Непредвиденные последствия (гет)

Дорога до Большого зала прошла в задумчивом молчании.

— А ведь там будет и Дамблдор, — наконец, подал голос Гарри, с тревогой посмотрев на подругу, и замялся: — Ты... сможешь... держать лицо?

— Утром ко всему прочему я ещё и лёгкого успокоительного прихватила, так что не волнуйся, всё должно быть в порядке, — слабо улыбнулась она. — Я спокойна и расслаблена, как тот буддийский монах. Ну и, разумеется, постараюсь вообще не смотреть на директора.

Гарри молча кивнул, соглашаясь, и в очередной раз вздохнул. Тем временем они уже спустились по лестнице на первый этаж и подошли было ко входу в зал, как их кто-то окликнул. Это был Рон. Их рыжеволосый приятель с выражением крайнего возмущения на лице целенаправленно пробивался к ним сквозь поток спешащих на обед учеников.

— Вы где были? Вчера пропали, в спальнях не ночевали, на карте вас нет, — взахлёб тараторил он, размахивая руками от избытка чувств. — Я уже собрался было к МакГонагалл идти! Где вы были, почему мне ничего не сказали?

Гарри с Гермионой озадаченно переглянулись: за всеми треволнениями прошедшего дня им как-то не пришло в голову придумать хоть какое-то объяснение своему отсутствию для одноклассников или, если те будут интересоваться, преподавателей.

— Не здесь, Рон, — поспешил ответить Гарри. — Мы тебе потом расскажем.

— Ох, Гермиона, вот ты где! А ну-ка, дорогая, пошли с нами! — вдруг, откуда ни возьмись, к молодым людям подскочили Лаванда с Парвати, энергично подхватили Гермиону под локотки и поволокли упирающуюся девушку прочь в один из боковых коридоров. — Ну, давай, рассказывай...

Последние слова Лаванды были заглушены шумом галдящих неподалёку учеников, но Гарри не надо было быть предсказателем, чтобы угадать причину, по которой две записные сплетницы Гриффиндора пристали к его подруге.

— Да, чувствую, это надолго, — хмыкнул Рон. — Так может тоже отойдём, и ты мне всё расскажешь? Чего зря время терять?

— Нет, давай всё-таки дождёмся Гермиону, — покачал головой Поттер.

Рон приоткрыл было рот, но Гарри, не слушая никаких возражений, уже направился вслед за девушками. Гермиону надо было выручать, ибо эти двое, как пить дать, просто так от неё не отцепятся. Правда, как именно он собирался отвадить от подруги любопытных девчонок, Гарри представлял себе довольно смутно. Впрочем, Гермиона справилась и сама.

— Мы были в Годриковой лощине, — услышал он её голос, завернув за угол. — Навестили могилы Поттеров, а потом переночевали у моих родителей. Так что сами понимаете, тема деликатная и лучше бы по этому поводу не распространяться.

Гарри скривился и сокрушённо покачал головой: слова подруги вдруг вызвали в нём чувства стыда и раскаяния. Он знает где похоронены Поттеры, он может туда добраться, но почему-то ни разу этого не сделал. Ни разу за пять лет жизни в магическом мире не навестил могилы родителей, которые отдали за него свои жизни. Это было печально и характеризовало его не самым лучшим образом.

Тем временем Браун и Патил, удовлетворившись данным им объяснением, проскочили мимо Гарри, бросив на него сочувственные взгляды. Гермиона же вздохнула и подошла поближе.

— Ты не против? — спросила она, покосившись на подошедшего Рона

— Нет, что ты? — покачал головой он в ответ. — Но твои слова заставили меня... задуматься.

— Слушайте, вы о чём вообще? — не выдержал Рон.

Гарри и Гермиона переглянулись: придумывать что-то ещё не хотелось, перепираться с любопытным рыжим — тем более. Хотелось попросту послать всех к чёрту и сбежать, но для этого, к сожалению, было ещё рано.

— Пойдём, Рон, подкрепимся, — вздохнул наконец Гарри, хлопнув рыжего по плечу. — Потом, всё потом.

Друзья направились в сторону Большого зала. И вот там-то Гарри и Гермиона наконец осознали, как сильно они изменились за прошедшие дни.

Как только Гарри и Гермиона вошли в Большой зал и осмотрелись, то он чуть ли не впервые за все годы обучения в Хогвартсе показался им крайне неуютным местом. Здесь был Дамблдор. Был Снейп. Был Крауч под личиной Грюма. И если с последним всё было более-менее понятно: тот всего лишь хотел доставить Поттера к своему господину, то с первыми двумя надо было быть осторожными. Очень осторожными. Ибо против ментальной атаки и Гарри, и Гермиона были абсолютно беззащитны.

Это нервировало. Это напрягало. Гарри вдруг на удивление остро осознал всю свою беззащитность пред сильными мира сего. Да пожелай Дамблдор убить его прямо здесь, прямо сейчас — посреди Большого зала — ему никто не смог бы помешать. Как и, вероятно, найти убийцу. Все следы и улики указывали бы на кого угодно, но только не на господина директора Хогвартса.

Эти его мысли, казалось, передались и Гермионе. Она несколько побледнела и, опустив взгляд, прижалась плечом к Гарри. Правда, к её чести, Гермиона не позволила чувствам взять над собой верх. Сделав несколько шагов по Большому залу, она взяла себя в руки, отстранилась от друга и, гордо вскинув голову, первая направилась в сторону стола Гриффиндора.

* * *

 

Как-то незаметно наступил вечер, а потом и ночь. И этот день для Гарри и Гермионы прошёл на редкость странно. Нет, ничего особенного ни с ними, ни с окружающими не происходило — это был самый обычный школьный выходной. Вот только пара путешественников во времени чувствовала себя если и не лишними на этом празднике жизни, то не в своей тарелке — точно. Пройдя через смерть и потерю близких, они никак не могли отделаться от мыслей и воспоминаний, связанных с будущим.

Сильнее всего это отразилось на Гермионе. Пережив потерю лучшего друга, она, казалось, всё никак не могла поверить в его возвращение. Гарри ещё на обеде заметил её стремление постоянно находиться рядом с ним. И не только находиться, но ещё и касаться. Она держала его под руку, когда они шли по школе, она прижималась к нему, когда они сидели рядом. Да даже за обеденным столом её нога постоянно касалась его ноги. Самым примечательным было то, что его подругу, похоже, жутко нервировали те моменты, когда они были вынуждены расставаться даже на самое короткое время. Вот и сейчас, когда они сидели на диванчике в одном из уголков гостиной Гриффиндора, руки Гермионы обвивали его руку, а её голова покоилась на его плече.

