Компромисс (Compromising) (джен)

После последней загадочной стычки лорда Вейдера и Скайуокера больше не видели спорящими.

Тишина на удивление обескураживала Пиетта.

Их все еще регулярно видели вместе — они прогуливались по бесконечным коридорам «Исполнителя», проводили время в ангаре, работая на своими одинаковыми истребителями, даже появлялись на мостике.

И все это молча.

По крайней мере, они не разговаривали вслух, и теперь Пиетт был уверен, что между ними имеется некая мысленная связь. Он пытался вообразить, каково это — постоянно ощущать кого-то в своем разуме, особенно кого-то вроде Дарта Вейдера, и едва сдерживался, чтобы не содрогнуться.

К его полному смятению Скайуокер начал разгуливать по кораблю без сопровождения, пока лорд Вейдер бывал занят другими делами.

В первый раз увидев, как повстанец собственной персоной беззаботно обедает в одной из столовых (в то время как все остальные безуспешно делают вид, что не пялятся), Пиетт запаниковал и, едва удержавшись от приказа арестовать мальчика, отправил вместо этого сигнал темному лорду. В ответ ему было сказано предоставить Скайуокеру полный доступ куда угодно до тех пор, пока он ведет себя прилично, а если он не будет вести себя прилично — уведомить лорда Вейдера.

Даже кают-компания — пристанище тишины — возбужденно гудела. Пиетт изо всех сил пытался заглушить голоса офицеров, подписывающих им общий — неминуемо печальный — приговор за бокалами дорогого алкоголя из сотен разных миров, но не преуспел даже с генералом Вирсом, который громко держал речь в углу в окружении слушателей, словно надменный пророк, вещающий о конце света.

За две недели — звезды, уже почти месяц минул с тех пор, как Скайуокер поднялся на борт — что прошли с момента Происшествия на мостике, сплетники перешли от идеи обручения Скайуокера с лордом Вейдером (Пиетт смирился с тем, что теперь этот факт рассматривался как данность) к обсуждению, как для начала такое вообще могло произойти.

Парочка самых легкомысленных была убеждена, что на поле боя между ними вспыхнула запретная любовь, однако общепринятая теория гласила, что они должны были вступить в брак по расчету, но что-то пошло не так.

Лейтенант Умати более нервный, чем обычно, но явно все сильнее увлекающийся данным ему поручением, как раз дошел до середины восторженного объяснения теории, включающей в себя ныне почивший Старший дом Старой Республики, похищение ребенка из политических соображений и попытки лорда Вейдера вернуть своего украденного (и предположительного погибшего) жениха, когда чаша терпения Пиетта переполнилась. Он попросил молодого человека выйти, а затем, оставшись в тишине своего кабинета, сел и с печалью вспомнил времена, когда его дни не были наполнены домыслами о гипотетических любовных похождениях командующего офицера.

* * *

Позже тем же днем, пока лорд Вейдер был на особенно долгом голосовещании с императором, Пиетт наткнулся на Скайуокера на смотровой площадке в кормовой части. Он был почти уверен, что именно здесь состоялся последний спор между пилотом и темным лордом, но постарался выкинуть эту мысль из головы.

Скайуокер сидел на полу перед большим, во всю стену, иллюминатором, скрестив ноги. Его плащ валялся рядом с ним черной кучкой ондеранского шелка. Он смотрел в пустоту космоса и выглядел более потрясенным, чем когда-либо на памяти Пиетта. Не желая вмешиваться, но еще меньше желая держать отчет перед лордом Вейдером, если вдруг мальчишка попал в беду, Пиетт осторожно подошел к нему сзади.

— Все в порядке, коммандер?

— На прошлой неделе хакеры закончили дешифровку, — тускло произнес тот, невидящим взором глядя на звезды. — Частоты наконец-то отследили, и теперь очевидно, что приказ о поимке и допросе исходил от неизвестных, но высокопоставленных членов Альянса повстанцев. Хотя, полагаю, вы уже все знаете.

Пиетт уже все знал. Он узнал раньше мальчика этим утром, но вряд ли следовало говорить об этом Скайуокеру сейчас.

— Нелегко пережить предательство товарищей.

Скайуокер помотал головой.

