Компромисс (Compromising) (джен)

Впервые Пиетт получил намек, что денек предстоит странный, когда его командующий офицер пошатнулся и чуть не свалился прямо на мостике «Исполнителя».

Экипаж был совершенно не готов узреть Дарта Вейдера, Грозу Восстания и Правую руку императора схватившимся за поручень, словно это единственная вещь, способная его удержать, а потому уставился на Пиетта с нарастающей паникой.

Лорд Вейдер небрежно проигнорировал их и просто смотрел вперед, куда-то за пределы корабля. Космос каким-то образом стал еще холоднее, и Пиетт ощутил, как сгустился рециркулируемый воздух. С возрастающим ужасом он заметил поползшие по метровой толщины транспаристиловому иллюминатору трещины и осторожно подошел к темному лорду.

— Лорд Вейдер, — обратился он, не желая вмешиваться во что бы там ни было, но еще меньше желая очутиться вместе с мостиком в глубоком вакууме. — Вам нужна помощь?

Голова в черном шлеме резко поднялась, немедля устремив пристальный взгляд на Пиетта, который подавил инстинктивное желание отшатнуться.

— Выходите из гиперпространства, адмирал, мы меняем курс, — произнес Вейдер, выпрямляясь во весь рост, голосом полным такой ярости, какой Пиетт не слышал даже после битвы при Хоте. — Наемники схватили и пытают Скайуокера, я намерен вернуть его.

Понятия не имеющий, как тот узнал об этом, но не привыкший сомневаться в приказах, Пиетт кивнул.

— Сию секунду, милорд. У нас есть направление?

Лорд Вейдер уставился во тьму.

— Система Воска. База скрыта на астероиде на орбите четвертой планеты. Там держат Скайуокера.

Пиетт отдал честь.

— Будет исполнено, лорд Вейдер.

* * *

Четырнадцать непростых часов в гиперпространстве спустя они прибыли, и база оказалась точно там, где предсказывал лорд Вейдер.

Когда Пиетт поинтересовался, это ли место… видел лорд Вейдер, тот просто продолжил смотреть в иллюминатор, излучая напряжение.

— Скайуокер здесь, — пророкотал он. — Сила с ним велика.

И вот Пиетт присоединился к группе высадки, чтобы координировать миссию лично, в то время как лорд Вейдер шагал впереди штурмовиков за Скайуокером, поскольку, видимо, мог ощущать того через Силу. Чего бы ни ожидали наемники, они не могли потягаться с мощью имперского флагмана и доведенным до белого каления лордом ситхов.

Битва скоро закончилась, и Пиетт отправился по следу из трупов с характерными ранениями от светового меча, чтобы отыскать своего начальника, который по какой-то причине не отвечал на комлинк.

Заслышав грохочущий бас лорда Вейдера в следующем коридоре, Пиетт вышел из-за угла как раз вовремя, чтобы увидеть, как мелкий блондинистый пилот-повстанец, за которым они сюда прилетели, встает на цыпочки и целует его светлость прямо в респиратор.

Пиетт застыл будучи не в состоянии переварить увиденное, но при этом и не решаясь прервать то, что казалось либо глубоко личным моментом, либо самым быстрым способом совершить самоубийство с помощью лорда ситхов по примеру лейтенанта Вэнса, который размышлял о репродуктивных обычаях инквизиторов поблизости от лорда Вейдера.

Очевидно, в данном случае был первый вариант, потому что Вейдер не только позволил это, но продолжил нежно обнимать мальчика, и даже погладил его по волосам, пока тот уткнулся — уткнулся! — в громадную металлическую грудную клетку, и сказал что-то так тихо, что Пиетт не смог разобрать.

Лишь годы службы в качестве офицера Имперского флота, многие из которых он провел под началом самого лорда Вейдера, позволили ему сохранить самообладание и только слегка расширить глаза. На самом деле, не стоило утруждаться — лорд Вейдер по-прежнему не отрывал глаз от мальчика, но Пиетт все же чувствовал немалую гордость за это достижение.

Зная, что наказание за уклонение от обязанностей или нерешительность перевешивает неловкость ситуации, Пиетт продолжил идти, пока не оказался в десяти шагах от невероятной парочки. Очутившись там, он встал по стойке смирно и уткнулся взглядом в переборку в попытке сохранить иллюзию приватности.

Вблизи было совершенно очевидно, что это и впрямь Люк Скайуокер, неуловимый пилот повстанцев, которого они по непонятным причинам упорно преследовали последние четыре года. А еще он оказался тяжело ранен. И почти обнажен.

Пиетт покашлял в кулак.

Краем глаза он заметил, как командир встрепенулся, наконец заметив его присутствие, в отличие от пилота, который не пошевелился и, казалось, уснул на ногах с легкой улыбкой на лице.

Полностью сознавая, что любой другой офицер на его месте уже был бы мертв, Пиетт не осмелился даже вздрогнуть.

— База зачищена, выжившие наемники задержаны, милорд, — доложил он так, словно находился на мостике, а его начальник не держал на руках едва одетого почти бессознательного юношу, и в паре метров не валялось несколько гротескно расчлененных тел. — Какие будут приказания?

— Подготовьте мой шаттл и предупредите медиков, чтобы они приняли пациента, как только я вернусь на «Исполнитель», — грохотал темный лорд, и Пиетт совсем не думал о том, что его голос звучит слегка взволнованно из-за того, что его застукали в таком компрометирующем положении.

— Да, милорд, сию секунду.

Он отдал честь переборке, развернулся на каблуках и пошел прочь как раз с такой скоростью, чтобы убраться оттуда побыстрее, но не быть заподозренным в бегстве.

Повернув за угол, он открыл комлинк и на автопилоте выполнил отданные ему приказания, в то время как мысли бешено кружились в его голове.

Что, во имя адского пламени, тут происходит?

Десять минут спустя он вместе с отрядом штурмовиков стоял рядом с личным шаттлом лорда Вейдера и получал отчет от капитана, как вдруг в ангар ворвался темный лорд.

Его появление вышло чуточку менее драматичным, чем обычно, ибо его фирменный черный плащ не развевался за плечами, как положено, а вместо этого был обмотан вокруг маленькой фигурки Скайуокера. Который в данный момент возлежал без сознания на руках у темного лорда, аки невеста на свадьбе.

Все присутствующие бодро отдали честь, не произнеся ни слова.

— Адмирал Пиетт, вы присоединитесь ко мне на шаттле, — произнес он, останавливаясь у подножия трапа. — Пусть задержанных доставят для допроса, а все оставшиеся отряды соберут на базе информацию перед возвращением. Я хочу знать, кто эти люди, и что они делали со Скайуокером.

* * *

Возвращение на «Исполнитель» проходило в молчании.

Пиетт сидел прямой как штык и смотрел вперед, мысленно составляя отчет о миссии настолько подробно, насколько мог, чтобы только не думать о том, что увидел. И продолжал видеть, откровенно говоря.

Лорд Вейдер не взял на себя управление в кабине пилота, как он частенько делал, а вместо этого сидел в пассажирском салоне через несколько мест от Пиетта и все еще держал бессознательного Скайуокера на руках, словно спящего ребенка. Мальчик казался совсем крошечным, его хрупкий силуэт терялся на фоне объемных складок черного плаща, в который его закутали, и гигантской фигуры главнокомандующего, колени которого он сейчас занимал.

На протяжении трех лет Пиетт прочитал регулярно обновляемое досье мальчика вдоль и поперек. Он мог назвать кличку его любимого астромеха (Арту), результаты оценки его навыков пилотирования из не отправленного к сожалению заявления в Имперскую Академию, которые они нашли в развалинах его родного дома (откровенно ошеломляющие), даже чертов размер его обуви (скромный по человеческим меркам 41), но только сейчас он впервые по-настоящему понял, насколько мальчик юн.

Ему было девятнадцать, когда он выстрелом уничтожил Звезду Смерти, с содроганием вспомнил Пиетт. Всего в девятнадцать стандартных лет он в мгновение ока убил больше миллиона человек. Как такой маленький скромняга мог быть настолько опасным?

Он понял, что пялится на него. В тот же миг это понял и лорд Вейдер.

— Вы хотите еще о чем-то доложить, адмирал? — холодно спросил он. Кожа перчаток скрипнула, когда он покрепче обхватил раненого повстанца — то ли с вызовом, что ли с желанием защитить.

— Нет, милорд, — быстро ответил Пиетт. — Я просто размышлял, какие меры безопасности следует применить к коммандеру Скайуокеру. Подготовить камеру в тюремном блоке, после того как медики осмотрят его?