Время уже шло к полуночи, ученики потихоньку расходились по спальням. Ушёл даже Рон, всю вторую половину дня подозрительно поглядывающий на Гермиону, которая всё никак не хотела отпускать от себя Поттера дальше чем на пару метров. Даже за традиционной вечерней партией в шахматы между Гарри и Роном, она не заняла по обыкновению своё любимое кресло в другом конце гостиной, а устроилась за их столом, изредка комментируя игровой процесс, чем жутко нервировала рыжего.

Наконец, они остались одни.

— Кстати, а ты чего спать не идёшь? Ты же всего полчаса назад так заразительно зевала, — поинтересовался, наконец, Гарри, когда последний из находившихся в гостиной учеников покинул её.

Вместо ответа Гермиона лишь молча пожала плечами. В прочем, через некоторое время, когда Гарри совсем уже было уверился, что не дождётся от неё какой-либо более существенной реакции, она всё-таки с тяжёлым вздохом поднялась с диванчика.

— Да, ты прав. Завтра будет трудный день, и нам нужно как следует перед ним отдохнуть. Всё-таки как хорошо, что тогда я сделала все задания ещё в субботу утром. В отличии от тебя, кстати.

— Да и чёрт с ним, — фыркнул Гарри, — где наша не пропадала!

— Всё-таки балбес ты, Гарри, как есть балбес! — вынеся этот вердикт, Гермиона чмокнула Гарри в щёку и лёгким шагом направилась в сторону лестниц. — Спокойной ночи.

* * *

 

Гарри Поттер в панике открыл глаза: сердце колотилось как бешеное, а грудь немилосердно жгло, словно от нехватки воздуха. Тело не чувствовало ничего: ни тепла, ни холода. Осязание и обоняние словно отключились, а взгляд в панике метался по призрачным стенам, потолку и кроватям одноклассников. В душу прокрался страх.

Он попытался было откинуть одеяло, но рука беспрепятственно прошла сквозь призрачную материю. Он закричал, но горло сразу же перехватило, и из него вырвалось лишь тихое невразумительное сипение. Он сел, но призрачная кровать отказалась держать его на себе, он попросту провалился сквозь неё. Провалился сквозь кровать, сквозь пол, и полетел вниз, всё набирая и набирая скорость. Калейдоскопом промелькнули нижние этажи башни, подвал и каменный фундамент, а Гарри всё нёсся и нёсся куда-то к центру земли с призрачной лёгкостью пронзая километры и километры породы.

Постепенно ощущение падения ушло, а царящая вокруг тьма начала рассеиваться. Из темноты вдруг проступили очертания кроватей однокурсников, вешалка, платяной шкаф. Последним проявилось зашторенное окно. Одновременно со зрением начало возвращаться и остальное. Поттер почувствовал фактуру простыни под ладонью, холод пота на лице и аромат какого-то цветка в горшке, пристроенного на тумбочке Лонгботтома.

Гарри медленно сел, вытер дрожащей рукой пот со лба и нервно сглотнул. Призрачная спальня, падение к центру земли — это был сон, просто сон. Чёртов кошмар, выражаясь конкретнее. Но, несмотря на это, ему было не по себе. Очень сильно не по себе: настолько реальным был этот сон. И, что самое страшное, он не почувствовал момента пробуждения. Словно и не спал. Это пугало.

— Ну его к чертям собачьим! — хрипло пробормотал он, пытаясь прийти в себя. — Всё, без зелья Сна-без-сновидений в кровать ни ногой!

На часах была половина четвёртого утра, спать не хотелось — ещё бы, после таких видений-то! — поэтому он решил принять душ и спуститься в общую гостиную. Всё-таки Гермиона была права: он-то, в отличии от неё, к завтрашним урокам не подготовился. Да и, в конце концов, было бы совсем неплохо освежить в голове весь тот материал начала четвёртого курса. Один раз он его уже изучал, так что на этом фронте никаких проблем не предвиделось.

Спустя двадцать минут Гарри уже устроился за одним из письменных столов гостиной Гриффиндора, разложил пару справочников по чарам, что нашлись у него в тумбочке, и, пытаясь отвлечься от ночного кошмара, принялся за эссе для Флитвика. Работа шла на удивление споро. Начав писать с некоторой ленцой, Гарри постепенно вошёл во вкус и строчил уже по памяти, почти не заглядывая в справочники. Всё-таки участие в Тремудром турнире и занятия с Армией Дамблдора дали ему очень неплохую для школьника практическую базу по различным чарам и боевым заклинаниям. С теорией было, конечно, похуже, но не так чтобы очень.

Точно так же на этой волне неожиданного энтузиазма Гарри в рекордные сроки написал работу по трансфигурации и расслабленно откинулся на спинку стула, разминая гудевшую с непривычки кисть правой руки. На понедельник, вроде как, больше заданий не было, а вот на вторник одно по какому-то предмету осталось. Гарри заглянул в свою тетрадку, которую использовал в качестве ежедневника для записи заданий, и скривился — это было зельеварение.

— Опять злобствовать будет, хмырь носатый, — вздохнул Гарри, доставая учебник по зельям.

Он подправил заклинанием перо, долил чернил в чернильницу, тщательно разгладил лист пергамента перед собой и только после этого с обречённой покорностью раскрыл учебник.

В этот момент, словно откликаясь на его невысказанные мысли, где-то над головой раздался хлопок двери, чьи-то голоса и быстрые шаги. Гарри обрадованно отложил перо и посмотрел в сторону лестницы в женские спальни. Через несколько секунд в гостиной появилась виновница этого шума — встрепанная со сна Лаванда в голубом пушистом халате до пят скатилась с лестницы и побежала в сторону мужских спален.

— Лаванда? Что-то случилось?

Девушка ойкнула от неожиданности и резко поменяла направление движения.

— Гарри, ты-то мне и нужен!

— Что случилось? На тебе лица нет, — Лаванда и впрямь выглядела крайне обеспокоенной и, к тому же, изрядно побледневшей.

— Гермиона, — коротко ответила та. — С ней творится что-то не то.

— Рассказывай!

Лаванда схватила Гарри за руку и потянула наверх по лестнице в свою спальню.

