Часть 1. Несущий Свет (джен)

— Я дам тебе имя, — сказал стареющий человек, глядя на меня потусторонним бездонным взором. Его чёрные глаза не имели зрачка, радужки и белка, казалось, будто не на тебя смотрят, а ты заглядываешь в бескрайнюю Тьму. — Ибо миром правят слова, — произнёс он хрипящим голосом.

Мне стало не по себе от такого твёрдого убеждения, не терпящего возражений. Да, я был согласен, что слово правит людьми, так как оно может лечить и ранить, выражать любовь и ненависть, даровать жизнь или, наоборот, её отобрать. Но чтобы вот так — бесповоротно, к такому я был не готов.

— Простите, но имя дано мне при рождении и я не собираюсь его менять, — ответил я дрожащим от волнения и липкого страха голосом. Черта губ старца искривилась в усмешке, и он рассмеялся.

Этот человек был странным, очень странным, на мой взгляд. В этом тщедушном старческом согбенном теле чувствовалась огромная мощь и сила, а также скорбь и неимоверная боль. Я не мог сказать наверняка — какого чувства в нём больше, так как всё моё естество трепетало перед ним. Я почувствовал дичайший страх, едва каркающий смех достиг ушей. Колени затряслись, и я непроизвольно отшатнулся, едва не упав при этом, так как длинными сильными руками свихнул по пути огромный латунный подсвечник в виде гигантских расколотых черепов.

— О, как же ты наивен, — сказал он, как только прекратил смеяться, словно безумный. — Я, помнится, тоже принял в своё время новое имя — Асмадеус Аш, с тех пор меня и знают под этим именем.

Теперь я точно запаниковал, так как мне было знакомо это имя, передо мной стоял не кто иной, как сам Магистр Черноречья. Слава о его могуществе передвигалась быстрее, чем он сам успевал перемещаться в пространстве. Впрочем, сейчас следовало извиниться и как можно быстрее скрыться из его поля зрения, но… это бы не помогло. Все знали, что он достигал поставленных целей всегда, совершенно не мандражируя при выборе средств достижения. Это он заговорил со мной первым, а значит, я сейчас являюсь частью его очередного безумного плана.

— Посмотрим, на что сгодишься в этой войне, глупец, — проговорил Аш, сверкнув бездонной Тьмой глаз. От него повеяло могильным холодом, точнее, от его цепкого взора, словно бульдожья хватка. «Занесли же меня черти в Черноречье, почему спокойно не сиделось дома?» — задал я мысленно риторический вопрос, отвесив себе знатной оплеухи. — Пройдешь Испытание Стихий, и я впишу тебя в круг, назвав твоё новое имя.

— Простите, но, может быть, не надо? — спросил я неуверенно, опасаясь смотреть в эти чёрные глаза.

— Тебе предстоит его пройти, иначе ты увидишь свою смерть, — ответил колдун, вскинув серую руку. Меня подхватил внезапный порыв воздуха и отшвырнул на середину огромного зала.

Перекатываясь по каменным плитам, испещрённым светящимися рунами, я пребольно ударился головой о край алтаря. В глазах на миг потемнело, и от боли в виске я перестал соображать. Сухое безжизненное лицо Асмадеуса нависло надо мной, словно грозовая туча. Сквозь пелену боли я расслышал то, что он произнёс замогильным голосом:

— Твоё испытание начинается прямо сейчас!

Следующие мгновения жизни стали сниться в кошмарах, подчас таких, которые наше подсознание просто не могло бы и выдумать в силу ужасающей нереальности происходящего. Балансируя на тонкой грани между жизнью и смертью, я едва вынес все удары судьбы. Испытание было жестоким и отвратительным по силе леденящих душу и кровь эмоций. Я пять раз готов был сдаться, но всё же сражался, сражался за своё существование. Бесконечное количество раз я чуть было не свалился в бездну, но в последние минуты успевал увернуться от тёмных пут и сдержать очень сильно колотящееся сердце, готовое выпрыгнуть из грудной клетки. Изломав ногти и истекая кровью от страшных ран, очень быстро теряя последние крохи рассудка, я всё-таки выдержал эту пытку, так очевидно казавшуюся бесконечной.

