Только если вместе истечем мы кровью (гет)

Дарси проснулась с воспаленными веками, саднящим горлом и чувством, словно в нос запихали вату.

Это было досадно, но не удивительно. Она избежала зимней эпидемии вируса, которая выкосила всю башню, — весенняя волна ожидаемо отыгралась.

Дарси позвонила Джейн — та обещала зайти попозже — и устроилась на диване в обнимку со своим цветочным одеялом, готовясь к мучительной неделе полукоматозного состояния и полуфабрикатов.

* * *

Стриминговые сервисы — единственное утешение на ближайшие сорок восемь часов.

Она узнала о серийных убийцах больше, чем хотела бы, подсчитала разницу между годовым доходом мистера Дарси и своим и заснула во время просмотра корейской драмы (не потому, что ей не понравилось, а потому что для чтения субтитров нужны были очки, а очки с заложенным носом — плохое сочетание).

Джейн принесла куриный суп, в ее состоянии безвкусный, но теплый, питательный и не из пакетика. Они пересмотрели «Инопланетянина» — Дарси пыталась вязать, но вместо этого плакала. Даже Джейн шмыгала носом: прошло почти четыре месяца с ухода Тора. Фильм задел за живое.

* * *

На третий день болезни в дверь постучали.

Дарси уперлась подбородком в подлокотник дивана и свирепо посмотрела в сторону звука, размышляя, стоит ли выбираться из своего кокона, чтобы открыть дверь. Это точно была не Джейн ¬- она знала код и просто зашла бы. И, насколько Дарси помнила, она не заказывала доставку еды.

С другой стороны, она могла. У коматозной Дарси был собственный разум.

Стук повторился громче.

Дарси застонала и выпуталась из одеяла, затем заплетающейся походкой прошла мимо горы упаковок с салфетками через свою маленькую кухню к выходу.

За мгновение до того, как она взялась за дверную ручку, ей пришло в голову, что, наверное, следовало бы надеть халат. Она была без лифчика, и рубашка — найденная в Интернете, с надписью «Fa-Thor: как папа, но мощнее » — не скрывала этот факт. Вдобавок на ней были фланелевые пижамные штаны с лупоглазыми ламами.

Слишком поздно. Дверь распахнулась.

Дарси потерла глаза, почти уверенная, что у нее лихорадочный бред, в котором Баки Барнс стоит перед ее квартирой с букетом роз.

Казалось, Баки удивился, увидев ее, хотя именно в ее дверь стучал. Он открыл и закрыл рот.

— Ты больна.

Пришлось дважды сглотнуть, прежде чем каркнуть:

¬- Думаю, я мертва.

Она почти не разговаривала последние два дня. Прозвучала как курильщица со стажем.

— Я видел мертвецов. Ты выглядишь хуже. — Он закрыл за собой дверь, окидывая ее пристальным взглядом с выражением глубокого беспокойства на лице. — Ты вызывала доктора?

Она отмахнулась и обняла розы, пытаясь уловить аромат. Ничего. Диагноз: обонятельные рецепторы повреждены.

Шипы были срезаны, а цветы уже немного растрепаны, так что она взяла их с собой на диван и прижала к груди, как плюшевого мишку. Ей раньше никогда не дарили цветы по случаю болезни. Ей понравилось.

По правде, ей в большинстве своем нравилась халява.

Дарси нахмурилась — туман в голове мешал мыслительному процессу. Затем она мрачно посмотрела на розы. Баки не знал, что она болеет. Это не был знак сочувствия.

— Это мне? — уточнила она с опозданием, пока он снимал обувь и тихо заходил в комнату.

— Изначально — Стиву. Он недавно был на благотворительном мероприятии. Полагаю, это своего рода приглашение прийти снова.

Приблизившись, он встал с другой стороны дивана, сунув руки в карманы.

Хмурый взгляд сменила улыбка. Маленькая и ленивая — она едва могла удержать глаза открытыми.

¬- Ты даришь мне розы Кэпа-благодетеля?

