Пламенное сердце Волка (гет)

Да разве ты принц?.. Ты всего лишь заложник,

призванный обеспечить заключение мира между

двумя могущественными домами.

Когда они впервые встретились? Какой была их первая встреча? Состоялась ли она много лет назад в те счастливые времена, когда он ещё жил во дворце и его дорогая матушка любила его, а отец хвалил за успехи в учёбе и боевых искусствах? Или же они впервые столкнулись на улицах ненавистного Шинджу? А может быть это их первая встреча? Так когда же? Когда именно они впервые встретились?

Огромный чёрный Волк стоял у самой кромки воды и недоумённо смотрел на странную девушку, сидевшую на большом валуне, на противоположном берегу, совершенно не понимая, что с ним происходит. Он действительно видит её впервые? Если это так, тогда почему так быстро бьётся его сердце? Что это вообще значит? Он сошёл с ума? Или это она — сумасшедшая? Волк презрительно фыркнул, недовольно хлестнув себя хвостом по боку. Да, точно! Это она сошла с ума, а не он. Иначе, зачем ей в такое опасное время разгуливать по ночам одной? Ей что, никто не говорил, что это опасно? Чёрный зверь недовольно поморщился. Либо эта девчонка действительно умом тронулась, либо рехнулись её родители, позволившие ей разгуливать в одиночестве в столь поздний час. Да, по-видимому, так оно и было. Решительно кивнул своим мыслям чёрный Волк и развернулся спиной к реке, намереваясь продолжить обход своих владений, как внезапно медовый голос незнакомки окончательно пришпилил его к земле:

— Знаешь, а ведь я здесь практически никого не знаю, — со вздохом пожаловалась Хэ Со Ри, сама не понимая, зачем говорит это дикому зверю.

«И что с того?» — недоумённо воззрился на неё тот, окончательно убедившись в том, что эта девица явно не в своём уме. Да кто ж её умной назовёт-то? Любой нормальный человек при виде огромного чёрного волка вроде него припустил бы так, что аж пятки сверкали бы. А она вот сидит себе спокойно на валуне, как ни в чём не бывало, и беззаботно болтает с ним, как будто он и не волк вовсе, а какая-нибудь дворняга подзаборная. Подумать только! Эта сумасшедшая ещё смеет над ним глумиться?! Волк утробно рыкнул и сердито ощетинился. Так его ещё никто не оскорблял. Похоже, что ему придётся преподать этой оборзевшей в корягу девке незабываемый урок, чтобы она впредь думала, прежде чем пытаться завести дружбу с Повелителем волков.

Огромный чёрный зверь нарочито медленно развернулся к бесстрашной собеседнице и неторопливо погрузил в прохладную воду передние лапы. В его широкой, покрытой тёплым чёрным мехом груди пылал пожар негодования, который не способна была загасить даже прохлада речной воды. Его мышцы начали ныть от напряжения, сердце бешено стучало, отбивая немыслимый ритм. Чёрный Волк слегка присел на задние лапы, чтобы сделать резкий рывок и в мгновение ока броситься в реку, как завораживающий голосок незнакомки обездвижил его вновь:

— Я только сегодня приехала, а меня тут же оскорбили, назвав мою маму развратницей. — Со Ри горестно всхлипнула, вспоминая недавние события, произошедшие у городских ворот. — А ведь тот ублюдок даже не знает её… Моя мама — кардиохирург, а ни какая-нибудь кисэн из местного кёбана, — гордо вскинула она точёный подбородок и недовольно поджала губы, показавшиеся в лунном свете Повелителю волков двумя дольками румяного персика.

«Кардио… что?» — не понял зверь, осторожно пробуя диковинное слово на вкус, и недоумённо уставился на такую же странную, как и незнакомое слово, собеседницу.

— Надеюсь, она никогда не встречалась с подобными идиотами, — дрожащим от слёз голосом продолжала та, жалобно шмыгнув носом. — Да, так и было. Ведь рядом с ней почти всегда был мой отец… — при этих словах Хэ Со Ри разрыдалась, не в силах больше сдерживать рвущиеся наружу слёзы. Она так долго терпела, стараясь не огорчать дорогую кузину своим мрачным видом и, тем более, слезами. Но сейчас ей незачем было сдерживаться. Никто не видел её слабости. Никто, кроме огромного чёрного волка, которому почему-то хотелось рассказать всё, что накопилось у неё в сердце за последние несколько дней. — Мои родители… так счастливы были… вместе… А теперь я неизвестно… когда их… снова увижу!.. — плакала навзрыд она, уткнувшись носом в согнутые колени, тем самым пытаясь вместе со слезами избавиться и от жгучей боли, обжигавшей её душу и сердце. — Они ушли, ничего не сказав. Оставили только жалкий клочок бумаги, в котором просили меня быть сильной. Но как я могу? Я даже не знаю, всё ли с ними будет в порядке? Как они попадут в будущее и как вернутся обратно? — слёзно жаловалась она, не в силах унять рыдания.

Чёрный Волк недоумённо моргнул, не веря своим ушам. Всё это время он как вкопанный стоял передними лапами в воде, не в силах пошевелиться. И если бы не речная прохлада, он бы точно подумал, что бредит. Но сейчас ему казалось, что бредит именно эта странная полоумная девица, которую ему по непонятной причине захотелось вдруг утешить. Зверь больно хлестнул себя хвостом по боку, пытаясь избавиться от дурных мыслей. Он что, какая-нибудь дворовая шавка, которой можно выплакаться в жёсткую коротенькую шёрстку и которую можно всю измазать слезами, слюнями и соплями? Повелитель волков на мгновение представил себе эту картину и брезгливо поморщился. Вот только этого ему не хватало. Нет уж, пусть эта девиц рыдает себе в своё удовольствие, а с него достаточно. Он должен вернуться к своим обязанностям. Иначе неизвестно, что ещё может произойти в лесу этой ночью.

