Котдог (джен)

Настроение было таким же безоблачным, как и вступающее в свои права утро. Ксант не удержался и даже совершил короткую пробежку вдоль знакомой поляны, а потом долго кувыркался в высокой траве. Трава была влажной, одежда моментально промокла, но это тоже было приятно. На обкатанной гальке берега или мягкой травке Общей площадки он предпочёл бы кувыркаться голышом, но тутошняя поляна была дикой, в траве попадались сучки и даже камни, а лёгкая ткань майки и шорт была прочна и защищала неплохо. Никаких тебе царапин! Порядочный кот всегда должен беречь свою шкурку, он же не собака, чтобы было ему наплевать на собственный внешний вид.

К берегу Ксант вышел, изрядно подустав. Прыжки и кувырки — это всё ерунда, это только в радость и никакой усталости, а вот бег — совсем другое дело. У тех, кто ведёт преимущественно лазательный образ жизни, суставы вывернуты несколько иначе и для пробежек не предназначены. Да и вообще — не кошачье это дело! Так рассуждали все ксантовские соплеменники.

И, возможно, именно потому Ксант бегать любил. И умел — по кошачьим меркам, конечно. Во всяком случае, на правом берегу не было никого, кто бы смог от него убежать. Или — догнать, что иногда бывает куда важнее…

Нет, не то чтобы он скрывался — упаси Пилот и Лоранты-Следователи, конечно же нет! Он просто пережидал, давая этим дурам из Комитета возможность перебеситься и осознать, какую же глупость совершить они собирались. Не его вина, что они так долго успокоиться не могут — Базилий вчера сказал, что в ближайшие дни на это рассчитывать не приходится. Двое вообще в гульку ушли, с ними хотя бы понятно, но и остальные ничуть не разумнее себя ведут, разве что форму держат.

Даже раздобытая Ксантом информация их не успокоила. Орали, что он опять обделил-де котят, не выполнил даже минимальную норму по сбору ягод. Оставил детишек типа без витаминов. Да пошли они! Ведь даже малыши знают, что ерунда все эти витаминки, если действительно надо — спустись в сквот, и сразу поймёшь, какой ягодки или травки тебе не хватает. Но нет, им же хочется, чтобы всё под контролем, а в сквоте какой контроль? Вот и выдумали трудовые повинности, не нужные никому. А Ксант терпеть не мог заниматься ненужным — особенно, если оно не приносит удовольствия лично ему.

Злятся они. Угрожают, на святое покушаются — терпение типа лопнуло и всё такое. Ха! Ну что ж, это всего лишь значит, что драным кошкам не стоит рассчитывать в ближайшие дни увидеть перед собой светлый лик Ксанта. Не дурак же он, чтобы добровольно отдаться им на расправу и позволить лишить его причиндалов, своей законной гордости и основного рабочего инструмента! Ха! Не дождутся.

Главное, вот ведь дуры! Ксант же и о них заботится, если по большому счёту — где они такого инициатора ещё найдут? Он признанно лучший, по заслугам признанно, вот кастрируй они его — и что? Сами бы потом за хвост себя кусали. Да только поздно было бы! Отрезанное обратно не пришьёшь. Так что его самовольное отсутствие сейчас всем на пользу пойдёт, не только самому Ксанту, вот и Базилий понимает, потому и предупредил. У Базилия три дочурки как раз вот-вот в пору войдут, а к кому обращаться, если не будет Ксанта?

Ничего, вот подумают денёк-другой — и сообразят, что не только погорячились с самим Ксантом, но и вообще в своём требовании искупительной жертвы до смешного повторяют глупые претензии левобережных Вожаков.

Хвостами, так сказать, в такт виляют.

И когда дойдёт до них это — вот тогда и пойдут они на попятный, моментально потеряв к Ксанту всяческий интерес. Ещё бы! Кому же охота хоть в чём-то быть похожим на собак?! Да над ними же тогда даже самые дальние лукошки смеяться будут! Базилий — кот учёный, он тоже считает, что торопиться следует лишь при отлове блох или расстройстве желудка. Вот пусть и бесятся. А мы подождём. По берегу погуляем. Полюбуемся на бегущую воду. Искупаемся. Может быть…

На берегу его ждал сюрприз.

На том берегу, что за рекой. Приятно-забавный такой сюрприз. В чёрных шортах и жёлтой майке…

* * *

Пришёл-таки.

Мвау!

Какая приятная неожиданность. Красавчик Вит собственной неотразимой персоной. Ну кто бы мог подумать!..

Ксант потянулся и широко зевнул, чтобы скрыть улыбку. Неторопливо стянул через голову майку, уронил на камни. Снова потянулся — картинно, всем телом. Смотрел он при этом в сторону водопада, делая вид, что совершенно не замечает сидящего в сотне прыжков щенка. Пришёл посмотреть? Ну так смотри. Может, и расхочется тебе тявкать и лапу задирать на порядочных котов.