— Больше никаких камер для Скайуокера. — прорычал лорд Вейдер, явно оскорбленный самой идеей. — После того, как его вылечат, он будет переведен в частные апартаменты, прилегающие к моим. Подготовьте их и выставьте у входа четырех охранников, но Скайуокер не должен пострадать ни при каких обстоятельствах. Я ясно выразился, адмирал?

Пиетт кивнул, внешне собранный как всегда.

— Да, лорд Вейдер, я лично займусь этим, как только мы вернемся.

Однако сохранять спокойствие становилось все труднее.

С тех пор как «Исполнитель» был спущен с верфей, роскошный номер рядом с комнатами лорда Вейдера вызывал много толков. Очевидно, он появился по требованию его светлости незадолго до завершения строительства корабля, и никто не мог понять, зачем. Раньше лорд Вейдер никогда не требовал ничего подобного ни на одном из своих флагманов, и инженеры были вне себя, поскольку из-за близости к мостику им пришлось перенаправлять кабели для нескольких основных систем.

Если бы Пиетт не знал своего командира, он бы предположил, что комнаты предназначены для жены или даже любовницы, но у лорда Вейдера точно не было ни той ни другой, и в течение трех лет после спуска «Исполнителя» они ни разу не использовались.

Ну до сих пор.

Неужели комнаты все это время предназначались для него? Кто такой Люк Скайуокер?

Пиетт боролся с желанием потереть виски и отчаянно мечтал, чтобы его головная боль прошла.

С тех пор, как они вернулись, на корабле царил хаос, и хотя они еще не получали приказа присоединиться к флоту и по-прежнему находились на орбите Воска IV, все на борту работали, не покладая рук, чтобы нагнать отставание от графика.

Все, кроме лорда Вейдера.

Не считая короткого «допроса» заключенных (чьи останки уборщикам все еще не удалось вычистить из развалин камер) и аудиенции у императора пару часов спустя после возвращения в голокомнате, его светлость последние три дня провел в медотсеке. Согласно устным докладам, которые Пиетт потихоньку запросил у своего адъютанта, лорд Вейдер наблюдал за так и не пришедшим в сознание Скайуокером день и ночь. Также он периодически расписывал всем ответственным за состояние мальчишки лицам подробности их будущей смерти во все более красочных деталях.

Короче говоря, медицинский персонал был в панике, а экипаж — не в себе.

Пиетт никому не рассказал об увиденном в коридоре, не только потому, что ему еще не надоело жить, но и потому, что он до сих пор так и не понял, а что же он видел.

Согласно медицинским записям Скайуокер страдал от многочисленных травм, последствий допросов с пристрастием, включающих лишение сна, кроме того, он неоднократно подвергался воздействию наркотиков, которые призваны были сделать его более сговорчивым. Все это, возможно, могло оправдать странное поведение повстанца в коридоре — ведь он вынес нечто за пределами возможностей человека — но поведение темного лорда это никак не объясняло.

Из-за смятения лорда Вейдера перед захватом (спасением?) Скайуокера, его драматичного появления на борту с пилотом на руках и нынешнего все более странного поведения по кораблю поползли слухи. Особенно рьяно они стали расползаться после того, как недавно кто-то проболтался, что, едва покинув бакту, Скайуокер был перемещен в ранее незанятые, но вызывающие бурные толки комнаты рядом с покоями лорда Вейдера.

Вероятно, оно и к лучшему, решил Пиетт, ведь в противном случае его светлость маячил бы снаружи контейнера с бактой подобно очень недовольному призраку. Если б милорд только знал, что прямо сейчас на нижних палубах делают ставки на то, что Скайуокер агент под прикрытием, незаконнорожденный сын императора, новый ситх-ученик лорда Вейдера или даже его любовник, как утверждали особо смелые товарищи, много голов полетело бы с плеч. В буквальном смысле.

Пиетт вздохнул, делая себе заметку попросить обезболивающих и стимуляторов по окончании смены на мостике, иначе ему не успеть сегодня вечером разобраться с бумагами.

* * *

Только придя в медотсек Пиетт понял, что если он хотел держаться в стороне от всей этой мыльной оперы, то попал не туда.

Он ждал, пока один из медработников принесет ему требуемые лекарства, когда заметил безошибочно узнаваемую фигуру темного лорда собственной персоной. Он навис над больничной койкой в дальнем углу и лишь частично виднелся через открытую перегородку. Скайуокер наконец не просто очнулся, но уже сидел в кровати и сердито смотрел на лорда Вейдера, скрестив руки на груди.

Его светлость тоже скрестил руки на груди, и, хотя Пиетт со своего места не слышал разговор, казалось, они о чем-то спорили. Сама мысль о том, что кто-то спорил с Дартом Вейдером и при этом не был немедленно задушен при помощи Силы была странной, но, подумалось Пиетту, не страннее остального увиденного им на этой неделе.

Непрошеный образ Скайуокера, встающего на цыпочки, чтобы поцеловать лорда ситхов, всплыл в его памяти, и он тут же принялся повторять техническое руководство наизусть, дабы похоронить эту мысль. Многие офицеры думали, что способность лорда Вейдера читать мысли была просто выдумкой, но Пиетту, прослужившему под его началом годы, было виднее.

С нездоровым интересом он смотрел, как лорд Вейдер погрозил пальцем перед лицом Скайуокера, будто отругал мальчишку за что-то. Упомянутый мальчишка лишь безразлично поднял бровь, после чего усмехнулся с нахальством и схватил палец лорда Вейдера прямо посередине движения.

Пиетт смутно ощутил, как отвисла его челюсть, но он словно находился в режиме замедленной съемки и был не в силах отвести взгляд.

Однако темный лорд вместо того, чтобы взорваться и разнести медотсек на кусочки, просто застыл. Напряжение в его плечах было заметно даже с того места, где стоял Пиетт.

Скайуокер явно был преисполнен самодовольства от того, что сумел сорвать их спор, но его выражение его лица скоро смягчилось. Обеими руками он потянул гигантскую ладонь лорда Вейдера к себе, пока она не коснулась его лица. Он сказал что-то, возможно, даже извинился и прижался к черной кожаной перчатке все с той же довольной сонной улыбкой на лице.

Пиетту хватило времени заметить, как лорд Вейдер погладил щеку мальчика большим пальцем, прежде чем медработник вернулся с лекарствами и он спасся бегством из медотсека.

* * *

После того, как Скайуокеру полегчало, настроение лорда Вейдера резко улучшилось, и он вернулся к своим обычным обязанностям, никак не прокомментировав свое нехарактерное поведение или тот факт, что повстанческий пилот в данный момент проживал по соседству с ним.

Пиетт отказывался думать о том, что все это значило, но все чаще с тоской вспоминал бутылочку кореллианского виски, припрятанную у него в шкафу.

В третий раз Пиетт увидел этих двоих днем позже на мостике.

В середине смены «D» он услышал, как смолкла тихая болтовня экипажа на заднем плане. Отмахнувшись от внезапно посетившего его дурного предчувствия, Пиетт поднял взгляд и увидел лорда Вейдера, размашисто шагающего по центральной перемычке в сопровождении Скайуокера.

Пиетт уставился на них.

Повстанческий пилот выглядел значительно лучше, чем по прибытии на борт. Он приоделся в дорогую на вид черную одежду по фигуре и короткий плащ из гладкой ткани, наброшенный на одно плечо, и больше смахивал на королевскую особу, чем на попавшего в плен фермера. Пиетт заметил, что одежда сидела на его хрупкой фигуре идеально, но наотрез отказался строить догадки, откуда она взялась, хотя на ум лезло чрезвычайно подробное досье мальчишки.

Кроме того, Скайуокер, казалось, был совершенно доволен тем, что шел по правую руку от человека, который преследовал его последние четыре года. Звезды, да на нем даже наручников не было. А особенно встревожил Пиетта безошибочно узнаваемый световой меч на его поясе, подозрительно похожий на тот, что лорд Вейдер конфисковал на Воска-IV. А это означало, что по какой-то причине милорд не видел никакой проблемы в том, чтобы вернуть оружие врагу-джедаю.

— Адмирал, — кивнул Вейдер, когда они приблизились к нему на полпути по перемычке.

— Приветствую, лорд Вейдер, — решительно отсалютовал Пиетт.

— Мы с вами не знакомы, — радостно заявил Скайуокер и протянул ему руку, словно они были на каком-то светском приеме, а не на мостике звездного суперразрушителя.

— Ах да, прошу прощения за мои манеры, — он был не вполне уверен, как именно следует представляться пленнику, который, по-видимому, пользовался симпатиями его командира, но предпочел не рисковать. — Адмирал Фирмус Пиетт, командующий «Исполнителем» и Эксадрой Смерти.