— Это не совсем предательство. Многие перестали доверять мне после… после Беспина. — Он замолчал и согнул правую, обтянутую перчаткой, руку. Пиетт припомнил, что согласно одному из отчетов, Скайуокер потерял ее во время поединка с лордом Вейдером в Облачном городе. — Я не мог объяснить им, что именно произошло, как я сбежал. По крайней мере, я не мог дать объяснение, которое бы их удовлетворило. После этого в отношениях появился холодок, и что бы я ни делал, на меня смотрели так, будто я больше… больше не один из них.

К своему удивлению Пиетт почувствовал необъяснимое сочувствие к повстанцу. Может, он и не понимал привлекательности участия в банде неорганизованных ожесточенных мятежников, но он понимал, что такое верность и знал, каково это — полностью отдаваться делу более значительному, чем ты сам. Черная неблагодарность от людей, которым ты доверял — величайшее оскорбление.

— Что ж, а вы намеревались предать их? — спросил Пиетт.

Скайуокер в ужасе поднял на него глаза.

— Конечно, нет!

Пиетт позволил себе едва заметно пожать плечами.

— Тогда вы невиновны, в чем бы вас ни обвиняли. Вы не можете изменить мысли людей, все что в ваших силах — это знать и выполнять свой долг.

Мальчик вздохнул.

— В том-то и проблема, я не знаю, что мне делать сейчас. Все изменилось, тем более теперь, когда я здесь. Видимо, я все еще не привык к тому, что мои поступки влекут так много последствий для других людей. Сила, когда-то я был фермером, потом присоединился к Восстанию, а теперь, видимо — к Вейдеру. Иногда такое чувство, что судьба галактики лежит на моих плечах.

— Уверен, все не настолько плохо, коммандер, — произнес Пиетт сухо, но без недоброжелательности. — Галактика существует независимо от поступков каждого из нас. Вы оказались в самой гуще событий, это правда, но я уверен, дела продолжат идти своим чередом с вашей неоценимой помощью или без нее.

На это ироничное наблюдение Скайуокер рассмеялся. Он тепло улыбнулся Пиетту — теплее, чем кто-либо на его недавней памяти.

Смех в конце концов затих, но ощущение тепла осталось.

— Спасибо, адмирал. Я как раз нуждался в подобном напоминании.

Пиетт улыбнулся в ответ. Он был не совсем уверен, почему утешение кризиса веры повстанца принесло такое удовлетворение, но и не мог притворяться, что это не так.

— Рад был помочь, коммандер.

— Пожалуйста, зовите меня просто Люк. — Скайуокер наморщил нос. — Знаю, у Вейдера пунктик насчет этого, но я правда не люблю формальности.

Пиетт не хотел даже думать о темном лорде с «пунктиком», не говоря уж о том, что такое обращение было явно неуважительным по отношению к кому-то столь важному для милорда, но не смог устоять перед обаянием мальчишки.

— Очень хорошо, Люк.

Люк собирался что-то сказать, но вдруг поднял голову и оглянулся через плечо на входную дверь.

— Раз уж мы разоткровенничались, вам следует знать, что скоро у нас будет посетитель.

— Прошу прощения?

Едва вопрос сорвался с его губ, дверь открылась, и внутрь ворвался лорд Вейдер, заполнив помещение громким шипением респиратора. Пиетт немедленно встал смирно, попутно удивляясь, как сильно он, сам того не замечая, расслабился, разговаривая с Люком.

Темный лорд подошел к ним.

— Адмирал.

Пиетт коротко кинул ему.

— Лорд Вейдер. Надеюсь, встреча прошла хорошо. Есть новые приказы от императора?

— Ничего, о чем вам стоило бы беспокоиться, адмирал. Как и планировалось, мы направляемся в систему Горс, чтобы усилить охрану горнодобывающих предприятий и линий снабжения для последнего проекта императора. Флот уже поставлен в известность, и мы совершим прыжок в течении двух часов, как только закончится мелкий ремонт «Судьи».

Закончив на том, темный лорд, уперев руки в бока, с осуждением посмотрел на сидящего у их ног пилота.

— Люк.

— Ипа, — шутливо отозвался Люк, не удосуживаясь подняться с пола.

Лорд Вейдер дернулся, отчего рядом с ним брызгами искр взорвался светильник. Пиетту стало интересно, что такого сказал мальчик, чтобы вызвать подобную реакцию.

Люк тихонько хихикнул себе под нос.

