Час перед рассветом (гет)

«Джинни изливала душу, а мне как раз её душа и была нужна».

Том Марволо Реддл

Сентябрь 1995

Настроение было хуже некуда. Джинни никак не могла избавиться от беспокойства, вызванного кошмаром-воспоминанием. Не помогало даже осознание того, что сегодня она наконец-то возвращается в Хогвартс. Она быстро умылась и натянула на себя магловскую одежду. Сентябрь встретил её серыми тучами и дождём с небес. Бегло осмотрев комнату и убедившись, что ничего здесь не забыла, Джинни взяла чемодан и направилась вниз, где уже слышался встревоженный голос матери.

Она уже была на середине лестницы, когда услышала предостерегающие крики близнецов, но было поздно. Чемоданы, которые Фред и Джордж приманили к себе с помощью чар, сбили её с ног. Джинни кубарем слетела с лестницы и оказалась у её подножья, придавленная сверху собственным чемоданом. Тот раскрылся, рассыпая по полу книги и другие вещи.

— Прости, Джинни! — принялись сердечно извиняться близнецы. — Какие мы олухи!

— Это уж точно! Сколько раз я вам говорила, чтобы не пользовались магией без нужды! — бушевала миссис Уизли. Вдобавок к её голосу прихожую огласили крики проснувшейся миссис Блэк. — Посмотрите, она едва шею себе не сломала! Джинни, детка, сейчас я тебя подлечу, — обратилась она уже к дочери.

Из разбитой губы сочилась кровь, рот мигом наполнился солоновато-медным привкусом. Руки все в глубоких царапинах, ушибленный бок болел. Рассержена она была не меньше матери. Кое-как поднявшись, она принялась закидывать выпавшие вещи обратно в чемодан. Братья с виноватым видом чинили её порядком развалившиеся учебники. Закончив приделывать к книгам обложки и выпавшие листы, они помогли ей закрыть чемодан, содержимое которого больше напоминало свалку. На лестнице послышались шаги, и показалась Гермиона со своим багажом.

— Что здесь произошло? Мерлин ради, Джинни, что случилось? — воскликнула Гермиона, подбегая к изрядно пострадавшей подруге.

Фред и Джордж, слегка сконфузившись, поведали ей о своём неудачном использовании чар. И чтобы показать, как ему жаль, Фред подхватил чемодан Джинни и понёс его к выходу, где уже покоились их с Джорджем чемоданы. Тот тем временем то же самое проделал с чемоданом Гермионы. А Джинни, хмурясь и потирая ушибленный бок, пошла вслед за матерью на кухню. Та, всё ещё ругаясь, усадила её на стул и принялась взмахивать волшебной палочкой. Царапины стали на глазах затягиваться.

— Это же надо! — восклицала она. — Когда они только начнут думать не только о себе?! Применяя магию, нужно быть осторожным, ведь от твоих действий могут пострадать и другие! — Джинни слегка морщилась. — Это всё, что я могу, детка. Самые глубокие царапины исчезнут через несколько дней.

— Спасибо, мам, — сказала Джинни, и та, поцеловав дочь в висок, вышла в коридор.

Поднявшись, она пошла следом за матерью, но остановилась возле зеркала, рассматривая отражение. Волосы растрепались, кофта сбилась на бок, а на губе алела подсохшая кровь. Печальное зрелище. Хорошо, что Гарри её не видит. Она провела рукой по волосам, пытаясь привести их в порядок. Ей это более-менее удалось, она слизнула с уже целой губы засохшую кровь и, поправив одежду, вышла в коридор, где миссис Уизли перекрикивая портрет, призывала всех немедленно спуститься в прихожую.

На вокзал Кингс-Кросс они выдвигались в сопровождении членов Ордена Феникса маленькими группами. Ей предстояло идти с Фредом и Джорджем, которые до сих пор чувствовали себя виноватыми и то и дело на неё косились. Выйдя наконец из дома, Джинни подставила лицо еле пробивающемуся сквозь тяжёлые облака солнцу. Порыв ветра, сорвавший с ближайшего дерева желтеющие листья и дождевые капли, заставил её поёжиться. До вокзала они дошли достаточно быстро, Люпин внимательно поглядывал по сторонам, готовый к неожиданному нападению. Они шли последними и, пройдя через платформу 9 и ¾, увидели Грозного Глаза Грюма с их багажом и остальных. Белые клубы пара, которые извергал алый «Хогвартс-Экспресс», окутывали платформу плотным покрывалом. Прощание не обошлось без наставлений.

— Будьте осторожны, — сказал Люпин, обращаясь к ребятам. — Не пишите ничего лишнего в письмах. Помните, их могут проверять.

