Multi-Matrix (джен)

В реген-отсеке становилось жарко. Казалось, ещё немного — и сверхпрочный стеклопласт реген-капсулы начнёт плавиться. Но это нисколько не волновало влюблённых, находившихся в помещении: один — в реген-капсуле, другая — вне её. Их веки были сомкнуты, а губы льнули друг к другу через прозрачную преграду. Женщина позволила своим Крыльям развернуться во всей красе и отпустила их чувствительность на максимум, так что сейчас они обхватывали капсулу, а через стеклопласт ощущались отголоски прикосновений мужчины. Искорка новой жизни, носимая женщиной и активно развивавшаяся, буквально купалась в сплошном двойном непрерывном потоке ощущений счастья, восхищения, страсти, что по взаимно открытой Искровой связи транслировали друг другу мужчина и женщина.

Искорка пульсировала учащённо и радостно, потому как была желанным плодом этой Искровой связи, замыкая квадрат. Четвёртая — Искра Йоко, дочери мужчины и женщины, также плода их любви, сейчас была далеко, но и отголосков доносящегося по Искровой связи хватало, чтобы полыхать подобно сверхновой и активно расти: потенциал роста, обозначенный кошкодевушкой Юми и подтверждённый «эксельзиором» Эдди, был велик и сейчас вовсю реализовывался: оболочка красноватой Искры Йоко и голубой Искры её возлюбленного — Энджи — соприкасались, пока вспышка не вывела их взаимные ощущения, казалось, на орбиту Ноны. Часть ощущений от Искровой связи передалось парню. Тот спросил, немного отойдя от пережитого и выравнивая дыхание, у расположившейся на его правом плече и постепенно приходящей в себя Йоко, одновременно легонько водя указательным пальцем левой руки по её всё ещё подрагивающему животику:

— Они… счастливы?

Девушка повернула голову, посмотрела не сфокусированным до конца взглядом в карие глаза, потянулась, клюнула куда-то в низ щеки и устроилась поудобнее, смыкая веки:

— Очень… счастливы…

Творящееся в реген-отсеке вполне можно было бы назвать чистым, незамутнённым, концентрированным безумием, если смотреть со стороны: Росс только-только вышел из стазиса после Перехода — вынужденной меры после тяжелейших ранений, полученных в сражении с очередной ордой квинтессонских дронов, когда даже Эдди был повреждён, и они оба выжили только за счёт «эксельзиора» и прибывших вовремя Наоми и Хромии. Первая из них буквально вытянула Росса с края Бездны, подключившись к нему портативными системами жизнеобеспечения, закрыв брешь, в которую превратился отсек с пилотом, своими Крыльями и активировав силовой щит, а ее наплечными орудийными установками воспользовался по сброшенному энергоподключению Эдди. Хромия же помогла Эдди расправиться с оставшимися дронами. Наоми была Носителем новой Искры, и за подобное «безрассудство» получила потом нагоняй лично от Виолы. Впрочем, воссоздательница клана Асакура очень хорошо помнила советы доктора Коллайдер, которые та дала ей после завершения реабилитации перед возвращением домой. В частности, «разгон» и стабилизация нововоссозданной Искры лучше и эффективнее всего происходил таким вот путём, и Армитаж всецело испытала и подтвердила это не так давно на своём собственном опыте.

Искра же Хромии почему-то сегодня не находила себе места, и в поисках причин подобного возмущения «валькирия», находившаяся, как и Эдди, на обслуживании в комплексе SITW, пробуя проверить догадку, подключилась к инфосети комплекса Combine — корпуса распределённых вычислений. Процессор ускоренно обрабатывал информацию, полученную по запросу, а нейросеть стала разогреваться, чего не случалось в подобном ключе уже очень давно.

Айронхайд…

Кибертронка вновь потянулась по Искровой связи, но ответа вновь так и не поступило. Ответа не поступило, но и гнетущей пустоты, засасывающего холода — тоже не было. Неизвестность — одна из самых гадких пыток для живых разумных существ, к которым относились и трансформеры, но в данном конкретном случае неизвестность была куда лучше деактива.