— Коммандер Люк Скайуокер из Альянса повстанцев, приятно познакомиться, — пилот твердо пожал ему руку, сияя обезоруживающей улыбкой. — Вейдер проводит мне экскурсию. Ваш корабль просто произведение искусства, должно быть, вы им очень гордитесь.

Несмотря на все свои дурные предчувствия, Пиетт невольно был очарован.

— Вы слишком добры, коммандер, — сумел вежливо ответить он. Он был совершенно сбит с толку происходящим, но уважительное поведение повстанца и видимое отсутствие у него кровожадных намерений успокаивало.

Лорд Вейдер повернулся к мальчику, и несколько секунд они, казалось, просто смотрели друг на друга, после чего Скайуокер закатил глаза и пошел дальше по мостику к обзорному иллюминатору, где обычно стоял лорд Вейдер. Совершенно не обеспокоенный фатальным для любого другого нарушением субординации, лорд Вейдер вновь обратил внимание на своего смущенного адмирала.

— Доложите обстановку.

Бросив мимолетный взгляд на Скайуокера, который, похоже, заинтригованно оглядел мостик, прежде чем остановиться у иллюминатора и уставиться в гиперпространоство, Пиетт чуть выпрямился и ответил.

— Ничего нового, милорд, — сообщил он. — Как и планировалось, через двенадцать часов мы встретимся с остальной Эскадрой Смерти. Также мы получили сообщения о предполагаемой активности повстанцев в системах Ондарр и Б’Сек, но ничего убедительного. Дальнейших приказов из Имперского центра не поступало.

Темный лорд удовлетворенно кивнул.

— Очень хорошо, адмирал.

Они еще несколько минут обсуждали состояние корабля (функционирующего на пике эффективности, за исключением комнат для допросов) и статус зашифрованных записей, полученных от похитителей Скайуокера (пришлось нелегко, но хакеры почти закончили), прежде чем Пиетту было разрешено вернуться к своим обязанностям, а лорд Вейдер встал рядом со Скайуокером и устремил взор на бесконечный водоворот гиперпространства.

Через десять минут Пиетт смиренно задался вопросом, придется ли ему заполнить дисциплинарные бланки на половину своих офицеров, которые, похоже, были не в состоянии сосредоточиться на мониторах.

Видимо, зрелище их командующего офицера, стоящего плечом к плечу и тихо беседующего с предметом подавляющего большинства сплетен, гуляющих среди экипажа, было слишком большим соблазном для них, чтобы сохранять хоть внешнее приличие. Тем более, что ни один из них не замечал, что оба они стоят, сцепив руки за спиной, словно причудливая пара держателей для книг.

Пиетт даже бросил пристальный предостерегающий взгляд на одного из энсинов, который стоял за консолью ближе всех к парочке, и, казалось, пытался тайком наклониться и подслушать их разговор. Ведь если, не приведи звезды, его бы поймал лорд Вейдер, молодому человеку пришлось бы ох как не сладко.

Так продолжалось минут двадцать, а потом напряженное молчание неожиданно нарушили безошибочно узнаваемые звуки смеха. Подняв глаза и уже предвидя тонны бумажной работы, связанной с заменой офицера, которого придется наказать за неподобающее поведение, Пиетт обнаружил, что смеялся Скайуокер.

Пока весь экипаж мостика с замешательством наблюдал за происходящим, Скайуокер не замечая произведенного им переполоха, пытался подавить хихиканье (о, боги!) одной рукой, в то время как вторую компанейски положил на руку лорда Вейдера.

Будто вселяющий ужас ситх только что отмочил уморительную шутку.

Будто он не был единственным на памяти Пиетта человеком, добровольно прикоснувшимся к темному лорду.

Будто в этой ситуции хоть что-то вообще имело смысл.

Пиетт наблюдал, как ухмыляющийся коммандер, который (он заметил это с нарастающей истерией) так и не убрал руку с руки лорда Вейдера, наклонился поближе к своему высокому спутнику, словно имел полное на это право. Во всяком случае, Скайуокер смотрел на темного лорда сквозь ресницы, не говоря ни слова. К этому моменту Пиетт практически уверился, что они могли общаться телепатически в Силе, но все равно это ни в какие ворота не лезло.

Не в первый раз Пиетта посетило отчетливое ощущение, что он упускает что-то важное.

Кто-то, явно переволновавшись, уронил датапад, и грохот его падения напомнил Скайуокеру, что они стоят на виду у всего мостика. Он немедленно убрал руку и отошел назад, опустив голову в попытке скрыть окрасивший его щеки румянец, заметный Пиетту даже с его места у навигационной панели.

Лорд Вейдер с видимым недовольством огляделся в поисках нарушителя. Скайуокер однако лишь покачал головой и сказал старшему спутнику что-то, что чудесным образом его успокоило. Темный лорд кивнул, отступил в сторону и пропустил Скайуокера вперед с неизъяснимой грацией придворного.

Они вместе двинулись по перемычке, плащи вздувались за их спинами. Поравнявшись с Пиеттом они остановились, и лорд Вейдер обратился к нему.

— Вольно, адмирал. Я ожидаю эти рапорты к концу цикла. Не беспокойте меня, пока мы не достигнем цели, если только речь не зайдет о падении Империи.

Пиетт отдал честь.

— Да, лорд Вейдер, все будет исполнено.

— Спасибо за терпение, адмирал, — добавил Скайуокер с солнечной улыбкой. — Я счастлив возможности увидеть корабль вроде этого в действии.

Темный лорд снова кивнул ему, и они удалились. Когда они покидали мостик, Пиетт заметил, что рука лорд Вейдера собственнически покоится на спине пилота.

После того как дверь за ними закрылась, мостик погрузился в тишину столь глубокую, что не было слышно ни звука, кроме тихих сигналов оборудования и гула гипердвигателя.

Выйдя из оцепенения, Пиетт яростно уставился на подчиненных.

— Если я не ошибаюсь, кораблем все еще нужно управлять? — рявкнул он достаточно громко, чтобы все расслышали.

Это разрушило чары, и команда немедленно вернулась к работе, словно ничего не случилось. Но из тихого взволнованного гудения разговоров, Пиетт с замиранием сердца понял, что после этой встречи с повстанческим коммандером, слухи поползут без устали.

* * *

В попытке отследить и понять все растущий масштаб помрачения рассудка персонала, после случая на мостике, Пиетт попросил своего адъютанта тайно разузнать о слухах, окружающих их пленника (гостя?), и доложить ему обо всем достойном упоминания.

Он сказал себе, что действует исходя из должной осмотрительности, но, честно говоря, им двигала смесь извращенного любопытства и инстинкта самосохранения, потому что он совершенно не хотел пребывать в неизвестности, когда все это неизбежно вскроется, а ему придется нести ответственность на недостаток самоконтроля у экипажа.

Позднее тем же вечером Пиетт расположился в своей каюте с заслуженным бокалом кореллианского бренди и новеньким датападом от своего адъютанта. Начав читать, он с внезапным ужасом понял, почему лейтенант Умати был так смущен, когда отдавал его.

После сцены на мостике, его экипаж, не владея никакой конкретной информацией, единогласно решил, что Люк Скайуокер (Разрушитель Звезды Смерти, Последний джедай, Герой Восстания) на самом деле жених их командующего офицера. Термины «раздельное проживание», «несчастная любовь», и «малолетняя невеста» тоже встречались с тревожным постоянством.

Пиетт моргнул.

Снова моргнул.

И снова.

«Мы все умрем», — просто подумал он.

Неважно, правда все это или нет. Тот факт, что все члены экипажа, солдаты, офицеры, технические специалисты сообща гадали о личной жизни темного лорда, означал одно: грядет самое массовое удушение Силой в истории.

Мысль о собственной скорой кончине принесла Пиетту странное спокойствие. Он был бессилен пресечь происходящее на корню. Теперь, когда всю команду охватило безумие, оставалось лишь расслабиться, сохранять видимость приличия и надеться, во имя кореллианских адов, что история не выйдет за пределы корабля.

Просто чудо, что лорд Вейдер до сих пор не заметил сплетен, учитывая то, что он был не только весьма наблюдателен, но и мог буквально читать мысли. Хотя, с болезненной гримасой заметил Пиетт, опустошая бокал, в последнее время он был очень рассеян.

Пиетт продолжил увлеченно читать датапад и еще более увлеченно опустошать бутылку, и результате выпил куда больше, чем намеревался. Однако, добравшись до последнего раздела, состоящего целиком из пространных извинений адъютанта и стенограммы беседы двух штурмовиков об, э, физических подробностях плотской стороны отношений Дарта Вейдера и коммандера Скайуокера, он выкинул датапад прямиком в уплотнитель мусора и отправился в постель.

