Повести Смерти (джен)

Вся его внешность была пропитана ужасающим отторжением, он не походил ни на одно существо, порождённое без темной магии. Такое ощущение складывалось, что на нем нет кожи — лишь неприкрытое чёрное мясо, которое было липким от перегноя и сукровицы. Его гипертрофированные конечности были неуклюже раскорячены в разные стороны, а кривые и пожелтевшие когти упирались в землю. Шерсти не было, так же как и чешуи. Это огромное создание, почти с дом размером, которое хищно смотрело на нас своими черными, как смоль, глазами, в которых пылали красные зрачки, по четыре в каждом. Век у этой твари нет, поэтому глаза не влажные, они сухие и даже не гладкие — они шершавые. Казалось: ткни в него, и будет больно, как если ткнёшь в бетонную стену. Пасть его будто не рассчитана на это тело, потому что открывалась слишком сильно, и поэтому щеки были разорваны; оставались лишь небольшие куски мяса, походившие на лохмотья старого крестьянина, которые вот-вот были готовы разорваться, от чего нижняя челюсть, увенчанная тремя рядами кривых жёлтых клыков размером с кисть человека, отвалится. Язык похож на огромного питона, живущего своей жизнью: то и дело вываливается наружу, покрытый ранами, гноем и темными пятнами из-за того, что это чудище его постоянно прикусывает. Слюна у него имеет жёлто-зелёный оттенок и пеной собирается во рту, капая через рваные дыры в щеках на землю. А смрад от этой твари не сравнится ни с чем: тут и протухшие яйца, и признак серы, и тяжелые запахи гниения, как будто кто-то выбросил на помойку мешок протухший яиц и труп, и всё это лежало под жарким июньским солнцем больше недели — вот такой была вонь.