Усилием воли Волк заставил себя повернуться к рыдающей безумной спиной и что было духу помчался в лесную чащу, стараясь не обращать никакого внимания на доносившие до его чуткого слуха обрывки рыданий. Он мчался на огромной скорости, ловко лавируя между деревьями, словно за ним гналась целая банда вооружённых до зубов преследователей. Кровь бешено стучала в его ушах, в груди пылал настоящий пожар, вызванный шквалом противоречивых эмоций. Мысли обозлёнными осами роились в его голове, не желая собираться в кучу. Сердце тяжёлым боевым молотом ударялось о рёбра со столь пугающей периодичностью, что он уже начал побаиваться, как бы оно не вырвалось наружу.

Огромный чёрный зверь не знал, что с ним происходит, и почему он бежит от той, которая не представляет для него ни малейшей опасности. При других обстоятельствах он бы просто прошёл мимо, даже не глянув в её сторону. Но сейчас происходило нечто странное. Повелитель волков бежал от таинственной незнакомки как от своей погибели, и в то же время на задворках своей души ощущал непонятную необходимость вернуться. И это пугало его больше всего. Впервые в жизни он позорно бежал от того, чего не понимал.

Чёрный Волк презрительно фыркнул. Угораздило же его испугаться полоумной девчонки, когда он не боялся даже шинджускую ведьму после того, как столкнулся с ней лицом к лицу шесть лет назад. Тяжёлые воспоминания в одночасье захлестнули его память, заставив болезненно застонать и резко остановиться практически у самого входа в старую чхоок, затерявшуюся в зарослях молодого ельника и китайского можжевельника, едва не влетев со всего размаха в неуклюже обмазанную глиной стену. С некоторым трудом высвободив острые когти, застрявшие в деревянном полу веранды, Повелитель волков жалобно взвизгнул, пытаясь заглушить острую боль, вызванную так некстати потревоженными воспоминаниями. Взглядом загнанного зверя он осмотрел прогружённые во мрак окрестности, обессилено рухнул на пол и, свернувшись калачиком, позволил болезненным воспоминаниям поглотить свою израненную душу.

На простиравшийся на многие ли горный лес неслышно опустился летний зной, окутав всё вокруг сероватой дымкой. Меж высоких сосен, столетних дубов и раскидистых вязов петляла проторенная лесная дорога, по которой мерным шагом шёл усталый путник, ведя за поводья взмыленного вороного коня. Пот градом стекал по лицу странника, отчего тому то и дело приходилось вытирать его и без того мокрым рукавом. Длинные чёрные как смоль волосы путника, собранные в высокий тугой хвост на макушке, слиплись от обильного пота и поприлипали к щекам и шее, неприятно стягивая смуглую кожу. Из-под полуопущенных смолянистых ресниц глядели усталые агатовые глаза.

С иссохших от жажды полураскрытых губ странника сорвался глухой стон. Если он в ближайшее время не отыщет хотя бы небольшой горный источник, то ему и его верному скакуну придёт конец. Эта нестерпимая жара погубит их обоих. И никто в этой беспросветной лесной глуши не сможет им помочь. Никто не поспешит им на помощь и не предложит глоток свежей родниковой воды. Путник угрюмо усмехнулся, небрежно смахнув с глаз слипшуюся чёлку. Ха, да кто ж в здравом уме отважится предложить флягу с водой проклятому принцу? Странник презрительно фыркнул. В этом ненавистном Шинджу, в который его отдали собственные родители, никто не осмелится ему помочь. Ведь он — четвёртый сын императора Корё, принц Ван Со, — чуть ли не с самого первого дня зарекомендовавший себя в приёмной семье как безжалостный убийца. Кулаки принца резко сжались, а на чётко очерченных скулах заиграли желваки. Они сами виноваты. Не стоило им в первый же день его приезда подсылать в его покои хорошо обученных убийц под покровом глубокой ночи. Принц Ван Со яростно заскрежетал зубами, с силой впиваясь ногтями в огрубевшую кожу ладоней. Если бы он не был хорошо обучен боевым искусствам почтенным учителем, тогда бы та злосчастная ночь стала бы для него последней.

На влажном от пота лице Ван Со появилась зловещая улыбка. Ненавистная наложница Кан Чжи Со, бывшая когда-то двадцать второй наложницей владыки Корё, из-за злополучного стечения обстоятельств стала приёмной матерью принца Со. Прибыв в родной город, она была настолько уверена в мастерстве своих наёмников, что даже и подумать не могла, что двенадцатилетний мальчишка сможет одолеть троих головорезов. А он смог, хоть и дорого заплатил за свою жизнь. Но у него просто не было другого выбора. Преданный самыми близкими людьми он обязан был выжить, чтобы однажды отомстить за своё предательство. И он отомстил. И мстит уже который год безжалостной и лживой наложнице Кан, которая при каждой встрече наполняет его слух приторно-сладкой ложью. А когда он скрывается от её наполненных ненавистью и злобой глаз, она изнывает от собственного бессилия. Ведь ей оказалось не под силу убить того, кого она так сильно ненавидит.

Со презрительно фыркнул, небрежно отряхнув свои пропитавшиеся потом и пылью чёрные шёлковые одежды. Но разве это его вина, что его собственный старший брат уговорил его отнести беременной наложнице отца целебный отвар от головной боли? Он всего лишь хотел помочь. И откуда ему было знать, что в тот проклятый отвар была добавлена пижма и ростки зелёной фасоли, способные спровоцировать выкидыш? Принц Ван Со до онемения челюстей стиснул зубы. Он не знал, он не хотел, чтобы всё обернулось именно так. Но Небеса распорядились иначе. Испившая злосчастный отвар наложница Кан потеряла не только ребёнка, но и способность иметь детей вообще. После чего её вернули в родной город, а принца Ван Со отдали в её семью в качестве утешения и как залог крепкой дружбы между двумя могущественными кланами. А виной тому стала зависть и ненависть старшего принца и безрассудная доверчивость младшего. Но подобное уже никогда не повторится. Потому что сердце преданного родными людьми юноши навсегда превратилось в кровоточащий обломок скалы.

