Карпатский цветок (джен)

— А я всё думал, что же он в тебе нашёл. Чем ты приглянулась ему, весь цвет магической Британии склонился перед ним, он мог получить всё, что хотел. А захотел тебя… Теперь я вижу, как ведьма ты никто, но бабкин дар в тебе цветёт. Такие, как вы, редкость даже среди магов. А как только из Азкабана нас вытащил, так сразу и велел тебя разыскать, — отец закатил рукав и прикоснулся палочкой к Метке на руке, — Лорд ждать не любит, — последние слова я расслышала, погружаясь в темноту, — отец наслал на меня сонные чары.

Сознание возвращалась медленно, мой мозг отказывался верить в происходящее, хотелось открыть глаза и узнать, что всё это было лишь кошмаром. Но голос, доносящийся до моего слуха, нельзя было спутать ни с чем иным. Голос, который я так любила и который так боялась услышать снова.

— София, мой карпатский цветок… Зря я не прислушивался к тебе, зря смеялся над твоими страхами и тревогами. Ведь я должен был погибнуть тогда, нельзя возродиться без помощи, а помощи можно ждать вечно. Руны, вышитые тобой на моей одежде, дали мне возможность жить. Пусть бестелесным духом, но я был силён и не терял надежды. Не проходило и дня, чтобы я не вспомнил о тебе.

Я чувствовала, как ледяные пальцы скользят по моим волосам, я чувствовала рядом знакомую магию, пьянящую и пугающую, я слышала голос, такой родной и одновременно такой холодный и страшный.

— Мой Лорд, — смогла выдавить из себя.

Предательские слёзы струились по лицу, мне было страшно, ведь скрыть Меланию у меня не получится. Я корила себя за глупость, нужно было сжечь дом дотла и бежать на край света, я не вспомнила про отца, я не вспомнила про то, что он знает, где меня искать.

Я попыталась подняться, но тело предательски не слушалось, только сквозь пелену слёз я смогла разглядеть того монстра, в которого переродился мой хозяин. Лорд расценил мою истерику по-своему, продолжая гладить мои волосы.

— Моя девочка, ты правильно поступила, что сбежала из Англии. Антонин рассказал мне довольно забавные вещи о своей семье, но я хочу увидеть сам. Ты же будешь послушной девочкой и всё покажешь своему господину?

— Легилеменс, — всего одно слово, прозвучавшее как приговор. Он увидел всё. Увидел мой ужас, когда я поняла, что беременна. Увидел моё отчаяние, когда я поняла, что он не вернётся. Увидел мою решимость сбежать и выжить любой ценой. Увидел маленькую Меланию у меня на руках. Увидел, как я убиваю Юми...

Я сломанной куклой валялась на полу у ног своего хозяина. Легилименция вывернула меня наизнанку. Если раньше Лорд никогда не наказывал меня, то теперь я ощутила силу его Круциатуса. Он озверел. Озверел, потому что я хотела скрыться от него, спрятать то, что принадлежит ему.

— Прошу вас, мой Лорд, простите меня, — я нашла в себе силы подползти к своему палачу, уткнуться лбом в его ботинки, а непослушными руками вцепиться в край его мантии, — я не была уверена, что домовушка не сошла с ума, я боялась, что из-за неё кто-то посторонний мог узнать про нас. Ведь ваша дочь так похожа на вас, я хотела всего лишь защитить её, Мой Лорд, умоляю… Ваших слуг бросали в Азкабан, разве победители пощадили бы вашего ребёнка… Простите мне мою слабость и малодушие…

Я скулила, как провинившаяся собака, пытаясь выиграть время. Намерение, желание, искреннее и сильное…Как раньше, в закрытом поместье, ожидая прихода хозяина… Я желала, чтобы Лорд мне поверил, я желала, чтобы его ярость сошла на нет, даруя мне небольшую передышку. И моё желание исполнилось. Он успокоился так же внезапно, как и разъярился.

Каждой клеточкой тела я чувствовала уходящую злобу. Просматривая мои воспоминания, Лорд в полной мере ощутил моё отчаяние, мой страх в тот злополучный Хеллоуин. И теперь эти воспоминания служили доказательством моей верности и преданности. А Юми… Этот поступок можно оправдать страхом за жизнь дочери.

