Пламенное сердце Волка (гет)

Почётный министр, чего нашим прекрасным

родственницам и стоит бояться больше всего,

так это пьяных дебошей ваших наёмников,

а не рыщущего по лесу огромного волка.

Из-за резной двери зала Хвегён, подле которой дежурило два облачённых в тяжёлые латы стражника, доносились недовольные возгласы оживлённо споривших между собой чиновников и принцев. Однако неторопливо приближавшемуся к тронному залу принцу Ван Со до этого не было никакого дела, хоть его чуткий волчий слух и без особого труда мог разобрать каждое сказанное шёпотом слово в этом оглушительном гомоне. Отвратительная ночь и не менее паршивое утро его вымотали настолько, что будь его воля, он бы предпочёл завалиться спать где-нибудь в укромном уголке библиотеки дворца Чхомсондэ, чем присутствовать на этих бессмысленных собраниях. Но разве у него был выбор? Посмей он явиться в зал Хвегён хотя бы на мгновение позже императора, его, принца Ван Со, тут же обвинили бы чуть ли не в измене и потребовали бы отчёта в том, где его носило прошлой ночью. И даже специально брошенные на балконе обсерватории до нитки промокшие одежды с небрежно припрятанными под медным тазом старыми книгами по эротике, окружённым рядом пустых винных кувшинов, не стали бы для него достаточным оправданием. Жаждущие власти чиновники непременно поставили бы под сомнение всё, что бы он ни сказал и какие бы доказательства не предоставил. И даже бурные возмущения придворного астронома Чхве Чжи Мона, по поводу того, что он опять всю ночь заливал своё одиночество вином и едва не испортил его драгоценные книги, вряд ли его спасут.

Принц устало вздохнул и досадливо покачал головой. Однажды слава ярого почитателя вина и низкопробной эротической литературы ему точно вылезет боком. Но как ещё он мог отвадить от себя любопытных и при этом не поставить под сомнение своё мужское достоинство? Со не собирался таскаться по питейным домам, чтобы ненароком не подпасть под подозрения в причастности к смертям неосторожных девиц. Да и женщины, шарахающиеся от одного его вида, Ван Со совершенно не интересовали. Так что других вариантов у него не было.

После произошедшего шесть лет назад в горах Шинджу, сам того не желая, Ван Со стал объектом всеобщего внимания. Его неосознанно боялись, ежеминутно опасаясь его внезапного нападения. Многие тайно восхищались его силой и могуществом, которые он приобрёл благодаря пребыванию в семье наложницы Кан Чжи Со. Однако никому даже в голову не приходила мысль породниться с проклятым принцем. Даже в глазах самых непривередливых кисэн, коих легко можно было найти на рыночной площади столицы, мгновенно вспыхивал животный страх, стоило Со оказаться в нескольких шагах от них. Но принц Ван Со давно уже привык к подобной реакции со стороны окружающих. Ведь каждый оказавшийся по близости здравомыслящий человек подсознательно чувствовал его волчью сущность и старался держаться от него как можно дальше. Вот и сейчас стоило ему вальяжно приблизиться к тронному залу, как зазевавшаяся стража невольно вздрогнула и, низко поклонившись, поспешно отворила перед ним тяжёлые двустворчатые двери.

— Министр Ю Гван Ю! А вы уверены, что это ещё больше не усугубит сложившуюся ситуацию? — громче всех завопил почётный министр Пак Суль Хи, возмущённо глядя на стоявшего напротив него противника, как раз в тот момент, когда принц Со переступал порог тронной залы. Стоило ему войти внутрь, как крики спорящих друг с другом министров заметно усилились, заставляя Ван Со болезненно поморщиться. Столь резкие и громкие звуки всегда причиняли ему боль, хоть он уже и на учился не заострять на них внимание. Он предпочёл бы поскорее убраться отсюда, если бы не долг верного поданного Его Величества. По этой причине Ван Со был вынужден крепко стиснуть зубы, игнорируя крики министров, и молча направиться к своему обычному месту по левую руку от императора.

— Вы предлагаете абсурдные вещи, — никак не желал униматься почётный министр Пак, всецело поглощённый завязавшимся спором. — Подумать только! Как такое вообще возможно?! — Он сердито кашлянул, презрительно взмахнув руками. Однако стоило ему столкнуться с холодным взглядом проходившего мимо принца Ван Со, как он тут же отвёл встревоженный взгляд, принявшись сосредоточенно изучать носки своих сапог.