По окончанию душевных терзаний и града магических атак, ядовитых паров и галлюциногенов, я обнаружил дремавшие по сию пору способности творить и перекраивать мантию всего сущего. Моя грудь стала испещрённой множеством мерцающих рун, питающихся моей истекающей кровью. Во мне бурлила энергия и жажда всепоглощающей мести, мне очень сильно хотелось придушить старика, направившего меня в этот персональный Ад. У меня в руке покоился ледяной, переливающийся бликами в отсвете пламени камина, жезл. Он казался сейчас естественным продолжением рук, я не чувствовал более холода, стало совершенно безразлично. Главным сейчас было то, что я чувствовал непоколебимую уверенность в своих силах, верх над этим согбенным стариком.

Плавно взмыв вверх, я завис в нескольких миллиметрах над полом. Каменные плиты подо мной покрылись инеем. Колдун, стоящий напротив меня, казался несколько озадаченным. Его изломанные губы раскрылись, а нижняя челюсть отвисла, словно была свинцовой плитой. Глаза потемнели ещё сильнее, если такое вообще возможно. Скрючившиеся пальцы мгновенно обхватили древко потрескавшегося посоха, кристалл на верхушке едва заметно засветился.

— Фирмаментум Аквам, — прошипел магистр, направляя кристалл мне в грудь. Жезл в моей руке воссиял, словно гранёный алмаз, колдовской посох заледенел так, что скрюченные пальцы Асмадеуса окаменели. Заклятье, пущенное Ашем, так и не сработав, почти разрушило кристалл в посохе. — Неплохо, Хелебор, — сказал колдун, ухмыльнувшись. — Не зная всех премудростей силы, которой обладаешь, ты ей доверяешь — раз позволяешь охранять свою жизнь. Отныне ты вписан в круг силы — Хелебор Дис Эйр Гекат — воссиявший морозник судного дня.

— Ты имярек, но я волен сам решать, как мне называться, — произнёс холодным твёрдым голосом.

— Ты ныне Хелебор, время вспять не возвратишь. Сила карающего льда дана тебе свыше, такая честь оказывается немногим, — прохрипел Асмадеус, осев в потёртое кресло с высокой спинкой. — Ты уже сейчас наказал меня по велению Светлого Архимага, место которого волен занять так же, как и сменить своё имя. Но ты должен принять один совет — имя, данное тебе при инициации, является твоим сущим. Тебе от него не убежать, так же, как я не смог скрыться от своего. Настоящее имя определяет всю дальнейшую судьбу.

— Я с этим не согласен, — твёрдо произнёс.

— Помнится, я также был в этом убеждён, что судьба зависит только от нас, а значит, мы вольны решать сами, что нам делать и как поступать. Однако я оказался неправ, слишком поздно это поняв ценой колоссальных ошибок, — произнёс он убитым голосом.

— Вы вольны направить по тому пути, которым грезили пройти сами, — сказал я, и лицо озарилось светящейся улыбкой. Аш только хмыкнул и ничего не сказал, погрузившись в раздумья. Его бездонные глаза смотрели сквозь меня в пространство.

Он ответил спустя несколько долгих томительных минут, когда я успел рассмотреть обстановку залы во всех подробностях, которые, к моему вящему удивлению, вызвали только презрение к полнейшей безвкусице. Множество предметов в обстановке комнаты явно относились к оккультному миру. Почти бесполезные склянки и приборы, а также великое множество гадальных карт. Магистр Черноречья просто не мог ими пользоваться, хотя я мог и ошибаться.

— Что ж, я помогу тебе начать путь, расскажу основные знания, но не более, — проговорил он, вцепившись в моё лицо. Я по-прежнему улыбался, глядя на него, это выглядело очень необычно: колдун обучает светлого чародея.

— Я понимаю ваши опасения, — кивнул и постарался сказать серьёзно.

— Магия, к твоему сведению, это не игрушка. Она не принимает шуток и имеет личное сознание. Она живёт, как во всём мире, так и внутри нас, магия занимает всё пространство во вселенной, — говоря эти истины, Аш смотрел мимо меня, создавая при этом жуткое впечатление. — Тебе бы стоит это запомнить!

— Хорошо, я попытаюсь это принять, — кивнул я, не переставая слушать безумного старца.