Внезапно раздавшийся жуткий треск, тут же сменившийся пронзительным ржанием вороного жеребца, заставив погрузившегося в невесёлые мысли Ван Со вернуться к действительности. Ошеломлённый принц, крепко сжимавший в левой руке поводья, резко развернулся, инстинктивно потянувшись правой рукой к рукояти висевшего у него на левом боку меча. Однако новый разряд молнии, плетью хлестнувший по и без того израненным и дымящимся бокам еле живого скакуна, ударной волной отбросил Со назад, буквально впечатав в широкий ствол кедра. Резкое столкновение с деревом в одночасье выбило из его лёгких весь воздух, и острая боль в позвоночнике тотчас пронзила всё его существо. В следующее мгновение принц стремительно сполз на землю, завалившись ничком у самого основания кедра. Новая волна безжалостной боли сразу же ворвалась в его сознание, на несколько мгновений, показавшихся ему мучительной вечностью, лишив всякой возможности мыслить. Весь мир вертелся у него перед глазами, в ушах дико звенело. Мышцы ужасно ныли, словно по ним кто-то прошёлся увесистой дубиной. Руки и ноги отказывались подчиняться. К горлу начала подкатывать паника, настойчиво шепчущая о скорой кончине.

Судорожно хватая ртом воздух, принц Ван Со кое-как пришёл в себя и сразу же попытался заглушить нестерпимую боль во всём теле. Но как он ни старался, упрямая боль не желала отступать. Она разлилась по всему его телу подобно раскалённой лаве, безжалостно заполняя собой каждую клеточку. Ван Со даже начало казаться, что это конец. Ещё чуть-чуть — и всё его существо поглоти непроглядная тьма, неумолимо утаскивая его страждущую душу за границы жизни. Но кто знает, что ждёт его там? Мрачный Жнец, который переправит его через реку Самдонэ в иной мир? Безжалостные демоны, жаждущие утянуть его душу в чиок? Или же добрые духи предков, сулящие ему успокоение?

Болезненно простонав, Со отогнал от себя мрачные мысли и усилием воли заставил боль поутихнуть. Всё его тело по-прежнему ломило, мышцы ныли, однако боль уже не была такой сильной. Она будто бы отошла на второй план, не позволяя принцу Ван Со ни на миг позабыть о себе. Принц крепко стиснул зубы, упрямо стараясь не обращать на тупую боль никакого внимания, и осторожно попытался подняться. Однако стоило ему пошевелиться, как на него обрушился новый оглушительный треск, резко сменяясь чудовищным раскатом грома. Земля под ним лихорадочно затряслась, поднимая клубы густой пыли, тут же пахнувшей вместе с тошнотворным запахом горелой плоти принцу прямо в лицо. Со мучительно закашлялся. От запаха гари его желудок моментально начало выкручивать так, будто кто-то залил в него лошадиную дозу яда. Принц Ван Со болезненно простонал, пытаясь справиться с новой напастью. Чтобы хоть как-то побороть рвотные позывы, он начал глубоко и часто дышать, стараясь не обращать никакого внимания на удушающую вонь. Однако это было не так-то просто.

Наконец, сделав усилие над собой, Ван Со оперся на локти и кое-как поднялся на колени. Его взору тут же открылась обугленная дорога, на которой на некотором расстоянии от него валялся обугленный труп лошади. При виде останков павшего друга, принц глухо простонал и с большим трудом попытался подняться на дрожащие ноги. Только он попробовал опереться о ствол ближайшего дерева, как его сразу же резко повело в сторону. Чудом удержав равновесие, Со опёрся о свой меч в ножнах и внимательно осмотрелся. В воздухе повисла звенящая тишина. Насколько хватало глаз, тянулась почерневшая дорога, залитая щедрым солнечным светом. Ни малейшего намёка на грозу не было. Только лишь стволы нескольких стоявших у обочины деревьев были покрыты копотью. Ветра совершенно не было, ни единый лист на деревьях не дрогнул. В небе не было ни единого облачка, так что списать произошедшее на внезапную грозу принц Со не мог. Здесь определённо точно было что-то не так.

Принц Ван Со ещё раз пристально осмотрел окрестности, пытаясь отыскать причину произошедшего. Однако виновник всего этого беспорядка никак не хотел себя выдавать. Со яростно стиснул зубы, внезапно ощутив на себе чей-то недобрый, преисполненный лютой ненависти взгляд. Наверняка это проделки местной ведьмы, нанятой обезумевшей от своей бессильной злобы наложницей Кан. Едва в голове принца промелькнула подобная мысль, как близстоящее дерево с оглушающим треском обрушилось на него. Не на шутку встревоженному подобным происшествием Ван Со лишь чудом удалось отскочить в сторону, сильно зашибив локоть при неудачном падении. Осторожно прижав ушибленную руку к груди, принц Со осторожно поднялся на ноги, стараясь не обращать никакого внимания на напомнившую о себе тупую боль.

— И не мечтай, тебе от меня не скрыться! — словно раскат грома раздался откуда-то с боку злорадный женский хохот. И в следующий миг между деревьями показалась низенькая довольно привлекательная молодая женщина в высоком качхе. Одета она была в богато расшитом красно-чёрном ханбоке, казавшимся в этой лесной глуши неуместным. Со яростно стиснул зубы. Он узнал её. Это была она…

— Чо Воль Ён! — гневно прошипел принц Ван Со, свирепо буравя ведьму прожигающим взглядом. — Как смеешь ты покушаться на жизнь принца? Совсем рассудка лишилась?! — попытался прикрикнуть на неё он, заходившись внезапным кашлем.

