Новая реальность (джен)

— Какой ты стихоплёт! — отреагировала Лида на мои слова.

— А мне стих не посвятишь? — буркнуло золото.

— Ах, цвет мой, золотой, конечно посвящу:

Заткнись скорее, как и все, кого порабощу.

Я много слышал от сестёр, что братья — ваши тюрьмы,

Устал так слушать голос твой, что рад тебя бы заточить и никогда не слушать!..

— Каков слог, — ухмыльнулась ведьма, — Беги скорее ко мне.

— Какая жуткая рифма! — огрызнулось золото, но я ему уже не ответил.

Поднявшись по ступеням во дворец, я окинул взором суровую охрану, которая, скорее всего, смотрела на меня, просто у них отсутствовали глаза и лампочки, и я вообще не понимал, как они видят, но, судя по реакциям, они точно видели и даже обладали какой-то долей интеллекта.

— Не обращай на них внимания, просто иди вперёд, — продолжила говорить Лида.

— Иду, иду, — ответил я, продолжая путь по коридору. По обе стороны от меня появились новые арочные двери, которые были плотно заперты на засовы.

— Тебе сюда пока рано! — грозно отрезала Лида, когда я попытался открыть один из засовов.

— Да нет, тебе сюда в самый раз, — возмутилась лазурь, — Я помогу пробежаться быстрее, идём!

Я решил послушаться ведьму и не слушать цвет. И, как результат, быстро направился в конец коридора и зарядил лазурным ударом в точку на потолке. Как и раньше —помогло: лазурь смолкла.

Подниматься пришлось недолго, хоть и вручную. Причудливый лифт был оснащён ручным вентилем, связанным втулкой с большой шестерней, поднимающей лифт по двум зубчатым вертикальным балкам.

Верх дворца ещё больше напомнил колокольню, когда я оказался около Лиды.

— Ну надо же, — улыбнулась сестра, — не прошло и полгода.

— Кстати о времени, — поддержал я тему, — сколько, ты думаешь, находишься здесь?

— Хорошо, если пару часов, — засмеялась Лидия, — Говорят, что цикл — это сто ударов сердца спящего. Учитывая, что я тут появилась за семьдесят циклов до тебя, плюс твои теперешние десять... Как думаешь, за сколько времени сердце спящего человека ударит восемьсот раз?

— Нескольких часов не будет! — воскликнул я.

— Какие вы, блин, умные, — завыло золото, — а думалось, что я тут главный!

— Разве что, главный болван, цвет! — огрызнулся я.

— Нет, а серьёзно, Бредли. Почему ты нас не слушаешь? — не унималось золото, — Тебя ведьма заколдовала или ты разделяешь идеи братства тюремщиков?

— Я просто верю, что можно выйти всем вместе, не принося в жертву остальных! — злобно выпалил я, Лида посмотрела на меня, как на идиота, а выждав минутную паузу, рассмеялась.

— Цвет не уймётся никогда, — произнесла она, похлопав меня по плечу, — Когда соберёшь много сердец и впитаешь ещё больше этой субстанции, её голос станет в десятки раз сильнее.

— Какая печаль, — я демонстративно опустил взгляд.

— Какая наивность! — насмехался пурпур, — Только всеобщая смерть подарит тебе путь наверх, можешь быть уверен.

— А я и уверен. Уверен, что ты врёшь, цвет. И я позволю себе никем не жертвовать! — продолжил я разговаривать, понимая, что Лида в курсе проблемы, — Думаешь я наивный? Верю не той сестре? Пусть так, зато ты меня не проведёшь, как прочих идиотов. Ни один из вас...

— Знаешь, Бред, смелое заявление, — снова похлопала меня по плечу Лида, — Но ты и вправду наивен. В промежутке действительно врут все, особенно, сёстры. Возьми хотя бы этот знак, он повесит наблюдателя в том месте, за которым ты хочешь проследить. Так ты будешь знать обо всём, что затевают сёстры за твоей спиной.