Я сидела на полу, прижавшись к его ногам, боясь пошевелиться и вызвать очередную вспышку гнева. А Лорд, развалившись в наколдованном кресле, медленно перебирал мои волосы, мысленно решая мою дальнейшую участь, и, что самое паршивое, участь моей…. Хотя нет, уже не моей, а его дочери.

— Антонин, ты будешь приводить сюда моих слуг. Первой будет Белла. В воспоминаниях Софии я видел достаточно, чтобы понять, что при желании твоя дочь поднимет мёртвого из гроба. Азкабан не курорт, а мне вы все нужны сильные и здоровые. Мой карпатский цветок, ты пять лет делила со мной кров, но я даже не догадывался, какое сокровище живёт рядом. Такой редкий дар, если бы я знал раньше... Твое желание защитить ребёнка просто и понятно. Но ты должна понимать, что ты моя собственность, и девочка принадлежит МНЕ. Один твой проступок, и ты больше никогда не увидишь своего ребёнка, а все люди, ставшие дорогими для тебя за эти годы, умрут. Надеюсь, ты это понимаешь.

— Да, мой Лорд, — в груди радостно билось сердце, он не собирается убивать Меланию... Он видел её лицо, знает, где она учится, знает, где она бывает. Мне не спрятать дочь, а значит, остается быть покорной и послушной, значит, мне нужно сделать так, чтобы хозяин был доволен.

— До лета будешь жить здесь. Как только девочка прибудет сюда после школы, Антонин заберет вас в Англию.

Как только за Лордом закрылась дверь, силы покинули меня, и я провалилась в темноту.

Почти два дня я была без сознания. Когда я очнулась, то увидела отца возле своей постели.

— Пыточное, Софья, это тебе не укус комара. Я, мужик крепкий, и то его с трудом переношу. Где уж там тебе, неженке. Ещё три дня у тебя в запасе, потом первого пациента приведу.

Отец ухаживал за мной, кормил меня бульоном и поил укрепляющими зельями. Если раньше в его взгляде я видела лишь презрение, то теперь он смотрел на меня с уважением, с сочувствием и… любовью. Этот жестокий, но несгибаемый и сильный мужчина впервые смотрел на меня не как на жалкую и ненужную ошибку молодости, а как на дочь, чье истерзанное Круциатусом тело жалкой лужицей разлилось по постели.

Когда отец привёл в дом Беллу, я уже была полна сил и решимости помочь этим людям. Дети древних семей, они как никто другой знали, что за исцеление нужно платить. Отдать то, что потребует носитель дара. Это не колдомедицина, где всё зависит от умения целителя. Я мольфарка, и конечный результат зависит только от того, насколько сильно моё желание помочь. И впервые за многие годы я знала, какую цену потребую за свои услуги.

Белла разглядывала в зеркале свою бархатную кожу с розовым румянцем, свои блестящие чёрные волосы, свои белоснежные зубы. Она смотрела на меня, как на бога. Никто, кроме Антонина, не знал о том, кто я на самом деле. Для Пожирателей я была экзотической целительницей, специально найденной Лордом для своих верных слуг.

— У меня есть дочь. Когда придёт время, ты поможешь ей. Это и будет платой за исцеление.

Девять магов посетило мой дом, и каждому из них я называла установленную цену. Никто не возражал, хотя многие были удивлены такой размытой просьбой.

В конце мая Мелания вернулась со школы и познакомилась со своим дедом. Антонин был само очарование, дочь не отходила от него ни на шаг. Интересный, начитанный, обаятельный, харизматичный отец прекрасно знал, что перед ним, в первую очередь, дитя его Лорда, а потом уже внучка. Он рассказывал ей про Англию, про Хогвартс, про великого лорда Волдеморта. Он рассказал Мелании, почему мы бежали из дома и жили в карпатской глуши. Я всегда обходила эту тему, рассказывая, что после смерти её отца просто решила вернуться на родину. Теперь мое молчание оборачивалось против меня. Ангелом-искусителем Антонин вливал девочке в уши то, что в меня так старательно вбивали силой и жестокостью. Я видела, как дочери интересно находиться рядом с дедом, видела с каким упоением она ловит каждое его слово. Тёмный Лорд захотел познакомиться со своим ребёнком, и Антонин должен был подготовить девочку к встрече.