— Да разве ты принц? — женщина скептически изогнула тёмную бровь, презрительно расхохотавшись. — От тебя даже родная мать с отцом отреклась, без малейшего колебания отдав в чужую семью. Ты всего лишь заложник, призванный обеспечить заключение мира между двумя могущественными домами. Да и только.

— Так ты решила развязать войну? — дерзко огрызнулся принц Со, пропуская мимо ушей её колкое замечание. — Что, не терпится попробовать отравленные наконечники стрел на вкус?

— Ты всего лишь глупый мальчишка, Ван Со, — с наигранным сочувствие произнесла ведьма, нехотя шагнув собеседнику навстречу. — Если ты погибнешь в лесном пожаре, никому не придёт в голову за тебя мстить. — Она приторно улыбнулась, измерив Со презрительным взглядом. — Не стоит питать ложных надежд, мальчик. Никто тебя не спасёт, — нарочито спокойно продолжала она, неумолимо приближаясь к едва державшемуся на ногах принцу.

— Это наложница Кан тебя подослала? — свирепо прошипел тот, стараясь держать себя в руках. Как любил говорить его мудрый учитель, можно выжить даже после встречи с тигром, если ни на миг не терять самообладания. Принц Ван Со глубоко вздохнул, заставляя подступавшую к горлу панику отступить.

— Пусть и так, — неопределённо хмыкнула Воль Ён, продолжая неторопливо приближаться к своей жертве. — Это что-то изменит, мальчик? — со зловещей улыбкой осведомилась она, отчего Со по спине продрал мороз, заставив невольно попятится. Принц слишком хорошо понимал, что сейчас он не в том состоянии, чтобы противостоять могущественной ведьме. Единственная его надежда на спасение — это бегство.

— Изменит! — язвительно парировал осторожно пятившийся Ван Со, не отрывая от коварной ведьмы напряжённых глаз. — Так я хоть буду знать, кого мне зажарить на одном костре вместе с тобой, — презрительно усмехнулся он, нарочно пытаясь вывести опасную противницу из себя.

— Ты слишком самоуверен, мальчик, — брезгливо скривилась Чо Воль Ён, небрежно махнув в сторону собеседника рукой. С кончиков её изящных пальцев тут же сорвалась извивающаяся точно змея молния, пронёсшись буквально в нескольких чхонах над головой принца Со. — Твоим пустым надеждам не суждено сбыться, — равнодушно добавила она, нисколько не огорчившись своей неудачей, что придало Со ещё большую уверенность в том, что она всего лишь играет с ним. — Иди сюда, мальчик. Будет не больно. Я подарю тебе вечное блаженство, — женщина игриво поманила своего противника пальчиком.

— Уж лучше ты подойди ко мне, — ядовито огрызнулся принц Ван Со, продолжая пятиться назад. — Чего такая медлительная? Или твои коротенькие ножки не позволяют тебе широко шагать?

— Нет, уж лучше я переломаю тебе твои, — свирепо прошипела она, опасно сверкнув глазами, и в говорливого принца тут же полетело тяжёлое бревно, грозя раздавить его своим весом. Лишь в последний момент Со успел увернуться — и бревно с глухим стоном ударилось в широкий ствол столетнего дуба, упруго отскочив от него в сторону. На месте столкновения на дубе осталась глубокая вмятина.

— Так куда же ты убегаешь, мальчик? — ехидно расхохоталась Воль Ён, немного уязвлённая неудачей. — Где же ты растерял свою хвалёную храбрость? Или же паджи уже успели отяжелеть?

— Скорее ты умоешься собственной кровью, чем я струшу, — дерзко парировал принц Со, продолжая пятиться в сторону лесной опушки, на которой одиноко росло персиковое дерево.

— До чего же ты глуп, — криво усмехнулась женщина, стряхнув с изящных пальцев новый разряд молнии, на этот раз скользнувший в пугающей близости от лица Ван Со. Лишь в последний момент принцу удалось уклониться. Его сердце отчаянно рвалось из груди, безжалостный страх ледяной рукой вцепился ему в горло, спирая учащённое дыхание.

— А ты только и можешь, что уповать на собственную никчёмную магию, без которой ты — ничто, — грубо огрызнулся Со, на дрожащих ногах пятясь к раскидистому персиковому дереву. Бежать больше было некуда. Проклятая ведьма загнала его в ловушку.

— Тебе не стоило выводить меня из себя! — зловеще прошипела Воль Ён, небрежно махнув на противника рукой. В тот же миг невидимая сила оторвала принца Ван Со от земли и тут же впечатала в персиковое деревце, едва не повредив ему позвоночник. Принц болезненно застонал, медленно сползая на землю.

— Я разорву тебя на части голыми руками, — холодно пообещала ведьма, нарочито медленно приближаясь к стонущему от резкой боли принцу, из последних сил пытавшемуся скрыться за узким стволом персикового дерева. — И тогда ты узнаешь, что я могу убить тебя и без помощи магии. — Она метнула в отчаявшегося противника очередной разряд молнии, тем самым стараясь полностью его обездвижить. Воль Ён знала, что столь слабый разряд его не убьёт. Ей всего лишь надоело гоняться за своей чересчур упрямой жертвой и слушать её раздражающее тявканье. Однако стоило очередной вспышке молнии сорваться с её пальцев, как тут же что-то пошло не так. Загнанный в угол Со резко дёрнулся, отчего молния с треском ударила в персиковое деревце, разлетевшись в разные стороны множеством безобидных искр.

