Новый учитель (гет)

После прибытия поезда в Хогсмид, мы с Алисией немного задержавшись на станции, так как потерялся мой чемодан, отправились в замок через камин в «Трех Метлах» сразу в учительскую, так я должен был заполнить анкету, о которой мне девушка упоминала в поезде.

Выйдя из камина в учительской, мы увидели, что там за столом совещаний, сидит Теодор Фрай и смотрит в какую-то папку. За директорским столом сидела собственно МакГоннакал.

Услышав нас, они повернулись к нам, и Фрай успел подмигнуть мне, а затем он продолжил что-то читать улыбаясь.

Директриса выдала мне стопку листов, где их было наверно около двадцати.

Потратив вначале пару минут на заполнение титульного листа с графами «имя, фамилия», «дата рождения», «домашний адрес» и прочее, я потерял еще пятнадцать минут на сотню вопросов о себе особой бредовости. Типа: «Сколько в среднем вы едите картошки в год?» или «Когда последний раз вы купались в естественном водоеме? (озеро, река, море, океан)», или «Как вы относитесь к французам и всему французскому?».

Заметив мой ошалелый взгляд, бегающий по пергаменту, Алисия нагнулась ко мне и сказала, что таким образом министерство составляет психологический портрет каждого преподавателя. И что надо это сделать именно сейчас, перед пиром, пока еще официально не начался учебный год.

Я же пытался вспомнить «когда и при каких обстоятельствах я последний раз видел человеческие внутренности, кости и прочее» как это звучало в последнем вопросе номер 88.

— Ну да, — Алисия сидела рядом на стуле и разглядывала портреты директоров, — этот тест ввели в две тысячи пятом. Никто не знает зачем, но я думаю, что для того, чтобы можно было в случае чего управлять человеком, знать его какие то точки воздействия…

— Обалдеть, — только и сказал я, уставившись на девушку, которая мне улыбалась.

Мне было интересно, зачем министерству эти данные. Особенно не понятно как им может помочь мой ответ на вопрос типа: «Смогли бы сварить своего лучшего друга/подругу в воде, если бы от этого зависела ваша жизнь?» и прочее.

Наконец закончив, я отдал свою анкету директрисе. Та пробежала глазами по титульному листу и убрала все в папку.

— Можете идти на пир, — сказала она, доставая что-то из стола, — вы больше не нужны.

Я кивнул и встал из-за стола. Оглядевшись, я понял, что все-таки давно не был я в этом кабинете, наверное, курса с седьмого, когда мы с Маркусом вместе что-то устроили, за что нас повели сразу к директору. Множество портретов старых директоров — ровно сорок восемь. В среднем по двадцать лет правления школой на каждого.

Открыв дверь из учительской, я пропустил Алисию вперед, а МакГоннакал вдогонку крикнула:

— И да, как придете в Главный Зал, подойдите к мистеру Хоуму, он скажет, куда вам сесть.

Как только я услышал эту фамилию, меня перекосило. А я и забыл про него даже как-то.

Филча не стало, когда я был на шестом курсе — он умер от сердечного приступа. В школу почти сразу же взяли нового завхоза — мистера Хоума. И тут мы поняли, что Филч это цветочки по сравнению с Хоумом.

Грегори Хоум — высокий, худой, седовласый мужик лет пятидесяти, постоянно не брит, не особо за собой следит, ходит с клюкой, так как в прошлом получил ранение магией в ногу, которое не лечится, а клюка эта являлась боевым посохом, который он сам себе и создал вместо волшебной палочки. По слухам, он был магом, стоял на секретной службе Министерства Магии и участвовал практически во всех военных операциях, где требовалось применять силу и защищать интересы Англии.

Его особая отличительная черта от Филча — Хоум обожает читать нотации, и очень любит всех подкалывать, иронизировать. Порой очень даже обидно. Филч же обычно просто ворчал и ничего особого не делал, а Хоум… если ты прошел мимо него, и ему что-то не понравилось в тебе, начиная от неправильно, по его мнению, заправленной рубашки до чихания в коридоре, то все, это разговор на всю перемену, и даже дольше. Причем за ходом мыслей не уследить, даже если слушать его болтовню. Так что главное орудие Хоума — вынести тебе мозги, и отправить дальше с опухшей головой.

А наказывал он редко: либо сразу вел к директору, либо разбирался на месте, что обычно заканчивалось парой лишней ушей или тем, что нормально сидеть не получается дня два. Причем на него и не пожалуешься! Ведь иначе раскроется, что ты что-то натворил и тебе обеспечена неделя наказаний у директрисы или неделя прополки грядок, или к Хагриду помогать в Запретном Лесу.