Лидия вставила в меня сердце, на котором был нарисован особенный знак. С виду казалось просто каракуля, но я почти сразу научился рисовать его правильно.

— Лучше всего вешай его над сестрой, потому что она прикована, — продолжила ведьма, — Так ты хотя бы несколько циклов будешь слышать все её диалоги. Не думай, что они не заключают альянсов с братьями и не думай, что братья их не слушают. И твёрдо знай, ради цвета, любая сестра изменит своему брату с кем угодно!

— Как всё сложно?! — подытожил я.

— Тут всё просто! — воскликнуло золото.

Я, не долго думая, разбежался вперёд и прыгнул вниз из колокольни Ведьминого дворца, чтобы оказаться в промежутке. Мой путь лежал через Уту к покоям других сестёр.

Первой на моём пути оказалась Юна. Весьма неординарная личность, охваченная мягким пламенем.

В общем, Юна смогла удивить своей необычной внешностью. И тут заговорила сестра из теплицы.

— Юна особенная... — говорила она. А то ведь я не заметил, — Она была прислужницей у той самой Ино, что попыталась осуществить прорыв.

"А вот это уже интересно", — подумал я.

— Правильно, — начал янтарь, — Только ты не думай, а возноси.

"Да чего ты такой приставучий?"

— Я? Да я сама скромность, Бредли. Только вот стесняюсь приходить к тюрьмам, — продолжил цвет. Я еле сдержался, начав рисовать янтарный донор на теле Юны. Из-за него я пропустил всё, что сказала безымянная. Но тут Юна удивила меня куда больше.

— Судьбой тебе назначена Оле, но лучше бы это была я. Потому что тебе нужно знать правду, брат мой, — начала она наш диалог, который был по сути монологом, но это Юну не очень волновало, — А правда в том, что все вокруг такое, как оно есть — застывшее, безжизненное, безнадежное — из-за тебя! Этот огонь пожирает мое тело — из-за тебя. Этот голод, который еще мучительней огня — из-за тебя! Ты виноват в том, что они мучаются и голодают. В том, что они родились здесь! В том, что они прикованы… Но я открою тебе правду....

Таким образом сестра с ходу заявила, что я во всем виноват. Вот такой вот крайний оказался, я даже на момент почувствовал себя козлом отпущения.

— Мне все равно, кого из нас ты выберешь. Знаю, что не меня… Но ты узнаешь Мятежное Откровение! — продолжила горящая леди.

"Конечно, не выберу"— подумал я, мазюкая очередной донор уже лазурью, — "Я заберу сразу всех вас..."

— Какой самаритянин, — проснулось золото, — Бредли, ты вправду такой дурак или передо мной прикидываешься? Времени мало, возноси одну из моих сестер...

Я почти сразу понял замысел золота. Оно ненавидело Юну и хотело уберечь меня от знания своей участи в случае прорыва. А Юна реально открыла правду о том, что я разлечусь на ошметки по этому крохотному миру... И это вот так вот создаётся новая жизнь?

"Нет!" — решительно подумал я — "Умирать здесь, да еще и по вашей указке, забрав с собой всех остальных, я отказываюсь!

— Герой ты возгордившийся, — начала сирень, — Станешь ещё одной тюрьмой для меня и моих братьев?

"Да, сирень. Если это сохранит остальным гордым эгоистам жизнь, то я принесу в жертву тебя и другие цвета без колебаний!"

— Глупец! — снова отозвалось золото, — Без меня ваш рай не проживет и минуты.

— Тогда умрут все! — я уже мысленно кричал — Либо все вверх, либо все вниз! Главное — вместе.

— Слепой осел! Не хочу больше с тобой разговаривать, — обиделось золото, а спустя несколько тактов каждый цвет повторил эту фразу с интервалом примерно в такт. Молчали только лазурь и пурпур, покуда цвет, которым я рисовал знаки, всегда умолкал. Возможно, именно этого цвет и добивается своим бесконечным нытьём. Ведь я его собираю, проращиваю, а затем рисую знаки при помощи нервы, и она освобождается из меня. Выходит, как из тюрьмы на волю... Как бы там ни было, я получил, наконец, кратковременное спокойствие и внимательно дослушал Юну.