— Сидит в углу, плачет и ни на что не реагирует. Разве что бормочет постоянно: “Гарри, Гарри, прости меня!” Поттер, рассказывай, где вы пропадали прошлой ночью? Она вчера весь день сама не своя как в воду опущенная бродила! Никогда её такой не видела. Признавайся давай, что ты с ней сделал?!

— Если бы я... — встревожено пробормотал Гарри, залетая в спальню четверокурсниц. — Ох, мать моя женщина!

В углу спальни, прислонившись спиной к стене, сидела Гермиона. Сжавшись в комочек и обняв колени, она тихо и безнадёжно плакала. Рядом с ней сидела перепуганная Парвати и что-то ласково ей говорила, но Гермиона внешне никак не реагировала на слова одноклассницы.

Парвати оглянулась на вошедших и беспомощно развела руками.

— Я даже не знаю, сколько она так просидела, — пробормотала Лаванда за спиной Поттера. — Проснулась воды попить и только поэтому её заметила.

Гарри в два шага пересёк комнату и опустился перед Гермионой на колени.

— Гермиона, это я, Гарри, что с тобой? — позвал он.

Та замерла и медленно подняла голову. Глаза её были потухшими, а мокрое от слёз лицо покрывала незримая вуаль скорби. Она медленно протянула дрожащую руку и осторожно прикоснулась к нему. Нежно погладила по щеке.

— Прости меня, — горько произнесла она. — Я ничем не смогла помешать ему убить тебя.

За спиной Поттера раздался вздох удивления и сдавленный вскрик: Лаванда с Парвати и не думали покидать комнату, внимательно наблюдая за происходящим.

— Наверное, я сошла с ума и мне уже мерещится всякое, но это лучше, чем лежать прикованной к кровати в маггловской клинике. Хотя, может, я и на самом деле там, а не здесь?

До глубины души поражённый — да что там! — испуганный, её словами Гарри мог лишь судорожно разевать рот в попытках вымолвить хоть слово. Что с ней вообще творится? Гермиона, его оплот стабильности и спокойствия, сходит с ума?!

— Во всяком случае, это неважно... — тем временем продолжала она. — Я видела твою смерть, я видела твои похороны. Сейчас же ты здесь, совсем как настоящий. Что же, если безумие — это цена за то, чтобы ты остался со мной, я на неё согласна...

— Гермиона, это не сон, это реальность! Вот, потрогай меня, — он взял её за руку и приложил ладонью к своей груди, — чувствуешь? Я тёплый, у меня бьётся сердце — я здесь, я живой!

— Я всё понимаю, но...

Она не договорила. Всхлипнула и снова спрятала лицо в ладонях.

— Гарри, ты что, не видишь? Она вообще не осознаёт, что происходит! — вклинилась Лаванда. — Может её под душ? Под ледяной? Пусть встряхнётся и придёт в себя.

Восприняв её слова как руководство к действию, Гарри рывком поднял подругу, взял на руки и понёс в сторону душевой. Лаванда открыла перед ним дверь, и вот уже на Гермиону полились тугие струи ледяной воды. Её глаза широко распахнулись, ноздри резко втянули воздух, а во взгляде начало проявляться осмысленное выражение.

— З-з-зачем? — поинтересовалась она, оглядевшись, и перекрыла подачу холодной воды. — Это что, шутка такая?

— Ты знаешь где мы находимся, какое сейчас число?

— Хогвартс, четвёртое, вернее, уже пятое сентября девяносто четвёртого. Что за вопросы, Гарри? Что случилось? И как ты сюда попал?

Мимо него протиснулась Парвати и протянула Гермионе полотенце.

— Я нашла тебя сидящей на полу, ты рыдала и просила у него прощения.

— Я? Что? — тут, видимо, она вспомнила свой сон — или что это было? — и, побледнев, прислонилась спиной к стене душевой. — Боже... Я... Я ведь на самом деле, — она кинула быстрый взгляд на замерших, навостривших ушки однокурсниц и осеклась.

— Поговорим потом? — приподнял бровь Гарри, так же покосившись на Лаванду и Парвати.

— Дай мне привести себя в порядок.

Гарри кивнул, вышел из душевой, за дверью которой тут же раздался шум льющейся воды, и с тяжёлым вздохом уселся на первую попавшуюся кровать. По бокам немедленно примостились однокурсницы.

— Так во что же вы снова встряли, мистер Поттер? — вкрадчиво поинтересовалась Парвати, подтолкнув Гарри плечиком. — И, главное, как умудрились довести нашу непробиваемую Гермиону до такого состояния?

— И почему она говорит, что видела твою смерть и похороны? — добавила Лаванда и посмотрела на подругу: — А он ведь при этом даже и не удивился толком, ты заметила?

— Определённо, для него это не было новостью, — кивнула та. — Рассказывай, Гарри.

Тот посмотрел на одну, на другую и ещё раз вздохнул:

— Всё очень сложно. Я просто не могу себе позволить рассказать об этом кому-то ещё. Кто знает, сколько чёртовых легилиментов бродит по этой школе?

— Как минимум пятнадцать, — без промедления отозвалась Лаванда. — Насчёт ещё шести мы не уверены. Впрочем, их, скорее всего, гораздо больше.

— Сколько?! — подскочил Гарри. Мало того, что он не ожидал от них такой осведомлённости, так его ещё потрясло количество активных легилиментов в школе. — Как вы об этом узнали?

На лицах Лаванды и Парвати появились одинаково самодовольные улыбки.

— Ты же не думаешь, что мы только сплетни по школе собираем? — похлопала его по плечу Парвати. — Как сказал кто-то умный: кто владеет информацией, тот владеет миром. Советую и тебе последовать данному утверждению.

— Точно, — кивнула Лаванда. — Уж кто-кто, а ты должен быть больше всех заинтересован в том, чтобы быть в курсе всего происходящего. Да вокруг тебя же постоянно идут какие-то странные шевеления, а ты кроме квиддича и Снейпа вообще ничего не замечаешь.

Гарри поражённо смотрел на однокурсниц: такого он от них ну никак не ожидал. Девчонки открывались для него с совершенно неизведанной стороны. Надо же!

— Возвращаясь к нашему разговору, — тем временем продолжила Лаванда. — Ты можешь ничего нам не говорить, мы не настаиваем, но ответь только на один вопрос: Гермиону никто не обижал? Больно странная она сегодня, закрытая от всего мира. Мы уж грешным делом подумали, что...