Вот вспомнил про Грегори Хоума и настроение ухудшилось.

Находясь в своих невеселых воспоминаниях, я и не заметил, как мы с Алисией пришли в Главный Зал через боковую дверь, ведущую прямо на небольшое возвышение, где находился стол преподавателей.

Зал выглядел как-то непривычно без учеников, сидящих за столами. Лишь скамьи и длинные столы, стоящие вдоль стен, свечи, парящие в воздухе и освещающие полотна с изображениями гербов факультетов, висящими над каждым столом факультета; потолок, который в данный момент показывал безоблачную ночь с молодым месяцем; да домашние эльфы, делающие последние приготовления вроде натирания всех поверхностей зала до блеска.

Когда я увидел Грегори Хоума, стоящего в углу и показывающего где сесть Егору Короткову — преподавателю ухода за магическими существами, с которым я успел познакомиться и пообщаться в поезде, когда я выходил в туалет, а тот курил в тамбуре — то у меня пересохло во рту от волнения.

Этот старикан совершенно не изменился за те, почти, восемь лет, что я его не видел. Все такой же: с клюкой, в брюках, в магловской обуви — кроссовках, которые он считал величайшим изобретением маглов, и в старой мантии, которая была вся в заплатках, но он всегда одевал ее на разные торжественные случаи типа бала или иного праздника.

За столом уже сидели Тензор Вектор — преподавательница по Нумерлогии — дочь прошлого преподавателя, Отто Браун — преподаватель Заклинаний и декан Рейвенкло, Квинт Слизнорт — вел зельеварение и тоже был деканом, но уже Слизерина.

Мы подошли к Хоуму, пока тот стоял к нам спиной и смотрел в свой список, вычеркивая имена уже севших людей.

— Добрый вечер, — Алисия заговорила с ним первой, за что я ей был очень благодарен, так как и вовсе не вступал бы с ним в какой бы то ни было диалог, — куда нам сесть?

Когда Хоум обернулся на голос Алисии, то за ее спиной увидел меня, и его глаза сразу же загорелись недобрым огнем.

Не обращая внимания на вопрос девушки, он лишь отодвинул рукой недоуменную Алисию. А через мгновение Хоум резко кинулся в мою сторону со своим посохом, начиная что-то наколдовывать.

Годы тренировок в академии и боевой опыт дежурств не прошли для меня даром. Я выхватил свою волшебную палочку и, сделав отскок на пару метров назад, чуть не снеся пару стульев, поставил магический щит на его заклинание, которые должно было вызвать… мыльные пузыри?!

Ничего не понимая, я снял щит и рукой отмахнулся от огромного количества дурацких пузырей, которые просто окутали меня. Хоум же стоял рядом, скорчившись пополам, держась за стол, и просто таки разрываясь от беззвучного хохота.

К нам уже сбежались все профессора, сидевшие за столом, с палочками наперевес, чтобы видимо оказать помощь. Только вот кому?

Честно сказать, я не совсем понял, что сейчас здесь произошло, да и Алисия, судя по виду, тоже была немного в шоке. Я недоуменно посмотрел на девушку, которая стояла напротив меня. Та лишь пожала плечами. Переведя взгляд на, тоже недоумевающих, преподавателей, я окончательно понял, что здесь что-то не так.

Наверное, нормальная картина: парень с глазами с галеон, девушка с еще бОльшими глазами и дед шестидесяти лет, стоящий между ними, и просто корчащийся от смеха.

— Что здесь произошло? — спросил декан Слизерина Квинт Слизнорт, глядя на меня.

— Я вообще не понимаю, что здесь твориться! — резко ответил я и сделал шаг вперед к Хоуму.

Приступ смеха у Хоума стал уже проходить, и он, вытерев слезы, выпрямился:

— Не соврала МакГоннакал про…про…про, — видимо его так пробрал смех, что он стал даже заикаться, — тебя и твою службу у мра…мра…мракоборцев…

Справившись с собой, он облокотился на посох и, вытирая платком слезы, посмотрел на меня с ироничной ухмылкой:

— Я уж думал, что ты забыл все приемы и заклинания. Ан нет, помнишь.

Вот старый маразматик, разыграть меня решил?!

Я уже приготовил палочку и хотел, было, ему высказать все, что думаю о его шуточках, но тут в зал вошла МакГоннакал, за ней Серафима Гетлман, Гера Кантопулус, Оган — призрак, ведущий Руны, призрак Бинс, и миссис Дворжак, которая вела магловедение и была главой факультета Хафлпафф. Поппи Помфри и миссис Пинс замыкали шествие.