— Тебе нравятся растения. Кактусы. Я просто подумал... — Он пожал плечами, кожаная куртка обтянула бицепсы. — У меня они пропадут.

— Удивлена, что ты сначала не разобрал их на части.

— Я так и сделал. Вот почему они выглядят… — он поморщился, указывая на стебли, ¬- ¬вот так.

Дарси издала смешок.

— Что ж, спасибо. Мне нравятся.

Он кивнул, оглядывая ее комнату, чтобы, как она подозревала, избежать зрительного контакта. Она сделала то же, пытаясь вспомнить, когда в последний раз убиралась. Прошлые выходные? Или за неделю до них? Как бы то ни было, ее тяжелая работа пошла прахом.

Корзина для белья была полна одежды, которую она не потрудилась убрать. Не мешало бы пропылесосить. Книги не помещались на единственной книжной полке и упали на пол и журнальный столик. Ее лифчик — который она должна была надеть, но после утреннего душа решила, что оно того не стоит — валялся на одном из четырех разномастных обеденных стульев.

Дарси вздохнула. Взрослая жизнь отстой.

Баки, похоже, решил, что на нее смотреть безопаснее, чем на всё остальное, потому что повернулся к ней, потирая затылок.

— Планировка этого этажа отличается от планировки наверху.

Она хмыкнула.

— Технически, у вас со Стивом что-то вроде апартаментов для пары. Или семьи, или что-то вроде, но в любом случае повышенной безопасности. А это — для простых смертных.

Баки обошел кухонный островок, на ходу прикасаясь к вещам — набору мыла и лосьона для рук, фиолетовому суккуленту, упаковке ««поп-тартс»» , которую она открыла, но не потрудилась съесть, — и это казалось ей странно милым. Будто всё для него было новым и интересным, и он хотел всё познать.

Он остановился у холодильника, изучая фотографии. На одной она была запечатлена на музыкальном фестивале, на другой — с Джейн в их квартире в Англии, а еще на одной был Тор в той забегаловке в Пуэнте-Антигуо.

— Я еще не встречал Тора, — задумчиво произнес Баки.

— Мм. Он должен скоро вернуться. Может быть. Или нет. — Она пожала плечами в ответ на вопросительный взгляд. — Чувак разбирается в технологиях даже хуже, чем ты. Да и связь в Асгарде фиговая.

— Я хорошо разбираюсь в технологиях, — сказал он. Не в оправдание — просто констатируя факт.

Дарси хотела бы поддразнить его, спросив, действительно ли он хорош или просто узнал, как включить компьютер, но у нее не было сил. Кухня внезапно оказалась за много миль от нее, абсолютно недоступная. Дарси навалилась на спинку дивана, свесив руки и положив щеку на подушку.

— Не передашь мне, пожалуйста, ««поп-тартс»»?

Он взял упаковку, рассматривая ее.

— Что, черт возьми, это такое?

— Вкус «фрут лупс» .

— Нет. — Баки поставил коробку обратно. Между бровей появилась складка, которую ей хотелось бы разгладить. Но только после того, как он передаст ей «поп-тартс». — Тебе нужно нормально питаться. Без сахара и добавок.

— Что-о-о-о-о-о? — Она подняла руку и слабо махнула. — Пожалуйста, пожалуйста.

— У меня в холодильнике есть кое-что. Я пойду принесу...

— Баки, — произнесла она, гундося, как тромбон — эта простуда наносила удар не только по ее иммунной системе, но и ее достоинству. — Дай мне «поп-тартс».

Он схватил упаковку левой рукой, затем посмотрел на нее, широко распахнув глаза, как будто не собирался этого делать.

На лице отразилось замешательство, следом раздражение.

Дарси до сих пор не замечала, но у него наметились слабые морщинки на лбу. И гусиные лапки — похоже, раньше он часто улыбался. Уголки его рта были слегка приподняты, даже когда он не улыбался. Это придавало ему задумчивый вид.

Это не единственные открытия, которые она сделала.