— Что? — переспросил Гарри. На него накатили нехорошие предчувствия.

— Понимаешь, в некоторых аспектах Хогвартс — неприятное, да и, чего там скрывать, довольно мерзкое место. А Гермиона, вернее, её успехи в учёбе, жизненная позиция и взгляды встали костью в горле у многих. Очень многих. Я знаю, что она твоя лучшая подруга, но, извини, сейчас скажу неприятную правду: она самоуверенная и крайне высокомерная маглорожденная. Такое не прощают. И если бы не покровительство директора вашей троице, ей бы уже давно показали всю глубину её заблуждений.

— Что?! Кто?!

Парвати вздохнула и покачала головой:

— Да есть тут у нас деятели, — поморщилась она. — Ты не замечал, что кроме Гермионы никто из маглорожденных так нагло не высовывается? То-то и оно... Во всяком случае, пока вам покровительствует Дамблдор, с этой стороны вам бояться нечего.

— Но он нам не покровительствует!

— Ну-ну! — насмешливо фыркнула Лаванда. — То-то он так щедро раздавал вам баллы в конце первого курса, а в прошлом году выделил Гермионе хроноворот.

— Так вы заметили?

— Естественно, причём практически сразу. Да и не мы одни.

Гарри вздохнул и впечатлённо покачал головой:

— Мда... В отличии от меня, хотя Гермиона вроде как моя лучшая подруга.

Лаванда похлопала его по плечу и вздохнула:

— Ты просто ни разу не дал себе труда раскрыть глаза и осмотреться. По-настоящему осмотреться, а не в поисках снитча, Малфоя или Снейпа. Ты по-прежнему ведёшь себя как будто живёшь в сказке, а это отнюдь не так. Такая слепота простительна той же Гермионе, но, извини, не тебе. Если она рискует стать объектом для пары-тройки пусть и крайне обидных, но всего лишь издевательств, то ты рискуешь головой в самом прямом смысле этого слова.

— Но откуда вы всё это знаете?! — воскликнул Гарри.

— Смотрим и слушаем, умеем видеть и слышать, — загадочно улыбнулась Парвати. — Мы и сейчас рассказываем тебе всё это только потому, что поняли: с вами что-то произошло. Что-то очень серьёзное и, судя по состоянию Гермионы, что-то очень нехорошее. Да и в Большой зал вы сегодня входили как на... территорию противника. Что-то происходит, и мы с Лавандой решили не оставаться в стороне.

Гарри откинулся спиной на кровать и меланхолично обозревал потолок девичьей спальни. В его голове роились миллионы разных мыслей, но высказал он только одну:

— Спасибо за предупреждение, постараюсь последовать вашему совету... Сейчас же у меня есть одна просьба: не могли бы вы присмотреть за Гермионой, когда меня не будет рядом? Пожалуйста.

— Разумеется, — фыркнула Лаванда. — Да мы и так и за ней, и за всеми младшими девчонками приглядываем. Взять хотя бы тот случай в прошлом году, когда вы поругались из-за метлы. Кто-то шибко умный решил, будто она осталась без покровительства, и захотел этим воспользоваться. Пришлось дать по рукам.

— Вы? По рукам? Сами? — он до сих пор помнил их крайне посредственное владение заклинаниями в самом начале занятий с Армией Дамблдора.

Подруги переглянулись и расхохотались. Лаванда наклонилась и постучала Гарри указательным пальцем по лбу:

— Поттер, очнись! Раскрой глаза, включи мозг и вылези, наконец, из своего воображаемого мира! Гриффиндор на самом деле очень дружный факультет. Вот только вы трое всегда были на отшибе. И, заметь, не по нашей вине! Вы сами закрылись ото всех. Да, мы можем устраивать друг другу бойкоты, но против внешних неприятностей мы всегда действуем вместе. Гермионе собирались устроить, как вы мальчики это называете, тёмную. Мы разузнали все подробности и просто-напросто сообщили об этом старшекурсникам. Дальше они уже разбирались сами.

— Чтобы ты понимал, — серьёзно сказала Парвати, — в течении четырёх дней её всегда и везде ненавязчиво сопровождали двое-трое старшекурсников. Парни даже Хаффлпаффцев на это дело подтянули!

— Но почему я об этом ничего не знал?! — возмутился Гарри. — Да, мы с ней были в ссоре, но это не означает, что я бросил бы её в беде!

— Что мы знаем о Гарри Поттере? — спросила вместо ответа Лаванда и сама же ответила на свой вопрос: — А ничего! У него есть шрам, он посредственно учится, но отлично играет в квиддич. И, да: он замкнут и нелюдим. Очень сильно замкнут и так же сильно нелюдим. Ты кроме Рона с Гермионой вообще ни с кем толком не общаешься. Разве что с факультетской командой, но и они мало что о тебе знают. Так нельзя, Гарри. Из-за этого тебе на факультете не сильно-то и доверяют. Да, тебе, если будет нужно, помогут, но доверить какие-то серьёзные вещи, — она покачала головой, — извини, сам виноват.

С такой точки зрения ситуацию на факультете Гарри ещё не рассматривал. А ведь она на самом деле имела право на существование. Он и правда общается только с Роном и Гермионой. С теми же Лавандой и Парвати он сейчас проговорил чуть ли не больше, чем за первые четыре года обучения вместе взятые. Дин, Симус, Невилл? С ними он начал нормально общаться только во время занятий с Армией Дамблдора. Раньше же всё их общение сводилось к приветствиям-прощаниям, да легкомысленному трёпу о квиддиче, Снейпе и уроках. Так если факультет его совсем не знает, хотя они учатся вместе уже несколько лет, будут ли ему доверять? Гарри представил себе ситуацию и сокрушённо вздохнул: сомнительно, крайне сомнительно. Тем же самым объяснялась и та вера гриффиндорцев в газетные статьи от Риты Скиттер. Действительно, если о нём совсем ничего не знают, откуда брать информацию? Разумеется, из газет! Какой бы бредовой она не была, альтернативы-то всё равно не было. Вот и верили всему написанному...

Тем временем шум льющейся воды в душевой прекратился. Гарри снова сел и посмотрел на однокурсниц.

— Спасибо вам. Я на самом деле благодарен, за то, что вы открыли мне глаза на... многое.

— Обращайся, — хмыкнула Лаванда.