Чо Воль Ён злобно заскрежетала зубами и с ненавистью посмотрела на тяжело дышавшего принца, не обратив никакого внимания на то, что на месте удара молнии не обгорела даже кора, и ни единый лист не упал с персикового деревца. В этот момент она настолько была поглощена жаждой убийства, что ей совершенно не было никакого дела до подобного происшествия. Разгорячённая внезапной неудачей ведьма яростно закричала и с силой метнула в злополучное дерево мощный разряд молнии, намереваясь испепелить и дрожащего от напряжения Ван Со. Однако как только молния соприкоснулась с корой персикового дерева, она тут же с удвоенной силой срикошетила в пославшую её женщину. Увернувшаяся в последний момент Воль Ён гулко шлёпнулась в жухлую траву ничком, едва не сломав себе левую руку. В следующую секунду за её спиной раздался оглушительный треск — и ей на голову сразу же посыпались острые щепки, с лёгкостью раздиравшие её роскошный наряд и больно впивавшиеся в её нежную кожу.

Крепко стиснув зубы, ведьма попыталась призвать свою силу, чтобы исцелить своё исполосованное щепками тело. Однако как она ни старалась, ничего не происходило. Кровь по-прежнему медленно сочилась из многочисленных неглубоких ран, но жившая в женщине с рождения магия так и не откликнулась. Липкий страх потерять силу стремительно наполнил душу ведьмы. Как ужаленная она подскочила на ноги и нетвёрдой походкой, постоянно шатаясь и спотыкаясь на ровном месте, побрела прочь, предоставив себе самому натерпевшегося немалого страху за свою жизнь принца.

Оглушительная тишина обрушилась на лежавшего ничком в жухлой траве принца Ван Со, когда всё закончилось так же внезапно, как и началось. Некоторое время он боялся пошевелить даже пальцем, серьёзно опасаясь за свою жизнь. Всё его тело пронимала мелкая дрожь, однако он усилием воли заставил себя лежать неподвижно, практически не дыша. Время тянулось ужасно медленно. В каждом шорохе, в каждом порыве ветерка ему чудились уверенные шаги Чо Воль Ён, отчего Со отчаянно хотелось провалиться под землю. Всё его тело ломило от полученных многочисленных царапин, ссадин и ушибов. Порой ему даже казалось, что проклятая ведьма уже начала с диким остервенением срывать с него кожу — настолько сильно жгли начавшие потихоньку затягиваться свежие раны.

Наконец не выдержав пытки ожиданием, Со осторожно приподнял голову и внимательно осмотрелся. Однако ведьмы нигде не было. Повсюду валялись искорёженные ветки, листья и огромное количество острых щепок, а чуть поодаль слабо дымился расщепленный на множество частей высокий пень — всё, что осталось от некогда росшего на том месте ясеня. Ещё раз обведя всё кругом пристальным взглядом, принц облегчённо выдохнул и обессилено завалился на спину. Хвала небесам, опасность миновала! После всего пережитого, он всё-таки остался жив. По какой-то непонятной причине ведьма Чо не смогла его одолеть, оставив наконец-то в покое. Ван Со довольно хмыкнул — и тут же болезненно поморщился, чувствуя, как потревоженные рёбра отозвались глухой болью. Похоже, эта остервеневшая ведьма основательно потрепала его, раз у него до сих пор всё тело ломит. Принц Со глубоко вздохнул, стараясь не обращать внимание на боль. Ничего, успокаивал он себя, ему всего лишь нужно отлежаться пару деньков — и все раны затянутся на нём как на собаке. Главное только не нажить себе за это время новых ран. Со снова вздохнул и с тоской посмотрел в пепельно-серое небо, постепенно начавшее покрываться багряным румянцем заката.

Подул лёгкий ветерок, освежая приятной прохладой измученное тело принца Ван Со. Живот принца недовольно заурчал, жалуясь на долгое отсутствие еды, а во рту ощущалась неприятная сухость. Ван Со осторожно приподнялся на здоровом локте и внимательно осмотрелся вокруг в поисках хоть каких-нибудь ягод. Внезапно его взгляд скользнул по персиковому деревцу, на котором виднелись зелёные ещё плоды. Но не это привлекло его внимание. Принца поразило то, что на стройном стволе дерева совершенно не было ни единой трещины или же следов копоти, хотя Со прекрасно помнил, что в него несколько раз ударяла магическая молния. Кое-как поднявшись на ноги и внимательно изучив неповреждённую кору на персиковом деревце, принц Ван Со понял, что во что бы то ни стало должен сделать из ветки этого невосприимчивой к магии дерева защитный амулет…

Внезапно начавший моросить дождик игриво похлопал задремавшего огромного чёрного Волка по морде, заставляя его вернуться к действительности. Зверь с некоторым трудом разлепил слипшиеся веки и осоловело посмотрел на затянутый низкими серыми тучами небосвод. Уже давно должно было светать, однако из-за начавшейся мороси этого не было заметно. Единственное, что выдавало наступление нового дня, это ленивое перекликание лесных птиц, приветствующих наступление долгожданного утра.

Повелитель волков устало зевнул и, сладко потянувшись, шумно вдохнул наполненный влагой воздух. Лёгкий ветерок откуда-то издалека донёс до него манящий аромат раненого оленя. Хоть Волк и не особо жаловал сырое мясо, однако в данный момент ему особо выбирать не приходилось: проснувшийся вместе с ним голод начал настойчиво напоминать ему о себе. Чёрный зверь досадливо вздохнул и тоскливо посмотрел на крытую камышом хижину, ставшую его постоянным убежищем. Здесь он никогда не держал никакого оружия, которое могло бы ему хоть как-то помочь во время охоты, и на то были свои причины. Во-первых, он никак не хотел выдавать своей заинтересованности в этом месте. Ведь любой, кто случайно мог набрести на эту затерявшуюся в лесной чаще чхоок, сразу же смог бы узнать по великолепному качеству найденного в ней оружия, что оно принадлежит высокопоставленному лицу. Во-вторых, это оружие могли не просто стащить незваные гости, наивно посчитав, что оно никому не нужно, но и заодно установить за хижиной слежку, что было крайне нежелательным. А, в-третьих, волку гораздо легче выследить и настигнуть свою жертву, чем человеку. И Повелитель волков это прекрасно знал. Поэтому он без лишних раздумий соскочил с уютной тхвинмару и что было духу помчался на запах своей будущей добычи, нисколько не обращая внимания на мелко моросящий дождик.