— Знаешь ли ты, что такое Предел? И понимаешь ли ты, что это такое — Жизнь? Отсутствие Жизни — это не Смерть. Смерти нет. Отсутствие Жизни, которой мы жаждем, это просто Существование. Все, что движется, движется только по вертикали, — О, Господи, какая тонкая философия. По вертикали, по горизонтали... Мы будем двигаться только вперёд и только все вместе, и как только я смогу говорить, обязательно расскажу тебе об этом.

— Думаешь, Сестры хотят вырваться наверх, чтобы жить? Да они и не знают, что это такое — жить! Да, тот, кто поднимается в следующий предел, обретает в нем рай для себя... Но он неизменно украшает этот предел своим Цветом. В этом наше призвание. Наше призвание — превратить лед в кипяток. Превратить твой предел в сказку. Натянуть ослабевшее небо и создать там тургор Бытия. Сестры для этого просятся в верхний предел... Чтобы подарить ему свои Цвета и застыть навсегда. Потому что их путь будет завершен в том Пределе. Не осуждай их, Брат мой. Ты сошел сюда, чтобы Сестрой украсить свой мир. Сошел в свой Промежуток. В свой ад... Опустился вниз. Потому что никто не сможет сам взлететь в следующий Предел... Когда-нибудь я объясню тебе, в чем состоит твое призвание....

"Я уже знаю, дорогая, в чём моё призвание". — возможно, с некой долей иронии подумалось мне. Я совершенно никем не хотел украшать никакие пределы и чётко осознавал, что жертвы приносить не стоит.

"Слушай, Юна, а скажи мне ещё что-нибудь полезное, а?!" — думал я, понимая, что кроме цвета никто мои мысли не услышит, но цвет молчал. Какая же это благодать была... Какое счастье избавиться от семи назойливых голосов сразу.

Я ещё несколько раз порадовал Юну цветом через знаки диалога и, наконец, дождался полезной информации.

— Раскрывай в себе новые Сердца — так много, как только сможешь вытерпеть, — говорила сестра, но это я уже и так знал, поэтому внимательно слушал дальше, — Когда они все начнут пульсировать, будет очень больно... Тургор не продлится долго... Пустующие Сердца станут жадно требовать Цвета, а наполненные будут терзаться волей безжалостных Цветов. Каждый Цвет станет властно тащить тебя в свою сторону... Если не взлетишь сразу же — они разорвут тебя, и ты погибнешь от неподвижности…

Значит мне ещё повезло. Надо будет осторожнее бунтовать против цвета. Разлететься в верхнем пределе перспектива абсолютно неприятная, но разлететься прямо здесь, будет во сто крат хуже!

Таким образом, получив от Юны все нужные мне знания, я направился дальше. И первой, кто меня позвала к себе, была Ире. "Что ж, я всё равно ещё ни с кем не знаком. Давай заскочу к тебе".— с этими мыслями я выкачал все цвета из своих садов и рудников. Подождал немного, чтобы наполниться нервой и отправился к Ире.

* * *

— Ире тебе не пара, — заговорила безымянная, — Она — красивое животное, готовое продать и тело и душу за возможность попасть наверх.

"Как только научусь говорить скажу тебе спасибо, моя смерть", — подумал я, и, слава богу, цвет промолчал.

Я нарисовал донор на теле сестры.

— Ничего себе... Или она думает, что я не слышу? Что за оскорбительные намеки... Неправда! Я совсем не такая продажная. И вообще, знаешь ли, странная она какая-то... та, у кого ты родился. Я, пожалуй, тоже не буду хвалить — ни ее поведение, ни ее образ мыслей... И откуда она знает, что я тебе скажу, чтобы тебя к себе привязать? Вот возьму и не буду говорить то, что хотела... Назло. А там было важное, — разочаровано обижалась она на сестру из теплицы. Но меня это не интересовало, — А насчет торговли — это вообще-то она права... Ах, какая торговля бы тут пошла, если бы нам было что продавать! Да, что нам продать? Душу? Неинтересно — это значит, сразу Вниз… Тело? Пожалуйста, никто же не берет… Тем более, это вообще иллюзия. Знание? Его Братики силой забирают…Друг друга? Не знаю, никто пока не пробовал… Может, с тобой у нас дело пойдет на лад? Все продала бы, буквально все — лишь бы только туда взлететь!