— Ладно, пойду я. Передайте Гермионе, если она не захочет досыпать, я буду в гостиной.

Гарри вышел из спальни и медленно спустился вниз. Как ни странно, охранка на лестнице не сработала. Видимо, она срабатывала только на тех, кто стремился подняться наверх, а не спускался.

Но не это занимало Поттера. Он напряжённо раздумывал над словами девчонок, вспоминал различные случаи на факультете и мало-помалу склонялся к мысли о том, что они абсолютно правы. Он слишком замкнут. Они слишком замкнуты. Да даже Рону на факультете доверяют больше, чем им с Гермионой. И от этого все их проблемы с однокашниками. Осознавать это было неприятно. Ситуацию надо было срочно менять.

Минут через пятнадцать к нему присоединилась Гермиона. Она улеглась на диванчик, устроила голову у него на коленях и невидящим взором уставилась на огонь в камине.

— Не хочешь поговорить о том, что случилось? — поинтересовался Гарри через некоторое время.

— Давай чуть позже? — зевнула она. — Я ещё не привела мысли в порядок.

Гарри молча кивнул. В гостиной воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием чисто символического по летнему времени пламени в камине.

— Кстати, какие у тебя отношения с Лавандой и Парвати? — через некоторое время спросил он.

— Особо никаких. У нас слишком разные интересы. Мы просто учимся вместе. А почему ты спрашиваешь?

— Знаешь, я настоятельно рекомендую тебе попробовать пообщаться с ними более... шире, чем просто по учёбе.

Гермиона на это только фыркнула:

— Зачем? У них одни только сплетни на уме.

— Ты ошибаешься, ты очень сильно ошибаешься, — вздохнул Гарри. — Ты блестяще овладела школьными знаниями, а они не менее блестяще овладели знаниями о том, как в этой школе жить. Поверь, я не преувеличиваю. За десять минут общения они меня так огорошили, что я до сих пор не могу прийти в себя.

— Да? — заинтригованная Гермиона повернула голову, посмотрев ему в лицо. — Что же они тебе такого сказали?

— Будет лучше, если ты пообщаешься с ними сама, а ещё лучше, если подружишься. Что-то мне подсказывает, их помощь и советы могут сильно облегчить нам жизнь.

— Хорошо, я попробую.

Вновь воцарилась тишина. Гермиона прикрыла глаза, и через несколько минут до Поттера донеслось тихое сопение. Она заснула.

* * *

 

Уроки, вопреки подспудным опасениям Гарри, прошли без сучка без задоринки. МакГонагалл не сказала ни слова об их отсутствии в спальнях в ночь с субботы на воскресение. Видимо, она была не в курсе, что не могло не радовать. Лишь Флитвик с неким удивлением поглядывал на Гермиону, которая в первый раз на его памяти не обращала практически никакого внимания на его лекцию, будучи глубоко погруженной в себя. Впрочем, изучаемое на уроке заклинание она выполнила безукоризненно и с первого раза, заслужив этим полтора десятка баллов.

— Прогуляемся? — предложила Гермиона, когда они после сдвоенной с Хаффлпаффом гербологии всей толпой брели в замок.

— Я уж было подумал, ты дала обет молчания: весь день такая молчаливая и задумчивая, — улыбнулся Гарри, провожая взглядом Рона, увлечённого их извечным с Дином спором: футбол против квиддича. — Пойдём, прогуляемся. Насколько я помню, это чуть ли не последние тёплые деньки в этом году. Потом придут дожди, а в начале октября совсем похолодает.

Гермиона слабо улыбнулась и, взяв друга под руку, повернула в сторону озера.

— Так о чём ты весь день так усердно размышляла? — спросил Гарри, когда они вышли на берег и подошли к самой воде.

— Пыталась понять: не схожу ли я с ума? И, если да, то насколько далеко это зашло?

Гарри присел на лавочку, художественно стилизованную под вынесенную на берег корягу, и молча похлопал рядом с собой.

— Понимаешь, я ведь действительно на какой-то момент искренне поверила в то, что всё это, — она обвела взглядом озеро, замок, резвящихся школьников и посмотрела на друга, — всё это только лишь мои галлюцинации. А на самом деле я всё ещё лежу в клинике в горячечном бреду. Ты мёртв, а будущего... будущего, получается, что и нет. Осознавать это страшно, Гарри, очень страшно, — голос её звучал надтреснуто, но глаза оставались сухими. — И самое плохое: я видела, как девчонки пытаются меня растормошить, слышала их вопросы и уговоры, но совсем не осознавала сути происходящего.

Она наклонилась, спрятала лицо в ладонях и протяжно вздохнула:

— Сейчас я, вроде как, адекватно воспринимаю действительность, но этот страх... Он навязчив и иррационален. Я боюсь, — голос её звучал глухо, а плечи оставались поникшими. — Боюсь, что однажды проснусь в той клинике...

— Я могу тебе чем-то помочь? — спросил он, уже зная ответ на свой вопрос.

— Нет, — она отняла руки от лица, откинулась на спинку и, закинув голову, устремила взор куда-то вглубь голубеющего неба. — Я совсем не представляю, как справиться со всем этим. Возможно, мне просто нужен хороший психолог.

Гарри обнял её за плечи и мягко прижал к себе.

— Тебе нужно время. Плюс немного успокоительного и зелье сна-без-сновидений перед сном. Такое легко не забывается. И не передать, сколько раз я просыпался от кошмаров после смерти Седрика и Сириуса. Сейчас же они почти прекратились, прекратятся и у тебя.

— Но ты, по крайней мере, не сомневался в собственном рассудке, — пробурчала она ему в плечо.

Да... Что-что, а вопрос о сохранности собственного рассудка перед ним никогда не стоял. Так что проблема Гермионы была для него в новинку, хотя... Если вспомнить его пробуждение сегодня, то, возможно, она не одинока в своём страхе.

Гарри представил было, что всё происходящее в последние дни — это его предсмертные видения, а сам он в данный момент помирает в собственном гробу от недостатка воздуха, поёжился и решительно отогнал подобные мысли куда подальше. Если задумываться об этом, так недолго и на самом деле с ума сойти. О чём он Гермионе и сообщил.

— Может, ты и прав, — задумчиво кивнула она. — Хорошо, вечером зайду к мадам Помфри за зельями, а там посмотрим... Давай, сменим тему?

— Давай, — кивнул Гарри. — О чём ещё ты хочешь поговорить?