Огромный чёрный Волк знал, что ему без надобности так быстро мчаться навстречу своему завтраку, так как ни один член стаи, которой принадлежал это лес, никогда бы не осмелился посягнуть на то, что принадлежит его вожаку. Однако инстинкты охотника, дававшие время от времени о себе знать, и так некстати проснувшийся волчий голод, ещё больше его раззадоривали. Да и к тому же где-то поблизости он ощущал присутствие нескольких членов своей стаи, которые поначалу тоже было устремились к раненному оленю, однако едва уловив присутствие своего вожака, сразу же отказались от этой затеи.

Чёрный зверь довольно усмехнулся, ловко лавируя между деревьями. С самого первого дня его приезда в Сонгак все местные волки признавали в нём своего Повелителя, хоть он даже и не стремился стать таковым. По правде говоря, первое время, пока он привыкал к своему звериному обличью, ему совершенно не было никакого дела до них. Он всего лишь видел в них мелких хищников, неспособных причинить ему особого вреда, как и принести хоть какую-нибудь пользу. И так было до того дня, пока ему не понадобилась помощь стаи. Тогда он был вынужден признать в этих не особо крупных рыжих волках своих союзников, после чего между ними установилась незримая связь. И с тех пор Волк чувствовал эти нерушимые узы везде, куда бы ни шёл, что бы ни делал и в каком обличье бы ни был. Ведь его стая всегда откликалась на его призыв, будь он хоть Волком, хоть человеком.

Эта незримая магическая связь помогала ему понимать волчий язык и нужды его новых подданных. Благодаря ей он мог ощущать их присутствие и без труда отдавать приказы любому члену своей стаи, находящемуся в окрестностях Сонгака, при этом не вступая в прямой контакт ни с одним из них. На большом расстоянии Повелитель волков мог общаться со своей стаей только при помощи особого воя, который способно было уловить чуткое ухо его подчинённых. Так он отдавал приказы и получал необходимую информацию, даже не видя никого из представителей своей стаи. В остальных же случаях он общался с ними при помощи мимики и жестов, будучи в обличье Волка, или же отдавал распоряжения человеческим языком, когда принимал свой истинный, человеческий облик.

Огромный чёрный Волк досадливо вздохнул, на бегу вспоминая о тех временах, когда он ещё был обыкновенным человеком. С каждым мгновением отделявшее его от желанной добычи расстояние значительно сокращалось. Специфический аромат молодого оленя и солонцеватый запах крови становились более насыщенными, однако зверь знал, что у него ещё есть время поразмыслить. Ему не нужно было беспокоиться о том, что задумавшись, он ненароком врежется в дерево, сорвётся с обрыва или же попадёт лапой в расщелину — волчьи инстинкты не позволяли ему попасть в беду. Не то, что когда он был простым человеком. Однако новые способности совершенно не приносили ему никакой радости. Да, они во многом упростили ему жизнь, но в то же время сделали её невероятно сложной. Теперь ему, принцу Ван Со, постоянно приходилось скрывать свою волчью натуру, чтобы ненароком не выдать себя и не навлечь на свою голову ещё больше бед. Ему хватало с головой и того, что из-за дурной славы безжалостного убийцы, его постоянно боялись и ненавидели, в любой момент ожидая его нападения. А уж если бы жители столицы и обитатели дворца Манвольдэ прознали о том, что он ещё и оборотень, которому приписывают убийство невинных девиц, ему уж точно несдобровать. Обезумевший от страха и преисполненный лютой ненависти народ в первый же день изрешетил бы его стрелами, отравил какой-нибудь смертоносной гадостью или сжёг на костре. Одно радовало, что теперь никто не мог навредить ему при помощи магии. Однако становление Волком этого явно не стоило.

Порой принц не мог понять, кто же он на самом деле: человек или Волк? В присутствие других людей он всегда оставался в обличье человека, а когда никого не было рядом, позволял себе обернуться огромным чёрным зверем и умчаться в первозданный лес, куда ещё не ступала нога человека. Если бы только это было возможно, Ван Со отдал бы всё на свете, чтобы избавиться от этого удручающего проклятия и снова стать обыкновенным человеком. Чёрный Волк криво усмехнулся. Пустые надежды! Все, кто владеет хоть какой-нибудь магией, в одночасье теряют свою силу в его присутствие, а жалкие призраки, которые хоть что-то могут знать о природе наложенного на него проклятия, тут же со страху превращаются в дым. Вот и как после такого он может мечтать о том, чтобы снова стать нормальным?! Повелитель Волков резко затормозил, яростно топнув передней лапой. Небеса опять не оставили ему никакого выбора. По их молчаливому согласию он вынужден был покинуть родной дом и отправиться жить в чужую семью. По их недосмотру ему пришлось стать безжалостным убийцей, чтобы выжить в тех невыносимых условиях, которые для него создала жаждущая мести наложница Кан. И с их же позволения его превратили в оборотня — не человека, и не волка — заставив испытать невыносимую боль. Они отвернулись от него, не оставив ему ни единого шанса, будто он уже ни на что и не годен.