— Тебе, да и мне тоже, следует отдохнуть и подкрепиться, — сказал он, вставая с кресла и волоча в окоченевшей руке свой старый посох, наполовину заледеневший. Пожалев колдуна, я стукнул жезлом об пол, снимая стихийный выброс заклинания. Кусочек кристалла посоха мгновенно упал на пол, звякнув. Асмадеус предпочёл этого не заметить, продолжая идти к выходу из залы. Я последовал за ним, паря над полом в нескольких миллиметрах от него.

* * *

— И какой же секрет вы хотите открыть, Асмадеус? — сказал я, внимательно глядя на старца. За полчаса мы с ним успели немного отдохнуть и подкрепиться, желудок сейчас переваривал дворфский сыр и жаренный на костре окорок перепёлки. По венам гудело разбавленное вино, заставляя мозг напрягаться.

Колдун стоял на краю обрывистого берега болотистой реки, глядя пустым взором на дальние скалистые пики. Рядом с ним стояла иссохшая ива, сильно склонившая свои ветви в мутную воду. Она поскрипывала, едва поднимался порыв слабого ветерка, и неохотно раскачивалась. Я на миг подумал, что ива и этот согбенный старик чем-то похожи, такие же одинокие на этом берегу и в этой жизни, такие же старые, отчаянно цепляющиеся за стремительно уходящую жизнь. Всё стареющее уходило, давая дорогу новой жизни. Но эти двое были столь могущественны в этом прогнивающем мире, что не хотели сдать позиции и уйти в глубокую вечность, туда, куда бы их попросту не пустил вес прегрешений.

Чувствуя непоколебимую уверенность в своей силе, я твёрдо решил, что ни за что не сверну с намеченного пути. Я докажу этому миру стойкость характера, покажу, что чародея невозможно сломать. Твёрдо решив это, я также дал себе зарок, что никогда не брошу этих двоих.

От внутренних размышлений меня отвлёк хриплый голос магистра:

— Твой путь, чародей, начинается здесь — в Черноречье. Я не могу провидеть твою судьбу, но одно знаю наверняка: твой путь во сто крат сложнее и запутаннее, чем пути тех, кого мне приходилось учить и наставлять. В нём куда больше виражей, чем пути тех светлых, кто пришёл в этот мир раньше тебя. Ты, Хелебор, будешь единственным светилом гнилого мира, который тебе предстоит поднять с руин и охранять его баланс. Это будет сложно, и ты это твёрдо знаешь.

— Но я…

— Нет никаких НО! Это было предрешено ещё задолго до твоего рождения, Хелебор. Спустя четыре века после произношения пророчества, ставшего для этого мира проклятьем, появился Ты! Тот, кто волен изменить течение жизни и судьбы людей вспять, ты тот, кому это под силу. Не стоит считать меня безумцем, я знаю, что говорю. Поэтому ты сейчас и находишься здесь, до этого места тебя вело предвиденье Божье, его воля и его заступничество. Но именно здесь, в моём логове, именно в кромешной Тьме всего сущего тебе предстоит начать долгий и отвратительно жестокий путь. Именно здесь, где проходит крайняя граница между порядком и хаосом.

— Кто же вы, Асмадеус? — спросил я, заранее зная, что он не ответит. Но мне было важно это узнать.

— Я… — начал он и замолчал, взглянув в ночное небо, сияющее мириадами звёзд. Он, как оказалось, ждал знака — по небосклону пролетела яркая полоса упавшей звезды. Небо потемнело, и неясно, каким образом туча, нависшая над нами, извергла жирный проблеск молнии, ударивший в изломанные и покорёженные валуны, лежащие позади дома. Буквально в паре-тройке метров от того места, где мы стояли. — Я — Хранитель Врат Хаоса, — наконец проговорил он, посмотрев на магическое пламя, охватившее валуны. — Этот огненный провал и есть Врата Хаоса.

— Вы тоже были назначены?

— Да, Хелебор! Наши силы пробуждаются только тогда, когда мы понимаем своё предназначение. Все, кому высшими силами была дарована сила, — сказал он и, подняв посох, описал им окружность, пламя потянулось вслед за движением посоха. Воздух стал наэлектризованным от раскатившихся магических волн. Я тяжело дышал, так как воздух стал горячим.

— Что вы делаете? — вскрикнул я, когда он направился к огненному провалу — дыре в пространстве. — Асмадеус, стойте, не творите глупости.