— Турнир. Надо уже сейчас решить: будешь ли ты в нём участвовать или нет?

Это было непростым вопросом. Над дилеммой: участвовать в турнире или нет, Гарри ломал голову ещё в первую свою ночь в этом времени в Выручай-комнате. И результаты этих размышлений вгоняли его в уныние.

С одной стороны, лично проконтролировать возрождение Волдеморта было очень заманчиво. Но в этом случае во весь рост вставала проблема прохождения первого испытания. Тогда, два года назад, он взялся за метлу скорее от безысходности, практически не питая надежды остаться целым и невредимым. Позже он не раз признавался себе, что выбранный им способ был, мягко говоря, самоубийственным. Ему повезло. Просто повезло. Но повезёт ли ему в этот раз?

С другой же стороны, если сразу сдать Крауча властям, то все их знания о плане возрождения Волдеморта пойдут коту под хвост, и проконтролировать его будет невозможно. Реддл обязательно разработает другой план, но как быстро он это сделает, и будет ли он связан с турниром? Сплошная неопределённость.

— Но ты не учитываешь того варианта, что если в аврорате допросят Крауча и отреагируют на его показания, — возразила Гермиона, когда Гарри поделился с ней своими умозаключениями, — то они вполне могут выйти на след самого Реддла и, возможно, уничтожить его нынешнее воплощение. Тогда его возрождение отодвинется на неопределённый срок, — она немного помолчала и продолжила: — Или они захватят его живьём, допросят, и тогда всё вновь возвращается к хоркруксу в твоей голове.

На берегу снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь весёлыми воплями школьников, гонявшими мяч неподалёку. Гермиона склонила голову на его плечо, а Гарри невесело размышлял над тем, что ему скорее всего всё-таки придётся участвовать в этом чёртовом турнире, чего ему делать, разумеется, совсем не хотелось.

— Так, может, мы сами? — вдруг встрепенулась Гермиона.

— В смысле?

— Сами найдём Реддла? — пояснила она и зачастила, наблюдая всё больше и больше расширяющиеся глаза друга: — Как вариант. Вариант бредовый, конечно, но рассмотреть-то его надо. Оглушим и допросим Крауча, выследим Реддла, допросим его и уничтожим. А пока он ищет новые пути для возрождения, будем работать над хоркруксами, включая и тот, что находится в тебе.

Долгий-долгий взгляд был ей ответом на это предложение. Гарри смотрел на неё так, словно бы видел впервые, и увиденное его не сказать, чтобы радовало. Даже, скорее, огорчало и вызывало беспокойство.

— Дорогая моя, ответь мне, пожалуйста, на пару вопросов, а-то я тебя что-то совсем уж перестал понимать. Вот вообще перестал. Абсолютно, — вкрадчиво начал он, когда молчание слишком уж затянулось, — Кто мне недавно говорил, что не готов к какому бы то ни было риску? Кто заставил меня пообещать бросить всё и уехать из страны?

— Я, — спокойно согласилась Гермиона. — Но это было до того, как я узнала про хоркруксы, а именно про тот, что находится в тебе. Подумай, факт его существования меняет всё. Наличие связи между, скажем так, ядром его души и остальными частями сомнению не подлежит. Так сколько ещё пройдёт времени до того, как Реддл додумается проверить сохранность своих хоркруксов? Ладно, на счёт следующих двух лет мы можем быть более-менее уверены, но дальше? И что будет, когда он обнаружит неучтённый хоркрукс? Что-то я сомневаюсь, что он не найдёт способа определить его местоположение, и тогда тебе, Гарри, от него не скрыться в принципе. И что из этого следует?

— Что же? — послушно спросил Гарри.

— Начинать действовать нужно уже сейчас. Нам нужно время и ресурсы, чтобы найти способ вытащить из тебя эту дрянь, не прибегая к Аваде. Правда, тут есть два пути. Первый — мы можем оставить всё как есть: ты пройдёшь турнир, спеленаешь Реддла, вольёшь в него дозу Веритасерума и хорошенько допросишь. Второй — мы идём на опережение и ищем его сами. Что скажешь?

Гарри покачал головой — идея самому допросить Реддла сывороткой правды ему как-то не приходила в голову — и крепко задумался. Первый вариант гарантированно сталкивал его лицом к лицу с Реддлом в конце третьего тура. Но для этого турнир надо было ещё пройти. Да даже не весь турнир, а первый тур с драконом. Остальные испытания у него никаких опасений не вызывали. Но лезть в эту историю ему не хотелось чисто по-человечески.

Второй же вариант обещал массу ненужных трудностей. Крауч: матёрый, беспринципный, фанатично преданный своему повелителю Пожиратель смерти. Хорошо, пусть они его оглушат, пусть допросят, и он даже всё расскажет. Но что делать с ним потом? Стереть память и отпустить? Сдать властям? Заточить где-нибудь? Ладно, чёрт с ним, Крауч не самая главная проблема. Волдеморт. Пусть он в теле гомункула, пусть временно недееспособен. Но он отнюдь не дурак. Гарри сильно сомневался, что он живёт в обычном доме на соседней улице. У него наверняка есть хорошо защищённое и оборудованное убежище ещё со времён первой войны, куда так просто не проберёшься.

Вывод: между драконом и неизвестно какой величины геморроем на их с Гермионой задницы, Гарри определённо выбирал дракона. Вот в таком-то ключе он и изложил свои соображения подруге.

— Согласна, я пришла к примерно таким же выводам, — кивнула она. — Во втором случае мы имеем слишком много неопределённости и ненужного, по сути, риска. В конце концов, знания о других его хоркруксах нам пока ни к чему, с одним бы разобраться... И тут нам нужен Сириус. Вернее, его библиотека. Не думаю, что в Хогвартсе есть подробная информация на эту тему.

— Да, Блэки, наверное, знали толк в подобных вещах, — протянул Гарри. — Значит, решено? Как можно раньше вызываем Сириуса, а пока я потихоньку прохожу турнир, пытаемся найти способ выцарапать из меня эту дрянь?

— Решено, — кивнула Гермиона, — а подготовку ко всему этому делу можно начать уже сейчас. Да, и ещё надо снова заняться изучением боевой магии. Знаешь, мне очень сильно не понравилась моя беззащитность во время того боя в Отделе Тайн.

— Думаешь, повторится? — скептически поинтересовался Гарри.