Когда нынешняя летунья в последний раз видела его, чувствовала его присутствие? Видимо, ещё тогда, кода была колёсной, тогда — в преддверии Последнего Боя, что произошёл на Орбитальных Платформах близ Фунестиса. В самом же Бою она получила тяжёлые, малосовместимые с нормальным функционированием (и функционированием вообще) повреждения и впала в стазис. После введения в 940 году Эры Белка эксплуатацию в Джонс-Фарм комплекса SITW стало возможным начало восстановления, а после пуска HeLa-турбин в Поттере в 1535 году Эры Белка кибертронка вышла онлайн. Ещё позже, адаптируясь, она узнала из Информаториума, что ни квинтессонов, ни трансформеров на Платформах и вообще в Системе больше нет. Однако прошло чуть более ста лет, и давний кошмар кибертронцев вернулся: в 1640 году Эры Белка команда одного из шаттлов Грау-пи, пролетая рядом с городом Искателей Питстоп, видела через иллюминаторы неведомое существо. Оно было настолько пугающим и от него так явственно веяло гибелью, что экипаж решил уйти на орбиту. Много позже этому существу дадут именование урдар. Это была первая встреча жителей Системы с квинтессонами. О самих квинтессонах, их роли в уничтожении кибертронцев и потенциальной опасности для фунестианцев последние узнали как раз от Хромии. Её опасения подтвердились: в 1690-м Кре-шо, город, расположенный на Орбитальных Платформах и до того находившийся под юрисдикцией Грау-пи, был захвачен квинтессонами.

Она видела много деактивов и смертей, и многих хороших знакомых и друзей потеряла в этих проклятых войнах, и видела последствия разорванной Искровой связи на живом примере. И это было слишком страшно, чтобы безучастно наблюдать. Жутко становилось от одной только мысли, что подобное могло случиться и с ней. Так и состоялось знакомство кибертронки Хромии — к тому времени уже «валькирии» класса M3-2A — и доктора хабилитат в области биомедицинской инженерии, Защитницы Энклава Виолы Коллайдер. Тогда, спустя полтора года после атаки квинтессонов на Энергиду, в 1863 году Эры Белка Третья-С-Половиной лежала, вцепившись всеми конечностями, сжавшись в комочек и прижавшись всем телом к грудной броне автоботки в поисках тепла и защиты в живом металле, бережно придерживаемая тёплым манипулятором. На следующий день, несколько успокоившись, Виола открылась Хромии полностью, та тоже ответила взаимностью. Так было установлено взаимное доверие между потерявшими близких живыми существами.

Вот и сейчас Хромия возлежала на платформе, а на честплейте у неё находилась без пяти минут декан факультета биомедицинской инженерии Ноовилльского университета, ведущий хил отрядов Защитниц и её боевая подруга Виола Коллайдер. Женщина глубоко и спокойно спала, а кибертронка осторожно водила пальцем по доверчиво подставленной спине, даря ощущение покоя и защиты.

Виолу доставила в комплекс SITW, где находились Хромия, Эдди и ещё несколько «валькирий» и «эксельзиоров», Наоми.

Когда воздух в лёгких закончился, женщина и мужчина, наконец, смогли оторваться от прозрачной стенки реген-капсулы, восстанавливая дыхание.

— Я люблю тебя, — призналась Наоми, вся пунцовая от только что пережитого, — и обязательно дождусь. Возвращайся, Росс.

「Я тоже тебя люблю, Наоми」, — пришёл ей ответ по внутренней связи. Росс огладил ладонью участок стеклопласта, где соприкасались их губы, и сомкнул веки. Менее чем через полминуты, отпустив руку, мужчина погрузился в глубокий сон: всё-таки подобные нагрузки были пока великоваты для совершившего Переход, но зато ощутимо сократится срок реабилитации.

Чьё-то присутствие Наоми зафиксировала ещё на пике происходившего, и как только всё завершилось, фем покинула реген-отсек. Всё подтвердилось: за поворотом коридора, ведущего к реген-отсеку, где сейчас находился Росс, обнаружилась Виола, тихо сползшая по стенке и державшаяся за область грудины. Черты лица были мучительно искажены и оно было залито слезами: отголоском незакрытой, неэкранированной Искровой связи доктора Коллайдер попросту снесло с пути и та банально не дошла. В мгновение ока Наоми переместилась к их любимому хилу и боевой подруге и стала действовать:

— Нет-нет-нет, не смей отключаться, не смей уходить, Виола, слышишь? — аккуратно подхватив женщину под колени и спину, Армитаж устроилась на ближайшем подоконнике, усадив Виолу к себе на колени и совершая медицинские подключения. Одновременно она отпустила все ограничения со своей Искры, давая возможность ярко-малиновой сверхновой с голубоватым вкраплением — новой Искоркой — свободно обволакивать искорёженную алую Искру Защитницы. Наоми позволила Крыльям развернуться во всей красе и обнять Виолу, поместив ту в своеобразный защитный кокон. Женщина аккуратно отёрла лицо подруги и невесомо поцеловала: — Не смей корить себя за то, что произошло и чего уже не исправить. Мишель и сын находятся в Месте-Где-Ждут, но любят тебя настолько, что желают, чтобы ты была счастлива здесь. У тебя замечательная воспитанница — Юми, и они очень рады, что ты нашла её. Ты никогда не будешь одна, запомни, — горячо шептала Армитаж, обняв и баюкая обессилевшую от очередного отката от разорванной Искровой связи Защитницу, не замечая, как свои слёзы катятся по пылающим щекам.