В четвертый раз, когда Пиетт увидел лорда Вейдера и Скайуокера вместе, они снова спорили.

Корабль достиг системы Миирода и воссоединился с остальной Эскадрой Смерти, и Пиетт направлялся в кабинет лорда Вейдера на запланированное совещание. Одернув униформу и дважды проверив свой хронометр, дабы убедиться, что пришел вовремя, Пиетт уже собирался нажать дверной звонок, когда услышал из-за двери приглушенные крики. Он как раз взвешивал плюсы и минусы тактического отступления, когда дверь отворилась сама собой.

— Не топчитесь в коридоре, адмирал, — раздраженно позвал лорд Вейдер.

Пиетт поспешил войти. Он удержался и не подпрыгнул от неожиданности, когда дверь снова закрылась, хоть никто к ней и не прикасался.

— Разумеется, лорд Вейдер. Приношу свои искренние извинения, я не хотел прерывать личную встречу.

Оказавшись внутри, он внутренне съежился от своего бездумного выбора слов. Лорд Вейдер стоял, опираясь обеими руками на стол, словно тяжесть всего мира лежала на его плечах, а Скайуокер в дурном настроении, без плаща и все еще без наручников расхаживал туда-сюда по кабинету.

Пиетт старательно избегал мыслей о проклятущем датападе, прочитанном вчера ночью. Но даже щедрые алкогольные возлияния не смогли до конца стереть воспоминания о нем.

— Ты не можешь затыкать мне рот только потому, что не одобряешь мою позицию! — прокричал Скайуокер, яростно жестикулируя, чтобы выразить степень своего неудовольствия.

Пиетт замер, не в силах сделать ничего, кроме как смотреть в ужасе. Сцена из медотсека повторялась, только на этот раз он был на линии огня.

— Вот об этом я и говорил! — рявкнул в ответ лорд Вейдер. — Твое поведение не подобает твоему статусу, а сейчас ты устраиваешь сцену перед членом моей команды.

— А где еще мне устраивать сцены? — раздраженно заметил мальчик, все еще размахивая руками и дуясь. — Непохоже, чтобы я мог куда-то уйти сейчас. И чтобы ты ни говорил, я не позволю себя совратить!

Звезды, спор был хуже, чем в медотсеке. Гораздо хуже.

— Люк, мы обсуждали это. Это твоя судьба.

— Я не верю! Я джедай. То, что ты заполучил меня, ничего не меняет!

— Напротив, это все меняет, — отрывисто бросил лорд Вейдер. Судя по голосу, он был сыт всей этой ситуацией по горло.

Скайуокер нахмурился еще сильнее и проворчал себе под нос что-то подозрительное напоминающее хаттскую брань.

Темный лорд немедленно напрягся и, выпрямившись во весь свой устрашающий рост, разразился гневной тирадой на хаттском, одновременно грозя пальцем.

Мальчишка дернулся, словно от удара током, лицо его побледнело. Затем он вновь обрел самообладание и распалился даже еще сильнее.

Он быстро подошел, пока не оказался прямо перед столом лорда Вейдера, расправил хилые плечи, упер руки в бедра, вызывающе задрал подбородок и продолжил спор на хаттском с тем же более чем странным выговором, что и у милорда.

Пиетт стоял по стойке смирно, глядя прямо перед собой. В голове мелькнула слабая мысль: он и не знал, что Дарт Вейдер свободно владеет хаттским. Какое неожиданное открытие.

Сам он по-хаттски не говорил, но, спасибо ранним годам своей карьеры, проведенным в борьбе с пиратами, был знаком с языком достаточно, чтобы понять, что темный лорд может ругаться похлеще контрабандиста из Внешнего кольца. Скайуокер от него не отставал, но это хотя бы имело смысл, учитывая его татуинское воспитание. И все же странно было слышать столь грязную речь от человека с таким невинным выражением лица.

В конце концов терпение лорда Вейдера лопнуло.

— Довольно! — рявкнул он, ударяя ладонью по столу с такой силой, что Пиетт расслышал хруст пластали. — Ты не обязан все время соглашаться со мной, Люк, но ты должен оказывать мне уважение. Понятно?

Лицо Скайуокера все еще было красным от гнева, и он учащенно дышал, но Пиетт видел, что он пытается успокоиться и обуздать свой темперамент.

— Хорошо, — пропыхтел он наконец, угрюмо приглаживая волосы. — Я собираюсь поработать над катами, найди меня, когда освободишься, ладно?

— У меня есть дела, но будь уверен, дитя, мы продолжим нашу дискуссию, как только я закончу, — зловеще ответил лорд Вейдер, но Скайуокер выглядел скорее довольным, нежели испуганным.

Невозможный мальчишка кивнул и повернулся к Пиетту, видимо только сейчас вспомнив, что тот был здесь все это время. Он застенчиво улыбнулся.

— Простите мою вспышку, адмирал, полагаю, на этот раз моя очередь извиняться за дурные манеры.

— Вовсе нет, коммандер, — жестко ответил Пиетт, не в первый и не в последний раз задаваясь вопросом, почему мальчишка все еще жив, и когда он успел превратиться из самого разыскиваемого Империей преступника в человека, который обращается к главнокомандующему по имени.

Вежливо кивнув Пиетту и бросив на темного лорда безмолвный взгляд, длившийся чуть дольше, чем было уместно, Скайуокер небрежно открыл дверь в личные комнаты лорда Вейдер и скрылся внутри.

Не смея шевельнуться, живо представляя себе список дел, Пиетт стоял и ждал, пока его командующий офицер нарушит молчание.

— Вы ведь никогда не были женаты, адмирал? — наконец произнес темный лорд, разглядывая свой погнутый стол. Голос его звучал более устало, чем когда-либо на памяти Пиетта. Даже более устало, чем после длительной осады, когда он несколько дней подряд сражался на передовой. — Ни детей, ни супругов?

Пиетт покачал головой. Желудок его сжался.

— Нет, милорд, я женат на своей службе. Семья и романтика только отвлекали бы меня.

Темный лорд коротко кивнул; из его вокодера донесся странный гул, возможно, вздох.

— Тогда вы гораздо мудрее меня, адмирал.

Категорически отказавшись обдумывать вытекающие из этого заявления выводы, пока он не окажется на расстоянии в полкорабля от этого места, Пиетт молча протянул командующему офицеру датапад и начал их запоздалое совещание.

* * *

Очевидно, их разногласия, чего бы они ни касались, так и не были разрешены. После того как встреча с Пиеттом завершилась, лорд Вейдер удалился, вероятно, чтобы прервать каты Скайуокера. Пиетт понятия не имел, что такое ката, но отчаянно надеялся, что это какой-нибудь причудливый джедайский ритуал, а не то, что он сейчас напридумывал.

К этому моменту Пиетт уже смирился с обличительными датападами, которые он регулярно получал от своего краснеющего адъютанта. В течение следующих трех дней он получил не менее пяти сообщений о ссорах между этими двумя. Одна из ссор привела к небольшим повреждениям имущества, а еще две переросли в перебранку на хаттском.

Пятая и последняя публичная ссора произошла сразу после ужина. Происходила она на другом языке, который никто из присутствующих не узнал, и неожиданно закончилась тем, что Скайуокер разрыдался посреди превращенной в поле боя смотровой площадки. По общему свидетельству лорд Вейдер просто застыл на добрую минуту, не зная, что делать, а затем положил руку на голову рыдающего повстанца. Упомянутый повстанец бросился в объятия темного лорда — двое очевидцев очень впечатлились, что он не треснулся головой о бронепластины и контрольную панель, но списали это отчасти на джедайские рефлексы — и засопел в его табарды, пока темный лорд не увел его предположительно в свои (их?) комнаты.

Ранним корабельным утром одинокий механик заметил их работающими над TIE-усовершенствованным лорда Вейдера — они погрузились в недра корабля и были перепачканы машинным маслом. Позже в тот же день интендант передал запрос за именем лорда Вейдера на дополнительный TIE-усовершенствованный. Новенький истребитель был доставлен прямиком с верфей Куата, и Скайуокер вновь засиял как солнышко.

После последней загадочной стычки лорда Вейдера и Скайуокера больше не видели спорящими.

Тишина на удивление обескураживала Пиетта.

Их все еще регулярно видели вместе — они прогуливались по бесконечным коридорам «Исполнителя», проводили время в ангаре, работая на своими одинаковыми истребителями, даже появлялись на мостике.

