаешь это прямо тут?

— Нет. Потом я планирую еще минут десять или пятнадцать целовать тебя и проводить обратно до костра.

Что ж, раз он так сильно этого хотел. Мари-Виктуар вздохнула и закрыла глаза, не отстраняясь от его лица.

— Тэдди…

Люпин резко выдохнул и сильнее сжал ее пальцы.