— Верно, — подхватил Грюм. Хоть он и смотрел своим обычным глазом на ребят, волшебный беспрестанно вертелся, оглядывая всё вокруг. — Берегите головы.

— Ну удачи вам, — сказала Тонкс, обнимая Гермиону и Джинни. И, серьёзно посмотрев на последнюю, прошептала так, чтобы слышала только она. — Серьёзно, Джинни, не лезь на рожон. И помни то, что мне пообещала.

Джинни кивнула в ответ. По перрону пронёсся предупреждающий гудок и школьники быстрее стали запрыгивать в поезд. Обняв родителей и махнув всем на прощание, Джинни вслед за остальными запрыгнула в вагон. Сириус, который тоже пришёл их проводить в образе чёрной собаки, лишь гавкнул на прощание. Настроение заметно улучшилось, размеренный стук колёс действовал ободряюще. Нужно было найти свободное купе, пока все не заняли. Рону и Гермионе не нужно было об этом беспокоиться, так как их ждали в вагоне старост. А вот Гарри выглядел потерянным, и Джинни направилась прямиком к нему.

— Пойдём, поищем купе, — сказала она, попутно подхватывая свой чемодан и направляясь вперёд по узкому коридору.

Гарри кивнул и пошёл следом. Поиски их увенчались успехом лишь в самом конце вагона. Там было всего одно занятое место, которое, как смогла разглядеть Джинни сквозь стеклянные двери, занимала Полумна Лавгуд.

— Гарри, — окликнула она друга, который ушёл немного дальше. — Здесь свободно. Тут только Полумна.

— Кто-кто? — переспросил он, подтаскивая свой чемодан.

Джинни уже открывала дверь и поэтому одними губами прошептала: «увидишь».

— Привет, — поздоровалась она с улыбкой. — Как лето прошло?

— Привет, — входя следом, сказал Гарри, рассматривая девочку, имевшую потерянный вид.

Та перевела на него взгляд бледно-голубых глаз, который тут же выхватили из всего его образа шрам на лбу в виде молнии. Чтобы скрыть неловкость, Гарри принялся закидывать их с Джинни чемоданы на багажную сетку. Букля возмущённо ухнула, когда он чуть не уронил клетку, и Джинни ещё сильнее заулыбалась.

— Привет, Джинни. Привет, Гарри Поттер, — наконец промолвила Полумна и перевела взгляд на Джинни. — Моё лето прошло замечательно. Отец возил меня на море, нам почти удалось увидеть морщерогих кизляков.

— Это замечательно, — ответила Джинни, которая уже привыкла к странностям Полумны.

Она попыталась сделать серьёзное лицо, стараясь не рассмеяться, так как Гарри при упоминании «морщерогих кизляков» недоумённо поднял брови и вопросительно на неё посмотрел. Дверь их купе отворилась, и внутрь буквально ввалился Невилл. Он еле тащил свой чемодан, попутно стараясь удержать вырывающуюся жабу.

— Привет, Гарри. Привет, Джинни, — пропыхтел он. — Э-э-э привет, — кивнул он Полумне. — Можно к вам?

— Конечно! — сказал Гарри, явно обрадовавшись кому-то более адекватному, чем Полумна, которая углубилась в чтение странного на вид журнала.

Гарри и Невилл принялись обсуждать квиддич, и Джинни, активно включившись в беседу, напрочь забыла о плохом настроении, которое было у неё утром. Позже к ним присоединились Рон и Гермиона, уставшие и голодные. За окном то и дело сменялся пейзаж. За равниной следовали холмы, к тому же начинало темнеть, а по мутному стеклу вновь потекли капли дождя. В купе зажглись лампы, освещая мягким светом всё пространство.

Джинни машинально нащупала под тканью кофты изгибы маленького ключика. Казалось, за всё то время, что он висит у неё на шее, тот должен был нагреться, но на удивление металл оставался холодным.

Когда-то она также ехала в последнем купе вагона, только вместо ключика прижимала к себе дневник в потрёпанной обложке. Джинни помнила тёплые приятные на ощупь страницы и инициалы, выведенные аккуратным косым почерком «Т. М. Реддл». Мысленно содрогнувшись, она подавила в себе желание сдёрнуть с шеи цепочку и забросить вглубь чемодана прямиком к музыкальной шкатулке. Повернувшись, Джинни стала смотреть в окно.