И все это молча.

По крайней мере, они не разговаривали вслух, и теперь Пиетт был уверен, что между ними имеется некая мысленная связь. Он пытался вообразить, каково это — постоянно ощущать кого-то в своем разуме, особенно кого-то вроде Дарта Вейдера, и едва сдерживался, чтобы не содрогнуться.

К его полному смятению Скайуокер начал разгуливать по кораблю без сопровождения, пока лорд Вейдер бывал занят другими делами.

В первый раз увидев, как повстанец собственной персоной беззаботно обедает в одной из столовых (в то время как все остальные безуспешно делают вид, что не пялятся), Пиетт запаниковал и, едва удержавшись от приказа арестовать мальчика, отправил вместо этого сигнал темному лорду. В ответ ему было сказано предоставить Скайуокеру полный доступ куда угодно до тех пор, пока он ведет себя прилично, а если он не будет вести себя прилично — уведомить лорда Вейдера.

Даже кают-компания — пристанище тишины — возбужденно гудела. Пиетт изо всех сил пытался заглушить голоса офицеров, подписывающих им общий — неминуемо печальный — приговор за бокалами дорогого алкоголя из сотен разных миров, но не преуспел даже с генералом Вирсом, который громко держал речь в углу в окружении слушателей, словно надменный пророк, вещающий о конце света.

За две недели — звезды, уже почти месяц минул с тех пор, как Скайуокер поднялся на борт — что прошли с момента Происшествия на мостике, сплетники перешли от идеи обручения Скайуокера с лордом Вейдером (Пиетт смирился с тем, что теперь этот факт рассматривался как данность) к обсуждению, как для начала такое вообще могло произойти.

Парочка самых легкомысленных была убеждена, что на поле боя между ними вспыхнула запретная любовь, однако общепринятая теория гласила, что они должны были вступить в брак по расчету, но что-то пошло не так.

Лейтенант Умати более нервный, чем обычно, но явно все сильнее увлекающийся данным ему поручением, как раз дошел до середины восторженного объяснения теории, включающей в себя ныне почивший Старший дом Старой Республики, похищение ребенка из политических соображений и попытки лорда Вейдера вернуть своего украденного (и предположительного погибшего) жениха, когда чаша терпения Пиетта переполнилась. Он попросил молодого человека выйти, а затем, оставшись в тишине своего кабинета, сел и с печалью вспомнил времена, когда его дни не были наполнены домыслами о гипотетических любовных похождениях командующего офицера.

* * *

Позже тем же днем, пока лорд Вейдер был на особенно долгом голосовещании с императором, Пиетт наткнулся на Скайуокера на смотровой площадке в кормовой части. Он был почти уверен, что именно здесь состоялся последний спор между пилотом и темным лордом, но постарался выкинуть эту мысль из головы.

Скайуокер сидел на полу перед большим, во всю стену, иллюминатором, скрестив ноги. Его плащ валялся рядом с ним черной кучкой ондеранского шелка. Он смотрел в пустоту космоса и выглядел более потрясенным, чем когда-либо на памяти Пиетта. Не желая вмешиваться, но еще меньше желая держать отчет перед лордом Вейдером, если вдруг мальчишка попал в беду, Пиетт осторожно подошел к нему сзади.

— Все в порядке, коммандер?

— На прошлой неделе хакеры закончили дешифровку, — тускло произнес тот, невидящим взором глядя на звезды. — Частоты наконец-то отследили, и теперь очевидно, что приказ о поимке и допросе исходил от неизвестных, но высокопоставленных членов Альянса повстанцев. Хотя, полагаю, вы уже все знаете.

Пиетт уже все знал. Он узнал раньше мальчика этим утром, но вряд ли следовало говорить об этом Скайуокеру сейчас.

— Нелегко пережить предательство товарищей.

Скайуокер помотал головой.

— Это не совсем предательство. Многие перестали доверять мне после… после Беспина. — Он замолчал и согнул правую, обтянутую перчаткой, руку. Пиетт припомнил, что согласно одному из отчетов, Скайуокер потерял ее во время поединка с лордом Вейдером в Облачном городе. — Я не мог объяснить им, что именно произошло, как я сбежал. По крайней мере, я не мог дать объяснение, которое бы их удовлетворило. После этого в отношениях появился холодок, и что бы я ни делал, на меня смотрели так, будто я больше… больше не один из них.

К своему удивлению Пиетт почувствовал необъяснимое сочувствие к повстанцу. Может, он и не понимал привлекательности участия в банде неорганизованных ожесточенных мятежников, но он понимал, что такое верность и знал, каково это — полностью отдаваться делу более значительному, чем ты сам. Черная неблагодарность от людей, которым ты доверял — величайшее оскорбление.

— Что ж, а вы намеревались предать их? — спросил Пиетт.

Скайуокер в ужасе поднял на него глаза.

— Конечно, нет!

Пиетт позволил себе едва заметно пожать плечами.

— Тогда вы невиновны, в чем бы вас ни обвиняли. Вы не можете изменить мысли людей, все что в ваших силах — это знать и выполнять свой долг.

Мальчик вздохнул.

— В том-то и проблема, я не знаю, что мне делать сейчас. Все изменилось, тем более теперь, когда я здесь. Видимо, я все еще не привык к тому, что мои поступки влекут так много последствий для других людей. Сила, когда-то я был фермером, потом присоединился к Восстанию, а теперь, видимо — к Вейдеру. Иногда такое чувство, что судьба галактики лежит на моих плечах.

— Уверен, все не настолько плохо, коммандер, — произнес Пиетт сухо, но без недоброжелательности. — Галактика существует независимо от поступков каждого из нас. Вы оказались в самой гуще событий, это правда, но я уверен, дела продолжат идти своим чередом с вашей неоценимой помощью или без нее.

На это ироничное наблюдение Скайуокер рассмеялся. Он тепло улыбнулся Пиетту — теплее, чем кто-либо на его недавней памяти.

Смех в конце концов затих, но ощущение тепла осталось.

— Спасибо, адмирал. Я как раз нуждался в подобном напоминании.

Пиетт улыбнулся в ответ. Он был не совсем уверен, почему утешение кризиса веры повстанца принесло такое удовлетворение, но и не мог притворяться, что это не так.

— Рад был помочь, коммандер.

— Пожалуйста, зовите меня просто Люк. — Скайуокер наморщил нос. — Знаю, у Вейдера пунктик насчет этого, но я правда не люблю формальности.

Пиетт не хотел даже думать о темном лорде с «пунктиком», не говоря уж о том, что такое обращение было явно неуважительным по отношению к кому-то столь важному для милорда, но не смог устоять перед обаянием мальчишки.

— Очень хорошо, Люк.

Люк собирался что-то сказать, но вдруг поднял голову и оглянулся через плечо на входную дверь.

— Раз уж мы разоткровенничались, вам следует знать, что скоро у нас будет посетитель.

— Прошу прощения?

Едва вопрос сорвался с его губ, дверь открылась, и внутрь ворвался лорд Вейдер, заполнив помещение громким шипением респиратора. Пиетт немедленно встал смирно, попутно удивляясь, как сильно он, сам того не замечая, расслабился, разговаривая с Люком.

Темный лорд подошел к ним.

— Адмирал.

Пиетт коротко кинул ему.

— Лорд Вейдер. Надеюсь, встреча прошла хорошо. Есть новые приказы от императора?

— Ничего, о чем вам стоило бы беспокоиться, адмирал. Как и планировалось, мы направляемся в систему Горс, чтобы усилить охрану горнодобывающих предприятий и линий снабжения для последнего проекта императора. Флот уже поставлен в известность, и мы совершим прыжок в течении двух часов, как только закончится мелкий ремонт «Судьи».

Закончив на том, темный лорд, уперев руки в бока, с осуждением посмотрел на сидящего у их ног пилота.

— Люк.

— Ипа, — шутливо отозвался Люк, не удосуживаясь подняться с пола.

Лорд Вейдер дернулся, отчего рядом с ним брызгами искр взорвался светильник. Пиетту стало интересно, что такого сказал мальчик, чтобы вызвать подобную реакцию.

Люк тихонько хихикнул себе под нос.

— Смотрю, твое настроение улучшилось, — проворчал самый жуткий человек в Империи, раздраженный, но, похоже, готовый терпеть любые поддразнивания, если только они исходили от Люка Скайуокера.

— Добрый адмирал любезно открыл мне глаза, — ухмыльнулся мальчишка, наконец поднимаясь и потягиваясь как лот-кот. Даже с поднятыми руками он едва доставал до макушки темного лорда. — Пошли, ты обещал мне помочь с катами. Хочу потренироваться, чтобы отвлечься.