Я еще раз негодующе посмотрел на Хоума и сел рядом с Алисией. Черт с ним и с его списками.

Спустя пять минут все преподаватели уже сидели за столом. Кроме Фрая, который был завучем и сейчас, видимо, рассказывал первокурсникам о том, что такое Хогвраст и как их будут распределять.

Сотни домашних эльфов, наконец, убравшись, исчезли, и мы ждали пока Хоум откроет двери в Главный Зал, чтобы сотни учеников могли зайти и сесть за столы своих факультетов.

Отперев двери, Хоум лишь отскочил в сторону, так как его норовило сбить с ног огромное количество голодных детей разных возрастов.

Прошло еще минут пять и все ученики, галдя, наконец, уселись за столы своих факультетов.Через мгновение в зал вошел профессор Фрай, а за ним, находясь в полном шоке и восторге одновременно, семенило около шестидесяти детей.

Фрай рукой остановил первоков перед возвышением и поднялся на авансцену. Взмахнув палочкой, Фрай наколдовал стул. Еще взмах и на нем появилась старая распределяющая шляпа.

Спустя десять минут, когда все ученики, наконец, были распределены, Фрай повел палочкой и стул со шляпой исчезли, а вместо них появилась кафедра для речей. Декан Гриффиндора сел за свое место за столом и вместо него вышла МакГоннакал, затем встав за кафедру.

Ученики зааплодировали, но быстро стихли. Дождавшись тишины, директриса направила на свое горло волшебной палочкой, и ее голос теперь был слышен на весь огромный зал.

— Приветствую вас, дорогие ученики в новом две тысячи девятнадцатом учебном году. Старой гвардии привет! Новичкам — не робеть, осваиваться и, конечно же, хорошо учиться!

Зал вновь разразился аплодисментами, все ученики всячески выражали свою радость или недовольство. Кому как.

МакГоннакал продолжила:

— Прежде чем начнется пир, — она сложила руки замком на груди, — я хочу заметить, что в этом году у нас происходит значительное изменение в школьной жизни нашего с вами Хогвартса. А именно, с этого года, мы вводим шестидневную учебную неделю, что позволит…

Она не успела закончить, так как ее, даже усиленный волшебством, голос, был заглушен возмущенными учениками, которые были, видимо, в ярости.

Я их понимал. И так было трудно учиться, а тут еще один выходной убрали.

Дождавшись, пока крики стихнут, директор продолжила:

— Это позволит сократить уроки с четырех, пяти в день до двух, трех. Таким образом, каждый день после обеда занятий уже не будет и у вас окажется больше времени на личные дела.

На этот раз возмущенных оказалось гораздо меньше, потому что в этом слышалось хотя бы здравое зерно: отучился, поел и гуляй себе или делай уроки, кто как хочет.

— Деканы ваших факультетов выдадут старостам расписания позже, — МакГоннакал продолжила, — так же, у нас есть новость: старый преподаватель по Защите от Темной Магии ушел из нашей школы по известной только ему причине, а на его замену пришел профессор Алекс Шейфер. Давайте его поприветствуем.

МакГоннакал повернулась ко мне, начиная хлопать, и кивнула, чтобы я тоже поприветствовал учеников.

Я ожидал этого момента, поэтому встал из-за стола и, помахав рукой, собирался сесть, но, стоящий рядом со столом, Грегори Хоум громко, чтобы весь зал слышал, сказал:

— А скажите нам всем пару слов, профессор Шейфер.

Когда на тебя смотрят сотни глаз, и чего-то от тебя ждут, это, знаете ли, вызывает волнение. А если эти сотни глаз ждут от тебя какой-то речи, то это и вовсе вызывает оторопь. Все мысли улетучиваются из головы, во рту пересыхает, сердце начинает бешено колотиться, хочется куда-то деть руки, глаза начинают судорожно бегать и пытаться зацепиться хотя бы за какую-нибудь зрительную точку. Но чаще всего ты просто опускаешь взгляд вниз и не знаешь что сказать…

В данный момент я чувствовал примерно то же самое. Пустив злобный взгляд в сторону Хоума, который просто таки сиял от радости, и смотрел в зал, я достал свою палочку, произнес заклинание усиливающее мой голос, и стал говорить, пытаясь не запинаться:

— Приветствую вас еще раз, — я поднял руку в знак приветствия, — я…хочу сказать, что, надеюсь, смогу оправдать ваши ожидания по этому предмету как преподаватель, и…

Я запнулся, думая, о чем же говорить то? Проклятый Хоум, я ему еще отомщу!