Ксант приоткрыл сквот чуть ли не на половину и выбрал для показательного выступления «драку без правил с шестью противниками». Руки-ноги-лапы слились в полупрозрачную стремительную тень, жалобно пискнул исполосованный острыми когтями воздух, где-то высоко над головой мелькнул водопад, близкая галька и далёкая фигурка в жёлтой майке — и всё кончилось. Драка с шестью противниками тем и хороша, что кончается быстро. Если не сумел справиться с ними за один-два вдоха, можешь уже и не трепыхаться — поздно. Кончать с каждым из шестёрки надо первым же ударом.

Сейчас, например, Ксант не был собой особо доволен — второго своего предполагаемого противника он убить явно не смог, лишь по касательной зацепил. А пятого вообще даже и не задел — на какой-то момент его слегка занесло и когти ушли в сторону, свистнув по воздуху хотя и весьма эффектно, но совершенно бессмысленно. Но со стороны эти ошибки заметить смог бы разве что тренер — но никак не щенок-недотёпа с противоположного берега. Ну что ж, с зарядкой покончено. Теперь очередь водных процедур…

Развалистой кошачьей походочкой направляясь к своему любимому какбыдубу, Ксант почти полностью закрыл сквот. Оставил так, самую малость для облегчения подъема по стволу — при нырянии естественные реакции сквота могли существенно помешать. И в итоге испортить всё впечатление. А это никуда не годится — если уж собрался показушничать, то делать это надо красиво…

Он взлетел по дереву буквально одним движением, едва касаясь ствола когтями. Двумя слегка растянутыми картинными прыжками преодолел толстую ветку, служившую трамплином. На четверть вдоха замер на краю — и прыгнул. Красиво так прыгнул, прогнувшись рыбкой, и в воду вошёл идеально, без всплесков. У самого дна развернулся и, отчаянно работая всем телом, вынырнуть сумел тоже красиво — набранной скоростью его буквально вышвырнуло в воздух. Тут главное — успеть перевернуться, чтобы и второй раз уйти под воду вниз головой и без позорных всплесков.

Он успел.

Второй раз вынырнул уже неспешно, с ленивой грацией перевернулся на спину. И завис, распластавшись по поверхности и позволяя течению себя нести. Он давно уже изучил это озеро, как собственный хвост. И отлично знал, в каком именно месте нужно вынырнуть, чтобы течение принесло тебя именно туда, куда надо. Ксант еле слышно фыркнул и расслабился, очень довольный собой…

— Ты здорово плаваешь.

Сердце дернулось неприятно — причем почему-то не в груди, а где-то в районе желудка, словно он его невзначай проглотил. От хорошего настроения не осталось и следа. Когда уши твои под водой, голоса с поверхности доносятся искажённо. Но всё же не настолько, чтобы была возможность ошибиться.

Ксант открыл глаза, перевернулся и сел на колени в позе ученика. Вообще-то он встать собирался, но дно оказалось неожиданно близко.

— И прыгаешь тоже здорово…

Ксант встал, чувствуя себя донельзя глупо. И какого милтонса ей потребовалось цеплять эту жёлтую майку? Развязной улыбкой прикрыл то ли раздражение, то ли растерянность:

— Да, я такой!

Отряхнулся, передёрнув всем телом и решительно выходя из воды.

— Пошли наверх, там солнышко.

* * *

— А нас тогда сразу же в посёлок перевели, в Прибрежный. Меня даже за вещами не пустили, Вит позже всё сам принёс. На заставе в сторожевую будку загнали, там и продержали почти полдня, расспрашивали — как, да что, да почему… А потом сразу и отправили. Прямо в посёлок…

А забавно всё-таки иметь дело с собачкой. Поначалу, у воды, он ведь почти нарывался. Любая мало-мальски уважающая себя юная леди, услышав от кота подобный почти что приказ, к тому же отданный этаким вот нагло-повелительным тоном и с такой вот высокомерной усмешечкой, моментально бы фыркнула, хвостом вильнула — и только бы её саму и видели. А этой — хоть бы что. Разулыбалась, следом чуть ли не вприпрыжку побежала, довольная — как же! Позвали! Пригласили! Позволили! Одно слово — сучка, что с неё взять?

Теперь вот рядом сидит. Болтает, постоянно норовя заглянуть в глаза. Словно спрашивает взглядом одобрения каждому сказанному слову. Ксант не мог сказать, чтобы ему это нравилось. Но и активной неприязни тоже не было. Так просто — забавно.

И непривычно.

— Наверное, это правильно. Мы ведь действительно виноваты. Очень сильно виноваты… Нет, не в том, что сбежали, это так, глупость детская, за это даже почти и не ругают, так, накажут слегка, и всё, сразу же прощают. Все хотя бы раз срываются с поводка, это нормальная болезнь роста, нам вожак-наставник объяснял. Мы провинились гораздо сильнее. И раньше…

Ксант фыркнул, закусив тонкую травинку. Спросил сквозь зубы:

— Испытания, что ли?