Экстренные меры, предпринятые Наоми, возымели действие: Виола постепенно перешла из полубессознательного состояния в фазу глубокого спокойного сна. Связавшись по внутренней связи с Хромией, Наоми скинула той пакет информации по произошедшему, и вскоре погружённого в сон доктора одна летунья доставила другой.

Вдумчивый читатель вправе спросить: если Переход настолько эффективен, то почему же его не совершит Виола? Ответ будет горек: страх. Эта сильная, умная, привлекательная женщина до первобытного ужаса, до отключения логических цепей боится, что после Перехода её возлюбленный Мишель и её нерождённый сын исчезнут из её ощущений, воспоминаний, переживаний, снов. Иррационально? Возможно. Но раз в Третьих человечность была возведена в абсолют, то что же говорить о Третьих-С-Половиной, к которым, среди прочих, относятся Ная, Лиз и Виола? Профессор Антоний Касиба как создатель данной технологии отмечает, что нет никаких гарантий для тех Третьих-С-Половиной, которые после деактива родных и близких не пошли ни по одному из трёх прописанных путей. Виола как раз и была этим единственным исключений, и профессор Касиба отказывался давать какие-либо гарантии на этот счёт, попросту опасаясь навсегда потерять свою лучшую ученицу.

Он внял совету Джулиана Мура, обретшего после попадания Росса, Наоми, Йоко и Мишеля на Фунестис новое вместилище (вместе со всеми Сёстрами Наоми, всецелая информация о которых была бережно собрана и сохранена им):

— Профессор, не вздумайте выказывать жалость по отношению к Виоле, и других по возможности предупредите. Жалостью ничем не поможешь: вы не просто оскорбите доктора Коллайдер — вы усугубите её положение. Могу сказать, что я и Сёстры будем рады видеть её и общаться с ней, если она будет сюда приходить.

Призрачные женщины молча подтвердили своё согласие.

Парень из другой реальности много помог профессору в разработке и создании самой технологии Перехода, так почему же не прислушаться к его словам? Тем более, если Джулиан не просто обрабатывает информацию — он живёт ею, он сам — она. Многие анонимы Информаториума ведут беседы с ним, некоторые отваживаются поверять ему сокровенные секреты, и нет большей благодарности для него, чем это.

Хромия, тем временем, внимательно смотрит запись, присланную Наоми перед прибытием в комплекс SITW, и её внимание вознаграждается. Робкие протуберанцы голубоватой Искорки тянутся к искорёженной алой Искре Виолы. Мать ничего не скрывает от Искорки, и вот это полное, всецелое доверие позволяет решиться: маленькие голубоватые протуберанцы бережно касаются заполошно мечущейся и пульсирующей алой Искры, стараясь дать успокоение, защиту, участие, и это постепенно, медленно-медленно, но получается. Боль от последствий разрыва Искровой связи никуда не исчезает, но утихает до «прозрачного» уровня и будет, что называется, лишь «висеть в процессах».

— Настоящее чудо, — притушив бирюзовую оптику, ласково улыбаясь и медленно поглаживая пальцем по спине спящую Виолу, шепчет Хромия.

—? — доносится вопросительный хмык от Эдди, находящегося на соседней платформе. Кибертронка перекидывает запись «эксельзиору», и они вместе смотрят полученную запись общения Искр. Тяжёлый Охотник восхищается тем, как Искорка использовала полученный в результате непосредственной неэкранированной Искровой связи командира Росса и командира Наоми опыт: — Когда красота и функциональность переходят друг в друга и сливаются воедино, то появляется нечто, чему ни в человеческом, ни в машинном языке нету чёткого определения. И это нечто — более функционально и прекрасно, чем эти двое в отдельности.

— И-ки-ру, — катает на глоссе кибертронская летунья имя, пришедшее ей из глубин мыслительных процессов. — Да. Икиру. Это будет замечательное имя для того, в кого воплотится при появлении на свет Искорка. Как считаешь, Эдди?

— Отличное имя, — тихо, стараясь не разбудить спящую на честплейте Хромии фем, соглашается серебристый великан.