Она отложила это знание на потом, когда мозг сможет справиться с более сложными мыслительными процессами, чем «хочу есть» и «хочу спать».

Раздраженное выражение медленно покидало лицо Баки, пока он открывал коробку и вытаскивал упаковку.

— Одну. Если ты голодна, я принесу поесть.

Она забрала свою добычу и упала обратно на диван.

— Смеешься — там всего две штуки.

— Знаю, — пробормотал он.

— Присядешь? У меня, вероятно, есть «Рокки», и мы сможем вместе уронить вдохновленную мужскую слезу.

Он снова подошел и встал у противоположной стороны дивана, глядя на нее сверху вниз. Она прикрыла глаза, сияя.

— Ты принимаешь лекарства? — спросил он.

Дарси зевнула, кутаясь в одеяло.

— Да, чувак. У меня есть все самое лучшее.

— Наверняка. — В его голосе было что-то нежное, и от этого в ее груди вспыхнули искры, что на контрасте с ознобом вызвало ощущение, будто у нее сердечный приступ.

Она застонала, кажется, в сотый раз за три дня, поставила «поп-тартс» на пол и заставила себя потянуться через весь диван, чтобы поймать его за рукав.

— Иди сюда, мм, — проговорила она, прикрыв глаза. Приятно было иметь возможность прикоснуться к нему, не беспокоясь, что он заразится.

Баки сел рядом, повинуясь ее жесту.

— Могу я на секунду позаимствовать твою руку? — пробормотала она. Перчатка приятно охлаждала кожу, но она знала, что металл будет холоднее, поэтому сняла ее и бросила на пол. Дарси опустилась на подушки и положила его пальцы на лоб. Счастливый вздох вырвался от холода его руки. — Идеально.

Баки спокойно позволил ей самоуправствовать.

Абстрактно она понимала, что это плохая идея — или, по крайней мере, сумасшедшая и необдуманная. То, что Баки позволил ей прикоснуться к его руке несколько дней назад, не значило, что он дал разрешение использовать ее, когда ей заблагорассудится.

Но Баки оставался молчаливым и покорным. Дарси посчитала, что это, вероятно, означало, что всё в порядке.

Она не знала, куда делись ее розы и где пульт, поэтому неопределенно махнула на телевизор и сказала:

— Всё в твоем распоряжении, мастер технологий.

* * *

Металл потеплел от контакта с ее кожей.

Прошло всего пять минут с начала фильма, Рокки только что либо выиграл, либо проиграл бой: воспаленный разум не понял наверняка, а с последнего просмотра прошло много лет, — и сладкое облегчение так быстро кончилось. Дарси переместилась к запястью Баки в поисках следующего холодного места.

Он отодвинулся, только чтобы снять куртку, затем закатал рукав рубашки и вернулся к ней, протягивая руку.

— Спасибо, — выдохнула она и прижалась виском к внутренней стороне его локтя.

* * *

Дарси дважды спала на протяжении фильма.

Первый раз она проснулась от боли в щеке. Она прижималась к плечу Баки, вольготно обнимая его руку. Она села и потерла щеку.

— Прости, — проговорила невнятно, беря подушку и обнимая ее.

Он неуверенно предложил руку.

Дарси встретились с ним взглядом и улыбнулась.

— Лучший напарник.

Он улыбнулся в ответ.

После сцены с тренировкой она снова заснула — вскоре после тихого комментария Баки: «У него хороший хук слева».

Второй раз она проснулась, когда Баки провел пальцами по ее волосам.

Потребовало долгое заторможенное мгновение, чтобы осознать, что она лежит, а на лбу у нее что-то прямоугольное и холодное, но не его металлическая рука. Металлическую руку Баки она поймала обеими руками во время сна и засунула его пальцы себе под подбородок. На ней плед, которого раньше не было.

Дарси попыталась заговорить, но всё, что получилось, это невнятные звуки.

Пальцы Баки застыли в ее волосах.