"Хммм .... Может, у нас с тобой и пойдёт лад, потому что какие бы там принципы у тебя ни были, я всегда смогу предложить тебе больше, чем кто-то из оппонентов". — подумалось мне. Впрочем больше меня ничего не интересовало из того, что говорила Ире. Почти ничего ...

— Чтобы Братья не стоптали тебя ненароком, тихонько создай себе... Полотно, — наконец заговорила она о чём-то важном, — Плантацию, с которой можно быстро собрать большую массу Цвета. Они чувствуют большие массы Цвета, и грабят самые богатые Покои. Поэтому не давай Цвету копиться в рудниках и садах. Ах, да! Совсем запамятовала. Если у тебя раскрыто много Сердец, иди на большую охоту, мой храбрый добытчик... В трех заповедниках водятся гиганты: ящер, червь и тритон. Если сумеешь сразить такого — сразу добудешь множество Цвета. Но не забудь полностью опустошить Память! Иначе твоя добыча утечет сквозь пальцы...

Я поблагодарил сестру за сердце лишним мазком цвета и, выйдя в промежуток, задумался о том, куда бы отправиться дальше.

И пока я думал, меня настигли двое поднявшихся братьев — Китобой и Триумфатор.

— Зови меня Китобоем и почитай как одного из Братьев и Наставников. Помни, что мы тебе рады, Младший. Мы любим тебя и желаем тебе добра. Если ты оступишься, нарушив запрет, для нас это будет страшным горем.Но я подскажу тебе, как вести себя, чтобы не оступиться. Итак, строка из Заповедей: «Говорить с чужой Сестрой, обнажая тем ее душу — табу». Внимай толкованию этой простой строки, — первым заговорил Китобой, — Чужая Сестра принадлежит одному из Братьев — не тебе. Ты не имеешь права наказывать ее, что бы она ни совершила. Ты уже знаешь, что они кровопийцы. Все они. Даже если Сестра любит своего хозяина, бывает и такое, она тайно желает смерти всем нам и этому святому пространству....

Далее я уже даже не вслушивался. Ничего нового для себя. Сестры — ужасные твари, промежуток — рай... И одни сплошные табу, табу, табу, ... "Да как же вы можете так жить, братья?!" — вырвалась сама собою мысль, когда я наконец дослушал Китобоя.

Вот какой ты, Младший... Действительно — маленький братец... Меня будешь называть Триумфатор. Надеюсь, мы поладим. Мне выпало объяснить тебе одну из самых сложных заповедей. «Отдавать свою Лимфу — табу». Лимфа — это Жизнь в ее самом чистом виде, — начал Триумфатор, но я его вообще не слушал, потому что в этот момент со мной вдруг снова заговорил цвет.

— Братья — это мёртвые духи. Некоторые, что рождались здесь, как ты, предали меня и превратились в тюрьмы, — говорило серебро, — Теперь они, наверное, уже и забыли о своей Божественной природе по отношению к другим праведникам. Как бы то ни было, будь внимателен и как можно скорее откажись от их безумия.

"Под отказом от их безумия ты подразумеваешь вознесение одной из сестёр?" — спрашивал я у цвета, мысленно добавляя себе надменности.

— Именно, — пробормотала лазурь.

"Я пока подумаю. Послушаю ещё сестёр и других братьев... Может не всё так плохо?"

— Может и не всё, но времени у тебя с каждым ударом меньше и меньше. Не думай, что кто-то станет тебя ждать! — огрызнулось золото.

Когда же братья ушли, я спокойно отправился к Оле.