* * *

— Приветствую вас, командир Наоми, — «Эксельзиор» проходил плановый осмотр и находился в данный момент на платформе, что, впрочем, нисколько не помешало ему считать поля вошедшей и опознать её.

— Здравствуй, Эдди, — улыбнулась крылатая серебристому великану. — Как ты меня узнал?

«Эксельзиор» издал что-то наподобие хмыка и ответил, параллельно проходя тесты оптической системы и нисколько не смущаясь своего горизонтального при этом положения:

— Можно сменить корпус, но не Искру. Мне известна только одна из них, которая пульсирует в унисон с Биением Солнца командира Росса. Когда красота и функциональность переходят друг в друга и сливаются воедино, то появляется нечто, чему ни в человеческом, ни в машинном языке нету чёткого определения. И это нечто — более функционально и прекрасно, чем эти двое в отдельности. — Повисла пауза. — Системам саморемонта нужно время, и потому мой язык может быть скуден. С вашего позволения я… покажу. Это куда как информативнее слов. — Эдди счёл нужным показать, а не объяснять словами.

Дав добро на принятие передаваемого файла, женщина дождалась окончания передачи и открыла его.

И замерла в восхищении.

Мощная, огромная, красивая, синеватая, пульсирующая размеренно и ровно, как Биение Солнца — такой выглядела Искра её возлюбленного. Меньшего размера была Искра Йоко — небольшая, чуть красноватая, она пульсировала учащённо и почти трепетала, как и сама девушка, в предвкушении чего-то; был виден большой потенциал роста. Наиболее необычная Искра была у Наоми: малиновая, яростная, мощная, полыхала так, что можно было сгореть в этом огне, нежно, тем не менее, обволакивая и питая… крохотную пока голубую Искорку.

Наоми в ответ подошла и молча обняла манипулятор исполина, закрыв глаза. Живой металл был тёплым.

Слова действительно были не нужны.

* * *

Рассёк без боли чрево, заглянул,

Младенцу он головку повернул

И бережно извлек его оттуда, —

Никто не видывал такого чуда!

Фирдоуси, «Шахнаме»

Икиру Асакура был доволен своей пока ещё совсем коротенькой жизнью. Совсем недавно он вкушал самую лучшую в мире пищу, затем был вымыт и, купаясь в палитре ощущений родных людей, почти немедленно заснул.

Будучи вынут из тёплого тёмного места в довольно холодный яркий мир, Икиру набрал ртом и носом воздуха, делая первый вдох. Кричал ли, он, конечно же, не помнил, но на пару секунд приоткрыл свои карие глаза и увидел двоих, бывших наиболее близко к нему. Увидел нечётко, но зато смог различить, что именно эти двое выказывали к нему чувства, наиболее тёплые, яркие и мощные по сравнению с остальными — настолько, что он почти сразу же согрелся и заметно успокоился. И ещё двоих заметил, поменьше — они тоже явно радовались его появлению.

И я в утробе матерней образовался

в плоть в десятимесячное время, сгустившись в крови

от семени мужа и услаждения, соединенного со сном,

и я, родившись, начал дышать общим воздухом

и ниспал на ту же землю,

первый голос обнаружил плачем одинаково со всеми,

вскормлен в пеленах и заботах.

Премудрость Соломона 7:2-4

«Желание любить, желание сберечь, желание нести эти чувства в будущее — вот что даёт Жизнь», — сказала как-то Наоми. Ребёнок со смешным светлым хохолком на лысенькой головёнке осязал и впитывал в себя концентрат реализации этих желаний, потому что сам был их плодом, воплощённым в реальности.

* * *

Искра Наоми Асакура, в прошлом — Армитаж, раскрылась полностью.

Вряд ли можно достоверно описать ощущения тех, кто попал под это полное, вряд ли контролируемое, раскрытие. Частично это могла бы сделать доктор Виола Коллайдер, но вот прямо сейчас ей было немного не до того. Схожее, однако, было. Тебя как будто обволакивало и прощупывало, кто ты таков есть: чем дышишь, к чему стремишься, желаешь ли зла кому-либо и — отдельно — весьма узкому кругу лиц… И, как кто-то впечатлительный поделился впоследствии соображениями — весил ли ты по итогу больше, чем знаменитая «мина, мина, шекель и полмины».

