Неизлечимый слизеринец (джен)

Тишина затягивалась. Ни через пять минут, ни через десять, ни через двадцать минут мальчик, который совсем недавно был Гарри Поттером, не заговорил. Вначале молчание не было тяжёлым. Альбус понимал, что торопить не стоит, что юноше необходимо всё обдумать и принять правду, смириться. Но постепенно Дамблдор терял терпение, хотя никак этого не показывал. Ему хотелось поставить точку в сегодняшнем разговоре и приступить к более важным делам. Бывшему директору Хогвартса необходимо было официально воскреснуть, а для этого стоило решить слишком много дел.

— Мальчик мой, — нарушил молчание Альбус. — У нас не было иного выхода. В то время… это было тяжёлое время. Семьи теряли сыновей и дочерей, дети теряли родителей, а иные семьи вырезались под чистую… Это было страшное время… порой даже мне казалось, что надежда исчезала, что в этот раз тьма победит… а потом…

— А потом на вашем пути попались мои родители со мной… — глухо произнёс бывший Гарри, заставляя себя собраться, посмотреть на бывшего наставника. — Верно?

Альбус покачал головой.

— Не совсем так, мальчик мой, — тихо произнёс Альбус, достав из ящика стола волшебную палочку и положив её на стол. — Всё то, что происходило в то время, было кошмаром многих. И, естественно, многие хотели проснуться в безопасном мире. И я сделал всё, чтобы это безопасное для всех наступило. Конечно, пришлось немногим пожертвовать…

— Моими родителями? — угрюмо спросил юноша.

— Не совсем так. Видишь ли, мальчик мой, твои родители… — Альбус задумался. Когда-то он принял решение не раскрывать правду всем. Быть может это была ошибка, но Дамблдор не горел желанием рассказывать всю правду тому, кто невольно поспособствовал восстановлению мирного времени. — Твои родители были тёмными, прислужниками Волдеморта. Они слепо исполняли все его приказы… их поймали на месте… когда вырезали всю семью. Через несколько дней я предложил сделку твоей матери и она согласилась.

— Темные? — эхом переспросил бывший Гарри Поттер и сжал кулаки. Он вдруг вспомнил, как на первом курсе Распределяющая Шляпа предлагала Слизерин. Тогда он отказался, боявшись стать похожим на Драко Малфоя и Северуса Снейпа. С того времени его мировоззрение значительно изменилось.

— Тёмные, — с лёгкостью произнёс Дамблдор, не замечая, как сник выживший мальчик, как потух его взгляд.

На какой-то краткий миг Альбус пожалел о сказанных словах, но всё же профессор отогнал от себя эти мысли. Бывший Гарри Поттер не должен знать о том, кем на самом деле были его родители.

— Родители назвали тебя Терренс. Терренс Морган…

— Это моё… настоящее имя?

— Да. Тебя зовут Терренс Морган. Я не могу тебе сейчас рассказать о твоих родителях, но обещаю, что я поговорю с работниками Министерства Магии, достану из архива личные дела твоих родителей и ты сможешь узнать о своих настоящих родителей гораздо больше, чем я могу тебе рассказать.

Сладкая ложь окутывала юношу, а у него совсем не было сил на то, чтобы разбираться в происходящем и принимать взвешенные и правильные решения. Он вдруг поймал себя на мысли, что устал.

Тем временем волшебник достал из нижнего ящичка маленький золотой ключик. Положил его на стол, а затем пододвинул ближе к тому, чьё имя теперь было Терренс.

— Здесь, мальчик, те деньги, что оставили тебе родители. Ты не думай, что они оставили тебя без денег. Конечно, это не сейф Джеймса Поттера, но… Тебе оставили деньги. Здесь, конечно, не вся сумма. Пришлось тратить на твое содержание, компенсировать золото, которое ты тратил из сейфа Поттеров… но на жизнь тебе хватит…

Альбус Дамблдор был великим волшебником. Это признавали как другие маги, так и сам он. Благодаря палочке он мог творить сильнейшие заклинания, но и без палочки не был слабым.

Когда-то он наложил иллюзии на Селию, мать Терренса, и на самого мальчика. Это была сильная магия, позволившая ребёнку и матери принять обличье других людей. Оборотное зелье имело ограничение по времени: всего час и принявший отвар вновь становится собой. Иллюзия работает иначе. Она цела до тех пор, пока на то есть воля наложившего.

Альбус Дамблдор подозревал, что о такой магии знает и Том Риддл. К нему возвращалась человечность, он обретал способность ясно думать, а значит мог вспомнить о книгах и знаниях, которые впитывал в себя в библиотеке Хогвартса.

Профессор принял сложное решение. Ему нужно было, чтобы Волдеморт поверил в смерть Дамблдора, не заметил манёвра и темный волшебник попался в сети Альбуса. Иллюзия осталась цела, а Терренс продолжал играть роль Гарри Поттера.

— Ты ведь понимаешь, что победа не твоя. Победа принадлежит Гарри Поттеру. Настоящему Гарри. Ты сможешь жить своей жизнью. Я давно должен был восстановить ваши жизни… — Альбус снял иллюзию с Терренса, зная, что теперь тот станет собой.

— А как же мои настоящие родители? — юноша всё ещё отказывался верить в искренность слов профессора Дамблдора. Ему казалось, что это была чья-то неудачная и злая шутка, что стоит выйти из кабинета и всё окажется не более, чем причудливым сном.

Не заметил Терренс одного: собственный голос изменился — стал тише и с иными нотками. Пока что юноша решил, что это его воображение разыгралось. Он поймал себя на мысли, что хочет найти Гермиону и Рона, рассказать все им, вместе они обязательно найдут объяснение словам бывшего директора.

— Какая теперь разница? — Альбус был недоволен вопросом. — Отец твой — Пожиратель Смерти, который был посажен в Азкабан, а мать умерла вместо Лили, защищая тебя. Дурочка до последнего верила, что Волдеморт не убьет ни тебя, ни ее.

Бывший Гарри Поттер резко встал. Сжал кулаки. Решение принято было поспешно, спонтанно. Ему следовало поговорить с лучшими друзьями.

— Я могу идти, профессор Дамблдор?

— Пока ещё нет, мальчик мой, — покачал головой Альбус, — Ты же не думал, что я отпущу тебя так просто? Чтобы ты на каждом углу кричал, что ты Гарри Поттер? Прости меня, но я не могу этого допустить. Так что, мальчик мой, сядь в кресло.

Под тяжёлым взглядом директора, Терренс с трудом сел в кресло. Он не осознавал, что наставник использовал принуждение, не осознавал, что Альбус по-своему пытается решить проблему и сделать всё так, чтобы было удобно всем.