— Тебе предстоит начать свой путь, а мне пора его заканчивать. Я уйду и закрою все Врата в этот мир! — твёрдо произнёс он, ни на миг не останавливаясь.

— Ценой своей жизни?! — горько проговорил я, совершенно не понимая — то ли спросил, то ли утвердил.

— Да, Хелебор, именно так должен закончиться мой путь, — сказал он, развернувшись и посмотрев на меня. — Мы не можем существовать друг с другом, так как я провозглашаю Тьму, а ты изгоняешь её, неся свет в своём сердце.

— Я не позволю, — прошипел, вскинув руку с жезлом. По поляне разлился мягкий лунный свет, небосклон снова стал чистым. Воды мутной реки забурлили и потянулись ввысь ручьями, следуя за моей рукой с жезлом. Он печально посмотрел на меня и шагнул в пламя, я взметнул руку, и пламя погасло, не успев вспыхнуть магическим перемещением. Прокол в пространстве стремительно затягивался. Он снова посмотрел на меня, на сей раз с недоумением на лице, из его чёрных глаз потекли слёзы.

Я не мог понять, почему так поступил, просто знал, что так было нужно. Поэтому ничего не стал ему объяснять. Развернувшись, я побрёл в сторону дома. Чувствуя спиной взгляд колдуна, я размышлял над тем, что же делать дальше. Потому что моей старой жизни более не существует, а новая жизнь только начинается и её течение зависит только от меня. Это был мой первый поступок в качестве чародея, смысла которого я, правда, не понимал. Ночь обещала быть длинной.

* * *

— Так ты, может быть, уже объяснишь мне свой поступок? — спросил Асмадеус, как только вошёл в дом. Я в это время раскладывал простынь на старой кровати. Хотел бы ему ответить, да не знал, что именно. Просто не мог ответить на этот вопрос даже себе, я знал, что так нужно, и этим всё ограничивалось. Но потускневший взгляд опухших глаз колдуна требовал ответа, причём такого, который бы устроил его. Услышав бульканье закипающей воды в котелке, я поспешил снять его с огня. — Почему ты меня игнорируешь, Хелебор?

— Простите, Аш, но мне нечего вам ответить, только и всего. Давайте оставим эту тему раз и навсегда, я не допущу вашей смерти, — ответил я, разливая горячую жидкость по деревянным кружкам, в которых лежал мой сбор трав. — Вот, пожалуйста, выпейте отвара вместе со мной и попытаемся заснуть. Вы, помнится, планировали помочь мне начать мой собственный путь чародея, так вот — вы это сделали.

— Я определённо этого не понимаю, — фыркнул колдун, сделав осторожный глоток. Его лицо почему-то было умиротворённым. Мне показалось, будто наш разговор его вовсе не занимает, да и не важны ему мотивы поступка.

— Нет, вы как раз-таки всё понимаете, но отказываетесь принять. Потому что принять тот факт, что кому-то вы вдруг стали небезразличны — трудно, — ответил я, отпивая обжигающую жидкость отвара. По венам растеклось тепло, едва отвар скатился по пищеводу в желудок. Я почувствовал, что травы начали действовать: мне стало хорошо и спокойно. — Вы же дали мне имя, так примите теперь, как данность, что вы мне небезразличны.

— Ты сошёл с ума, Хелебор! — воскликнул старик, сев в кресло около открытого огня камина.

— Может быть, — кивнул я, — но это не отменяет моей заботы о вашем здоровье, учитель.

— Я просто не могу быть твоим учителем, Хелебор, я слишком стар, да и не лучший образец для подражания, — со вздохом сказал он, посмотрев в огонь. — Артемизия Белиал скоро узнает об этом и нас обоих убьют.

— Повелительница теней? Что ж, пусть ищет со мной встречи, если так этого жаждет, — хмыкнул я.

— Ты слишком беспечен, Хелебор Гекат, она тебе не ровня! — воскликнул Асмадеус, гневно глядя на меня. Огонь в камине поднялся.

— Так я и вам не ровня, если быть предельно честным, — фыркнул я, подходя к окну.

— Я стар, поэтому чаще пропускаю стихийные удары, теряю сноровку. А эта рыжая, коварная бестия жила, живёт и будет жить вечно!