— Тогда каковы ваши предложения, почётный министр? — с явным негодованием бросил принц Ван Вон, воспользовавшись заминкой противника, и презрительно скривился. Казалось, присутствия старшего единокровного брата его совершенно не смущало. — Что вы собираетесь предложить императору для решения данной проблемы, раз вас не устраивает предложение моего второго дяди?

— Принц Вон, нельзя принимать опрометчивые решения в данной ситуации, — уже более сдержанным тоном начал почётный министр Пак Суль Хи, опасливо косясь в сторону только что прибывшего Со, который со скучающим видом осматривал тронный зал. Его не интересовали мелкие ссоры чиновников. Для Ван Со было важно, чтобы никто из них не посмел восстать против болезненного императора, как того и хотел почивший император Тхэджо.

— Мы должны всё хорошенько обдумать, — со знанием дела продолжал почётный министр Пак, явно стараясь покичится своей «необычайной» рассудительностью. — Ведь от нашего решения могут зависеть жизни наших сестёр и дочерей, жён и матерей. Если вдруг они окажутся в опасности, что нам тогда делать?

— Вас послушаешь — и сразу плакать хочется, — презрительно фыркнул принц Ван Рин, недовольно скрестив руки на груди. — Почётный министр, чего нашим прекрасным родственницам и стоит бояться больше всего, так это пьяных дебошей ваших наёмников, а не рыщущего по лесу огромного волка, — с кривой усмешкой добавил он, исподлобья глядя на раскрасневшегося после его замечания министра Пак Суль Хи. Едва различимый ехидный тон младшего единокровного брата, заставил принца Ван Со начать внимательнее вслушиваться в спор министров и принцев, доселе казавшийся ему совершенно неинтересным. Со всегда считал Рина более рассудительным, чем всех остальных своих братьев. Поэтому ему было любопытно узнать, что же заставило младшего принца пойти на открытую конфронтацию с почётным министром Паком.

— То есть, принц Рин, вы хотите сказать, что это мои люди замучили этой ночью ту кисэн и бросили её тело у крепостной стены? — как орёл на ягнёнка набросился на него Пак Суль Хи, с немалым трудом сдерживая гнев. — Да как вы смеете выдвигать мне столь смехотворные обвинения?! Не забывайте: мы с вами в одной лодке. Поэтому думайте прежде, чем нести подобную чушь, — раздражённо бросил он, пригрозив неосторожному принцу пальцем.

— Вижу, вы хорошо усвоили, что лучшая защита — это нападение, — ехидно усмехнувшись, возразил Ван Рин. — Но заметьте, я не обвинял ваших людей в убийстве несчастной кисэн. Я лишь высказал свои скромные предположения, что это может быть и не волк вовсе, — вкрадчивым голосом добавил он, слегка склонив голову набок. То ли от его слов, то ли от его самодовольной ухмылки — не понятно, однако почётного министра Пак Суль Хи начало буквально трясти от злости. И, судя по озорным огонькам в глазах Рина, как успел заметить Со, именно этого его младший брат и добивался.

— Всё! Я не желаю больше обсуждать эту тему с вами! — раздражённо бросил почётный министр, воинственно взмахнув руками. — Вы только тем и занимаетесь, что, сдувая пыль, находите изъяны во всём, что касается меня и моих людей. С вами невозможно разговаривать!

— Почётный министр, отчего же вы так разволновались? — невозмутимым тоном добавил принц Ван Рин, с притворным изумлением глядя на раскрасневшегося от злости почётного министра Пака. — Вы ведь знаете, что прежде, чем выдвигать какие-либо предположения, я ищу неоспоримые факты, — назидательно добавил он и небрежно достал из-за пояса какие-то бумаги, от которых тут же повеяло резким горьковатым запахом лекарств. Принц Ван Со приглушённо фыркнул: не зря же он был так уверен в рассудительности младшего единокровного брата. У Рина определённо есть веские доказательства, которые подтвердят непричастность волка к жестоким убийствам.

— И что же вы смогли выяснить благодаря своим «обширным» познаниям в области медицины, принц? — с откровенной издёвкой бросил почётный министр Ван Гю, пренебрежительно глядя на Ван Рина. — Неужели мёртвые наконец-то научились говорить и поведали вам тайну своей гибели?