Там, в чёрной глади стекла, ей вдруг почудилась неясная тень Реддла. Джинни резко оглянулась, боясь увидеть его в купе, но там, конечно же, никого не оказалось. Ей удалось спрятать это необдуманное движение, притворившись, что ей вдруг захотелось погладить Живоглота, который как раз запрыгнул рядом с ней на сидение. Ну почему, почему он до сих пор преследует её?! Его ведь больше нет! Не существует! Хотелось разрыдаться от чувства собственного бессилия и непонимания происходящего.

По времени они скоро должны прибыть на станцию в Хогсмид и уже успели переодеться в школьные мантии. Поезд начал замедлять свой ход и отовсюду слышались голоса учеников, которые стали выходить в узкий коридор. Рон и Гермиона унеслись исполнять свои обязанности старост. Поезд, последний раз дёрнувшись, остановился и Джинни вместе с остальными вышла на перрон. Множество учеников, радостно переговариваясь, бодро шли вперёд, туда, где стояли кареты. Вдохнув полной грудью освежающий ночной воздух, Джинни грустно улыбнулась и пошла по знакомой дороге к замку. Она и не заметила, как отстала от ребят и, решив, что смысла догонять их нет, запрыгнула в первую попавшуюся карету. Та оказалась пустой и Джинни, поудобнее устроившись на сидении, закрыла глаза.

Хотелось поскорее оказаться в замке на пиру по поводу начала учебного года, посмотреть распределение и лечь спать. И совершенно не хотелось вздрагивать от каждого шороха и тени, ожидая, что из темноты в любую минуту может выйти Том Реддл. Её размышления прервала распахнувшаяся дверца кареты и голос Пэнси Паркинсон:

— Сюда! Здесь свободно!

Видимо, она предпочитала полностью игнорировать тот факт, что в карете находилась Джинни. Следом за ней в карету уселись Малфой, Крэбб и Гойл. У одетого с иголочки Малфоя на груди красовался серебряный значок старосты, точно такой же был и у Пэнси.

— О, Уизли! — протянул он в своей обычной манере. — Каретой ошиблась?

Паркинсон радостно хохотнула, им, похоже, было всё равно, что первой место здесь заняла она. Карета тронулась с места и поехала по хорошо укатанной дороге в сторону замка.

— Отвали, Малфой! — буркнула Джинни, жалея, что не пошла догонять друзей.

— Повежливей, Уизли! — рявкнула Пэнси.

— Да, Уизли! — расплылся Малфой в мерзкой улыбочке. — А то твой факультет не досчитается баллов ещё до начала учебного года.

Крэбб и Гойл разразились гоготом, а Джинни прилагала массу усилий, чтобы не запустить в них каким-нибудь заклятьем. Она отвернулась к окну и стала смотреть на виднеющиеся в дали огни замка, изо всех сил стараясь представить, что она едет в карете одна. Это было не так-то просто. Крэбб и Гойл, которые сидели рядом, занимали уйму пространства, и она была почти вплотную прижата к окну. Напротив, развалившись, сидел Малфой, на которого Пэнси почти каждую минуту бросала взгляды, полные обожания. А тот явно не собирался оставлять Джинни в покое.

— Скажи, Уизли, — вновь обратился он к ней. — Ты такая потрёпанная, потому что на одежду получше у вас нет денег или на тебя кто-то напал?

Джинни метнула на него злой взгляд и увидела, что он рассматривает всё ещё заметные следы царапин на её руках. На лице Малфоя вновь красовалась кривая ухмылка, и она, одёрнув рукава мантии до самых кончиков пальцев, сказала:

— Скажи, Малфой, ты такой бледный, потому что всё время чего-то боишься или ты просто болен?

Физиономия Драко искривилась и он тихо сказал:

— Мне нечего бояться. А вот тебе, Уизли, стоит. Ты ведь якшаешься с грязнокровками. В наше время такие, как ты и твоя семейка должны быть осторожны.

— О чём ты, Малфой? — Джинни смотрела на него во все глаза, пытаясь понять, что значит это его «в наше время».

— Ну не знаю, мало ли… вдруг кто-то из вас встретится со старыми знакомыми.

Малфой с довольным видом откинулся на спинку сидения и за всю дорогу больше не сказал ей ни слова. Как только карета остановилась, он и его сопровождение вышли и скрылись за резными дверями замка. Джинни, всё ещё обдумывая сказанные им слова, побрела по каменным ступеням следом. В освещённом факелами холле было тепло и шумно, ученики радостно приветствовали друг друга, направляясь по мраморной лестнице в Большой зал. Джинни даже не заметила, как дошла до гриффиндорского стола. Она села на свободное место рядом с Гермионой.

— Почему ты так долго? — тут же спросила та.