Прочистив горло, она попыталась снова:

— У меня что, мороженое на голове?

Ее подушка пришла в движение вместе с Баки. Дарси глянула вниз: ее голова лежала на ноге Баки.

Хм.

— У тебя нет замороженного горошка, — объяснил он.

Тишина комнаты поразила ее, как и закатное солнце, пробивающееся сквозь занавески. Фильм, должно быть, давно закончился.

А это значило, что Баки остался на месте, чтобы она могла поспать.

Внутри нее зародилось сияющее тепло, противоположное удушающей лихорадке болезни. Она не знала, как назвать это чувство — смесь благодарности, уязвимости и счастья. Если бы она была менее вымотана, то, возможно, даже расплакалась бы.

Дарси не вспомнила, когда в последний раз кто-то так заботился о ней. Ни один из бывших парней. Может, в старшей школе, в тех редких случаях, когда мама могла позволить себе поменяться на ночную смену?

Баки ничего не был ей должен. Он мог уйти, когда фильм закончился, и она бы поняла это.

Но он был здесь. Он остался.

Мороженое и плед — это просто глазурь на торте имени Баки. Как и возможность Дарси прикасаться к нему, потому что у нее было чувство, что такой случайный контакт гораздо важнее для него, чем для нее.

Даже если это доставляло ему неудобства, он ставил ее на первое место.

Очевидно, она все-таки недостаточно вымоталась, раз глаза увлажнились. Она прикрыла их, крепче сжимая руку Баки и слушая шелест от движения металла.

Пальцы Баки, мозолистые, но нежные, снова заскользили по ее волосам.

* * *

Необходимость сходить в туалет — то, что в конце концов заставило ее подняться.

Она почистила зубы и попыталась расчесать волосы, но затем смирилась, что колтуны не распутать без ее модного кондиционера для непослушных волос.

Баки вел себя как обычно, когда она вернулась, — обычно невозмутимо, однако, а не сдержанно-дразняще — и прямо сказал ей, что принесет продукты на следующее утро и что она поест.

Баки любил командовать. Дарси это нравилось. Она находила это милым.

Это не соответствовала тому, что, по ее мнению, она узнала о нем сегодня, но это нормально. Этот человек — ходячее противоречие, компетентный, но нерешительный, добрый, но якобы фантастический убийца, так что это был просто еще один удивительно непредсказуемый фрагмент в его мозаике.

Дарси махнула Баки на прощание, прижимая к груди свой потасканный букет. Только когда он ушел, она поняла, что не спросила, были ли розы единственной причиной, по которой он постучал в ее дверь.

* * *

Баки отдавался любой задаче, за которую брался. Решительный и сосредоточенный на достижении желаемого результата. Дарси обнаружила это на следующее утро, когда он пришел, чтобы приготовить ей завтрак.

Она наблюдала, как он готовит. За линией его плеч — обоих, он закатал рукава и бросил перчатку на скамейку, — правое было мускулистым и сильным, вены вздулись, когда он взял ее поварской нож. Кибернетическая рука не менялась, но плавно подстраивалась, и была, очевидно, куда большим, чем просто оружием, о чем она подумала тогда в спортзале.

Баки с легкостью порезал ананас, очищая его от кожуры и сердцевины быстрыми и эффективными движениями. Это заняло у него вдвое меньше времени, чем у нее. Он вытер нож кухонным полотенцем, перекинутым через плечо, и то, как он прокрутил его в руке, очищая каждую сторону лезвия одним движением, заставило ее подумать, что для него это было привычное движение.

Он хорошо обращался с ножом. Даже лучше, чем с голыми руками.

Он доделал фруктовый салат и повернулся к плите, чтобы попробовать овсянки. Губы исказила хмурая гримаса.

Дарси повыше натянула одеяло и устроила подбородок на спинке дивана.

— Ничего хорошего?

— Переварил.

Для нее сейчас это не имело никакого значения. Впервые за много дней она по-настоящему проголодалась. Прежде чем она успела это озвучить, Баки вывернул содержимое кастрюли в мусорное ведро.