— Не стоит недооценивать возможности медицины, почётный министр Ван, — серьёзно проговорил принц Ван Рин, неотрывно глядя на противника. — Ведь как вы ещё можете выяснить, что убийство совершил зверь, а не человек? При помощи шаманских обрядов, которые так в почёте у вашей семьи? — насмешливо бросил он, хитро прищурившись, и неторопливо спрятал бумаги обратно за пазуху.

— Вы забываетесь, Ваше Высочество! — презрительно бросил министр Ван Гю, гневно прищурившись и гордо вздёрнув подбородок, сцепил руки за спиной. — Мы сейчас говорим о грозящей нашим женщинам смертельной опасности, а не о недостатках друг друга.

— Что ж, вы правы: все мы не безгрешны, — с мнимой грустью согласился принц Рин, глубоко вздохнув и демонстративно возведя глаза вверх. — Однако моё мнение остаётся прежним: нашим дорогим родственницам стоит бояться пьяных головорезов, а не каких-то волков, которые никогда и носа в пределах столицы не показывали. Если, конечно, эти самые волки не научились принимать человеческую форму, — с нескрываемым отвращением бросил он и насмешливо добавил: — Тогда это уже по вашей части, почётный министр Ван Гю.

От небрежно брошенных единокровным братом слов принц Ван Со невольно вздрогнул. Похоже, ему больше нельзя находиться в стороне, иначе всё очень скоро может обернуться против него. И тогда скрывать свою волчью сущность станет в разы сложнее. Он должен начать действовать. Всё, с этого дня он перестанет строить из себя пьяницу и серьёзно займётся расследованием убийств, заметно участившихся за последние полгода. Ведь только так он, Ван Со, сможет отвести от себя подозрения.

— Неужели вы верите в подобную нелепицу как оборотни, принц Рин? — с напускным изумлением осведомился доселе стоявший в стороне и молча вслушивавшийся в каждое слово споривших первый министр Чхве Сын Но. — Это выглядит довольно странно. Как и то, что среди нас беззаботно разгуливают призраки.

— Брат, здесь и правда есть призраки? — взволнованно прошептал принц Ван Ын, нервно дёргая стоящего подле него принца Ван Суна за рукав, и опасливо покосился на первого министра.

— Ын, ты как маленький ребёнок, честное слово! — раздражённо фыркнул тот, слегка наклонившись к младшему единокровному брату, и небрежно сбросил его руку со своего предплечья. — Когда ты, наконец, повзрослеешь? Нет никаких призраков. И никогда не было, — добавил он более снисходительным тоном, заметив на лице Ван Ына тень раскаяния. — Не стоит верить всему, что говорят другие.

— Хорошо, я понял тебя, — обижено буркнул его единокровный брат, снова повернувшись к первому министру Чхве, который по какой-то причине начал возмущённо кричать:

— То есть, по-вашему, запретить женщинам выходить на улицы без сопровождения вооружённых мужчин — это опрометчивый поступок?! Конфуций сказал, что женщина всегда зависит от мужчины. В девичестве она зависит от родителей, а если является сиротою — от братьев или попечителей; замужем она подчиняется мужу; вдовою — зависит от сына. Так что плохого в том, чтобы мужчины всегда сопровождали женщин? — с нескрываемым негодованием проговорил он, пристально глядя на почётного министра Пак Суль Хи.

— Первый министр должно быть запамятовал, что в буддизме несколько другое отношение к женщинам, чем в конфуцианстве, — осторожно вклинился в затянувшийся спор доселе молчавший министр Ю Гван Ю. — Мы живём в стране, где главенствует буддизм, а не в Поздней Цзинь или каком-нибудь другом северном королевстве, где широко распространено конфуцианство.

— Тем не менее мудрость Конфуция ещё никто не ставил под сомнение, — раздражённо буркнул первый министр Чхве, небрежно смахнув с плеча невидимую соринку. — Почивший император Тхэджо был мудр и не считал постыдным прибегать к мудрости конфуцианских учёных. Ныне здравствующий император — его сын, так что не нам принимать окончательное решение, — добавил он более спокойным тоном и самодовольно посмотрел на почётного министра Пака. — Поэтому давайте дождёмся прихода Его Величества и не будем попусту тратить время на ненужные споры.