— Ехала в одной карете с Малфоем, — коротко сказала Джинни.

Гермиона нахмурилась и кинула неодобрительный взгляд в сторону слизеринского стола. К ним подлетел Почти Безголовый Ник и вежливо поздоровался. Джинни кивнула и наклонилась, так чтобы её слышала только Гермиона. — Делал грязные намёки, что мы запросто можем встретить «старых знакомых».

— Дураку ясно, что он имеет в виду Пожирателей Смерти, — вспыхнула Гермиона. К ним сразу повернулись Гарри и Рон, услышавшие её громкий шёпот.

— В чём дело? — спросил Гарри, и Гермиона пересказала им то, что поведала ей Джинни.

— До чего же гнусный тип! Жалко меня там не было! — зло прошептал Рон. — Только и может, что бросаться угрозами.

Тут двери Большого зала отворились и им пришлось прекратить разговор. Профессор МакГонагалл провела первокурсников по залу и выстроила их вдоль преподавательского стола напротив трёхногой табуретки, на которой покоилась старая Распределяющая Шляпа. Та по традиции запела, призывая их сплотиться и дать отпор злу. После аплодисментов профессор МакГонагалл начала распределение. Оно завершилось достаточно быстро и начался праздничный банкет. Золотые тарелки наполнились разнообразными яствами, и порядком оголодавшие студенты с аппетитом принялись за еду. Джинни притянула к себе тыквенный сок и положила в тарелку бифштекс и картофельное пюре, всё-таки она изрядно проголодалась. Отовсюду слышалось звяканье ножей и вилок, радостные разговоры и смех.

Когда все наелись, и Рон, на которого укоризненно посматривала Гермиона, отодвинул от себя пустую тарелку, поднялся Дамблдор. Все разговоры мигом прекратились. Окинув взглядом зал, Дамблдор, одетый сегодня в тёмно-синюю мантию с вышитыми на ней звёздами и такую же остроконечную шляпу, промолвил:

— Приветствую, учащиеся! Рад видеть тех, кто снова к нам вернулся! А тем, кто здесь первый раз — добро пожаловать! С этого момента Хогвартс стал вашим домом. Здесь вы найдёте друзей, поддержку и, несомненно, — чародей улыбнулся и его глаза озорно блеснули: — Любовь. И ещё я хочу, чтобы вы знали, — уже более серьёзно продолжил он. — Порой мы не обращаем внимания на вещи, которые изначально очень важны. Мы придаём значение ложным ценностям, потому что так легче. Легче поверить в красивую ложь, чем попытаться что-то сделать, что-то изменить. Легче закрыть глаза на столь нелицеприятную правду, позволить грёзам запутать себя, запутать, чтобы ты и дальше продолжал блуждать во мраке, не нашёл тот свет, который каждый из нас ищет в этом мире. Но истина проста.

Ученики внимательно слушали Дамблдора, некоторые недоумённо переглядывались. Директор между тем продолжал:

— Свет, который поможет выбраться из тёмного лабиринта в нас самих. Мы и есть тот свет, нужно просто найти его в себе. Помните об этом. Вы тот свет, что разгонит тьму, сгущающуюся над нами. Когда придёт время, помните о том, кто вы есть, кто мы есть. Какие бы трудности не ждали нас впереди, какие бы тёмные времена не маячили на горизонте, со всем можно справиться.

Дамблдор внимательно оглядывал притихших учеников, которые всё также смотрели на него, находясь под впечатлением от такой речи.

— Они что, со Шляпой сговорились? — спросил Рон у Гарри, тот пожал плечами.

Пронзительный взгляд голубых глаз, осматривая стол за столом, задержался на Гарри. Директор еле заметно ему улыбнулся и продолжил осматривать остальных. Когда он добрался до Джинни, у неё отчего-то появилось чувство, будто директор видит её насквозь. Она поторопилась опустить глаза. Было неприятно, словно она скрывает какую-то тайну. Хотя, может, так и было? Она снова дотронулась до цепочки и удивлённо отдёрнула руку — ключик, заводивший шкатулку, был горячим. Джинни испуганно посмотрела на Дамблдора, но тот уже смотрел в другую сторону. Она решила, что обязательно скажет ему о том, что случилось. Директор между тем продолжил:

— А теперь перейдём к более официальной части. Временно Уход за магическими существами будет вести уже знаковая вам профессор Грабли Дерг, — ученики зааплодировали, некоторые повставали со своих мест. Дождавшись, когда ученики успокоятся, Дамблдор продолжил: — И теперь имею честь представить вам нового преподавателя Защиты от тёмных искусств, профессора Долорес Амбридж!