— Да, — теперь она смотрела на собственные исцарапанные коленки и выглядела несчастной. — Мы ведь их провалили.

Ксант фыркнул громче. Сплюнул изжёванную травинку.

— Подумаешь, новость! Их все проваливают.

Она упрямо покачала головой, по-прежнему не отрывая взгляда от коленок. Словно хотела рассмотреть там что-то очень важное.

— Ты не понимаешь. Мы были последними. Бобби, Пит, Сьюсси, Большой Рекс и Хинки. И — мы с Витом. Пит был из прошлогоднего помета, но проболел тогда. Я была самой младшей и очень мелкой, меня даже сперва хотели на следующий год оставить. Но у меня были хорошие показатели. У нас у всех были просто невероятно хорошие данные. Но у меня — самые лучшие. Лучше даже, чем у Вита, хоть он и куда крупнее был. Нами так гордились, так готовили… Мы должны были пройти Испытания, понимаешь?! Если не мы — то вообще никто! Мы ведь лучшими были… И всё-таки мы не смогли. Мы виноваты, мы всех подвели. Даже Лорантов-Следователей — они ведь тоже на нас надеялись. Они тоже понимали — если не мы, то никто, если даже нам не удалось, то и никому не удастся, потому и перестали проводить Испытания. Какой смысл, если уж даже мы — не смогли?.. Мы последними были. Мы все виноваты. А я… я была самой последней. Значит, и виновата больше всех.

Ргмвау!

В голосе трагические подвывания, губки поджаты, бровки домиком. Как же они все похожи в этом своём горделивом самоуничижении. Похожи и… забавны.

Ксант фыркнул в третий раз:

— Подумаешь! Ну и я был последним. Так что ж мне из-за этого теперь — топиться, что ли? Глупая ты — этим гордиться надо! Сами Лоранты-Следователи обломали об нас свои драгоценные зубы — и ничего не смогли выжать! Так долго готовились, так были уверены — и обломались. Об меня. Маленького такого и скромненького котёночка — я в том помёте вообще один был. Нет, правда же, действительно — есть чем гордиться!

Ну вот, так-то лучше — она наконец-то отвлеклась от своих коленок и смотрела на него во все глаза. Довольно-таки округлившиеся глаза, надо отметить.

— У вас… у вас что — тоже?.. У вас тоже нет Испытаний?

— Ну да.

Он откровенно наслаждался её реакцией. При этом ни малейших угрызений совести по поводу выдачи собакам ценной информации не испытывал. Вот ещё! Эти старые твари из Комитета сами во всём виноваты. Если бы они вовремя признали свою ошибку, он не болтался бы тут и не трепал языком. Да и сучку эту глупую жалко. Мается ведь, дурочка. Так пусть порадуется, доставив начальству столь лакомую новость. Ксант вон благодаря ей очень даже порадовался два дня назад. Теперь сучкина очередь.

— И д-давно? Когда… когда у вас были последние?

— Полагаю, тогда же, когда и у вас — У Ксанта было два дня на раздумья. — Пятнадцать сезонов назад, так?

Она кивнула — несколько раз, словно забыв вовремя остановиться.

— Ужас какой. Мы-то думали… Хотя бы у вас… злились, конечно, но понимали, что сами виноваты… надеялись снова заслужить право… всё это время…

— Не переживай! Как видишь, не ты одна виновата, — Ксант успокаивающе потрепал её по плечику, стараясь сдержать улыбку. Торопливо поднялся. — Передавай привет братишке. И… знаешь что? Приходите вечером, если захотите поболтать. Тут на закате красиво, я часто бываю…

Дольше тянуть не следовало — сопение и торопливые шаги Вита приближались довольно быстро, и нужно быть окончательно спятившей на своей вине сучкой, чтобы их не слышать. Ветви его любимого какбыдуба нависали над водопадом в обманчивой близости — пара прыжков до ближайшей, не больше, только вот мало кому удаётся совершить двойной прыжок, оттолкнувшись от воздуха.

Он прыгнул почти без разбега, приоткрыв сквот на треть. Вцепился когтями левой руки в толстую ветку намертво, по инерции крутанул тело, обхватил ногами следующую ветку — ту, что повыше. И успел вовремя втянуть когти — иначе его просто сдёрнуло бы обратно за руку.

Прежде чем гордо удалиться, он позволил себе несколько мгновений полюбоваться её прелестным братишкой во всём его грозно-негодующем великолепии — и даже послать им обоим на прощание по воздушному поцелую.

И даже услышать за спиной такое знакомо-подозрительное:

— Чего он опять от тебя хотел?!

* * *