Фантастические драбблы (джен)

Текст, заученный чуть не на память, заканчивается, Тина перелистывает страницу. С той стороны большой, на весь разворот, рисунок, на котором изображён нюхлер, а вокруг него — всё, что касается его жизни: среда обитания, рацион питания, количество малышей в выводке.

Тина в тысячный раз рассматривает эту иллюстрацию, в тысячный раз читает тексты. Да и вообще, вся книга прочитана от корки до корки как минимум трижды. Так сохраняется ощущение присутствия Ньюта, что ли.

Дважды в неделю Тина получает совиную почту из Лондона. Короткие емкие сообщения, Ньют не любитель говорить, если дело не касается его подопечных. О них он присылает целые статьи из журналов и газет, и Тина приклеивает их в свой блокнот. А сам Ньют… О нём она знает лишь то, что с него всё ещё не сняли запрет на выезд из страны. Её саму крепко держит работа, не вырваться.

Да и, откровенно говоря, на основании чего вырываться? В качестве кого она приедет в Лондон? Подруги, знакомой, коллеги, туристки?

Пока нет ответа на этот вопрос, Тина даже не думает о поездке. Девичья гордость не позволяет делать первые шаги. В конце концов, сам же Ньют не звал её к себе. С чего она вообще взяла, что нужна ему?

В прихожей загорается свет. Очевидно, Куинни трансгрессировала домой. Тина слышит, как звенит подставка для зонтов, как с характерным шелестом оказывается на вешалке пальто, и всё это сопровождается стуком каблучков.

— Всё те же, всё там же, — слышится голос сестры из коридора, и вот Куинни входит в комнату, попутно доставая из сумочки свежий номер журнала «Увлекало».

Тина откладывает книгу. Меньше всего ей хочется, чтобы сестра была свидетельницей её нездорового интереса к магозоологии. Ещё чего доброго Куинни решит, что дело не в магозоологии, а в одном конкретном магозоологе, а с характером сестры это тотчас обратится в разговоры о свадьбе.

— Именно в них и обратится, — чуть раздраженно бросает Куинни, пуская журнал по воздуху в сторону дивана.

Тина не любит, когда сестра копается у неё в голове, но у той это происходит неконтролируемо, так что обижаться на подобное просто глупо.

— Какая свадьба? Перестань. Мы четыре месяца не виделись, до того общались — раз, два, обчёлся, а переписки так вообще не в счёт. Так что никакой свадьбы не может быть даже в очень далёких планах, — сбивчиво тараторит Тина, пытаясь показать сестре всю абсурдность выбранной темы.

— Может. И будет, — отзывается Куинни, одним лишь взмахом волшебной палочки пуская всю посуду в доме в действие. Чайник подныривает под кран и набирает себя водой, яйца вылетают из корзинки и, разбившись друг о друга, шлёпаются в миску, сверху на них сыплются соль и мука, и тут-то Тина перестаёт наблюдать, потому как «Увлекало» опускается ей на колени и, зашелестев страницами, открывается на объявлении о свадьбе.

Сперва Тине кажется, что её подводит зрение. Может, освещение недостаточно яркое, либо же она перетрудила себя чтением магозоологического учебника, потому что то, что она видит, не может быть правдой. Фотография Ньюта и какой-то смуглой английской магички и размашистая надпись: «Свадьба года. Ньют Саламандер и Лита Лестрейндж».

Не правда. Не может быть Ньют. Но это он, рассеянно улыбается, смущённо ссутулив плечи, пока его «невеста» поправляет пиджак у него на спине.

— Мне очень жаль, — сочувственно заверяет Куинни. — Но говорила я: он бы давно приехал, если бы хотел. Ну ничего, сейчас испеку такой пирог, что все твои горести пройдут сами собой.

В глазах Куинни горит решимость, и Тина благодарна сестре за попытку приободрить, но ей этого не нужно. Ни сочувствия, ни разговоров, ни пирога.

— Я не горюю, — Тина старается говорить как можно ровнее.

А ещё пытается думать разом о сотне безделиц, лишь бы сестра не уловила одну единственную важную мысль. Не надо её жалеть. Всё нормально. По крайней мере, должно казаться таковым.

— Это было ожидаемо. Никто никому ничего не обещал. И вообще, я и сама на прошлой неделе дважды была на свидании, так что никто никого не ждал.

Тина не знает, зачем говорит это. С Ахиллесом Толливером у них сугубо деловые отношения и сугубо деловые обеды. Но Куинни не ощущает подвоха, неопределённо кивает и уходит на кухню.

— И как тебе этот твой мракоборец? — раздаётся её вопрос через несколько минут.

Тина видит перед глазами Ньюта. Она всегда видит перед собой только его. И всё же она говорит, прогоняя из головы и из сердца широкую улыбку веснушчатого паренька:

— Ахиллес крайне милый и деликатный. У нас может что-то получиться.

Не может. Как, когда все мысли об одном только Ньюте и смуглой руке, касающейся его спины? Ни у кого другого просто нет шансов в соревновании с этим призраком.

И всё же, когда Куинни предлагает пригласить Ахиллеса на семейный ужин завтра вечером, Тина согласно кивает. Она не слабая. Ей не больно. Остаётся лишь самой поверить в это.