— Однажды мне на глаза попался один афоризм, как нельзя лучше подходящий к нашей ситуации. Хочешь мира — готовься к войне. Хочешь войны — готовься к войне. В общем, хочешь, не хочешь, а к войне готовиться надо. Как-то так...

* * *

 

Наступила ночь. Гарри вошёл в свою спальню и покосился на часы. Сегодня они вновь засиделись в гостиной чуть ли не до полуночи — несмотря на взятые у мадам Помфри зелья, Гермиона заметно трусила ложиться спать. Она боялась своих снов.

— Ну что же, будем надеяться, что эта ночь будет спокойнее, чем предыдущая, — вздохнул он, переживая за подругу, и принялся расстилать кровать.

Но его чаяниям не суждено было сбыться. Только он закрыл глаза, пригрелся, и начал было проваливаться в блаженную дрёму, как вдруг на грани восприятия возникло какое-то странное свербящее чувство. Это чувство не поддавалось какому-либо описанию. Оно просто было.

Гарри подскочил на кровати, завертел головой, но ничего подозрительного не увидел и не услышал. Тем не менее это странное чувство нарастало и приняло некоторое сходство с легиллиментной атакой. Кто-то искал доступ к его разуму.

— Что за ерунда? — пробормотал Гарри вновь окидывая спальню пристальным взглядом.

Это не было похоже на атаку Снейпа — тот действовал гораздо жёстче и напористее. В данном же случае это было тихое, осторожное проникновение, с целью, скорее, что-то внушить, чем нанести вред.

Следуя заветам Снейпа, Гарри попытался было очистить своё сознание, но ничего не получалось — в его голове безумным табуном носились самые разные мысли. Кто лезет к нему в голову? Волдеморт? Но ведь в тот раз такого не было? Или было? Или он просто не замечал? Но ведь первые внушённые ему видения начались только на пятом курсе! Или он внушал ему что-то и раньше? Но почему он заметил атаку только сейчас? Потому что не спал или благодаря “занятиям” со Снейпом?

— Сэр, Гарри Поттер, сэр! — раздавшийся в его голове голос был странно искажён. — Это Добби, сэр! Добби не сможет выполнить ваше задание, сэр Гарри Поттер, сэр.

От неожиданности Гарри чуть не сверзился с кровати, но на удивление быстро взял себя в руки.

— Добби? Какого чёрта?! То есть... что случилось?!

— Простите, сэр Гарри Поттер. Тот плохой волшебник сначала очень хорошо принял Добби. Потом отвёл в сильную комнату и сказал ждать пока всё подготовит.

Одновременно с рассказом в голове Гарри начали всплывать видения. Он увидел пустую комнату со стенами из красного кирпича на полу которой была расчерчена сложная руническая конструкция. Увидел, как руны засветились, втянули Добби в центр и окружили светло-голубым магическим барьером. Увидел, как в комнату вошли трое магов.

“Кто ты? — раздался в его ушах голос пожилого мага. Видимо, самого главного в этой троице. — Откуда ты знаешь про наш проект? Кто тебя послал? Отвечай!”

Эта троица попыталась было допросить домовика. Но тот молчал, повинуясь и приказам Хозяина, и уже своим личным нежеланием что-либо говорить этим “плохим волшебникам”. Добби попытался было сбежать, потратив на это почти все свои магические силы, но руническая конструкция крепко держала его в своих объятиях.

Маги быстро поняли безуспешность дальнейших попыток допроса и покинули помещение.

“Мда... Похоже, придётся его...” — закрывшаяся дверь оборвала фразу старшего мага, но уже по выражениям их лиц было понятно — Добби не ждёт ничего хорошего.

Домовик остался один и сделал единственное, на что хватало остатков его сил — связался со своим Хозяином, чтобы сообщить о провале поручения.

— Чёрт, Добби, прости, я не думал, что так получится! — схватился за голову Гарри. — Держись, я что-нибудь придумаю!

— Спасибо, сэр Гарри Поттер, сэр! — радостно откликнулся обнадёженный домовик и пропал. Видимо, этот сеанс связи окончательно истощил Добби.

Гарри рухнул обратно на кровать и с силой потёр лицо руками. Его распирало желание куда-то бежать и что-то делать, но... что? Добби находится сейчас где-то в Соединённых Штатах, за тысячи и тысячи миль от Хогвартса. Как добраться до США? Причём быстро и не вызывая особых вопросов. Официально этого сделать не получится. Неофициально же... Тут стоило подумать.

На ум сразу же пришёл Флетчер. Но где его сейчас искать? И, опять же, Гарри сильно сомневался, что человек толкающий по углам ворованные котлы, сможет помочь ему с неофициальным международным портключом. Разве что сведёт с нужным человеком?

С другой стороны, обязательно ли ехать самому? Может, получится как-то вытащить домовика сюда?

— Добби! — позвал Гарри в пустоту. Подождал немного и повторил: — Добби, явись!

Заворочался Невилл в своей постели, да что-то неразборчиво промямлил Рон. Никакой более существенной реакции Гарри не дождался. В прочем, положа руку на сердце, он и не надеялся, что проблема разрешится так просто. Следовало с кем-то посоветоваться.

Гарри ещё раз вздохнул, мысленно прощаясь со спокойным сном и потянулся за своей одеждой.

Дорога до кухни Хогвартса не заняла много времени. Гарри спрятал карту Мародёров во внутренний карман мантии и вошёл. Кухня была непривычно пустынна. Не мелькали тут и там домовики, не слышался звон посуды и грохот противней, и даже воздух был на удивление чист и свеж.

— Эй, есть тут кто-нибудь? — негромко позвал Гарри.

Из-за угла вышла домовичка и вопросительно посмотрела на полуночного посетителя:

— Здравствуйте, мистер Поттер, вы что-то хотели?

— Доброй ночи, — коротко кивнул Гарри и сразу перешёл к главному: — Я случайно втравил своего домовика — Добби — в большие неприятности. Мне нужен совет: смогу ли я как-нибудь ему помочь?

Он кратко изложил суть дела, домовичка внимательно выслушала и кивнула:

— Я поняла. Следуйте за мной.

Гарри шёл по пустынной кухне и недоумённо поглядывал на свою провожатую. Она была какой-то слишком спокойной, слишком уверенной в себе, слишком не похожей на Добби, Винки или Кричера. Одета была во вполне пристойное платье по типу римской тоги с вышитым на левой стороне груди гербом Хогвартса. Да и разговаривала нормально, без приторно радостных или заискивающих интонаций в голосе.