Виола же, после «прощупывания», ощутила, как будто бы её обняли дружеские руки, тяжёлые, надёжные. Их положил ей на плечи Росс — тут не могло быть других вариантов, она была благодарна друзьям за бесценный подарок на день рождения, и потому могла сравнивать. Ощутилась и Йоко — как поцелуй в щёку, и Юми — прохладные пальчики на висках умело снимают усталость. А вот то, что тебя кто-то обнял и прижал к себе, полностью охватив — она когда-то ощущала, несколько месяцев назад, но теперь её пронизывало насквозь и было гораздо более сильным. Наоми. И Виолу даже слегка повело, но удержалась: ощущаемая мощь была яростной, но ласковой к ней.

Виола стала за прошедшие годы сильнее.

Благодаря этим четверым, что сейчас ждали и дождались её, не скрывая желанности её появления, благодарности и полного доверия.

И пятому, который появился на свет в том числе благодаря и ей.

Наоми была счастлива. Все, кто был ей дорог, либо находились сейчас рядом, либо получили слепок ощущений и вскоре в закрытой инфосети раскроют его.

Её Искра вновь видоизменялась, на этот раз — словно складываясь сама в себя, подобно кибертронской Всеискре, всё более и более набирая концентрацию, и вот теперь комфортным коконом обволакивала лишь пятерых — новорождённого Икиру, Росса, Виолу, Йоко, Юми — и её саму, приводимую в порядок и постепенно переходящую в безмятежный сон.

На сутки усыпленная вином,

Спала царевна безмятежным сном,

Не слышала, как рану ей зашили,

И снадобьем от боли излечили.

Фирдоуси, «Шахнаме»

* * *

Арчибальд Баттимер не присутствовал там, конечно, да и не пошёл бы, если бы была возможность — он не считал достойным навязываться и более-менее знал только Юми, но зато не отказывал себе в удовольствии слушать восторженный рассказ кошкодевушки. Ну и любоваться ею же украдкой. Заодно и передумал кое-что, пока слушал. Росс в этой удивительной паре показался ему стабилизатором, но потом вспомнилось слово, которое подходило гораздо лучше. Сизигия. В переводе с греческого — «идеальная гармония, завершенность в паре мужчина-женщина». Истинная любовь, если угодно.

Покачал головой. В этом мире чего только не бывает…

Он предположил, что было бы с теми, кто был бы «взвешен и найден лёгким», ну или как там правильно пишется. Распыление на атомы, не иначе. «Тени Хиросимы» или что-то наподобие того. А ещё Арчи, испытывая явную неприязнь к некоторым личностям на работе и в дворовом окружении, очень надеялся, что и расформирование душ, буде таковые в наличии. Что-то навроде вечного противозачаточного, почти по Задорнову. Из «Мам и войн» последнего парень и узнал о «Хаджи-Мурате» Толстого, и о той знаменитой цитате, о воплощении которой в реальности ему уже довелось слышать. Хотел бы он это воплощение увидеть? Наверное. Он пока не знал, но даже почти не сочувствовал тем, кому «посчастливится» испытать сие на собственной шкуре, а если и сочувствовал, то где-то очень-очень глубоко, как в древнем бородатом земном баяне: «Нуга, изюм, лесные орехи и многое другое — всё это вы можете найти в нашей шоколадке, если будете долго в ней ковыряться».

Оно ведь как: проповедуют, или даже не проповедуют — требуют от других жить и поступать по Евангелию, а сами живут и поступают по Второзаконию. Фундаментальное противоречие? Какое такое фундаментальное противоречие, ты што, милай? Диды так жили, и мы так живём, па-лютски, йоба!

Для поступков и действий у семьи Армитаж — он бы назвал эту семью кланом, кланом Асакура, поскольку это образование включало в себя не только Росса, Наоми и их детей, но и так же их Внутренний Круг, от которого шли связи со Внутренними Кругами лиц, входящих в этот, первый — вот этого противоречия он не видел. Собственная непротиворечивая система координат «мысли-действия», единый смысл обозначения (и собственные les mots — «словечки», по типу imidiwan, amidinin и прочих, но об этом ему неоткуда было знать, так что в расчёт не пошло), единые непротиворечивые и, что самое важное, нелицемерные нормы морали — эта та картина, которая у него складывалась в отношении услышанного о них, и картина эта ему начинала нравиться всё больше и больше. Арчи попробовал для примера нарисовать связи в клане на салфетке в виде кругов Эйлера — из университетского курса логики кое-что ещё помнилось — но почти сразу же запутался и просто подложил её под чашку с кофе.

Они с Юми вновь чаёвничали… то есть, кофеёвничали в той самой кофейне, как тогда, ранее, когда он передал девушке свои выводы об Энергиде для доктора Коллайдер. Этот вечер был не хуже, а может быть, даже и лучше, чем предыдущий. Ведь Арчи был не один.