Но аплодисментов, которыми обычно приветствовали нового преподавателя, не последовало, некоторые всё ещё обдумывали слова директора, а некоторые сразу отнеслись к новому профессору неодобрительно. К тому же Амбридж имела крайне отталкивающий вид и напоминала большую жабу. Раздалось два-три хлопка и всё стихло. Дамблдор продолжил:

— Также наш завхоз Аргус Филч просил меня напомнить…

Но что просил напомнить Филч, так и осталось неясным, так как директора прервали покашливанием. Он удивлённо обернулся и посмотрел на профессора Амбридж.

— Прошу предоставить мне слово, директор, — елейным голоском произнесла она с жеманной улыбочкой.

— Прошу, профессор, — произнёс Дамблдор, усаживаясь в своё золочёное кресло.

— Как представитель Министерства Магии я хотела бы сказать…

Её высокий голосок разносился по Большому залу на удивление громко. И если поначалу Амбридж слушали, то уже после пяти минут её занудной речи отовсюду стали разноситься шёпотки. Джинни из всех сил старалась вникнуть в речь преподавателя, но из всех довольно обтекаемых слов, которые та сказала, ей удалось сделать только один вывод — Амбридж под руководством Министерства собралась менять в Хогвартсе порядки. У Джинни разболелась голова, всё, что ей хотелось, так это побыстрее лечь в уютную постель в башне Гриффиндора и уснуть. Гермиона же, которая с каждым словом Амбридж становилась всё мрачнее, явно негодовала.

— До чего же она отвратительная! — громко зашептала она, и в её сторону повернулся крайне шокированный таким заявлением Рон.

— Гермиона! Это же как-никак преподаватель! — сказал он.

— Да, но ты понял, о чём она говорит?! — спросила она, на что Рон пожал плечами. — Так я и думала, — и Гермиона, хмыкнув, отвернулась.

Когда Амбридж завершила свою речь, хлопали ей только за преподавательским столом, и то с таким видом, будто у них не было выбора. Снова поднялся Дамблдор и сказал всего два слова:

— Идите отдыхать!

Ученики радостно повскакивали со своих мест и, шумно переговариваясь, направились к дверям в холл. Джинни поднялась и пошла вместе с толпой учеников, попутно обсуждая с Гарри, Роном и Гермионой, какие именно перемены хочет привнести Амбридж. Так они дошли до входа в гриффиндорскую башню. Полная Дама как обычно спросила пароль и, открыв проход, пропустила ребят в уютную гостиную.

Пожелав спокойной ночи мальчикам, Джинни вместе с Гермионой взбежала по винтовой лестнице, ведущей в спальни девочек. Гермиона вскоре скрылась за дверью своей комнаты, а она, пройдя чуть дальше, толкнула дверь своей спальни.

Оказавшись наконец в круглой комнате, Джинни устало улыбнулась и прошла к своей кровати у самого окна. Соседки ещё не пришли, чему она была рада, уж слишком устала для новой порции разговоров. Кровать с тёмно-красным пологом манила к себе, и Джинни открыла чемодан. Стянув с себя мантию, она одела клетчатую пижаму, руки машинально потянулись к ключику на шее. Сняв с шеи длинную цепочку, Джинни решила всё-таки положить ключ к шкатулке. Она отодвинула одну вещь, другую, заглянула на самое дно чемодана. Ею всё сильнее стала овладевать тревога, Джинни начала вытряхивать вещи на кровать, и когда выпала последняя мантия, скрыв собой потрёпанный учебник по травологии, опустила руки, не в силах поверить в произошедшее.

Музыкальная шкатулка пропала.

В комнату, переговариваясь, зашли соседки и радостно с ней поздоровались. Она натянуто улыбнулась в ответ и принялась складывать вещи обратно, на всякий случай тщательно встряхивая каждую из них. Вдруг она просто пропустила? Её сокурсницы недоумённо переглядывались, но молчали. Джинни захлопнула чемодан чуть сильнее, чем хотела и поставила его на место. Пожелав всем спокойной ночи, она забралась под одеяло и задёрнула полог. Не хотелось чувствовать на себе удивлённые взгляды.

Она мысленно успокаивала себя. Вероятно, шкатулка просто выпала из чемодана на площади Гриммо. Скорее всего, так и есть, та просто куда-нибудь закатилась, тогда ведь вывалилась куча вещей. Нужно просто вернуться туда под каким-нибудь предлогом и хорошенько поискать. Джинни снова сжала холодный металл ключика, который вновь надела, боясь потерять и его, и, терзаемая тревожными мыслями, погрузилась в сновидения.