— … Надеюсь что с пятым и седьмым курсом…

Как же во рту пересохло, я даже не чувствую свой язык!

— … Мы сможем сдать экзамены, и все будет хорошо.… А дуэльный клуб скоро будет вновь открыт…

«Вновь открыт»?! Что за бред?!

На этом я понял, что лучше замолчать и, еще раз махнув рукой, сел. В зале раздались жиденькие аплодисменты, и я уже хотел просто испариться, чтобы на меня все перестали смотреть, как, слава Мерлину, МакГоннакал привлекла к себе внимания, произнеся:

— Еще раз всех с первым сентября! Да будет пир! — и когда она хлопнула в ладоши, все столы заполнились разнообразной едой.

— Ну, это, по крайней мере, не провал, — услышал я саркастический голос завхоза сзади.

Я повернул к нему голову и, увидев его улыбающуюся физиономию, захотел ему двинуть по ней, но понял, что не здесь и не сейчас, так как везде были ученики и преподаватели.

— Главное, когда будите идти один по коридору, — спокойно сказал я, глядя ему в глаза, — оглядывайтесь по сторонам, ага?

— Пренепременно! — улыбнулся во весь рот Хоум и ушел, хромая, в сторону второго выхода из зала, который находился справа от стола.

— Чтобы ты там на лестнице поскользнулся! — Прошипел я, глядя на него.

— Да ладно тебе, — в мою сторону склонилась Алисия, беря графин с вином, — он ко всем так «неравнодушен», в прошлом году Егору доставалось. Сколько он не мстил, ничего Хоума не брало. Точнее каждый раз он выходил из передряг.

— Так он даже подсыпал нашему завхозу слабительное в чай, — вступил в разговор Теодор Фрай, сидящий рядом с Алисией с другой стороны, — и сам же его и выпил за ужином.

Услышав слово слабительное, Егор кашлянул и всем своим видом дал понять, что не надо эту историю афишировать, после чего вернулся к еде и к общению с мисс Гетлман.

— Короче, — начал Фрай, отпивая вино из бокала, — если хочешь ему отомстить, то не обращай внимания на него, вот и все.

— Легче сказать, чем сделать, — я налил себе тоже бокал вина и осушил залпом, глядя на дверь, куда ушел мистер Хоум.

Год еще не начался, а уже «веселье».

После еще тридцати минут трапезы, разморенные пиром деканы, подозвали по несколько старост от своих факультетов, чтобы те взяли расписание и раздали остальным ученикам.

Когда к декану Гриффиндора подошли две старосты, то в одной из них я узнал ту самую рыжую девушку, которая ворвалась ко мне в купе и не знала как ко мне обращаться. Значит она староста? Посмотрев мельком в мою сторону, она резко отвернулась и, выхватив у Фрая листки с расписанием, быстро ушла вместе со второй старостой к своему столу. Там они вместе начали раздавать эти листки с расписанием остальным. Она еще раз посмотрела ненавязчиво в мою сторону, и, заметив, что я тоже на нее смотрю, опять резко отвернулась и чуть не опрокинула стакан с водой на стол.

Потом она вместе с той старостой ушла из зала.

Забавно выходит.

Спустя еще минут десять, когда в зале уже почти не осталось учеников, я спросил у Алисии какой дальнейший план действий. Она напомнила про банкет в «Три Метлы». Я подумал, что надо бы сходить. Но прежде я хотел заскочить к себе в номер в отеле и переодеться.

Спустя десять минут я добрался, наконец, до мотеля «У Грега», воспользовавшись камином в учительской и, поднявшись на второй этаж отеля, найдя нужный номер 13, я отпер дверь ключом, что дала мне МакГоннакал.

В номере стояла кровать, шкаф, тумба, стол, стул, кресло. Еще была дверь, которая вела в туалет и душ. На столе лежала тарелка, в которой горело шесть свечей, и стояли два стакана и графин. В номере было лишь одно окно и было оно прямо над столом. Посреди номера так же стоял и мой сундук, который вначале потерялся на вокзале, а потом был найден в телеге одного второкурсника.

Я сел на кровать и сняв обувь, откинулся назад, разведя руки.

Трудный был день, ничего не скажешь. Полежу пару минут и пойду на ту вечеринку в кафе.

Но пойти мне не удалось, так как спустя мгновение, я провалился в сон…