— Мудрое решение, — неопределённо хмыкнул принц Ван Рин и с некоторым беспокойством начал озираться по сторонам. — Странно, все министры и принцы давно уже в сборе, а Его Величества и астронома Чхве Чжи Мона до сих пор нет. Почётный министр Пак Суль Хи, не подскажете, в чём же причина столь долгого отсутствия императора? — лукаво осведомился он и с хитрым прищуром посмотрел на стоявшего неподалёку чиновника.

— Я не видел его со вчерашнего собрания так же, как и вы, принц, — раздражённо буркнул почётный министр Пак, стараясь не смотреть на раззадоренного Ван Рина. Как показалось принцу Ван Со, всё это время украдкой наблюдавшего за ходом беседы чиновников с младшими принцами и вслушивавшегося в каждое сказанное ими слово, Рин сегодня был особенно в ударе. Такое происходило каждый раз, стоило кому-то сильно его допечь. В обычные же дни старший сын шестой императрицы Рю Ок Сун был почтителен и приветлив. Но стоило кому-либо вывести его из себя, как принц Ван Рин тут же превращался в плюющегося ядом змея. К подобному все уже давно привыкли, поэтому старались не обращать на это особого внимания. Ведь больше всего от раззадоренного Рина доставалось именно обидчику. Поэтому любой, кто знал его достаточно хорошо, без труда мог догадаться, кто в этот раз посмел испортить ему настроение.

— А если вам так не терпится узнать, что помешало Его Величеству вовремя прийти на собрание, — с нескрываемым недовольством добавил Пак Суль Хи, вновь привлекая к себе внимание Ван Со, — то спросите об этом у принца Со. Последнее время он чаще меня видится с императором. Поэтому его и спрашивайте, — он небрежно махнул в сторону упомянутого принца и с чувством выполненного долга сложил руки на животе. Принц Ван Со сначала недоумённо посмотрел на него, а затем перевёл подозрительный взгляд на принцев с министрами. Однако никто из них даже не изъявил желания посмотреть в его сторону.

К немалому удовольствию почётного министра Пака все его противники разом умолкли и принялись упорно делать вид, что они нашли занятие куда более интереснее, чем беседа с принцем Ван Со. Одни без особого интереса принялись разглядывать деревянные колоны, инкрустированные золотом, другие же присоединились к чиновникам, менее оживлённо обсуждавшим дальнейшие взаимоотношения Корё с династией Поздняя Цзинь. Ван Со их беседа показалась довольно скучной, так как чиновники в основном обсуждали, какие дары и кем из послов необходимо направить в соседние королевства, чтобы заручиться их поддержкой. Однако принца Со подобное интересовало меньше всего. Во-первых, это никоим образом не влияло на его судьбу. А во-вторых, он никогда не признавал поддержку, купленную за какие-либо материальные блага. Ведь в любой момент мог появиться более могущественный противник, который предложит союзникам Корё дары побогаче. И тогда тот, кто ещё вчера был другом, завтра может стать злейшим врагом. Поэтому Со казалось более-менее надёжным, так это заключение политического брака. Но и это было маловероятным. Во-первых, у императора Ван Му не было столько дочерей, сколько существовало северных королевств. А во-вторых, старшая дочь Его Величества Соль Ан, ещё не достигла брачного возраста. Но если бы император всё-таки решил выдать её замуж, этот брак всё равно бы ничего не решил. По той простой причине, что маленькая принцесса не смогла бы в столь юном возрасте получить достаточно власти, чтобы защитить Корё.

Принца Ван Со никогда не интересовала внешняя политика. В дипломатии он разбирался поскольку-постольку, так как ни один из его немногочисленных преподавателей не учил его этому замысловатому искусству. С раннего детства Со обучали грамоте и различным техникам ведения боя. Как-то раз, когда ему было всего шесть, отец похвалил его за успехи и даже попросил учиться прилежнее, чтобы, когда настанет время, он, Ван Со, смог стать надёжной опорой для наследного принца. И Со старался. Он учился с завидным упорством, пока в один прекрасный день своими знаниями, умениями и навыками не превзошёл старшего брата — принца Ван Ё. Но даже тогда всё то, чего уже успел достичь наследный принц, казалось для принца Со труднодостижимым. Тогда Ван Му был для Ван Со тем, на кого хотелось равняться. Он был для него не только старшим единокровным братом, но и наставником. Со многому у него научился.