— Да, обещал, — подтвердил лорд Вейдер. — И после моей беседы с императором нам надо обсудить твое будущее, дитя.

— Да, да, — Люк со вздохом закатил глаза.

После того как они попрощались и ушли, Пиетт мог думать лишь о двух вещах. Во-первых, когда Люк поймет, что забыл свой плащ на полу, а во-вторых, что такое ката? Звезды, пожалуйста, пусть это будет чертова джедайская штука.

* * *

Позже, размышляя о своей странной встрече с Люком, Пиетт с удивлением обнаружил, что компания молодого человека принесла ему неподдельное удовольствие. После стольких лет имперских ограничений и ударов в спину, общение с кем-то столь добрым и открытым было глотком свежего воздуха. Он тихонько задался вопросом, не это ли хоть отчасти привлекало лорда Вейдера в Люке, что бы их ни связывало. Насколько Пиетт мог судить, невероятный мальчишка совсем не боялся темного лорда и, может, такое обращение — как с обычным человеком — живительно действовало на того?

Некоторые клялись, что лорд Вейдер — дроид или некий злой дух, призванный самим императором, дабы исполнять его волю в галактике и поражать врагов. Лично Пиетт был более чем уверен, что милорд просто человек. Злой, жутко пугающий, обладающий непостижимыми силами, но, учитывая социополитическую ситуацию и иерархию в Империи, скорее всего, человек или почти человек.

Пиетт не знал, делало ли это его более пугающим или менее.

Стоя на мостике рядом с командующим офицером, который рассматривал звезды со своего обычного места, и проклиная про себя взгляды, что члены команды бросали исподтишка в их направлении, он решил, что в любом случае, это неважно. Дроид, призрак, человек или твилечка-танцовщица — лорд Вейдер все равно убьет их всех.

Их разговор о последних учениях штурмовиков был внезапно прерван задыхающимся, красным лейтенантом Умати, который спешил к ним по центральной перемычке.

— Лорд Вейдер, адмирал Пиетт. Простите, что прерываю, но дело касается коммандера Скайуокера.

Темный лорд повернул голову, и Пиетт с внезапной слабостью услышал, как скрипнула кожа перчаток, когда сжались его кулаки.

— В чем проблема, лейтенант? — спросил лорд Вейдер — голос его был холоднее льдов Хота.

— Похоже, он пропал, сэр, — выдохнул Умати, и мостик погрузился в тишину. — Никто не видел его несколько часов, но я не обратил на это внимания, ведь в это время дня он обычно сидит в своих комнатах. Затем один из механиков упомянул, что он был с коммандером Скайуокером в главном ангаре — искал ему запасной гаечный ключ, когда пришли двое штурмовиков сопроводить его на встречу с вами в комнату для переговоров. Но я знал, что вы находитесь на мостике с самого начала смены «S» и не посылали за коммандером, так что это показалось мне необычным.

Лорд Вейдер замер, температура в помещении резко упала, и Пиетт почувствовал, как встали дыбом волосы у него на затылке. Совершенно не понимая, что ему делать, Умати продолжал бормотать.

— После этого я проверил журнал учета, и обнаружил, что никто не резервировал и не использовал комнаты для переговоров в то время. Но двадцать минут спустя небольшой шаттл, который прибыл примерно часом раньше для проверки наших электрических систем, вылетел до срока, не заполнив необходимые документы. На записях камер безопасности видно, как на шаттл садятся всего два техника с большим ящиком. У меня нет достаточных доказательств, что коммандер был с ними, но время отлета очень подозрительное.

Темный лорд смотрел вдаль, склонив голову, словно пытался расслышать какой-то отдаленный звук. Когда он наконец вновь заговорил, его голос был полон такой яростной злобой и таким паническим страхом, что Пиетт неосознанно сделал шаг назад.

— Они забрали его. Скайуокер пропал.

Пиетт не осознавал, как сильно изменился корабль с прибытием Скайуокера, пока тот не пропал.

Вместе с ним исчезли волнующие сплетни, зато вернулся в полную силу убийственный гнев лорда Вейдера, странным образом затихший, после того как Скайуокер очнулся в лазарете. Пиетт уже потерял двух штурмовиков и капитана из-за мелких провинностей.

Команда держалась тише воды ниже травы. И если первая охота за Скайуокером была напряженной, то эта — просто безумной.

Полдня спустя после похищения Люка, Пиетт с лордом Вейдером просматривали навигационные карты, как вдруг милорд уронил датапад, который читал. Пиетт потрясенно наблюдал, как гигант нерешительно отступает назад и трясет головой.

— Нет, — тихо произнес он, и все незакрепленные предметы в комнате затянуло в водоворт Силы. — НЕТ!

— Мой лорд? — спросил совершенно растерянный, но притом очень взволнованный Пиетт.

— Он исчез, — с паникой в голосе сказал темный лорд. — Я не чувствую его в Силе.

— Значит… о. — О, нет. Пиетт глубоко вдохнул. — Значит ли это, что его убили, милорд?

— Он не мертв! — взревел темный лорд, но Пиетт уловил нотки отчаяния в его механическом голосе. — Он не мог умереть, я бы почувствовал. Сама ткань мироздания ощутила бы потерю его света.

Пиетт не был уверен, фигурально выражался милорд или буквально, но решил, что сейчас не время задавать неуместные религиозные вопросы.

— Что это значит?

— Это значит, что в отличие от прошлой мрази, эти знают, как обращаться с пленным джедаем. — Вейдер издал досадливое восклицание. — Они надели на него устройство, подавляющее Силу.

Пиетт вытаращился на него. Он и не подозревал о существовании чего-то подобного. Затем ему пришло кое-что на ум.

— Такие устройства… широко распространены, милорд?

Лорд Вейдер замер и почти целую минуту не издавал не звука, не считая резкого металлического дыхания, а затем заговорил с таким холодом в голосе, что Пиетта пробил озноб.

— Нет.

* * *

Спустя шесть недель и одиннадцать погибших членов экипажа, они получили передачу.

Они обсуждали последние результаты исследования данных от дроидов-зондов, когда подошел офицер по связи и вытянулся по стойке смирно в метре от них.

— Лорд Вейдер, мы только что получили зашифрованную передачу для вас. Отправитель неизвестен.

— Показывайте, — приказал лорд Вейдер, уже шагая к станции связи.

Офицер поспешил за ним.

— Как видите, милорд, тут есть короткая аудиозапись для доступа к содержимому сообщения. Мы думаем, нужно назвать пароль, но ни один язык из имеющихся в наших базах данных…

— Проиграйте запись, энсин Драск, — отрывисто потребовал лорд Вейдер.

Запись включилась по нажатию кнопки. Она была плохого качества и содержала знакомый голос, хотя и незнакомые слова.

Темный лорд вздохнул с каким-то облегчением, его плечи опустились.

— Эм викка, — ответил он с легкой дрожью в голосе.

Должно быть, он дал правильный ответ, поскольку файл открылся и показал короткую видеозапись, на которой среди помех виднелся тот самый человек, которого они так старались найти.

Люк был бледен, очень худ, под глазами у него залегли тени, а кожа посерела. Он сгорбившись сидел в комнате вроде крошечной кладовки на каком-то корабле, среди ящиков и обломков деталей, в одежде на два размера больше, и выглядел измученным и истощенным.

Его шею охватывал толстый черный ошейник.

— Я здесь, я жив, и я не хотел тебя оставлять, так что не расстраивайся, — прохрипел он резким голосом, словно кричал. — У меня мало времени. Друзья спасли меня, но нас преследуют и скоро догонят.

Он отвернулся — пушечный огонь явственно слышался даже сквозь помехи.

— Они не знают, что я делаю запись, и я собираюсь отправить ее прежде, чем они узнают, потому что я… я хочу, чтобы ты знал: я в порядке. Ты, наверное, очень беспокоился, когда не мог меня почувствовать. — Он с чувством потянул тяжелый ошейник. Пиетт заметил натертую, кровоточащую кожу. — Ошейник каким-то образом отрезал меня от Силы, я не ощущаю тебя, вообще ничего не ощущаю, как бы сильно ни старался. — Он передернулся. — Как будто я замерз, полуослеп и проголодался одновременно. Ужасно. Его нельзя снять, ничего из того, что я пробовал его даже не поцарапало. Хотя, наверное, световой меч справился бы, но у меня его больше нет.

Сердце Пиетта сжалось при виде этих добрых голубых глаз, наполненных слезами отчаяния, и он услышал приглушенный вздох члена экипажа по соседству.