Домовичка провела его через всю кухню, открыла небольшую деревянную дверь и пропустила впереди себя.

— Присаживайтесь, мистер Поттер, — указала она на пару кресел в дальнем углу помещения, — через несколько минут подойдут старейшины. Они вам помогут.

Гарри благодарно кивнул ей, вошёл внутрь и удивлённо закрутил головой по сторонам. Это была не просто комната, это было нечто вроде бухгалтерского офиса. Гарри как-то видел подобный по телевизору в одном из американских нуарных детективов пятидесятых годов. И уж никак не ожидал увидеть что-то подобное в старом добром Хогвартсе.

По всему помещению были расставлены с десяток офисных столов. И на них громоздились счёты, печатные машинки, письменные наборы, печати, лотки для документов. Вдоль стен же располагались высокие вместительные шкафы, битком набитые папками, гроссбухами и связками пергаментных свитков. Гарри подошёл к ближайшему столу, раскрыл одну из небольших папок-скоросшивателей и увидел обширную многостраничную смету на закуп продуктов на октябрь. К ней же была приложена служебная записка в отдел закупок с напоминанием согласовать с поставщиками закуп следующих продуктов из Франции и Болгарии по перечню.

Гарри положил папку на место и чуть ли не в первые в жизни задумался: а на какие деньги живёт школа? На чьём финансировании находится Хогвартс: на государственном или всё же частном?

В этот момент дверь снова отворилась, и в комнату вошли три домовика. И какие это были домовики! Если бы не характерно большие уши и глаза, да лысые головы, они вполне могли бы сойти за каноничных гномов, какими их понимают маггловские писатели. Плотные и коренастые — они нисколько не походили на тощего и костлявого, словно узник концлагеря, Добби. И, самое главное, в их глазах светились ум и мудрость прожитых годов.

— Доброй ночи, мистер Поттер. Я старейшина домовых эльфов Хогвартса Абнер, а это старейшины Рори и Тизон, — звучным бархатным голосом поприветствовал Гарри один из них. — Мисти в общих чертах обрисовала вашу проблему, но хотелось бы услышать всё, так сказать, из первых уст. Присаживайтесь, расскажите поподробнее.

Гарри как можно более подробно описал ситуацию: и своё задание, и информацию, полученную от Добби, и свои ощущения. Выслушав ученика, старейшины переглянулись и совершенно одинаково вздохнули.

— Да, студенты уже не, — проворчал Тизон. — Не знают элементарнейших вещей.

— И куда только смотрит Дамблдор? — покивал Абнер и посмотрел на Гарри: — Да будет вам известно, мистер Поттер, между домовым эльфом и его волшебником может быть только одна преграда — недостаток магических сил. Как известно, мы не можем жить в отрыве от волшебников, именно они подпитывают нас магическими силами, взамен мы преданно служим им. Можете назвать это симбиозом, если хотите. И именно сила волшебника, а точнее, пропускная способность энергоканала между ним и домовиком определяют возможности последнего.

— Но если домовые эльфы получают магическую энергию от волшебников, то как они могут творить магию, не доступную нам? — не удержался от вопроса Гарри. — Например... ну... перемещаться в том же Хогвартсе.

— Коэффициент полезного использования магических сил у нас гораздо выше, чем у вас, — пожал плечами старейшина Абнер. — Вправду сказать, он у вас практически никакой. Смешно, но даже у великанов он выше.

Гарри на это лишь хмыкнул. Магические создания — они и есть магические создания. Куда уж там человеку с ними тягаться...

— Ладно, возвращаясь к моему вопросу. Что я могу сделать для Добби?

— Ну это же очевидно! Откройте канал пошире либо напитайте Добби своей магией в разовом, так сказать, порядке.

— Проблема в том, что я не знаю, как это сделать, — с некоторым стыдом пробормотал Гарри.

— Великий Ромуальд, куда катится эта школа? — закатил глаза старейшина. — Хорошо, мистер Поттер, мы вам поможем. Вставайте в центр зала.

Повинуясь взгляду старейшины Рори, столы и стулья разлетелись по углам помещения. Причём ни с одного из них не свалилось ни единого пера или свитка пергамента.

— Сейчас мы введём вас в обучающий транс, так будет проще всего. В нём вы узнаете, как мы, домовые эльфы, видим и чувствуем магические потоки и связи. Ваша задача: расширить канал связи с Добби, либо целенаправленно влить в него некоторое количество своих магических сил. Правда, самостоятельно у вас это скорее всего не получится, но мы, опираясь на ваше добровольное согласие, сможем вам помочь.

— Ладно, разберёмся в процессе. Что будет лучше для него?

— Разовое вливание поможет ему сбежать, но... — Абнер смерил юношу оценивающим взглядом. — Сравните Добби, у которого от рождения был чрезвычайно узкий канал связи с его прошлым хозяином, и Мисти, чей канал магической связи с Хогвартсом в несколько раз шире. Думаю, вы увидите разницу. Всё дело в том, что мы не можем нормально развиваться в условиях дефицита магии, так что далее всё зависит от вас. Если вы хотите оставить его слугой исполнительным, но не слишком умным, то не возитесь с каналом. Но если вам нужен шустрый смекалистый порученец — откройте канал пошире и, я вас уверяю, вы не пожалеете.

В этот момент Гарри припомнил события своего второго курса в Хогвартсе и содрогнулся: он прекрасно представлял до каких пределов может зайти желание “помочь” у совсем не блещущего умом и сообразительностью Добби.

— Я готов, — сообщил Гарри, приняв решение.

— Хорошо. Но хочу предупредить, если вы перестараетесь и израсходуете слишком много магических сил, вас ждёт обморок на почве сильного магического истощения. После чего вам хорошо бы воздержаться от исполнения энергозатратных заклинаний пару дней как минимум.

— Не критично, переживу. Но если я свалюсь, домовики смогут перенести меня в мою спальню? — дождавшись кивка старейшины Абнера, кивнул и Гарри: — Отлично. Начинайте.

Домовые эльфы обступили замершего юношу с трёх сторон и окружили его нежно-зелёной магической сферой. Глаза Гарри закатились, ноги подогнулись, но сила домовиков не дала ему упасть на пол, поддерживая обмякшее бессознательное тело точно в центре сферы.