Подобно губке принц Ван Со впитывал в себя всё новые и новые знания, стараясь при малейшей возможности закрепить их на практике. Однако несмотря на свою образованность и успехи в боевых искусствах, он совершенно не разбирался в людях. Ван Со и подумать не мог, что однажды самые родные для него люди повернутся к нему спиной. Он был так глуп и наивен! Тогда, кажется, в совершенно другом мире и в совершенно другой жизни, Со совершенно не замечал, как с каждым днём росли и множились зависть и ненависть старшего брата Ё. Более того, он даже подумать не мог, что похвала матери, сказанная в его, Ван Со, адрес, старшим братом воспринималась как упрёк. И так было всегда. Но узнал Со об этом слишком поздно.

Теперь же, много лет спустя, принц Ван Со понял, в чём была его главная ошибка: ослеплявшая его долгие годы излишняя доверчивость. И он расплатился за неё сполна. В один день все, кто когда-либо был на стороне Ван Со, разом отвернулись от него, оставив наедине со своими проблемами. Даже всегда такая добрая и любящая матушка, постоянно хвалившая и ставившая его в пример старшему брату, и та в один миг превратилась в совершенно чужого человека. С ненавистью и злобой она назвала Со недостойным сыном, своим позором и проклятием. Матушка отреклась от него всего лишь из-за одной оплошности. Она возненавидела собственного сына лютой ненавистью, будто он был для неё совершенно чужим. А старший брат ещё и обвинил Ван Со в том, что он нарочно спровоцировал у наложницы Кан выкидыш, чтобы потом во всём обвинить его, принца Ван Ё. И император поверил в эту наглую ложь. Он даже разбираться особо не стал, потому как всё было против Со. Единственное, что сделал тогда Его Величество, расследуя это дело, так это приговорил к смерти придворную даму Но, которая, якобы, надоумила принца Ван Со на совершение преступления. Однако и это было неправдой. Как потом Ван Со узнал, император пожертвовал им ради того, чтобы спасти достоинство императорской семьи. Он не хотел, чтобы вместе с Со пострадали Ё и императрица Ю.

В качестве наказания Его Величество выслал Ван Со прочь из дворца, отправив в настроенную враждебно семью Кан. В тот злосчастный день у Со никого не осталось. Подобно неоперившемуся птенцу он был выброшен из родительского гнезда в бурлящий водоворот жизни. И это было для принца Ван Со равносильно смерти. Долгие пять лет, показавшихся ему целой вечностью, он был вынужден сражаться за собственное существование, пока Его Величество снова не решил вернуть Со во дворец. Но лишь для того, чтобы помочь наследному принцу укрепить своё положение. Не потому, что отец соскучился и захотел исправить свою ошибку. А лишь затем, чтобы защитить старшего сына. И это ранило Ван Со больше всего.

Когда-то принц Со ненавидел тех, кто предал его, и всем сердцем желал им испытать всё то, через что прошлось пройти ему самому. Каждый день в треклятом Шинджу казался ему невыносимой пыткой. Два года подряд Со засыпал и просыпался в страхе за собственную жизнь, совершенно не зная, какие ещё испытания принесёт ему новый день. Он был вынужден покинуть родовое имение семьи Кан, после того, как бывшая наложница императора обвинила его в навете и разжигании вражды между двумя могущественными семьями. А ведь Ван Со всего лишь спросил, почему она так сильно желает его смерти. Неоднократно наложница Кан Чжи Со вместе со своим старшим братом Кан Су Хо подсылала к нему убийц, подсыпала ему яд в еду и питьё, но всё было без толку. Принцу Со лишь чудом удавалось избежать смерти. Порой ему даже казалось, что если бы не отправленный отцом сопровождающий, то он, принц Ван Со, не добрался бы до Шинджу живым. Без лишних раздумий переполненная ненавистью и злобой наложница сбросила бы его с ближайшей скалы. И тогда он не дожил бы до этого дня.

