Холодное лето (гет)

Тяжелые капли с шумом ударялись о крыши домов Бирючиновой аллеи, падали на аккуратно подстриженные газоны, стучали в окна кафе, где мы уютно устроились. Сверкнула молния, где-то вдалеке прогремел гром.

— А я вот не боюсь грозы, — улыбнулась, послышался еще один раскат грома, я непроизвольно вздрогнула.

— Говоришь, не боишься? – брюнет, сидящий напротив меня, хитро прищурился и сделал еще один глоток горячего шоколада.

— Ну, нет.

— Интересно этот дождь когда-нибудь закончится?

— А дома что делать? Все равно в такую грозу нельзя включать телевизор.

— Есть другие приятные вещи, которыми можно заниматься дома.

— Компьютер? – я вопросительно смотрю на него.

— Чтение? — он приподнял брови.

— Любишь читать, Гарри?

— Честно, не очень.

— Хочешь от меня избавиться? — улыбнулась.

— Нет, — он улыбнулся в ответ.

Входная дверь открылась, и в помещение буквально ворвалась Миранда. В промокшей одежде и с безумной улыбкой она смотрелась, по крайней мере, странно.

— О, привет вам.

— Почему такая счастливая? – спросила я.

— Да понимаешь, я тут такое узнала!

— Что?

Пауза.

— Ну, моего младшего брата заберут в одну… хм… школу… интернат.

— И ты счастлива, потому как не увидишь его целый год?

— Нет, не поэтому.

— А что хоть за школа? – подал голос Гарри.

— Э.. ну это секрет, — я видела, как Миранде очень хочется нам рассказать, но она почему-то себя сдерживала.

— Ну ладно, потом скажешь, если вспомнишь.

— Много вы понимаете, — она махнула рукой, — Джейн, Джорджа не видела? Он сказал, что пойдет сюда.

— Нет, — я покачала головой, — Мы здесь уже час здесь сидим, его не было.

— Ладно, — она отхлебнула кофе из моей чашки, — И еще. Пошли на дискотеку, в пятницу.

— Может быть.

— Гарри? – выразительный взгляд.

Он в ответ качает головой.

— Я еще позвоню тебе, Джейни, только попробуй отказаться, — и она упорхнула в дождь.

— Почему ты отказался? Только не говори, что из-за Дурслей.

— Стыдно признаться, — хотя, если смотреть в его глаза было видно, что ему вовсе не стыдно, — Не умею танцевать.

— Тоже мне проблема.

— Знаешь, в позапрошлом году, на балу мне пришлось танцевать перед всей школой медленный танец, и… это было ужасно.

— Подумаешь.

— Ты сама-то умеешь танцевать?

— Да, занималась в танцевальной студии. Хочешь, научу тебя бальным танцем? – сказала, я не подумав.

— Это было бы неплохо.

— А пятница, это какой день?

— 27 июня.

— На счет танцев ты уверен? Я буду строгим учителем.

— Да, думаю, даже твои методы преподавания не сравнятся с Снейповскими.

— Чьими? – наверное, оговорился.

— Шейн, он меня ненавидит.

— Почему?

— Оказывается, он учился вместе с моим отцом и его друзьями. Ну, и они друг друга, мягко говоря, терпеть не могли.

— И он теперь отрывается на тебе? Это же не педагогично.

— О, он вообще терпеть не может весь наш факультет. Давай не будем о нем, мне Шейн не приятен.

— Ладно, тогда может, пойдем домой? Пока дождь не сильный, а то потом опять ливень начнется.

Расплатившись, мы выскочили на улицу. Мелкий дождик бил в лицо, но когда мы довольно далеко отошли от кафе, вдруг превратился в настоящий ливень. Гарри взял меня за руку:

— Бежим.

После пяти минут быстрого бега в боку закололо, вся одежда намокла и прилипла к телу, в общем, двигаться дальше было просто невозможно:

— Подожди. Все, больше не могу, — я резко остановилась.

— Спрячемся там, — он показал на небольшой навес около продуктовой лавки. Жаль, сегодня она не работает, мы бы переждали ливень там. Мы стояли очень близко к друг другу, молчали. Я посмотрела на Гарри: глаза закрыты, очки сползли на нос, руки сжаты в кулаки. Интересно, почему он так напряжен. За тот месяц, который я его знаю, с ним такое происходило пару раз. Он как будто впадает в кому на несколько минут. Внезапно Гарри тихо застонал и сполз по стенке на асфальт.

— Что с тобой? Очнись! – я опустилась на колени рядом с ним, плевать на новые джинсы, — Очнись! – тормошу его изо всех сил, — Ну же! – через минуту он открыл глаза.

— Что с тобой случилось? — голос охрип, наверное, слишком громко кричала.

— Ничего страшного, — он попытался встать, но сморщился и снова сел на мокрый асфальт.

— Тебе надо к врачу.

— С тобой все в порядке? – сзади меня с тревогой прозвучал женский голос. Женщина в сером плаще присела около Гарри. Миссис Торнтор, моя учительница истории.

— Да все в порядке, — Гарри медленно, опираясь о стену, встал, — спасибо.

— Я помогу тебе дойти до дома.

— Да нет, все уже отлично, спасибо, — он тряхнул головой.

— Тогда, Джейн проводишь его? – обратилась она ко мне, — И побыстрее, а то простудитесь.

— Да, конечно, — я уже поднялась с колен. Гарри еще раз пробормотал спасибо, схватил меня за руку и буквально потащил меня вниз по улице. Откуда только взялись силы? А дождь даже не думал прекращаться. Я обернулась – миссис Торнтор так и стояла около входа в магазин.

Уже на следующий день, у меня дома, года мы собирались заниматься танцами, я спросила у Гарри, что же с ним происходит. Он только отмахнулся, сослался на слабое здоровье и просил не волноваться, вроде как, он уже пьет таблетки. Попросил перейти непосредственно к занятиям, видимо, ему не приятны разговоры о собственном здоровье.

Танцевал он плохо, совершено не чувствовал музыки и не правильно переставлял ноги, потом честно признался, что на том балу вела партнерша. «Ну, ничего, за два месяца научишься» — приободрила его я. Тогда он сказал, что уезжает 31 июля, в день своего шестнадцатилетия. А я думала он старше меня.

— А когда приедешь?

— Может быть следующим летом, а может быть никогда.

— Почему?

— Понимаешь, я ненавижу Дурслей, — на несколько секунд замолчал, — Я думал, что этим летом буду жить со своим крестным, но…

— Что?

— Он умер, его убила сестра, двоюродная. Представляешь? Скинула в пропасть, тело так и не нашли, — говорил быстро, будто выплевывал слова. Ну, кто дергал меня за язык? – Она, тварь, — руки сжимают спинку стула, костяшки пальцев побелели, — когда я ее найду, Белла пожалеет что… — звон разбитого стекла, ваза для цветов лежит на полу, вернее ее осколки. После некоторой паузы. — Извини.

— Ничего, тебе надо было высказаться.

Он сел прямо на ковер, я рядом.

— У родителей был еще один друг – Ремус Люпин. Я мог бы жить с ним, но он серьезно болен,… да и есть другие причины, — слова звучали сухо и безжизненно.

— Ремус Люпин — ну и имя, это тебе не Джон Смит, — я попыталась отвлечь Гарри, наверное, лучше было промолчать, так как он вздрогнул и резко поднялся:

— Да… знаешь, я наверно пойду. Увидимся завтра? – уже направился к выходу.

— Конечно. Увидимся, — я осталась сидеть на полу.

Ну вот, кто же знал, что все так закончится?