— Она меня не страшит, мой внутренний свет не потускнеет, как свет вашего треснувшего кристалла, — сказал я твёрдо.

— Я, к твоему сведению, всегда был один. Впрочем, как и все её слуги. А Артемизия никогда не бывает одна, у неё есть армия подневольных теней и проштрафившихся слуг, — сказал Аш, внимательно глядя своими чёрными глазами, будто желал увидеть источник моего света. — Для неё нет ничего святого, сотни жизней — игрушки, слуги — пешки, которыми она умело манипулирует.

— Поживём — увидим, — ответил я и пошёл спать.

— Беспечный глупец, — прохрипел колдун мне в след.

— И вам спокойной ночи, учитель!

* * *

Следующим утром Асмадеус поднял меня ни свет ни заря, мы позавтракали на скорую руку и отправились в Тёмный лес. Я и не предполагал, что моё обучение начнётся со столь сложной для чародеев темы: воскрешения из мёртвых.

— Подразним её, Хелебор, пусть знает, кто хочет перекрыть дорогу. В тебе достаточно сил, чтобы воскресить павшую армию доблестных рыцарей, — сказал Аш, посмотрев на поверженную тварь. — Но это ничто, по сравнению с тем, что тебе предстоит воскресить. Оживи Зверя Рыкающего и попробуй подчинить его своей воле. Если тебе это удастся, то твои шансы в победе над Артемизией возрастут.

— Мне? Воскресить предвестника Смерти! Ты спятил? — воскликнул я, озираясь по сторонам. — Приручить Рыкающего?!

— Да! — односложно ответил он и пошёл вглубь леса. — А я тем временем соберу плодожорок для зелья, восполняющего кровь.

— Точно спятил, — невесело хмыкнул и посмотрел на ящероподобную тварь, лежащую в паре метров от меня. С клыков зверя капал смертельный яд, а грудная клетка выглядела поджаренной молнией. Такое мог сотворить только маг высшего порядка. Я же был сильнее от рождения, но совершенно не имел какого-либо опыта. — Лимфелия, — твёрдо произнёс я, глядя в упор на зверя и выписывая пасы жезлом над его телом.

Целебная волна окутала тварь, и он распахнул свои дымчатые глаза, посмотрев на меня — зверь оскалился, но не предпринял попытки напасть. Он настороженно следил за моими движениями, покуда я продолжал исцелять его раны. Во взгляде разумной твари Божьей я различил намёк сомнения: Рыкающий зверь не понимал, что я делаю и почему помогаю ему. Впрочем, я тоже не понимал, как эта тварь могла бы мне понадобиться.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — устало произнёс, едва все раны затянулись. — Мы можем стать друзьями?

— Едва ли это необходимо, — прозвучал голос на поляне, как только зверь раскрыл пасть. Я воззрился на него во все глаза: он умеет говорить?

— Ты говоришь со мной?

— Это незаметно? — прорычал зверь, а я услышал в этих словах усмешку.

— Прости, но я не знал, что зверь Рыкающий может разговаривать, — ответил я.

— Это невозможно, покуда нас не воскресит чародей. Теперь я — один из немногих, кто это умеет.

— Приятно слышать, — хмыкнул я. — Ты будешь мне помогать?

— У меня более нет своей воли, так как я теперь связан с твоей нелёгкой судьбой. Раньше это называлось Союзом Древних, к роду которых ты и принадлежишь, Вновь рожденный Гекат.

— Откуда ты знаешь? Мой отец рассказал мне об этом только перед самой смертью, это тайна нашей семьи, — прошептал я в страхе.

— Принадлежность к Древним семействам явственно видно по гербу на жезле. Сейчас мало тех, кто может узнать эти старые символы.

— А мой учитель, он тоже знает, кто я на самом деле?

— Нет, но догадывается. А сейчас пусти свою кровь для пущей убедительности, чувствую, он скоро появится здесь, — сказал ящер-переросток. Его светлозелёная чешуя блестела в солнечных лучах, толстые когтистые лапы держали мощное длинное тело. Зверь спокойно опустился на землю, положив тяжёлую выпуклую голову на передние лапы. Мне пришлось рассечь себе грудь, расцарапать руки и ноги, а также разбить нос. Буквально через несколько минут из полога тёмных деревьев вышел Асмадеус, тащивший за плечами сумку из сыромятной кожи, битком набитую извивающимися плодожорками.