Но Со выжил. Вопреки всему выжил. И день ото дня лелеял в сердце план мести. Ведь те, кто предал его однажды, кто так сильно жаждал его смерти, должны были заплатить за совершённые ими злодеяния собственной кровью. Ван Со с нетерпением ждал того дня, когда заставит отца и матушку пожалеть о совершённом ими предательстве. Ведь ему от них не нужно было многого: всего лишь искренние слова извинения, любовь, материнская ласка и отцовское признание. Но его лишили всего этого. И насколько бы сильной не была ненависть принца Ван Со к своим родителям, настолько же сильной была его любовь к ним. Как бы он не был зол и обижен на них, Со знал наверняка, что никогда не сможет причинить им зла.

День за днём неутолимая жажда мести сжигала Ван Со изнутри — и непременно бы разрушила его душу, если бы не проклятая ведьма Чо, которая по собственной глупости сделала его невосприимчивым к магии. Становление Волком выжгло в нём прежние чувства. Он больше не испытывал ни боли, ни ненависти, ни привязанности. Все чувства и эмоции, которые бушевали в его душе и сердце, в один миг потеряли для него всякий смысл. Ужасно израненный, истекающий кровью, принц Со вдруг понял, что ему уже незачем бороться за собственную жизнь. Как бы он не сопротивлялся, его никто не спасёт. Никто не станет искать его на дне скалистого ущелья. И как бы он не взывал о помощи, никто не придёт. Ведь он один, совсем один во всём мире. И Небесам нет никакого дела до его жизни и смерти.

Однако принц Ван Со ошибся. Небу не была безразлична его судьба. Одинокий странник нашёл его в ущелье и позаботился о нём. Исцелил его раны и научил всему тому, что Ван Со необходимо было знать о мире. Этот мудрый отшельник, даже имени которого принц до сих пор не знал, стал для него другом и наставником. Он первым узнал о наложенном на Со проклятии и научил его мириться со своей волчьей сущностью. Ведь если бы не наставник, принца Ван Со давно бы уже и на свете не было.

Ван Со был многим обязан своему наставнику. Именно он помог Со научиться прощать своих врагов. Именно наставник открыл ему глаза на то, что своей ненавистью и непрощением он причиняет вред лишь себе одному. А его обидчикам до того, ненавидит он их или нет, совершенно нет никакого дела. Хоть не сразу, но принц Ван Со понял это. Для размышлений у него было достаточно времени. Со научился прощать ради себя самого, не ради других. Он перестал затаивать зло на своих обидчиков только потому, что ужасно не хотел снова превращать свою жизнь в сущий ад. Ему и так с головой хватило той боли и страданий, которые довелось ему испытать в течение первых двух лет жизни в Шинджу. Ван Со научился прощать, но в то же время он никогда не забывал тех, кто предал его. К таким людям он больше никогда не испытывал доверия.

Благодаря мудрому наставнику принц Со научился читать окружающих как открытую книгу. Понаблюдав за кем-то какое-то время, он без труда мог понять, стоит ли доверять этому человеку или же нет. Принц Ван Со без труда научился распознавать ложь — и волчьи способности в этом ему великолепно помогали. Чуткий волчий слух без труда улавливал малейшие изменения в голосе собеседника, а острое волчье зрение позволяло легко распознать любые эмоции, отражавшиеся на лице говорившего.

Теперь Ван Со мог видеть окружающих насквозь и больше никому не позволял надевать себе багаджи на голову, как это было раньше. Он уже не был прежним. Прежний наивный принц Со погиб шесть лет назад в горах Шинджу, а вместо него в этот жестокий мир пришёл Повелитель Волков. Как говорится, старое прошло, теперь всё новое. И Со дал себе обещание больше никогда не совершать старых ошибок.

— Собрания сегодня не будет! — во всеуслышание объявил придворный астроном Чхве Чжи Мон, невольно заставив принца Ван Со вернуться к действительности. — Его Величеству нездоровится — поэтому он не может присутствовать на собрании.

— Как же так! — возмущённо бросил почётный министр Ван Гю, в растерянности оглядев присутствующих. — Текущее положение дел не потерпит отлагательств. Мы должны расследовать произошедшее прошлой ночью — и как можно скорее. Иначе в столице вспыхнут беспорядки, справиться с которыми будет крайне непросто. Вы должны оповестить об этом императора, астроном Чхве, — назидательно добавил он, с самодовольным видом глядя на придворного звездочёта. Многие министры одобрительно закивали на его слова, в полголоса переговариваясь между собой.