— Эй, — запротестовала Дарси. — Я собиралась это съесть.

Баки покачал головой. Сегодня его волосы были снова убраны назад, на этот раз с помощью фиолетовой резинки, которую она ему одолжила. Она ни за что не попросила бы ее обратно. Это было частью плана по окружению его радостными вещами.

— Я приготовлю тебе порцию получше.

Он быстро очистил кастрюлю и всыпал еще овсянки.

Дарси издала какой-то горловой звук. Он не смотрел на нее с тех пор, как начал. Едва встретился с ней взглядом, когда зашел, и дальше вел себя как дома на ее кухне.

Что было справедливо. Не так давно она проделала с ним то же.

Баки добавил воды в овсянку, затем взял еще «Орео» из ее банки с печеньем — пятый по счету — и целиком закинул в рот. Он добавил ананас в миску, уже наполненную разрезанным пополам виноградом, клубникой и арбузом.

Дарси не знала, как благодарить его за это. Все приходящие в голову идеи казались недостаточными. Мешало и инстинктивное желание прикоснуться: хотя ее язык любви довольно равномерно распределялся по всем пяти проявлениям, но ей нравилось физически быть с людьми, с которыми ей комфортно. Джейн могла быть колючей, но Тор не возражал, если она пристраивалась рядом с ним на диване. Один из ее бывших назвал ее милой, что, как она знала, в его случае на самом деле означало «прилипчивая».

Да, эти отношения были недолгими.

Дарси не скрывала, какая она. Она вкладывала в отношения всю себя. Но иногда уверенность и своеволие отпугивали мужчин. Что, по правде, неудивительно. Не каждое мужское самолюбие могло справиться с ее самоуверенностью.

Но мужчина, который сейчас готовил ей завтрак, по мнению Дарси, являлся исключением.

Внимание Баки вернулось к овсянке. В его глазах снова появился напряженный огонек, вероятно потому, что он не хотел еще раз переварить кашу. Дарси не возражала бы, если будет далеко не идеально — так можно было описать всю ее жизнь, что и делало ее интересной, — но Баки, похоже, не принял бы меньшее, по крайней мере от себя.

Естественная грань его личность? Или черта, вбитая годами?

В любом случае, его решимость была достойна восхищения. Дарси однажды приложит все усилия, чтобы привести в порядок свою квартиру, если он останется здесь.

Она действительно надеялась, что он это сделает. Крепкие дружеские отношения — редкость для нее, но, вероятно, для него еще больше.

Маленькая, незаметная вспышка в его вековой жизни не то, чем она хотела остаться в конечном счете. Наверное, было еще слишком рано, но на данный момент она хотела стать радиоволной размером с космический корабль, которая затмит весь его радар.

* * *

Они снова оказались на диване, но по разные стороны.

Баки помыл посуду. Он также натер столешницу и вынес мусор.

Он был великолепен на пять баллов. Лучше, чем ее матрас и пакетики с попурри, вместе взятые. Она хотела оставить его себе.

— Завтрак был восхитительным, — сказала она в третий раз. Или четвертый? В любом случае, она, казалось, не могла остановиться, потому что он улыбался чуть шире каждый раз, когда это слетало с ее губ.

Они играли в шашки, на доске осталось больше красных, чем черных. Дарси думала, что это проявление мягкости с его стороны. Она не побеждала, но к этому времени уже ожидала полного уничтожения.

— Ты, кажется, удивлена.

Непринужденный голос, свободная поза: одно колено согнуто на диване, локоть опирался на него, пока он обдумывал следующий ход.

— Не думала, что вы, мужчины, много готовили в сороковые. Но ты, должно быть, это делал, потому что завтрак был восхитительным.

Он походил своей красной шашкой через две ее фигуры и убрал их с доски.

— Не припоминаю, чтобы много готовил. Совсем нет. Но у меня есть вкусовые рецепторы, и я отлично следую… — он готовится произнести «п», но внезапно заменил слово на… — инструкциям.