— Я не могу вернуться к тем… тем людям, ипа, не могу. Прошу, прошу спаси нас. Я скажу тебе, где мы, но, пожалуйста, не причиняй вреда моим друзьям. Наше соглашение в силе, я останусь с тобой добровольно, только… не обагряй мои руки их кровью. — Он глубоко вдохнул и резко выпалил. — Я на «Тысячелетнем Соколе» и мы подлетаем к Кириасту. Учитывая, какую ожесточенную перестрелку мы вели, скорее всего мы совершим аварийную посадку где-то поблизости. Если нам удастся уйти, я отправлю еще одно сообщение.

Губы мальчика чуть дрогнули в намеке на улыбку.

— Помоги мне, Дарт Вейдер, ты моя последняя надежда.

Видео закончилось, и повисла мертвая тишина.

— Как давно была сделана запись? — наконец жестко спросил лорд Вейдер.

Выпучив глаза и изо всех сил стараясь не пялиться, энсин ответил:

— Приблизительно 38 минут назад, если предположить, что запись была передана сразу же.

Лорд Вейдер кивнул и повернулся к остальной команде, которая тайком, не подавая виду, пыталась разглядеть экран.

— Немедленно взять курс на Кириаст, — рявкнул он, отчего все немедленно подскочили и засуетились. — И подготовьте эскадрильи — пусть они обыщут территорию, как только мы прибудем. Я хочу, чтобы этот корабль нашли.

* * *

Должно быть, интуиция лорда Вейдера вела их в верном направлении еще до того, как они получили передачу от Люка, потому что они находились всего в паре часов от места назначения. Пиетт провел это время, согласовывая действия с лидерами эскадрилий и наблюдая за своим командующим офицером.

Упомянутый командир то смотрел в передний иллюминатор, то расхаживал по центральной перемычке мостика, сопровождаемый почти ощутимым облаком сдерживаемой ярости и тревоги. Будь на его месте кто другой, Пиетт предложил бы ему присесть и выпить чашку чая для успокоения нервов, однако в данном случае он придержал свой странный порыв.

Едва они вышли из гиперпространства и начали сканирование, как стало ясно, что вокруг планеты царит какая-то необычная активность. Это говорило в пользу догадки Люка, что им придется совершить аварийную посадку из-за преследования.

Казалось, не прошло и секунды, как все отряды доложили обстановку, и лорд Вейдер вылетел к поверхности планеты чуть ли не с половиной штурмовиков. Пиетт остался на мостике координировать эскадрильи, чтобы сдерживать вражеские корабли, явно прилетевшие за той же добычей, что и они. Вместе с тем он получал изображение со встроенной в шлем коммандера подразделения камеры, чтобы следить за происходящим на земле.

Наконец, уничтожив или обратив в бегство самые опасные из вражеских кораблей, он бросил взгляд на датапад и с удивлением обнаружил, что наземные войска уже обнаружили в каньоне прикрытый камнями «Тысячелетний Сокол». Битва между штурмовиками и неопознанным врагом шла полным ходом — Пиетт понял, что они заняли периметр и активно защищали корабль повстанцев.

Коммандер повернул голову и резко махнул лейтенанту, а Пиетт потрясенно обнаружил, что лорд Вейдер стоит прямо спиной к спине с вооруженной бластером повстанческой принцессой Органой, в то время как вуки Чубакка прикрывает их огнем из смертоносного арбалета. Все обрело смысл, когда он заметил худощавую фигуру Люка Скайуокера, который согнулся позади них с бластером, видимо стремясь помочь, хоть и выглядел он как живой труп и держался на ногах лишь благодаря посадочной распорке звездолета.

Вскоре все нападавшие были убиты, схвачены или обращены в бегство, и коммандер повернулся к лорду Вейдеру. Несмотря на отсутствие звука было очевидно, что лорд Вейдер и принцесса Органа спорили: первый нависал над хрупкой принцессой, уперев руки в бока, а вторая, ничуть не впечатлившись этим, явно кричала на лорда, яростно указывая на Люка, который стоял между ними и безуспешно пытался разнять.

Коммандер, похоже, застыл столбом, пялясь на эту группу, так же как и Пиетт, поэтому оба они увидели, как Люк покачнулся и едва не упал. И хотя принцесса держала бластер, а рука лорда Вейдера была повреждена, их рефлексы сработали моментально. Каждый подхватил Люка, одновременно пытаясь перетянуть на себя, но не слишком толкая при этом.

Выходило не очень удачно.

Наконец они, видимо, пришли к соглашению и опустили бедного мальчика на землю, вместо того, чтобы перетягивать как куклу. Голова Люка прислонилась к плечу принцессы, в то время как лорд Вейдер одной рукой поддерживал его за спину, а вторую мягко положил на лицо.

Принцесса нахмурилась, явно пытаясь понять, с чего темный лорд так нежничал с ее другом. В конце концов она резко сказала ему что-то, и после секундного промедления лорд Вейдер поднял голову и встретился с ней взглядом. Должно быть, он что-то ответил, потому что мгновением позже краски схлынули с лица принцессы, и она потрясенно застыла с открытым в ужасе ртом. Она яростно потрясла головой и еще крепче прижала к себе бессознательного Люка, но лорд Вейдер лишь кивнул и заправил ему волосы за ухо все тем же мягким движением.

Лицо принцессы исказилось, и она зарылась в волосы Люка.

Коммандер потряс головой и повернулся к сержанту, который выглядел таким же растерянным.

Пиетт не знал, что и подумать.

Изо всех сил стараясь и дальше выполнять свой долг и, с тоской размышляя о своем тихом кабинете и почти пустом винном шкафе, он получил в конце концов личное сообщение от темного лорда.

— Адмирал, миссия выполнена, и мы возвращаемся на корабль. С нами несколько заключенных, их следует посадить в камеры строгого режима, как только мы прибудем, и поставить двойной караул.

— Есть, милорд, конвой будет ждать в главном ангаре.

— К тому же, коммандер Скайуокер ранен, путь медицинская служба примет его сразу по возвращении.

Возникла крохотная заминка, такая короткая, что любой другой офицер ее бы и не заметил. Но не Пиетт.

— Также пусть отряд истребителей сопроводит «Тысячелетний Сокол» и позволит ему уйти в гиперпространство, после того как будет завершен ремонт. Если он отклонится от утвержденного курса, его следует обездвижить и поднять на борт лучом захвата.

Пиетту захотелось обреченно вздохнуть.

— Да, лорд Вейдер, как прикажете.

* * *

Гораздо позже, спустя несколько нудных инструктажей и невероятно пугающей головстречи с императором (который даже с другого конца галактики мог переплюнуть Дарта Вейдера в звании самого жуткого человека в Империи), Пиетт обнаружил, что ноги сами принесли его в лазарет. Оказавшись внутри, он прошел в личные покои лорда Вейдера в дальнем конце крыла.

Раньше он не осмеливался туда приходить, зная каким-то образом, что командир не хочет, чтобы его видели в минуты уязвимости, но после всего случившегося Пиетт должен был убедиться, что и темный лорд, и Люк в порядке. Он как раз тихонько пытался пройти мимо лечащего врача, используя свое служебное положение, когда из-за двери высунулась светловолосая голова Люка.

— Все в порядке, доктор, пусть войдет.

Врач, явно раздраженная, неодобрительно скривила губы.

— Молодой человек, вам известно, что я предписываю лорду Вейдеру полное уединение во время медицинских процедур…

— Да знаю, но это адмирал Пиетт, — Люк пожал плечами, словно это все объясняло. — И потом, разве перед началом процедур лорд Вейдер не сказал вам повиноваться моим приказам?

Она сложила руки на груди и воззрилась на Люка, раздуваясь от ярости.

— Я была главным лечащим врачом лорда Вейдера много лет, и никогда ничего подобного не допускалось. Это в высшей степени неправильно.

Люк выглядел, словно готов был закатить глаза, если бы не был так измучен. Пиетт увидел кольцо бактапластырей на его шее и темные круги под глазами и задался вопросом, когда мальчик в последний раз спал как следует.

Отбившись от сварливого врача, он проследовал за Люком внутрь. Первым делом Пиетт увидел лорда Вейдера, лежавшего на большой крепкой процедурной койке, в то время как медицинский дроид работал над его поврежденной левой рукой. Броня с руки была снята, обнажив дюрасталевый протез старой модели, заменивший конечность с середины бицепса и ниже. Клочок настоящей плоти над соединением был мертвенно-бледен и покрыт рубцами, но выглядел на удивление… человеческим.

— Все в порядке, он без сознания. — произнес Люк, явно заметив, что Пиетт не решается подойти ближе. — Эм-два заменяет нейронные платы, поврежденные во время спасательной миссии, и если находиться в сознании во время их установки, то нарушится соединение ретрансляторов.