Ван Со даже показалось, что Ван Гю был даже рад болезни императора. И это выглядело довольно странным и вызывало подозрения: либо почётный министр Ван причастен к гибели кисэн, либо намеревался подорвать авторитет Его Величества. В любом случае здесь попахивало изменой.

— Не стоит беспокоиться, почётный министр Ван, — с невозмутимым видом возразил Чхве Чжи Мон. — Его Величество распорядился, чтобы я доставил в его покои все доклады о произошедшем и оповестил принца Со и принца Рина, а также почётного министра Пак Суль Хи и первого министра Чхве Сын Но о желании императора обговорить все важные вопросы в его покоях.

— Но разве могут столь важные решения приниматься без участия министров? — раздражённо бросил почётный министр Ван Гю, с пренебрежением глядя на астронома Чхве. — Это противоречит устоявшемуся порядку!

— Министр Ван, вы намерены оспаривать приказ Его Величества? — холодно осведомился Ван Со, пристально глядя на недовольного почётного министра и хищно прищурился: — Даёте ли вы себе отчёт в том, что это может расцениваться как измена?

В одно мгновение лицо враждебно настроенного почётного министра Ван Гю побелело как снег, а в глазах отразился неподдельный ужас. Принц Со хищно усмехнулся: этот министр наконец-то понял, чем ему могут грозить его же необоснованные возражения.

Примечания:

Зал Хвегён (회경전) — главный павильон дворца Манвольдэ, самая впечатляющая его часть, включающая в себя и тронный зал.

Дворец Чхомсондэ (황궁 첨성대) — астрономическая обсерватория в Сонгаке (современный Кэсон), возведённая во времена Тхэджо Ван Гона наподобие обсерватории Чхомсондэ в городе Кёнджу (столице бывшего королевства Силла).

Министр Ю Гван Ю (유관유; 庾官儒) — второй дядя по материнской линии принца Ван Вона.

Принц Ван Рин (황자 왕린; посмертный титул — принц Ванви, 왕위군, 王位君) — старший сын императора Тхэджо Ван Гона и его шестой супруги — государыни Чондок. Так как информации о нём практически нет никакой (кроме посмертного титула и сведений о родителях), я решила назвать его Ван Рином.

Сдувая пыль, находит изъян (корейская пословица) — речь идёт о человеке, замечающем чужие недостатки.

Первый министр Чхве Сын Но (최승로; 崔 承 老) (927-989 гг.) — историк, занимавший пост премьер-министра при первых шести правителях Корё. Автор знаменитых 28 наставлений (시무 28조). Внёс огромный вклад в распространение конфуцианства в государстве Корё и заложил прочный фундамент династии Корё, однако нещадно критиковал правление императора Кванджона.

Принц Ван Ын (황자 왕은; посмертный титул — принц Кванджувон, 광주원군, 廣州院君) — единственный сын императора Тхэджо Ван Гона и его шестнадцатой супруги — наложницы Согванджувон. Настоящее имя принца неизвестно.

Принц Ван Сун (황자 왕순; посмертный титул — наследный принц Воннён (원녕태자; 元寧太子) — единственный сын императора Тхэджо Ван Гона и его десятой супруги — наложницы Сунмок. Настоящее имя неизвестно.

Поздняя Цзинь (936 — 947 гг.) — одна из Пяти династий эпохи Пяти династий и десяти царств в Китае, с которой Тхэджо Ван Гон поддерживал отношения. На момент начала повествования (945 г.) является единственной правящей династией в Китае.

Северные королевства — имеются ввиду государства, которые существовали в эпоху Пяти династий и десяти царств в Китае на момент повествования (945 г.): королевство У Юэ (907-978 гг.), королевство Южная Хань (917-971 гг.), королевство Чу (927-951 гг.), королевство Цзиннань (Наньпин) (924-963 гг.), королевство Поздняя Шу (935-965 гг.), королевство Южная Тан (937-975 гг.).

Шестая императрица Рю Ок Сун (류옥순 황후; посмертный титул — королева Чондок, 정덕왕후) — шестая главная супруга почившего императора Тхэджо Ван Гона, носившая титул государыни.

Надевать багаджи на голову — корейский фразеологический оборот, означающий: 1) обмануть, одурачить; 2) причинить кому-либо материальный ущерб, заставить оплачивать чужие счета, покупки.