— Что ж, я смотрю, ты превосходно справился. Может, познакомишь нас, Хелебор? — спросил Аш, как только подошёл ко мне.

— Винтеракс, — произнёс зверь, подняв голову. — Мне нет нужды знакомиться с тобой, Асмадеус Аш.

— Понимаю, — кивнул колдун. — Пойдём, Хелебор, твои раны следует обработать.

— Взбирайтесь на мою спину, так мы быстрее доберёмся до Волглой усадьбы, — произнёс Винтеракс, глядя на меня.

— Спасибо, — улыбнулся я, чувствуя огромную усталость. Исцеление и воскрешение отнимали большое количество сил, мне требовался хороший сон. Винтеракс донёс нас до дома за несколько минут, его мощные лапы умудрялись перескакивать широкие ручьи, острые валуны и узкие, но глубокие речушки. Помнится, меня в тот момент сильно укачало.

* * *

В следующие пару дней Винтеракс всячески помогал мне преодолевать трудности испытаний, которые ставил передо мной Асмадеус. Колдун слыл изощрённым в пытках, поэтому весь арсенал его заклинаний и магических орудий пал на мои плечи. Я, наверное, был трудным учеником, потому что не мог понять, как использовать дарованные мне силы. У меня всё выходило стихийными выбросами, то есть я творил чудеса только на грани жизни и смерти. Либо тогда, когда сосредотачивался на конечном результате, полностью напрягая свой мозг, трещащий по швам от избытка напряжения. Я решил, что вся магия сводится только к инстинктам, но Асмадеус лишь посмеивался над этими словами. Винтеракс, к сожалению, был магическим созданием, но не имел собственной магии. Приходилось очень туго, если я не мог сотворить воды или пищи в Чёрной степи, где совершенно нет животных.

Спустя неделю бесплодных попыток научиться осознанно творить чары, Асмадеус подошёл ко мне, когда я вдыхал жизнь в ссохшийся сад его усадьбы. Аш протянул мне ветхий свиток со словами:

— Я дал тебе всё, что мог, Хелебор. Собирайся в дорогу, твой путь лежит через Башню Верховного Колдовства.

— Мне там помогут? — спросил я, положив свиток в карман.

— Надеюсь, что да! — устало проговорил он. — По крайней мере, Диего даст тебе Тропарь Светлых, который оставил на хранение в башне, будучи юношей. Полагаю, что текст тебе будет понятен, так как колдуны и некроманты не смогли прочесть ни буквы. А ты у нас всё-таки чародей, несущий Свет.

— Асмадеус, как думаешь — это не последняя наша встреча? — спросил я, запрыгивая на спину Винтеракса.

— Полагаю, что нет! — усмехнулся колдун себе в бороду. С момента закрытия Врат Хаоса он помолодел, а его глаза приняли чёрно-серый оттенок. Одет он был как всегда: в чёрную мантию, сильно истрепавшуюся за десятки лет, местами пошедшую лохмотьями. Обувал Аш только кожаные сапоги, которые не пропускали статической энергии. На его голове сейчас была нахлобучена помятая остроконечная шляпа, из-под которой выглядывали спутанные, грязноватые сосульки серых жидких волос. В правой руке держал он старый посох с треснувшим кристаллом, на который опирался, чтобы не упасть. Ноги плохо держали старика.

— Тогда, до встречи, — произнёс я, и Винтеракс стремительно побежал прочь.

— До встречи, Хелебор, — крикнул Асмадеус вдогонку, а затем прошептал: — До скорой встречи!

Мне навстречу неслись высоко в небе стайки разношёрстных птиц, среди которых сильно выделялись вороны, следившие за мной всю дорогу до башни. Но об этом я тогда и не подозревал, вдыхая свежий воздух, наполнявший мои лёгкие. Зверь подо мной радовался этакой стремительной гонке с журчащей где-то справа рекой. Вскоре мы пересекли пустынную выжженную степь и выехали под сень Изумрудного леса, шелестящего угрюмо этим поздним вечером. Солнце слишком быстро склонилось к закату, не предвещая ничего доброго путникам, пересекающим лес ночью. Винтеракс поумерил пыл и ступал осторожно. Он, как и я, почувствовал какую-то опасность, поджидающую нас впереди.