Мальчик сел справа от темного лорда на стул, притащенный явно из основной секции лазарета, и осторожно взял обтянутую перчаткой руку в свою ладонь.

— Он получил еще какие-либо повреждения? — спросил Пиетт, частично из искреннего беспокойства, и частично желая отвлечься от смущающего взгляд зрелища, как кто-то держит Дарта Вейдера за руку.

Люк устало кивнул.

— Да, повреждены несколько синторганов, а респиратор нужно срочно починить. О респираторе позаботились в первую очередь, потому что поломка была опасна для жизни, но от дальнейших операций он отказался, пока мне не окажут помощь. Он упрямый как банта. Он и это-то позволил лишь потому, что времени много не отнимет, и потому, что я отказался погружаться в бакту, если он не согласится.

— Все же победа, хоть и небольшая, — отозвался Пиетт, поражаясь и тому, насколько нахальной была тактика мальчика и тому, что она сработала.

Люк криво ухмыльнулся.

— Неисправные нейронные ретрансляторы мучительны — они снова и снова отправляют болевые сигналы, пока их не заменишь. Не хотел, чтобы он это терпел без необходимости.

Пиетт подумал о тех нескольких беседах, что состоялись между ним и темным лордом уже после получения травмы — он и понятия не имел, какую боль испытывает его командир. Он задался вопросом, как часто в прошлом милорд оказывался в подобных ситуациях и не обращался за срочной медицинской помощью, а никто даже не знал. При мысли об этом упорном человеке, несущем свою боль и одиночество, он ощутил странную слабость.

— Что ж, я рад, что он получает необходимую помощь, — тихо произнес Пиетт. — Мы все привыкли считать его сверхчеловеком, поэтому тяжело видеть его таким.

Дроид закончил и, сообщив, что лорд Вейдер скоро придет в себя, вышел, оставив их наедине в тишине процедурной комнаты.

В конце концов Люк потерянно произнес:

— Я… я не знаю, что буду делать, если с ним что-нибудь случится.

Пиетт мягко улыбнулся.

— Должно быть, вы и впрямь его любите. 

Люк улыбнулся так, словно его сердце разбилось.

— Конечно, — просто ответил он. — Он мой отец.

Пиетт уставился на него.

— Ч-что? — заикаясь переспросил он.

Пиетт пялился.

И пялился.

Он поспешно припоминал все те ситуации, свидетелем которых он стал, и готов был наподдать себе, что раньше не догадался, а Люк, девять кореллианских адов, Скайуокер, сын Дарта Вейдера продолжал говорить.

— Знаю, знаю, учитывая, все что он сделал со мной, моими друзьями и галактикой вообще, я не должен его любить. Но люблю, невзирая ни на что. Я всю жизнь считал себя сиротой, смотрел на звезды и мечтал, чтобы мой отец вернулся и забрал меня навстречу приключениям. Все случилось не совсем так, как я ожидал, и, о Сила, отца я тоже не так себе представлял, но в конце концов он и впрямь вернулся за мной. — Он поднял взгляд и посмотрел на Пиетта с такой измученной обжигающей искренностью, что у того перехватило дыхание. — Как только он узнал, что я жив, он преследовал меня годами. Он ни разу не сдался, что бы я ни делал и что бы ни вставало у него на пути. Как я могу не любить его?

Внезапно все встало на свои места с ужасающей точностью.

— Ваш отец, — слабо вымолвил Пиетт, голова шла кругом, его накрывало ужасом при мысли о том, насколько неуместны (были) домыслы экипажа об их отношениях. — Лорд Вейдер ваш отец.

Люк побледнел.

— Хотите сказать, вы не знали? — выдохнул он. — Но прямо перед похищением он говорил, что собирается рассказать вам!

Пиетт вздохнул, вновь с тоской вспомнив опустевшую бутылку виски в своем шкафу.

— Думаю, ему было не до того, ваше высочество.

Лицо принца немедленно скривилось.

— О, пожалуйста, не начинайте всю эту чепуху с титулами, вы ничуть не лучше отца!

Люк Скайуокер назвал Дарта Вейдер отцом столь естественно, будто делал это уже тысячу раз. Проигнорировав неприятное ощущение в животе, Пиетт кашлянул в руку.

— Простите за прямоту, ваше высочество, но это вовсе не чепуха. Лорд Вейдер — предполагаемый наследник императора. Значит, если у его императорского величества не будет детей, ваш отец в один прекрасный день унаследует трон Империи. Как его сын, вы являетесь вторым в линии наследования и принцем Империи.

Невозможный мальчишка поморщился.

— Я правда не люблю думать об этом. — Он скорчил недовольную гримасу, видимо обеспокоенный перспективой управлять всем обозримым космосом. — Меня растили как влагодобывающего фермера, а не принца чего-то там. Не говоря уж о чем-то вроде такой коррумпированной тоталитарной диктатуры, как Империя.

Пиетт уставился на него.

— Хотите сказать, вы все еще верны Альянсу повстанцев? — недоверчиво поинтересовался он. — После того как они ужасно предали вас? Дважды?

Хоть молодой принц и отрицал свое королевское происхождение, но плечи расправил и взглянул на смущенного Пиетта весьма царственно.

— Ошибочным действиям отдельных личностей не изменить мои моральные ценности, — заявил он. — Я посвятил себя делу Альянса за восстановление Республики, так будет и впредь. Я намерен восстановить Сенат и демократию, освободить галактику от тирании или умереть в процессе.

Пиетт недоверчиво поднял бровь.

— Полагаю, лорд Вейдер не особенно рад вашим политическим взглядам.

Плечи принца опустились.

— Разумеется, нет, — вздохнул он, потирая лицо свободной рукой. 

— Могу я говорить откровенно, ваше высочество? — тихо спросил Пиетт минутой позже. — Нас не прослушивают?

Принц Люк устало кивнул.

— Да, конечно. Я уже проверил, здесь нет записывающих устройств.

Пиетт опустил взгляд на свои сцепленные ладони, и все те мысли и подозрения, которые он старался затолкать поглубже, выплыли наружу.

— Ваше похищение действительно было организовано повстанцами или за ним стоял кто-то еще?

Принц удивился, а затем разозлился. Он быстро взял себя в руки, но впервые Пиетт увидел его таким, и вид голубых глаз, сузившихся от гнева, смутил его сильнее, чем он ожидал. Ему внезапно стало интересно, какими были глаза лорда Вейдера, прежде чем увечья заточили его в этом костюме, и сверкали ли ли они той же всепоглощающей праведной яростью, как у его сына.

— Да, — наконец ответил Люк. — Император. Он причина всему.

Пиетт никак не мог перестать таращиться. Его разум и мировоззрение перевернулись от такого заявления.

Принц Люк смотрел на темного лорда, будто бы обдумывая что-то. Наконец он поднял на Пиетта серьезный, но настороженный взгляд.

— Адмирал, отец вам доверяет. Думаю, уж вам-то известно, какая это редкость. Он собирался обсудить это с вами вскоре, поэтому я говорю совершенно спокойно: мы собираемся свергнуть императора. Вместе.

У Пиетта отвисла челюсть. Он не верил своим ушам.

— Но… но это измена. — слабо произнес он. — Почему?

— Потому что он монстр и держал отца в рабстве всю мою жизнь. Потому что он владыка ситх, начавший Войны клонов, уничтоживший Республику и забравший бессчетные жизни, и он заслужил расплату. И… — он прервался, крепче сжав ладонь отца. — И из-за него умерла моя мать.

Почему-то до сих пор Пиетту не приходило в голову, что раз лорд Вейдер стал отцом, то в процессе должна была поучаствовать и мать, и эта мысль его доконала.

— Мы можем рассчитывать на вас, адмирал? — тихо спросил Люк, не отводя взгляд. — Когда придет время?

Так много вещей изменилось в одночасье, что Пиетту казалось, будто он стремительно летит вниз. Но он мог дать лишь один ответ — ответ, который делал его на удивление счастливым.

— Разумеется, ваше высочество.

Принц улыбнулся, словно солнышко вышло из-за туч.

— Спасибо, адмирал.

Пиетт с улыбкой поклонился и направился к выходу. Несколько секунд они оба молчали. Пиетт все еще стоял в дверях, но никак не нажимал кнопку. 

— Непросто это будет, да? — задумчиво произнес он. — Вы с отцом такие разные и не сходитесь во многих вещах. Как вы планируете вместе свергать императора?

— Что сказать? — посмотрел через плечо Люк и подмигнул. — Мы находим компромисс.