Волк утробно зарычал, чувствуя, как в его жилах начинает закипать бессильная ярость. Его бросили все, кто так или иначе обязан был о нём заботиться. Семья отреклась, Небеса поставили на нём крест. Больше ему не на кого надеяться. Похоже, что в этой жизни он обречён на одиночество.

Чёрный зверь резко замер на месте, услышав в нескольких десятках шагов от себя подозрительный шорох. Судя по концентрированному запаху крови, это был тот самый олень, к которому он так долго мчался. Повелитель волков пригнулся к земле, чтобы ненароком не выдать себя, и осторожно пошёл на манящий запах. Казалось, сегодня удача наконец-то соизволила повернуться к нему лицом. Монотонный шум дождя заглушал его и без того практически бесшумные шаги, лёгкий ветерок дул в его сторону, так что его жертва не могла почуять его присутствия. И самое главное, поблизости не было никого, кто мог бы заявить свои права на раненого оленя. Огромный чёрный Волк довольно махнул хвостом и осторожно подкрался к кустам, из-за которых доносилась странная возня и тяжёлое дыхание добычи, что казалось ему крайне подозрительным. Зверь тщательно прислушался, глубоко вдыхая воздух, наполненный ароматом раненого оленя, и внимательно осмотрелся по сторонам. Однако добычу он так и не заметил. Волк утробно зарычал, начиная понимать, в чём здесь дело. Он уверенно шагнул в кусты — и его взору тут же открылась большая яма, некогда искусно накрытая ветками, из которой теперь торчали измазанные в крови, остро заточенные деревянные колья. Повелитель волков злобно ощетинился. Вне всяких сомнений эта ловушка предназначалась ему, а угодил в неё по своей дурости молодой олень.

Чёрный зверь осторожно обошёл вокруг ловушки и внимательно заглянул в неё, дабы окончательно убедиться в том, что его добыча ещё жива. Дохлятину есть ему как-то не особо хотелось. К счастью, олень умудрился упасть между кольями, пораздирав себе бока и сломав переднюю ногу, однако всё ещё оставался жив. Горячая кровью неутомимо сочилась из его ран, щедро окрашивая дно ловушки в красный. Почуяв присутствие хищника, олень нервно заёрзал меж зажавших его со всех сторон кольев, тем самым причиняя себе ещё большую боль.

Пока чувствовавший свою скорую гибель олень тщётно пытался выбраться из ловушки, причиняя себе ещё больший вред, Волк неторопливо отошёл на безопасное расстояние от ямы и осторожно припал к сырой земле животом под сенью раскидистого дуба. По всему его телу тут же пронеслось несколько волн сильной дрожи. Вся шерсть на Повелителе волков встала дыбом, как после мощного разряда молнии, внезапно начав странно потрескивать и светиться. И в следующий миг всё тело чёрного зверя охватило призрачное голубоватое пламя, превратив его в пылающий факел. Призрачный огонь яростно шипел, с жадностью пожирая свою добычу, и через несколько мгновения начал постепенно угасать. А когда погасла последняя искра магического пламени, на месте огромного чёрного волка ничком лежал высокий стройный юноша, облачённые в дорогие чёрные одежды. Ловко оттолкнувшись руками от земли, он пружинисто вскочил на ноги и уверенно зашагал к вырытой неподалёку ловушке. На том месте, где он только что лежал, не осталось ни малейшего следа гари. Лишь примятая влажная трава всё ещё сохраняла нечёткие очертания огромного зверя, внезапно ставшего человеком. Но и это неторопливо скрыл мелкий дождь, неустанно падающий на успевшую пропитаться влагой землю.

Обернувшийся человеком Повелитель волков, осторожно спустился в глубокую яму и, ловко выхватив нож из прикреплённых к поясу небольших ножен, резким выверенным движением перерезал трепетавшему от страха оленю горло. Горячая пенящаяся кровь сразу же толчками хлынула на землю. Отчаянно цеплявшийся за свою жизнь олень забился в предсмертных судорогах, медленно опускаясь на дно ловушки, пока через несколько мгновений не затих навеки. Стоявший подле него юноша, принц Ван Со, досадливо вздохнул и, тщательно вытерев окровавленный нож о шерсть убитой добычи, снова вдел его в кожаные ножны. Свежея мясо для плотного завтрака было готово, однако теперь оставалось вытащить его из ямы, освежевать и зажарить на костре. Но самой сложной задачей из всего перечисленного сейчас была первоочередная необходимость вытащить из ямы увесистую тушу молодого оленя. Но было это не так-то уж и просто. Те, кто так усердно готовил эту ловушку, постарались на славу, вырыв яму в полтора человеческих роста и вбив в её дно остро заточенные колья.

Принц глубоко вздохнул, смахивая с глаз уже успевшую слипнуться от мелкого дождя густую чёрную чёлку. На его щеке и восходящей широкой брови остался кровавый след, который тут же начал терять свои очертания из-за дождя. Да уж, придётся ему, Ван Со, хорошенько потрудиться, чтобы вытащить тушу оленя наружу. Верёвки у него никакой нет, а без неё придётся изрядно попотеть. Но что поделаешь, раз взялся за дело, должен довести его до конца. Принц Со досадливо вздохнул и, внимательно осмотрев глубокую яму и торчащие из неё колья, начал проворно карабкаться наверх, цепляясь руками за торчащие из земли коренья и время от времени отталкиваясь ногами от кольев. Выбравшись наружу, он внимательно осмотрел окрестности, пытаясь придумать, как бы ему достать свой завтрак из ловушки. На глаза ему сразу же попалась возвышавшаяся неподалёку отвесная скала, у подножия которой протекал небольшой ручей, валялись груды камней разной величины и потемневший голый ствол упавшего дерева. Тщательно отряхнув руки от прилипшей к ним земли, Со глубоко вздохнул и решительно двинулся к скале.