Дарси тихо присвистнула. И потому, что он разбил ее в игре, и потому, что, если это был его первый опыт с овсянкой и он настолько хорош, она могла бы переехать на его этаж, пока Кэп на задании.

Зачем пустовать месту, которое она могла бы так легко занять.

* * *

Баки трижды обыграл Дарси в шашки. Она притворилась, что негодует, но на самом деле совершенно не расстроилась. В его лице было что-то светлое и открытое. Немного довольное.

Это заставило ее думать, что на самом деле победила она.

* * *

Несколько часов спустя, после обеда с жареным сыром и двух серий «Доктора Фила» Баки все еще сидел рядом с ней на диване, читая о гидравлических магнитных выключателях на ее ноутбуке.

Дарси удивляло, что он до сих пор не ушел. Не то чтобы она этого хотела, отнюдь, но эта тишина между ними, этот комфорт, пока он занимался своими делами, а она — своими, были почти домашним. Как будто они проводили время друг с другом годами, а не встречались всего пару раз в последние недели.

Дарси откинулась на подлокотник дивана, убрала кардиган Кэпа, который изучала, пытаясь воспроизвести узор, и открыла электронную книгу на телефоне. Через шесть страниц Баки издал горловой звук и сказал:

— Какой-то парень по имени Том продолжает писать тебе по электронной почте.

Она нахмурилась, потому что да, так и было, но откуда Баки знать? Просматривал ее электронные письма?

Баки бросил на нее косой взгляд, как будто знал, о чем она подумала, и ему было не смешно.

— Три уведомления за сорок минут.

Гори оно всё огнем.

Она отключила на телефоне рабочие уведомления по электронке, когда заболела. Том мог оставить ей сотню сообщений с тех пор, а она бы даже не узнала.

На заметку: если бы он оставил ей сотню сообщений, она отправила бы ему короткое письмо о границах, контакты хорошего психолога и пару книг по самопомощи.

Дарси хмыкнула, томясь неудобством, в которое быстро превратился Том из аналитического отдела. Может, ей стоило просто назначить дату их встречи, довести дело до конца, легко его разочаровать и забыть обо всем. Но это скорее походило на вознаграждение за плохое поведение.

Взгляд Баки переместился от экрана к ней.

— Этот парень пристает к тебе? — спросил он так, как если бы какой-то подонок только что подкатил к ней в клубе.

Отрицание почти слетело с губ, но если Джейн могла понять, когда она лжет, то бывший убийца Макги , вероятно, мог учуять ложь, не только распознать по голосу.

Она переформулировала мысль:

— Он из тех, кто лично сообщает мне об ошибке во введённых данных. Обычно мне это нравится, потому что он почти всегда неправ.

Что, как она начала подозревать, делалось специально, чтобы он мог пообщаться с ней.

Мальчик из соседнего класса дергал ее за косички на перемене.

Баки смотрел на экран еще мгновение, и Дарси практически видела, как крутятся колесики в его голове.

— Кто-то должен сказать ему, чтобы он остыл.

— Вызываешься добровольцем?

Она знала, что да. Просто хотела услышать, как он это произнесет.

Его взгляд потемнел.

— На каком он этаже?

Дарси засмеялась впервые, вроде, за несколько дней. Она не приняла бы его предложение, но голова закружилась от осознания, что кто-то о ней заботится.

* * *

В тот вечер он ушел рано. И вернулся наутро.

Если это будет продолжаться, она почти не хотела выздоравливать.

* * *

Но Дарси действительно стало лучше.

И когда она ложилась спать, каждый раз все еще чувствовала, как пальцы Баки перебирают ее волосы.

Надпись на футболке «Fa-Thor: Like a Dad but Mightie» — father и dad можно перевести как отец и папа, написание через «о» ¬- отсылка к Тору.

Pop-Tarts — печенье с начинкой

Froot Loops — хлопья со вкусом фруктов

Тимоти Макги — американский серийный убийца