— Смотрю, твое настроение улучшилось, — проворчал самый жуткий человек в Империи, раздраженный, но, похоже, готовый терпеть любые поддразнивания, если только они исходили от Люка Скайуокера.

— Добрый адмирал любезно открыл мне глаза, — ухмыльнулся мальчишка, наконец поднимаясь и потягиваясь как лот-кот. Даже с поднятыми руками он едва доставал до макушки темного лорда. — Пошли, ты обещал мне помочь с катами. Хочу потренироваться, чтобы отвлечься.

— Да, обещал, — подтвердил лорд Вейдер. — И после моей беседы с императором нам надо обсудить твое будущее, дитя.

— Да, да, — Люк со вздохом закатил глаза.

После того как они попрощались и ушли, Пиетт мог думать лишь о двух вещах. Во-первых, когда Люк поймет, что забыл свой плащ на полу, а во-вторых, что такое ката? Звезды, пожалуйста, пусть это будет чертова джедайская штука.

* * *

Позже, размышляя о своей странной встрече с Люком, Пиетт с удивлением обнаружил, что компания молодого человека принесла ему неподдельное удовольствие. После стольких лет имперских ограничений и ударов в спину, общение с кем-то столь добрым и открытым было глотком свежего воздуха. Он тихонько задался вопросом, не это ли хоть отчасти привлекало лорда Вейдера в Люке, что бы их ни связывало. Насколько Пиетт мог судить, невероятный мальчишка совсем не боялся темного лорда и, может, такое обращение — как с обычным человеком — живительно действовало на того?

Некоторые клялись, что лорд Вейдер — дроид или некий злой дух, призванный самим императором, дабы исполнять его волю в галактике и поражать врагов. Лично Пиетт был более чем уверен, что милорд просто человек. Злой, жутко пугающий, обладающий непостижимыми силами, но, учитывая социополитическую ситуацию и иерархию в Империи, скорее всего, человек или почти человек.

Пиетт не знал, делало ли это его более пугающим или менее.

Стоя на мостике рядом с командующим офицером, который рассматривал звезды со своего обычного места, и проклиная про себя взгляды, что члены команды бросали исподтишка в их направлении, он решил, что в любом случае, это неважно. Дроид, призрак, человек или твилечка-танцовщица — лорд Вейдер все равно убьет их всех.

Их разговор о последних учениях штурмовиков был внезапно прерван задыхающимся, красным лейтенантом Умати, который спешил к ним по центральной перемычке.

— Лорд Вейдер, адмирал Пиетт. Простите, что прерываю, но дело касается коммандера Скайуокера.

Темный лорд повернул голову, и Пиетт с внезапной слабостью услышал, как скрипнула кожа перчаток, когда сжались его кулаки.

— В чем проблема, лейтенант? — спросил лорд Вейдер — голос его был холоднее льдов Хота.

— Похоже, он пропал, сэр, — выдохнул Умати, и мостик погрузился в тишину. — Никто не видел его несколько часов, но я не обратил на это внимания, ведь в это время дня он обычно сидит в своих комнатах. Затем один из механиков упомянул, что он был с коммандером Скайуокером в главном ангаре — искал ему запасной гаечный ключ, когда пришли двое штурмовиков сопроводить его на встречу с вами в комнату для переговоров. Но я знал, что вы находитесь на мостике с самого начала смены «S» и не посылали за коммандером, так что это показалось мне необычным.

Лорд Вейдер замер, температура в помещении резко упала, и Пиетт почувствовал, как встали дыбом волосы у него на затылке. Совершенно не понимая, что ему делать, Умати продолжал бормотать.

— После этого я проверил журнал учета, и обнаружил, что никто не резервировал и не использовал комнаты для переговоров в то время. Но двадцать минут спустя небольшой шаттл, который прибыл примерно часом раньше для проверки наших электрических систем, вылетел до срока, не заполнив необходимые документы. На записях камер безопасности видно, как на шаттл садятся всего два техника с большим ящиком. У меня нет достаточных доказательств, что коммандер был с ними, но время отлета очень подозрительное.

Темный лорд смотрел вдаль, склонив голову, словно пытался расслышать какой-то отдаленный звук. Когда он наконец вновь заговорил, его голос был полон такой яростной злобой и таким паническим страхом, что Пиетт неосознанно сделал шаг назад.

— Они забрали его. Скайуокер пропал.