Чтобы вытащить тушу оленя из ямы, принцу Ван Со пришлось притащить к ловушке бревно, оказавшееся к его немалому облегчению не особо тяжёлым, осторожно опустить его на дно и закрепить так, чтобы из него получилось жалкое подобие лестницы. Однако одного бревна оказалось недостаточно. Принцу ещё раз десять пришлось сбегать к скале и обратно, чтобы натаскать оттуда необходимое количество камней, из которых он потом соорудил некое подобие ступеней на дне ловушки. Покончив и с этим занятием, Ван Со осторожно опустился в яму, принявшись вытаскивать оттуда еле тёплую тушу. Вся его одежда испачкалась в земле и практически полностью промокла до нитки. Мышцы Со неприятно ныли от отчаянных усилий, приложенных к добыче завтрака. Протестующий голодный живот то и дело настойчиво напоминал принцу Ван Со о себе. Однако у того не оставалось иного выбора, кроме как стиснуть зубы и, упрямо игнорируя возникавшие на его пути препятствия, приняться доставать тушу оленя из ловушки. Кое-как перекинув её через бревно, принц принялся упрямо толкать тушу наверх. Из-за полного отсутствия на найденном бревне коры и каких-либо веток туша постоянно сползала, так и норовя обратно шлёпнуться в яму. Однако Ван Со старательно не давал ей упасть, осторожно взбираясь по скользким от дождя камням как по ступеням. Несколько раз он неуклюже поскальзывался, едва не завалившись спиной на остро заточенные колья, лишь в последний момент умудряясь восстановить равновесие. Но, тем не менее, постоянно соскальзывавшую вниз тушу ему то и дело приходилось доставать чуть ли не с самого дна ловушки.

Наконец, кое-как вытолкав наружу изрядно потрепавшую ему нервы тушу оленя, убитого около полутора часа назад, Со обессилено растянулся рядом с ней. Ещё никогда в жизни добыча завтрака не была для него настолько трудной. За то время, пока он возился с тушей, упорно вытаскивая её наружу, дождь успел уже давно прекратиться — и на небе во всю силу засияло приветливое весеннее солнце. Принц Ван Со прерывисто вздохнул, мысленно сетуя на свою нелёгкую судьбу. Уж лучше бы он прямиком отправился во дворец, где его давно бы уже сытно накормили, вместо того, чтобы полтора часа провозиться с непомерно тяжёлой тушей, которую ещё предстояло освежевать и зажарить. Досадливо плюнув, принц достал нож и поспешно отрезал от туши увесистый кусок мяса. От мысли о том, что ему придётся слопать его сырым, Со начало мутить. Однако у него не осталось другого выбора. Если он ещё и разведением костра и поджаркой мяса займётся, то убьёт на это, по меньшей мере, два часа. А потом истратит около часа на возвращение в Сонгак. Ван Со брезгливо поморщился и решительно замотал головой. Нет, таким большим запасом времени он не располагает. Ему нужно как можно скорее явиться во дворец и желательно сытым, иначе всего боящийся брат-император ещё чего доброго заподозрит в нём бунтаря.

Принц Со глубоко вздохнул и, спрятав нож в ножны, начал осторожно опускаться к протекавшему у скалы ручью. Хорошенько вымыв в воде нож и кусок мяса, Ван Со искупался сам, кое-как отмывшись от налипшей грязи, и снова обернулся огромным чёрным Волком. Чтобы убедиться в своей безопасности, он внимательно осмотрел окрестности, принюхался, с минуту постоял неподвижно, старательно вслушиваясь в каждый шорох, и лишь потом начал поспешно рвать зубами сырую плоть, глотать её практически не жуя и обильно запивать водой. От первых двух кусков его едва ли не стошнило, однако подавив в себе отвращение, Повелитель волков усилием воли заставил себя полностью съесть всё вымытое в ручье мясо. Когда с завтраком было покончено, чёрный зверь пронзительно завыл, предупреждая блуждавших неподалёку рыжих волков о добыче, и что было духу рванул в сторону Дворца полной луны. Ему не было нужды дожидаться, пока появится кто-нибудь из членов его стаи. Ведь он уже чувствовал их незримое присутствие и был полностью уверен, что до прихода тех, кто вырыл ту яму, в которую угодил неосторожный олень, рыжие волки разорвут оставленную для них тушу на части и съедят, не оставив от неё и следа. Поэтому задумавшие изловить огромного чёрного Волка храбрецы так никогда и не узнают, что в их ловушку угодил олень и что его вытащил оттуда именно тот, кого они так хотели убить.

Примечания:

Шинджу (신주) — современный уезд Шинчхон (신천군; 信川郡) в провинции Южная Хванхэ, Южная Корея. В период правления династии Корё был городом под названием Шинджу.

Чхоок (초옥; 草屋) — корейская хижина, обмазанная глиной и крытая соломой (камышом и т.п.).

Река Самдонэ (삼도내) — река забвения в буддизме.

Чиок (지옥) — ад в буддизме.

Качхе (가체) — парик, который носили корейские знатные дамы и кисэн.

Чхон (천) — корейская мера длины, равная 3,03 см. Чем-то схожа с нашими дециметрами. 10 чхон = 1 чхок.

Тхвинмару (툇마루) — открытая веранда, выполняющая роль промежуточного пространства между внутренней и внешней частью ханока.

Дворец Манвольдэ (만월대) — Дворец полной луны — один из известных исторических памятников. Представляет собой место, на котором в 919 г. в Сонгаке был возведён императорский дворец. Манвольдэ строился по мотивам когурёского дворца Анхак (안학궁; 安鶴宮) и состоял из Кунсона (궁성; 宮城), где жил император, и Хвансона (황성), где вершились политические дела.